Заслуженный мастер спорта Вячеслав Рахин получил это звание за успешное выступление на Сурдлимпиаде — турнире для слабослышащих спортсменов. Он завоевывал со сборной России «бронзу» в 2003 и «серебро» в 2007 годах. Бывший защитник СК им. Урицкого, «Итили» и нижнекамского «Нефтехимика» в интервью спортивной редакции «БИЗНЕС Online» вспомнил о последних годах выступления казанской команды в чемпионате СССР и первых сезонах выступления нижнекамской дружины в чемпионате России.
Вячеслав Рахин
ВЕЛИКОЛЕПНАЯ ПЯТЕРКА И ВРАТАРЬ
— Вячеслав, вы родились в 1964 году, одном из самых плодоносных для татарстанского хоккея. Ваши ровесники голкипер Сергей Киряхин, защитники Андрей Зубков, форварды Андрей Макаров, Альфред Фаткуллин и Роман Гильманов — увы, покойный. Прямо «великолепная пятерка и вратарь». Кого из тренеров благодарить за такой выпуск?
— Начну с того, что этой пятеркой мы попадали в сборную РСФСР до 18 лет по юниорам. Собрали нас в СК им. Урицкого со всей Казани. Мой приход в команду — самый смешной. Я играл за СК им. Урицкого, но в футбол, кстати, вместе с нынешним руководителем казанского спорткомитета Ильгизом Фахриевым. Как-то поехал на стадион «Рубин», а там играют детские хоккейные команды СК им. Урицкого и «Рубин». В воротах «Рубина» стоял Киряхин, за «Урицкий» играли Гильманов, Макаров (он пришел из СК Воровского) и Фаткуллин. В перерыве я подошел к тренеру «Урицкого» Рашиду Сайфутдинову, и попросил: «Возьмите меня в команду!» Он обалдел. Рашид Халилович, кстати, в прошлом был легендарным нападающим «Урицкого».
— Больше скажу. Недавно было интервью с Анатолием Ионовым, который вспоминал, что защита у хоккеистов тех лет была из поролона: «Как вспотела — весь смысл теряется. А боль такая, что теряешь сознание. Особенно если Сайфутдинов попадает. У него и прозвище было — Щелкунчик».
— Да, Рашид Халилович был легендой «Урицкого» 60-х. Человек, погруженный в хоккей. А я же об этом не знал. И вот, у них перерыв, Сайфутдинов весь такой задумчивый, в позе роденовского «мыслителя», и тут к нему шкет напрашивается. — «Ты кататься умеешь»? Я говорю, — «да, могу продемонстрировать». — «Иди на лед». Я покатался в перерыве, и он сказал — «приходи завтра на тренировку». И я в 14 лет перешел из футбола в хоккей, в который раньше только во дворе и гонял. Шел 1978 год. И через некоторое время я вошел в первую пятерку нашей команды, со всеми перечисленными тобой людьми. А потом из нашего выпуска Слава Романов, Вадик Гусев (тоже пришел к нам из СК Воровского), которые сейчас трудятся тренерами в Альметьевске, Женя Леонтьев работает тренером в Казани. Они, правда, не смогли пробиться в основу «Урицкого», но остались в хоккее. Кстати, к выпуску нас привел другой наставник Владимир Геннадьевич Гусев. Незаслуженно забытый детский наставник. Помимо нас, он же еще выпустил 1971 год, а это Алмаз Гарифуллин и Сергей Золотов, Роман Касьянов и Игорь Крашенинников.
А из футбольного моего выпуска никто, помимо Фахриева, в спорте не остался. Помню, был среди нас пацан, сам смуглый, у него еще одна нога была короче, одним словом, вылитый Гарринча, звезда мирового футбола 60-х, но и он до команды мастеров не доиграл.
Кстати, удивительно, как меня брали и в футбол, и в хоккей. Я в детстве был полненьким, грудь висела до пупка. Правда, двигался, шевелился, целыми днями на катке пропадал. В футбол играл либеро. Но меня брали в секцию без вопросов, и я всегда играл, а не лавку полировал.
— Кстати, и рост ваш не назвать богатырским.
— 170 сантиметров, какой уж тут богатырь. Сейчас меня в тот же хоккей близко не допустили бы. Если при наборе тренер сначала смотрит на родителей, и только потом кидает взгляд на ребенка.
— Я помню, как во времена, когда вы играли, журналисты удивлялись росту канадского форварда Тео Флери — 168 см. А ыы всего на два сантиметра выше.
