Его тренировал будущий наставник сборной России, ему носил мячи будущий лидер сборной России, он забивал пять мячей в ворота команды еще одного будущего наставника России. Помимо этого Виктор Панченко, а речь именно о нем, вошел в историю челнинского клуба, став лучшим бомбардиром высшей лиги в 1993 году. Он является одним из немногих футболистов, который выступали сразу в двух челнинских командах — и в «Турбине» в чемпионате СССР, и в «КАМАЗе» в чемпионате России. Спортивный корреспондент «БИЗНЕС Online» пообщался с легендой челнинского футбола, который рассказал массу интересных историй.
БЕЗ ЛЕЗГИНКИ ОТ ЦВЕЙБЫ
— Виктор Вячеславович, в прошлом году вы отметили 50-летие. Много народу пригласили?
— Думал, что надо все сделать красиво. А когда наступила сама дата, так стало грустно, что я уже отказался от самой идеи хоть как-то отметить «полтинник». Но старшие товарищи посоветовали, что уйти в тень не получится. Не хочешь большого празднества, организуй ужин для самых близких. А кто захочет поздравить — подтянутся. Так и случилось. Только поздравлений по телефону было столько, что несколько раз пришлось перезаряжать телефон. В результате, буквально за день до торжества пригласил человек 70 со всей России. Кто успел, тот и приехал. Что касается тех, с кем меня столкнула судьба в «КАМАЗе», то приехали Яков Давидович Брегман, Валерий Васильевич Четверик — сейчас они живут в Московской области и Москве соответственно. В целом было порядка десяти человек, связанных с моим отрезком жизни, связанным с Челнами. Игроков, правда, не было, и это хорошо. Потому, что мой день рождения приходится на 29 мая, а это еще разгар футбольного сезона, и те, с кем мы вместе играли за «КАМАЗ», были заняты в разных футбольных клубах страны. Все при деле, и меня это очень радует.
— За всех не скажу, но жаль, что не было экс-камазовца Ахрика Цвейбы. Завсегдатай Кубка Дружбы по футболу в Казани так отплясывает лезгинку, что вам можно было бы сэкономить на артистах.
— Согласен, бывал свидетелем. Он в этом деле такой профессионал, что мог бы деньги зарабатывать. Шучу. Но он тоже был в командировке, по делам службы, он сейчас работает в московском «Динамо». И его лезгинки нам, увы, не сподобилось увидеть.
В ФУТБОЛ СКВОЗЬ СЛЕЗЫ
— А начиналась карьера бомбардира Панченко в городке Георгиевск, в котором при Советской власти не было команды мастеров.
— Именно так. Георгиевск, небольшой городок, рядом с Кисловодском и Минводами, в 30 километрах от Пятигорска, где существовала команда второй лиги «Машук». Вот в ней-то я и мечтал играть, когда начал заниматься футболом в девять лет. Меня поначалу не взяли, так как в группы набирали пацанов с десяти лет. Было так обидно, что я расплакался. Тогда тренер меня взял в команду, но, что называется, инкогнито.
Родной город я сейчас, вместе с сыном Кириллом, хочу отблагодарить. Кирилл, как игрок ЦСКА и кандидат в сборную России, подписал контракт с фирмой Найк по спортивному инвентарю. И мы поедем в мой родной город, чтобы подарить и взрослой, и детской команде Георгиевска футбольную форму и мячи, которыми играют в английской премьер-лиге и итальянской серии А. В Георгиевске еще работает тренер, у которого занимался Кирилл.
— Его первый тренер?
— Нет, его первый тренер сидит перед вами. Как сейчас помню, в Челнах, когда я играл за «КАМАЗ», мы стоим на тренировке, а к нам пристраивается крошечный Кирилл. Мы побежали по кругу, и он за нами помчался, года четыре ему тогда было… Постепенно я его начал тренировать, что-то показывать, подсказывать.
— Юный Кирилл — это следующая история, а сейчас давайте поговорим о юном Вите. Как у него складывалась футбольная карьера, после того, как тренер, все-таки, взял в команду?
— Ходил на тренировки, а потом начал ездить в Пятигорск каждый день, после школы, отправлялся в увлекательное путешествие длиной в 30 километров, и на заднем сиденье рейсового автобуса готовил школьные домашние задания. Что не успевал, делал на обратном пути. Кстати, школу я закончил с золотой медалью. Правда, с футболом поначалу не заладилось. Из нашего выпуска несколько человек были привлечены в состав «Машука», но меня среди них не оказалось. Было очень тяжело на душе. Кстати, и у Кирилла схожая ситуация, я уж на него буду перескакивать со своих воспоминаний. Он и в «Мордовии» тяжело начинал, отвоевывая место в основе. И в «Томи» также продолжил, и в ЦСКА, само собой, начал с того, что доказывал свою состоятельность. Это, наверное, у нас семейное, когда успеха достигаешь только через терпение и работу.
Что касается меня, то я из Георгиевска поехал в Ставрополь. Поступать в политехнический институт, и пробовать свои силы в местном «Динамо», на тот момент команде первой лиги. Играл за дубль, и за сборную Ставропольского края, у отца Арсена Минасова, который сейчас стал известен как агент Романа Широкова. Правда, вызывал меня Минасов-старший не так уж и часто.
— Так своих, ставропольских, хватало, куда уж Георгиевску. Один Заздравных чего стоил, игрок сборной РСФСР.
