Воспитанник казанского футбола Дмитрий Белозеров больше пяти лет не может передвигаться самостоятельно. В конце мая 2009 года он на своей машине возвращался из Тольятти, где судил матч второго дивизиона. ДТП произошло на одной из дорожных развязок в Алексеевском районе Татарстана. После нескольких операций Белозерова удалось спасти, но с тех пор он практически недвижим. Его сознательную жизнь можно разделить на три больших периода. 13 лет игровой карьеры в футболе. Пять полноценных лет в судействе, где Белозеров начал обслуживать матчи первого дивизиона. И последние пять с лишним лет.
Увы, но интерес публики к Дмитрию Белозерову ограничился только публикациями об аварии. К счастью, и об этом в разговоре с вашим корреспондентом неоднократно говорил сам Дмитрий, о нем вспомнили многочисленные знакомые по спорту, по жизни, о нем знают и помогают ему коллеги по судейскому цеху республики и даже России. Казанский «Рубин», какие бы его передряги не сотрясали, продолжает помогать человеку, который отыграл лишь два сезона в его рядах. Так было при президенте клуба Александре Гусеве, который знает Белозерова. Так было при Дмитрии Самаренкине, и продолжается сейчас при Валерии Сорокине, которые о существовании Белозерова узнали только тогда, когда стали президентами казанского футбольного клуба. Спортивная редакция «БИЗНЕС Online» предлагает интервью с человеком, который за два с небольшим часа нашего общения ни разу не пожаловался ни на судьбу, ни на жизнь, ни на свою инвалидность.
ТОЛЬКО ПЯТЬ КОМАНД ИЗ ФНЛ МОГЛИ БЫ ИГРАТЬ В ПЕРВОЙ ЛИГЕ ЧЕМПИОНАТА СССР
— Я воспитанник «Тасмы», — начинает рассказ о себе Белозёров. — Конкретно с нашим возрастом работал известный казанский футболист, сейчас тренер по мини-футболу Ренат Камалетдинов. Сама «Тасма» воспитала, помимо меня, Юрия Уткульбаева — голкипера «Рубина», ныне работающего там тренером молодежной команды, Павла Прыгунова — экс-капитана «КАМАЗа», еще одного экс-камазовца Алексея Дудина.
Команда российских судей на сборе. Как выяснилось со временем — это самая дружная и сплоченная команда в России
В 1990 году под основу «Рубина», как обычно, приглашали сильнейших молодых футболистов города. Пару раз мы съездили на сборы в только что построенную в Сочи гостиницу «Жемчужину». Но остаться в составе родной команды получилось не у всех, мне, в частности, пришлось уехать в Киров. Там можно было решать проблемы с прохождением службы в армии, так как местная дружина «Динамо» была ведомственной. Но в состав «Динамо» я сразу не проходил, в результате, мне предложили играть на первенство Кировской области, что было бы засчитано, как прохождение службы в спортроте. Однако меня это не устроило, на первенство республики я мог бы бегать и у себя дома, а мне хотелось играть в команде мастеров, как в советские времена назывались профессиональные коллективы. И, таким образом, в моей жизни появилась команда «Электрон» из Вятских Полян. Там образовался маленький, но дружный коллективчик из казанских футболистов — Игорь Камков, Коля Курилов, я. Кстати, меня туда, что называется, «сосватал» Фоат Николаевич Гизатуллин, известный казанский судья и футбольный инспектор. Сам он, кстати, не помнил, что стал моим протеже. Когда мы уже оба работали на судейском поприще, я его спросил о том моменте, когда он замолвил обо мне словечко, так Фоат Николаевич ответил, что таких, как я, у него было много. Тем более, по его словам, он просто посоветовал обратить на меня внимание, а дальше все зависело только от меня.
Кстати, когда я попал в аварию, лежал в санатории в Боровом Матюшино, ко мне подошла девушка, и представилась сестрой Игоря Камкова. Оказалось, что она там работает в санатории массажисткой, причем, следы самого Игоря затерялись где-то в Москве. Даже сестра не знала — где? Мир тесен…
— А как вы воспринимали для себя выступления в Вятских Полянах?