— Поэтому и зубы все вставные, и нос перебитый. У меня и напарник по защите Андрюха Зубков такой же.
ГОЛ ЗА ДЕСЯТЬ СЕКУНД ДО ФИНИША
— Говорят, что его в команде называли Мужичок, причем, еще с малолетства.
— Да, еще и Федорычем называли. Он, при своем небольшом росте, такой кряжистый, кулак, наверное, с два моих. И буквально с детей нас поставили в одну пару. А соперники еще по детям, юношам были непростые. Помню, финал Союза в Пензе, играем против «Крыльев Советов». А это Сергей Немчинов, Сергей Пряхин, Юрий Хмылев, Евгений Чижмин, Сергей Макаров. Первые трое до сборной СССР потом добрались, в звезды выбились. А наша пятерка с их звеном сыграла — 5:5. Правда, остальные наши партнеры, увы, не поддержали — 0:9. И общий счет 5:14.
Тот же Немчинов уже в высшей лиге так мне … подсуропил. Помню, мы ведем 3:2, десять секунд до конца матча. Вбрасывание в чужой зоне, «Крылышки» его выигрывают, шайбу подбирает Немчинов, и с моего края бежит в нашу зону и забивает. У меня неделю депрессия длилась…
— А как вы вливались в команду мастеров «Урицкого»?
— По очереди. Тогдашний тренер «Урицкого» Владимир Васильев взял четверых — Зубкова, Гильманова, Макарова, Фаткуллина. Мне пришлось год играть за клубную команду «Урицкого» на первенстве Казани. Тогда меня устроили на 16-й завод «подснежником», поставили на ставку в 100 рублей. Помню, пришел в кассу за зарплатой, а там какой-то мужик позади меня бурчит — «вот, бездельник, дармоед». Потом еще пару раз так получалось, и тут я не выдержал. «Слушай, — говорю, — ты где был, когда Бог ноги раздавал? Каждый человек находится на своем месте. Я играю в хоккей, ты в цеху работаешь. Ты тоже мог в хоккей пойти, и стоял бы сейчас вместе со мной в этой очереди. Чего ты бубнишь-то?»
А на следующий сезон меня взял в команду новый тренер «Урицкого» Олег Галямин, который начал работать в 1983 году. Помню, захожу я первый раз в автобус, а там Равиль Фазлеев — «Молодой, иди сюда». Потом выяснилось, что у него на базе место в номере свободно, а тогда селили по двое, так и началась наша дружба, не разлей вода. Его, а также Равиля Шавалеева, Серегу Закамского, Лешу Пучкова, я считаю своими учителями уже по команде мастеров. Тот же Леша Пучков меня, молодого, настраивал. Я же «зеленый», а тут звезды — Маслов, Бокарев, Шалахин, как с ними в тело сыграешь на тренировке. Пучков это заметил, говорит — «Ты прекращай свои шахматы. Это хоккей, и все равно кто там против тебя летит, останавливай, как можешь. А сдачи ему не дашь, он тебе сядет на шею, и будет скакать всю дорогу. В жизни мы друзья, но на площадке в команде соперника их быть не может».
Звезды казанского хоккея 80-х годов
— Вы пришли в основную команду, и зарплата выросла…
— Да, существенно, до 220 рублей. Ветераны команды получали еще какие-то надбавки, но это нас, молодых, уже не касалось. Для меня этот вопрос был не праздным. Родители инвалиды, глухонемые, тем более, что отец нас к тому времени уже давно бросил.
В АРМИЮ ДОБРОВОЛЬЦЕМ
— Почему погиб Гильманов?
— Его убрали из состава, и он поехал защищать цвета «Сокола» из Новочебоксарска. И вот 2 мая он доехал на электричке до Канаша, а там сел в такси. Оно разогналось, и врезалось в фуру, стоявшую на обочине с выключенными габаритами. И водитель остался цел, и две женщины, которые были в машине, а Рома в свои 22 года погиб.
С тех пор, каждое второе мая наш хоккейный выпуск, не созваниваясь, не договариваясь, съезжается в Казань, из Альметьевска, Нижнекамска, Челнов, встречается в девять утра у гостиницы «Татарстан», и ходит по кладбищам, где лежат наши однокашники. Увы, уже шестерых нет в живых.
— А куда делся еще один одноклассник Киряхин?
— Кто бы знал! До сих пор никто не может сказать точно — погиб он или нет? Как-то Рустем Кашапов, администратор «Ак Барса», утверждал, что видел его в Нижнекамске. Верить, нет? Дошли слухи, что он сгорел, что Киряхина, таким образом, убили за карточные долги.
— Вы немного поиграли, а потом ушли в армию?
— Нет. Я сейчас честно скажу, что от армии бегал. Получал повестки, уезжал жить к теще, попробуй меня найди. А у мамы моей попробуй что спроси (смеется). Короче, я ждал, что начальник СК им. Урицкого Виктор Левицкий поможет мне с армией. Нет и нет. Наш тренер Геннадий Цыгуров мне советовал: «Слава, ты женат, дочка уже есть, давай второго, и в армию не пойдешь уже на законных основаниях». А куда мне второго, жить-то негде. Дайте квартиру трехкомнатную!
— А как вы женой и дочкой могли претендовать на трехкомнатную? Максимум на две комнаты.
— Да у нас писали, что хочешь. Люди неженатые трехкомнатные получали с «прицелом на будущее». И тут я позвонил Вадику Шайдуллину, который в это время играл во второй лиге за СКА из Свердловска. И он мне говорит: «приезжай. У нас тренер — великий Геннадий Цыганков, прославленный в прошлом защитник ЦСКА». Тот во мне заинтересовался, и взял с Рафой Якубовым, который на два года меня моложе, и Димой Цыгуровым, он на три года моложе меня.
— А Дмитрий Цыгуров — старший сын главного тренера СК им. Урицкого тех лет!
— И что, служить-то должен! Он, кстати, был у меня свидетелем на свадьбе. Возвращаясь к армии, я пришел в наш военкомат, забрал там свои документы и пошел служить.
— Как на фронте добровольцем!
— Ну да (смеется). Мы там играли-служили, причем, не как срочники. Мне платили 200 рублей, я каждые две недели мог домой слетать, к семье, к дочке маленькой. Правда, для этого надо было играть хорошо. А иначе Цыганков нам обещал: «Продуете, на Курилах будете дослуживать».
«ИЗ АРМИИ НАС С РАФИКОМ ЯКУБОВЫМ ВЫКУПАЛИ ЗА НОРКОВЫЕ ШАПКИ»
— Пугал?
— На полном серьезе. Кто ему слово поперек скажет, он же великий, из тарасовской команды. Ходил по лавке, и тыкал в нас своим огромным кулаком. Зверь! Но только во время игры. После матча добрейшей души человек. Просто не любил проигрывать — армейская закалка.
У нас команда была, кстати, обалденная. Уфимские с нами служили Толя Емелин, Костя Полозов, Руслан Сулейманов, голкипер Саша Никифоров, пензенские казанские. И мы вместе играли, вместе отмечали, друг за друга стеной, даром, что всего на два армейских года собрались. Один только был, не буду называть по фамилии, назову кличку Блоха. Он «вкладывал» нас. Мы в ресторан, день рождения отметить, а он в штаб бежит докладывать.
Когда наш срок службы заканчивался, приехал в Свердловск Левицкий, и заявил: «Мне казанские нужны. У нас плей-офф начинается, играть некому». А там играли Цыгуров, Шайдуллин, Якубов, голкипер Айрат Мухитов. Виктор Борисович привез пять норковых шапок, занес их в клуб, и решил вопрос.
Хотя у меня к тому времени были приглашения из высшей лиги, саратовского «Кристалла», из Омска, покойный Леонид Киселев только начинал строить свой «Авангард», который прогремит в будущем, но я выбрал родной город. Тем более, что уже было куда ехать. Левицкий положил мне на стол ключи от трехкомантной квартиры, в которой раньше Андрюха Макаров жил. Я как увидел их, сразу цап, «поехали!» Я тогда, честно говоря, и на однокомнатную был согласен.
— Кстати, бывший игрок «Урицкого» Сергей Краснов именно в Свердловске глаза лишился?
— Да, когда играл за СКА, ему пензенский хоккеист случайно в глаз клюшкой заехал. Само собой не хотел, несчастный случай. И Серега в один момент закончил с хоккеем. Долгое время работал в хоккейном клубе «Ракета», потом «Динамо-Казань», администратором, а сейчас, насколько я слышал, он работает, скажем так, с «переменным успехом» детским тренером в спортшколе «Зилант».