— Прежде всего, я рассматривал тот вариант, что там смогу много играть. Это для меня было главным. Сейчас, общаясь с бывшими футболистами, с коллегами по судейскому корпусу, мы приходим к мнению, что подросло поколение, которое хочет всего и сразу. А такое бывает очень редко. Причем, хотят этого люди неоправданно. К примеру, те, кто застал советский футбол, сравнивая его, допустим, с нынешней ФНЛ, говорят, что только пять команд нынешнего первого российского дивизиона могли бы конкурировать с советской первой лигой. А в наше время мы прекрасно понимали, что место под солнцем надо пробивать. В тот же «Рубин», пусть и середнячка своей зоны второй лиги, не так просто было пробиться, уровень игроков команды был очень приличным.
— Как пример, в Альметьевск, одного из лидеров своей зоны второй лиги чемпионата России, пригласили Владимира Жандарского, которому уже было под сорок.
— Думаю, что в «Алнас» Жандарского приглашал Владимир Филимонов, тогдашний наставник альметьевской команды. А он-то уж прекрасно знал возможности Жандарского, работая с ним еще в Йошкар-Оле. Это такой бегунок, который не утратил свои скоростные качества даже под сорок лет, сильный режимщик. Нелишний пример того, как человек, прошедший советскую вторую лигу, не терялся в российской, даже спустя десять лет. Что касается меня, то, после двух сезонов в Вятских Полянах, я перешел в только что образовавшуюся команду «Газовик-Газпром» из Ижевска.
Дмитрий Белозеров сдаёт тесты. Еще здоровый
«ТРЕНЕРАМ НЕЛЕГКО БЫЛО ПРОВОДИТЬ ЗАНЯТИЯ С ТУМАЕВЫМ. ВСЕ-ТАКИ, ОН БЫЛ НАШИМ ГЛАВНЫМ СПОНСОРОМ»
— К легендарному Владимиру Тумаеву, который одновременно был спонсором и игроком команды…
— Да, к Алексеевичу. Это был большой любитель футбола, который добился серьезных достижений по основной сфере деятельности, будучи руководителем «Спецгазавтотранса» — структурного подразделения ОАО «Газпром» в Удмуртии. В Ижевске, где Тумаев был президентом клуба, играли Валера Мартынов, из Казани, Витька Амелькин из Челнов…
— Лихо вы! Мартынов старше вас на 19 лет, Амелькин и вовсе на 25.
— Амелькин уже к этому времени заканчивал свои выступления и в 45 лет решил перейти на тренерскую работу с вратарями. Но мы же, хоть и недолго были партнерами по команде, а среди таковых обращаться друг к другу по отчеству не принято. Возвращаясь к ижевской команде, то тогда мы были, что называется, главной командой «Газпрома». Тумаев пробивал деньги на наше содержание у тогдашнего руководителя «Газпрома» Рэма Вяхирева, демонстрировал ему газетные вырезки о жизни команды, о своих выходах на футбольное поле.
— Тумаев выходил ближе к концу матчей, и частенько забивал 11-метровые. Получается, что в Москве он пробивал деньги на команду, а в Ижевске пробивал пенальти…
— (Улыбается). Так его чаще всего и выпускали на поле, когда мы завоевывали право на пробитие 11-метрового. В остальном же Алексеич практически ничем не отличался от остальных игроков команды. Он практически не пропускал тренировок, занимаясь наравне с остальными. Я думаю, что тренерам было непросто во время подобных тренировок, потому, что попробуй прикрикни на главного спонсора команды. Как-то надо было его пристраивать в «квадраты», задействовать в комбинациях, а не просто держать на обочине, и привлекать к двусторонкам. «Краснодару» с Сергеем Галицким, в этом плане, я думаю, попроще. Он только содержит команду. Но «Газовик-Газпром» был детищем Тумаева, и его можно понять. Он больше любил футбол в себе, а не себя в футболе, чисто пиара ему и без команды хватало. К примеру, когда я играл, его, помнится, и «Человеком года» выбирали в Удмуртии.
— С тренерами все ясно, а как вы относились к Тумаеву-партнеру по команде? Подкатиться под него могли? Или субординация мешала?
— И на тренировках и на играх мы старались играть на него, хотя сам Тумаев просил относиться к нему, как к обычному партнеру по команде. Действовал он на позиции классического «столба», и когда к нему доходил мяч, он стремился ударить с носка, как говорят во дворе — с пыра. Но мне еще запомнился матч, когда он пообещал за каждый пас, который окажется голевым, премию. Чем крайне огорчил своего телохранителя. Не то, чтобы Тумаеву кто-то угрожал, но за ним ходил человек, объемами напоминающий шкаф. И вот он взмолился: — «Ребята, прекращайте. Тумаев вам обещает, а деньги-то потом я вынужден отдавать». Видать, он у него еще и бухгалтером был (улыбается). Я, кстати, застал Тумаева на поле даже в то время, когда уже начал судейскую карьеру.
Судьи репетируют жесты
Что касается матчей, на которых вместе с профессионалами играют и любители, то я скажу, что, если человек не умеет играть, то ему ничего не поможет. К примеру, я неоднократно обслуживал в качестве судьи товарищеские матчи наших чиновников, артистов, и так далее, когда они играли вместе с профессионалами. И вот, скажу, что тот же Ильсур Метшин — мэр Казани, на футбольном поле не является каким-то посторонним. Бегает наравне с остальными, никто перед ними не расступается, разве что кость в кость не играет. И однажды он забил три гола, каждый из которых был вполне профессионально исполнен, а не то, что с метра в пустые ворота забит.
«В СОСТАВЕ „РУБИНА“ МЫ ЛЕТАЛИ НА МАТЧИ. КАК ДЕСАНТНИКИ»
— Когда состоялось ваше возвращение в Казань?
— В Ижевске из игроков двух команд — «Зенита» и «Газовика-Газпром» создавали одну, мощную дружину, и многие теряли место в составе. Тогдашний наставник ижевской команды предупредил, что не рассчитывает на меня, как на игрока основного состава, но я могу остаться в команде на замену. Меня это не совсем устраивало, хотелось играть, а не просто получать деньги, сидя на скамейке запасных. И я вернулся в Казань, где начался процесс возрождения «Рубина». Евгений Голов, будучи начальником казанской команды, рассекал по столице Татарстана на своей «Оке», искал деньги на содержание команды. И находил. Мы даже стали летать на какие-то матчи чемпионата России на самолете. Не на таких, как сейчас, конечно, на заводском самолете Ан-24, рассаживались на скамейках, как десантники в военных самолетах (улыбается).
Но настоящий подъем «Рубина» пришелся на 1996 год, когда пришел Игорь Волчок, и начал формировать костяк команды, которая решила задачу возвращения Казани в первую лигу. Основа была местной, казанской, плюс точечные усиления. Я в основу уже не проходил, и пришлось искать новую команду, на этот раз в Павлово.
— А не было мыслей о том, чтобы переключиться на какой-то иной вид деятельности? Ведь футбол в 90-е годы, особенно во второй-первой лигах, не приносил и тысячной доли выгоды, как сейчас.
— У меня были сезоны, когда зарплаты хватало, как шутил Гизатуллин — «только на семечки». Но у меня не было семьи, и не возникало мыслей начать что-то откладывать на жизнь, после спортивной карьеры. Потом я не видел ничего такого, где я мог бы зарабатывать больше, чем тогда в футболе.
Что-то зарабатывать, помимо футбола, в те времена можно было только на фарцовке. Когда мы жили в той же «Жемчужине», я наблюдал, как старшие, или более оборотистые ребята что-то покупали на местном рынке, в гостинице, чтобы можно было продать здесь, в Казани. Но я на подобные масштабы по теме «купи-продай» не выходил, максимум, что-то по дешевке покупал для себя. Хотя и предлагали заняться торговлей, моя родная сестра, к примеру, ездила в Прибалтику за товарами. Но у меня нет деловой хватки, а потому мысли бросить футбол не возникало даже в самые тяжелые времена.