— Другой защитник Казани Владимир Толоконников, когда лишился глаза в матче за «Ак Барс» в 1997 году, не был брошен на произвол судьбы, получил работу тренера в спортшколе «Ак Барса». А Краснову предлагали что-то в родной команде?
— Не слышал.
— Интересно, что Казань относилась к Приволжскому военному округу, люди должны были служить в Куйбышеве (ныне Самара). А их забрасывало куда попало — в Свердловск, Оленегорск, Минск.
— В Минск — кто, Ильдар Рахматуллин? Скажу про тех, кого знаю. Мои ровесники Киряхин, Гильманов, Макаров и Фаткуллин вообще нигде не должны были служить. Им «сделали» службу в нашей воинской части 7474, как солдатам внутренних войск. Потом что-то произошло, и им пришлось отправиться в Киров, якобы, охранять местные зоны, как служащие ВВ, внутренних войск. И как Макаров оказался Оленегорске, я не знаю? Но он в местной «Звезде», которая играла в первой лиге, стал лучшим бомбардиром. А она относилась в Ленинградскому военному округу, там наши тоже играли-служили, тот же Валерий Гудожников, в ленинградском СКА. А остальные так «в сапогах» и дослуживали, без всяких спортрот.
«ЗА ПОБЕДУ НАД ЦСКА НАМ ВЫДАЛИ ПОВЫШЕННЫЕ ПРЕМИИ. ПО СТО РУБЛЕЙ НА БРАТА»
— Вы уезжали из Казани, когда «Урицкий» входил в лидеры первой лиги. Были сезоны, когда команда заканчивала сезон на третьем месте, притом, что второе давало путевку в высшую лигу. Что не позволяло казанцам добиться повышения в классе?
— Я всегда задавал себе вопрос — «мы не можем выйти в высшую лигу или не хотим?» Было ощущение, что мы могли подняться в «вышку», а потом, как тормозить начинали. Мне кажется, что были люди, которые влияли на процессы. Пока, наконец, не пришло время, и все решили хватит «лохматить», пора играть в «вышке»! Я как раз на год нашего выхода и вернулся в Казань, и попал практически в обновленный коллектив. Добились выхода мы с Цыгуровым, а играть в высшей лиге начали со Всеволодом Елфимовым. Мы тогда для остальных были «темной лошадкой». Победили в гостях Ригу, московский «Спартак», ЦСКА, эта встреча, конечно же, стоит особняком. У них, правда, к тому времени уже не было Фетисова, Ларионова и Макарова, но Гусаров, Касатонов, Кравчук, Стельнов, Быков, Каменский, все прославленные, плюс молодежь их Зубов, Малахов, Буре, Давыдов, Петров, Федоров, Коваленко, всех их помню.
После игры к нам в раздевалку зашел директор КМПО, как сейчас говорят, наш спонсор, и торжественно объявил: «Всем двойные премиальные». У нас тогда за выигрыш в гостях стоил полтинник, а тут дали стольник, мы же в Москве играли. После этого поехали в Минск, с которым привыкли бодаться в первой лиге, в переходных турнирах, и «на радостях» «слили» — 0:5.
Сергей Столбун против обороны ленинградского СКА. Фото: ak-bars.ru
— Мой знакомый сидел на той игре, сразу за скамейкой ЦСКА, и слышал, как наставник армейцев Виктор Тихонов кричал: «Убейте их!»
— Может, он судьям это кричал? Да не мог он, наверное, в адрес хоккеистов такое… Не знаю, но мне кажется, что они вышли играть с нами вальяжные, с «холодком».
— А один из бывших участников той встречи вспоминал со смехом, как за день до встречи с ЦСКА он с партнером по команде познакомился в столовой «Лужников» с местными официантками. И так они заинтересовались казанцами, что ночью вломились к ним в номер и кувыркались там до рассвета. А вечером армейцы победили.
— Догадываюсь, о ком идет речь, потому что тоже слышал эту историю. Она из разряда тех, когда говорят, что часто для победы нужно настраиваться, а иногда бывает полезно «расслабиться».
— Логичный вопрос — «расслаблялись» в Казани?
— Не без этого. Бывало с выездов, ты, как молодой, на одном плече несешь свою амуницию, на другом «уставшего» товарища. Но мы уже ехали домой, до следующих матчей было время. Помню, собрались мы на тренировку, открывает наш форвард дверь в раздевалку, и она вся наполняется запахами одеколона. Тренер его, понятно, тут же вычислил, дал дополнительную нагрузку, а провинившийся потом долго не мог понять — кто его заложил? Кто-кто, запах одеколона! Или голкипер наш приходил в раздевалку, и тут же надевал вратарский шлем. Представляешь, стоит человек еще в гражданской одежде, с маской на голове. А то никто не заметит, что лицо опухшее (смеется).