Белозеров за судейской работой
— Возвращаясь к переходу в Павлово…
— Я прошел все сборы в «Рубине» под руководством Волчка, а они к тому времени уже проходили за границей — на Кипре, в Испании, и, пообщавшись с руководством казанского клуба, услышал, что игровой практики у меня почти не будет. Я также не видел перспектив для себя в «Рубине», и «на флажке», когда уже время для переходов заканчивалось, отправился в аренду в Павлово. Потом пару сезонов я возвращался в межсезонье в «Рубин», проходил здесь предсезонные сборы, и снова уезжал в аренду в Павлово. Там к этому положительно относились, потому, что физическую базу в «Рубине» закладывали очень серьезную. Хотя однажды в межсезонье я готовился в составе нижегородского «Локомотива».
«КТО ПРОШЕЛ ШКОЛУ БОРМАНА, ТОМУ УЖЕ НИЧЕГО НЕ СТРАШНО»
— У Бормана?
— У него, Валерия Викторовича. Вот там была предсезонка, мама не горюй. Перед командой стояла задача вернуться в высшую лигу, и, в конце концов, она ее выполнила. Правда, без меня в составе, я тогда вернулся играть в Павлово. Как тренировались у Бормана? Мы поехали не за границу, а в славный город Цахкадзор. Это в Армении, где в советские времена располагалась одна из спортивных баз сборной СССР. Правда, к нашему приезду она уже мало использовалась, технологически устарела, но Овчинникова это не смущало. Мы приехали в среднегорье, и начали работать по методике подготовки Бормана.
— В чем она заключалась?
— В «физухе». Мы приехали на базу, а рядом с ней поле, все заснеженное. Директор базы говорит: «Сейчас мы попробуем его расчистить», а Борман в ответ: «Не стоит, это как раз то, что надо». Начали тренировку мы с манежа. Бежали 20 километров по кругу, после чего Борман нас собрал и говорит, — «Ребята, а сейчас футбол». И когда мы высыпали на поле, где снега было по колено, на это внимания уже не обращали. Лишь бы за мячом побегать, а не тупо, по кругу. На сборах у Овчинникова люди до такой степени убивались, что у меня до сих пор перед глазами, как Сергей Передня, недавний наставник «Томи», спускался по лестнице спиной вперед. Говорит: «Димон, я по-другому не могу, у меня ноги „забиты“, и вроде бы спускаться полегче, там другие группы мышц работают».
Еще один запомнившийся момент, когда играли тренировочный матч с какой-то армянской командой. Мы были «под нагрузкой», соперники свежие, и «возили» нас по полной программе. Наконец, наш Цыган, как называли Сергея Тимофеева, как косой срубил кого-то из армян. Его тут же удалили, и мы проиграли — 0:3. После матча Борман устроил собрание, и сказал — «Вот Тимофеев — это герой! С такими людьми я выполню задачу выхода в «вышку»!
Через секунду Ильсур Метшин пробьет пенальти мимо ворот. Потому, что посчитает этот 11-метровый неправильно назначенным
— Другие запомнившиеся слова Бормана — «Давал, даю и буду давать!» касались взяток судьям.
— Конечно, я тоже слышал эти слова. Во времена Бормана, Арсена Найденова «расписные игры» были, как здрасьте. Настолько это было отработано, что мне один инспектор рассказывал, как приехал к Найденову, а у него расписан весь текущий тур. И тот говорит — «Эти сливают, другие отдают долги за прошлый год, третьи уже решили задачу, им ничего не нужно». Короче, предсказал результаты на весь тур, и они сбылись с максимальной точностью. Инспектор был в шоке. Найденов ему говорит — «Футбол — это математика!» Потом инспектор едет в начале сезона в команду Бормана, а у того… весь сезон расписан. Инспектор говорит, — «Если у Найденова просто математика, то у Бормана — высшая математика!» Думаю, что и слова Овчинникова — «давал, даю и буду давать» сказаны были им не для красного словца.
— Но, в отличие от того же Найденова, Овчинников выводил команды Кирова, а потом и Горького в первую лигу еще чемпионата СССР, а он котировался куда выше. Не одной же работой с судьями был силен Борман.
— Тот же Игорь Егоров, мой недавний коллега по судейскому корпусу, поигравший под началом Овчинникова, любит приговаривать, что тому, кто прошел школу Бормана, уже ничего не страшно. Хотя выход Кирова я не помню, мне было всего восемь лет, но Горький уже отложился в памяти. Тем более, что командам, которые конкурировали друг с другом по второй лиге Союза, могли попасться в соперники такие же «прожженные». Ланчхути какие-нибудь.
— Почему именно «Гурия» вам вспомнилась?
— У меня ассоциация с Ланчхути возникла, из-за воспоминаний Фоата Гизатуллина от 1986 года, который судил злополучный матч первой лиги между «Гурией» и рижской «Даугавой». «Гурия» победила, судейство было названо предвзятым, а Гизатуллина дисквалифицировали.
— Дмитрий Кузнецов, тогдашний игрок ЦСКА, и нынешний наставник «Рубина», говорил в интервью, что «Даугава» сама не очень-то и стремилась выигрывать тот матч. Ее игрокам было комфортно в первой лиге, и шум они подняли только для отвода глаз, чтобы объяснить своему начальству, почему уступили путевки в высшую лигу и ЦСКА, и «Гурии»…
— Может быть, может быть… Фоат Николаевич не особо распространялся о той игре, я-то тогда маленький был, чтобы разбираться в подводных течениях. Хотя мне нравилось, как рижане комбинационно играют.
Знаток поговорок и пословиц Фоат Гизатуллин (слева)
«ПЕРЕЙТИ В СУДЕЙСТВО МЕНЯ САГИТИРОВАЛ ИГОРЬ ЕГОРОВ»
— Снова вернемся к вашей карьере. Последние четыре сезона игровой карьеры вы провели в Ульяновске. Почему, ведь в этом регионе, где весь город молится на «Волгу», играющую в хоккей с мячом?
— Выступая в Павлово, мы несколько раз занимали вторые места в своей зоне. Нас опережала то «Светотехника» из Саранска, нынешняя «Мордовия», то «Лада» из Тольятти. Павлово уровень второй лиги устраивал, это, по сути, такой же маленький городок, как наш Зеленодольск. Но мне хотелось большего. А в Ульяновске захотели решить эту задачу. Они однажды поднимали футбол из небытия, в 80-е годы. Затем местным флагманом футбола стал Димитровград. А потом в Ульяновске решили снова взяться за футбол, собрать своих воспитанников, усилить команду, и побороться за выход в первую лигу. Увы, тогда подобной задачей озаботились сразу несколько команд. И челнинский «КАМАЗ», и челябинский «Лукойл», с их президентом клуба Юрием Перваком, и «Содовик» из Стерлитамака, которым стал руководить все тот же Борман. И руководство соперников было мощным, и игроки — в Челябинске на тот момент выступал Дима Торбинский, в Стерлитамаке играл Володя Пантюшенко — бывший бомбардир казанского «Рубина». А мы в последний сезон моих выступлений в Ульяновске играли, что называется, за идею.
Лично я отыграл практически весь сезон «за спасибо», и вынужден был подать по окончании чемпионата жалобу на клуб в КДК. Но там просто наложили запрет на регистрацию новых игроков у Ульяновска, где ликвидировали бывший клуб, зарегистрировали новый, который заявился на третий дивизион под другим юридическим лицом, и вопрос о возврате долгов повис в воздухе.
— Какой была сумма?