Или в Нижнекамске, когда мы решили задачу с выходом в высшую лигу. У нас самолет, который летел в Казань с победного матча в Норильске ходуном ходил. Потом мы выгрузились из самолета в автобус, а там водка и закуска стеллажами стоит. Как добрались в Нижнекамск — не помню. Но это же нельзя назвать «расслабухой», мы отмечали выполнение главной задачи на сезон (смеется).
«В ХОККЕЙ ЗАКОНЧИЛ И ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО ОБМАНЫВАЛИ С ПРЕМИЕЙ»
— И в каком году вы распрощались с родной командой?
— Это она со мной распрощалась, точнее, наш тренер Виктор Кузнецов. Как сейчас помню, 29 декабря вызывает меня и говорит: «Сейчас идет тенденция к омоложению, мы с вами вынуждены будем расстаться». Думаю, какое омоложение. Мне 28 лет всего, потом Леху Пучкова убрал, в его 30 лет всего. Ведь, что обидно. Приехал человек со стороны, и тебя убрал. А ты лет десять своего места добивался, каждый год пыхтел-старался, карьеру свою выстраивал. Кто он такой, чтобы за месяц-два все это разрушить, судьбу другого человека поломать. Он приехал, «покирял» здесь, чего скрывать, с кем-то пообщался, решил — «давай этого и этого выгоним, нам места для других нужно освобождать». В итоге сам потом сезон до конца не доработал, а мою карьеру в «Урицком» крест-накрест перечеркнул. Обратной дороги уже не было, после этого пришел Юрий Моисеев и начал строить свою команду. А я получил приглашение в Нижнекамск, который стремился войти в тогдашнюю высшую лигу.
Вячеслав Рахин (слева) с партнерами по сборной России среди слабослышащих
— Завершали вы хоккейную карьеру в Нижнекамске?
— Да, вышли с командой в высшую лигу, но нам троим, Лехе Пучкову, Андрюхе Писареву и мне так и не дали обговоренные машины «девятки» в качестве премии за тот выход. Мы устали ждать, и объявили протест тогдашнему директору клуба Борису Селезневу. «Если не выполните наши условия, мы на выезд не едем». Он отвечает — «дело ваше». Равиль Шавалеев, который, к тому времени, уже закончил с хоккеем, и стал одним из руководителей хоккейного «Нефтехимика», уговорил нас остаться, пообещав, что машины, после выезда, будут. Мы съездили на выезд, но машин не было. Тогда мы развернулись, и уехали в Казань, куда Шавалеев тоже приехал, и снова завел разговор о возвращении. Машины нам действительно дали, но мы с Пучковым уже решили, что пора заканчивать с хоккеем. И закончили…
— Два вопроса — почему вас прокатывали с премией, и почему вы в итоге закончили, несмотря на то, что своего добились?
— Прокатывали, потому, что раньше все было на словах. Ты садишься с руководством, и обговариваешь необходимые условия. Дальше ты играешь, руководство выполняет свои требования. Или не выполняет, как это было у Селезнева. А закончили мы с хоккеем, как раз из-за него. Селезнев в Нижнекамске какую-то «звездочку» поймал, после того, как команда вышла в высшую лигу. От нас, когда судьи уезжали, на шее у каждого по несколько автомобильных шин болталось, с денежной массой тогда были проблемы, все больше бартер шел в дело. А Селезнев себе приписывал всю заслугу за наше выступление в «вышке». Мы-то ушли, а вот Ильсур Метшин после того, как его назначили мэром Нижнекамска, недолго терпел человека, который уже «краев не видел».
— Первые два сезона «Нефтехимика» в высшей лиге в матчах с «Ак Барсом» команды не дрались. А уж чемпионский матч в Казани в 1998-м можно сразу называть «товарищеским».
— Намекаешь на «договорняки»? При мне с Казанью не договаривались — однозначно. Знаю, потому, что тренеры обсуждали с ветеранами, в число которых я входил, каждое подобное предложение. Руководство в этом плане никогда не решало за всех — «пилим» матчи, или нет. Если команда была против, все решалось на льду. Либо нет, но мы смотрели, — насколько это предложение было выгодно для нас с турнирной точки зрения?