— По 2003 году она составляла примерно миллион рублей. Нам выдавали какую-то мелочь, а когда ты играешь, то, вроде бы, хочешь завершить сезон, а уже потом решать все финансовые и юридические проблемы. В результате, мне не удалось их решить, но повезло в том, что быстро переключился на судейскую работу. Помог мне в этом тот же Игорь Егоров.
— Как?
— Начну с того, что я познакомился с ним еще в бытность его судьей. Егоров был таким человеком, со своим мнением. Он, помнится, Виталию Мутко советовал заниматься ЖКХ, а не футболом, в бытность последнего президентом РФС. И вот, помню, играем мы, а Егоров судит. Меня игрок бьет по ногам, тянет за майку, а Егоров не свистит. Я ему напихал, а он в ответ — «Ты чего, важный что ли такой? После игры подойдешь, поговорим!» Я и подошел. Он мне объяснил и про срыв атаки, и про свисток в пользу провинившегося. Честно говоря, когда играешь, не особо интересуешься правилами. А на следующий год я полетел на отдых в Таиланд, и столкнулся в самолете с Егоровым, который тоже летел в отпуск, вместе со своей судейской бригадой, их семьями. Мы пообщались, он рассказал, что перешел в судейство после травмы, и посоветовал мне заняться этой сферой деятельности.
— А в 30 лет уходить в судейство не поздновато?
— Это, что называется, «на флажке». Когда я заканчивал игровую карьеру, в 2003 году, действовало положение, согласно которому переход бывших профессиональных футболистов в судейство приветствовался, и человек становился арбитром по ускоренной программе. Что касается меня, то я год судил третий дивизион, совмещая работу главного и линейного судьи. Там сдвоенные игры, одну арбитр работал в поле, другую — на линии. В это время я набирал практику, когда судил матчи уровня чемпионата Казани, детские соревнования, все, что только можно. Получалось, что с десяти утра начинал судить, и вечером заканчивал мужскими или ветеранскими командами. Денег это почти не приносило, только на «поддержку штанов», но зато это давало опыт. В свободные от матчей дни, выходил на улицу, и, глядя на свою тень на стене, отрабатывал судейские жесты. Хотя футболиста в себе я «убивал» очень долго. Помню, идет какой-то матч второй лиги, там защитник замешкался с решением, и я ему кричу, — «Выноси!» Он на меня смотрит ошарашено… Потом подошел ко мне, спрашивает, — «Товарищ судья. Вы за нас что ли?» Я говорю, — «Нет, я за футбол!» Мне инспектора неоднократно высказывали, чтобы смотрел не за игрой, а за мячом.
С Евгением Головым (в центре) и Александром Гусевым (справа)
— До аварии вы уже планировались на обслуживание матчей премьер-лиги?
— Нет, скорее только разговоры об этом ходили. До аварии я вырос до уровня арбитра первого дивизиона. Но, вспоминая то время, скажу, что на моем последнем судейском сборе 2009 года готовились все те арбитры, которые сейчас судят премьер-лигу. Это и Арсланбеков, Вилков, Мешков, Низовцев, Кузнецов, которого недавно дисквалифицировали. Мы пять лет назад все вместе начали работать на матчах первого дивизиона. Тогда, в кулуарах, были разговоры о том, что меня планируют на премьер-лигу, но… В то время, как раз произошел инцидент с Радиком Ахмадуллиным, которого отстранили от судейства, и получалось так, что команда Казани — чемпион страны, а местных судей практически нет.
— Кстати, как вы вспоминаете тот матч, после которого Ахмадуллина дисквалифицировали.
— Да, мы тогда работали в бригаде, я и Володя Шабанов из Челнов были линейными, когда случилась та злополучная игра «Торпедо» — «Терек» в Лужниках. Скажу откровенно, с той позиции, когда я стоял на линии, я принимал бы те же самые решения, что и Радик. Он поставил, если не ошибаюсь, два пенальти в ворота «Торпедо», удалил их игрока, а тогда автозаводцы были командой Юрия Лужкова, и подобные решения вызвали большой резонанс. А после просмотра на КДК были признаны ошибочными. После того матча Ахмадуллина дисквалифицировали, а линейным только снизили оценки за матч, потому, что все неверные решения, по мнению КДК, принимал главный арбитр. Но я, повторюсь, принимал бы такие же решения.
«ВЫГОДНЕЙ СУДЬЮ ЛИКВИДИРОВАТЬ, ЧЕМ СО СПОНСОРАМИ РАССОРИТЬСЯ»
— А куда девается судья, которого временно отстранили от судейства?
— Начинает работать, как я в начале своей судейской карьеры, любые матчи — город, республику, детские, ветеранские команды. Для того, чтобы не утратить навык, быть в тонусе.
— Но это же нелогично. Снять судью за ошибку, в результате, он растренировывается. Казалось бы, оставь его без гонорара за матч, который он провалил. Зато он будет в тонусе, и потом будет работать так, чтобы не остаться без денег за работу.
— Понимаете, сейчас рядом с клубами много серьезных людей, с амбициями. «Напорет» судья, и они из кожи вон лезут, чтобы его больше не было в профессии. Тот же Николай Толстых, в свое время, говорил, что ему проще арбитра убрать, чем команда закончит существование из-за судейской ошибки. Команда — это несколько десятков игроков, тренеры, административный состав, спонсоры, болельщики. А судья, одним больше, одним меньше. «Зарубил» его, отрапортовал спонсорам, что виновный пожизненно наказан, те смилостивятся, и не оставят любимую команду без финансирования.
Радик Ахмадуллин
— Как так получается, что татарстанские судьи постоянно попадают «под раздачу»? Мы вспоминали Гизатуллина, Ахмадуллина, был еще резонансный случай с Виталием Никитиным, чью работу на матче первого дивизиона признали неудачной. В хоккее, баскетболе, водном поло наши судьи входили в число ведущих в мире, а в футболе мы не конкурентоспособны даже в России.
— Мы с Радиком Ахмадуллиным, ныне председателем судейского комитета республиканской федерации футбола, неоднократно говорили на эту тему. Уже несколько лет под его руководством работает школа молодого арбитра, где читают лекции ведущие, в прошлом, арбитры страны. Могу поделиться нашими размышлениями. Людям, опять же, хочется всего и сразу. Мы раньше искали любые возможности, чтобы поработать, набраться опыта, не буду повторяться, как я торил себе дорогу по профессии. Да, у меня был, как шутят, «вертикальный взлет», когда за короткий срок я добрался с третьей лиги до первой. Но и это заняло пять лет. А молодежи не хочется идти поступенчато, не хочется терпеть матчи любительских команд, город, республику, когда судишь не по правилам, а «по понятиям».
Помимо терпения, молодому человеку нужен стальной характер, когда необходимо удерживать под контролем 22 разгоряченных игрой мужика. Вот и получается, что кому-то терпения не хватает, кому-то характера. Возвращаясь к Фоату Николаевичу, ходячей кладези пословиц и поговорок, — «Люблю блатную жизнь, а воровать боюсь» (улыбается). А не бывает так, что сегодня тебя выпустили из школы молодого арбитра, а завтра Валентин Иванов назначил на матч ЦСКА — «Спартак».
— Не самым передовым в плане футбола у нас был и «солнечный Узбекистан». Теперь его представитель Равшан Ирматов судит матчи чемпионатов мира…
— Мне очень импонирует его манера судейства. В судействе есть важный момент — принцип преимущества. Понимание этого принципа — один из базовых в работе арбитра, определяющий его «чтение игры». Скажу на примере Ирматова, в одном из матчей на чемпионате мира, он находился рядом с эпизодом, когда атакующего футболиста сбили, и он уже падал. Казалось бы, свисти, и будешь прав на 99 процентов. Но Ирматов выждал, увидел, как форвард, вставал, чуть ли не на карачках, снова оказался у мяча, навесил, и команда забила гол. Высший класс арбитража! Не как соловей, заливаться судейской трелью, а выждать паузу. А для этого необходимо умение читать игру. Как он держит себя в тонусе, работая в Азии, на матчах, условно говоря, Индия — Таиланд, для меня загадка.
— Казалось, что Ирматова назначат на финал, в крайнем случае, на матч за третье место чемпионата мира.
— Согласен с вами, человек достоин был этой чести. Но ФИФА удостоило этой чести другого, Николу Риццоли из Италии. Нельзя сказать, что сильно ошиблось, как, например, в матче открытия чемпионата мира. Тогда судил японец, поставивший такой пенальти, который, не иначе, как «Смехопанорамой», не назовешь.
Матч звезд Кубка Дружбы 2008. Слева судейская бригада. Справа Гурам Аджоев, Сергей Алейников, Валерий Лосев, Дмитрий Аленичев, Ахрик Цвейба, Валерий Карпин и Ко
«ХОРОШИХ, ОТЗЫВЧИВЫХ ЛЮДЕЙ У НАС МНОГО. ТЕПЕРЬ Я ЭТО ТОЧНО ЗНАЮ»
— От общего к частному. Чувствую, сами вы не перейдете к теме здоровья, к тому, что вам жизненно необходимо. Ваша квартира на пятом этаже. Будь это первый этаж — были бы гораздо мобильней…
— Об этой проблеме мои коллеги по судейскому корпусу общались и с мэром Казани Ильсуром Раисовичем, и со спортивным руководителем Ильгизом Фахриевым. Ильгиз Газизович приезжал ко мне домой, ознакомился с ситуацией, и тот сказал, что сейчас в его силах только мой переезд в реабилитационный комплекс в районе улицы Дубравной. Правда, там определенная очередь на то, чтобы занять служебные квартиры, но зато появляется возможность находиться под медицинским контролем, и получить возможность передвигаться по улице. Вроде бы, сейчас этот вопрос решается. Правда, этот вариант был озвучен еще тогда, когда в «Рубине» работал генеральным директором Евгений Голов, а президентом клуба был Александр Гусев…
— Одним словом, «тысячу лет назад».
— Когда началась чехарда в руководстве «Рубина», как-то все сошло на нет. А мне лишний раз напрягать людей не с руки. Тем более, что я очень благодарен тому же «Рубину». Я играл-то за команду два года, Бог знает когда. Но и во времена Гусева с Головым, и, когда недолгое время клуб возглавлял Дмитрий Самаренкин и сейчас, при руководстве Валерия Сорокина, мне всегда идут навстречу. Организовывали поездки в реабилитационный центр, с лечением помогали, с инвентарем, который помогает мне поддерживать физическую форму. Хотя реально меня ни Самаренкин, ни Сорокин, не знали лично. Но и когда через федерацию футбола республики обратились в «Рубин» помочь мне с поездкой в санаторий Бурденко, то там, через фонд спорта, нашли возможность помочь. И когда стоял вопрос о выплате мне пенсии, как ветерану «Рубина», клуб пошел навстречу. Помогают и те, кого я знаю «тысячу лет», те же Флегонтов, Саша Айбатов, Юра Уткульбаев, и люди, которые сейчас работают, и обо мне только наслышаны, тот же Андрей Громов.
Александр Айбатов
Даже удивительно. После аварии меня разыскал мой школьный учитель по физкультуре. Вы его, наверное, знаете, это Сергей Чернышов, ныне директор женской волейбольной команды «Динамо-Казань». Они тоже помогали мне, и материально, и организовывали мои выезды на матчи нашей команды. Так я пристрастился к женскому волейболу.
Поддерживают и коллеги, как татарстанские, так и российские. Практически все судейские бригады, которые приезжают в Казань на обслуживание матчей «Рубина», находят время, чтобы зайти. Помогают даже те, кого я не застал, и меня, по идее, не знают. В российской коллегии футбольных арбитров, как я знаю, это в порядке вещей. Там поддерживают и семью Володи Петтая, погибшего в автокатастрофе, и еще одного футбольного арбитра, который находится в схожей со мной ситуации. Отзывчивых людей у нас много, теперь я это по себе знаю…