— Согласен, Валерка Заздравных был у нас местным, ставропольским Пеле. Только рыжим. Там еще Сергей Груничев, Сейран Осипов, мои ровесники выделялись на поле. Они-то и остались в Ставрополе, когда команда вылетела из первой лиги, и ей пришлось расформировать дублирующий состав. Не нашлось места в команде и мне.
— Так в вашей жизни впервые появились Набережные Челны, только команда «Турбина», которую содержал КамГЭСэнергострой.
— Да. Один из моих футбольных друзей по Георгиевску поступил учиться в автомобильный техникум в Челнах, играл на уровне первенства Челнов и главный тренер «Турбины» Зая Авдыш пригласил его в команду. А заодно поинтересовался — нет ли у него на примете перспективных футболистов. Тогда ведь роль агентов выполняло сарафанное радио. Вот мой товарищ и присоветовал мне приехать на просмотр в «Турбину». Осенью 1981 года я приехал в Челны.
«ИЗ ЧЕЛНОВ ПРИШЛОСЬ УЕЗЖАТЬ ИЗ-ЗА АРМИИ»
— Современный тогда город, широкие проспекты, новые дома…
— Поверьте мне, на 18-летнего паренька из Георгиевска, любой город оказывал ошеломляющее впечатление. К тому же я в Челны попал транзитом из Казани, куда прилетел из Минвод. Нас с «группой товарищей» какой-то таксист напихал в машину и привез в автоград, аккурат к зданию дирекции КАМАЗа к трем часам утра. Осень, темно, чужой город. Короче, я был немного в шоке.
В команде почти никого не знаю, кроме своего товарища. Город незнакомый, запах стадиона «Строитель» такой потный, рабочий, как сейчас помню. Побыл я год в составе «Турбины», а тут подоспели проблемы с армией. В Челнах эти проблемы не смогли решить, так как у нашего наставника Заи Авдыша начались проблемы с Уголовным кодексом.
— Так вот откуда веревочка вьется. Я недавно прочитал в украинских СМИ, что Зая Авдыш входит в число наиболее уважаемых криминальных авторитетов Вильной и Незалежной.
— Про это я не слышал. В Челнах ему дали четыре года отсидки в местах не столь отдаленных и решать проблемы «Турбины» некоторое время было некому. Тогда, кстати, судьба впервые свела меня с Четвериком. Я же в первые годы в Челнах, где только не играл, и на первенство города, и за завод, и за цех, на день выходило по несколько матчей. И вот как-то на сборах ко мне подошли тренера из Таллина.
— Насколько я помню, первая команда мастеров под названием «Спорт» в Таллине была образована только в 1983 году после некоторого перерыва, когда большого футбола в Эстонии не было.
— Да, это так, но зато в Эстонии был очень приличный чемпионат республики, в составе которого выступали армейские команды. И там свои проблемы с прохождением службы в рядах Вооруженных сил решали многие футболисты Средней Азии, и воспитанники ленинградского футбола.
— Там же Валерий Брошин играл, после того как его дисквалифицировали в родном «Зените».
— И Брошин, и много других известных футболистов поиграли в малоизвестном, казалось бы, чемпионате Эстонии. Я «служил» в армии, выступая за «Динамо» (Таллин). Там работал большой начальник, по протекции которого была воссоздана команда мастеров под названием «Спорт». Потом меня пригласили в Тюмень, которая на тот момент играла в первой лиге. Наставником там был Виктор Георгиевич Корольков, которого я считаю самым лучшим тренером в моей карьере. Столько, сколько он мне дал в футбольном плане и в чисто человеческом, не дал никто. Хотя мы и недолго с ним поработали, и чувствовал, что мне трудно будет пробиться в состав команды первой союзной лиги. Кстати, у Королькова в игроцкую бытность тренировался и Юрий Павлович Семин. Это уже второй по значимости тренер в моей игровой карьере, хотя, увы, и с Юрием Павловичем мы поработали совсем недолго, когда судьба свела нас в московском «Локомотиве».
— А третий по значимости тренер есть?
— Таковых много, кто мне что-то дал.
«МИХАЙЛОВ ПРЕДУПРЕЖДАЛ МЕНЯ, ЧТОБЫ НА БРАНЬ НЕ ОБИЖАЛСЯ
— Возвращаясь к Таллину, там вас судьба свела с юным Валерием Карпиным.
— Да, он нам тогда мячи носил. Не в обиду, кстати, сказано, потому, что в советские времена все нормально было с субординацией и носить мячи было обязанностью молодых игроков. А 16-летний уроженец Карпин как раз к таковым и относился. В Нарве его нашел уроженец Эстонии Валерий Овчинников, получивший известность в российские времена под прозвищем Борман. Но с обоими я работал и играл недолго, потому, что меня пригласили в Тюмень, а оттуда в Липецк. Там была очень добротная команда, боровшаяся за выход в первую лигу под руководством Владимира Михайлова. Вот там я развернулся на всю катушку. Помню, забил 33 гола, а это был рекорд для советской второй лиги. Кто-то в зоне Украины забил столько же, но там было больше 20 команд, и проводили в зоне с десяток игр больше, чем мы.
— Нынешний начальник спорткомитета Казани Ильгиз Фахриев, работавший под началом Михайлова в «Рубине», вспоминал, что тот не церемонился в общении с футболистами: «Бараны, кто вас только учил в футбол играть?»
— Было такое. Правда, меня Михайлов отличал среди остальных. Позовет перед тренировкой, и говорит «Я сейчас буду чехвостить всю команду, но ты не думай, тебя это не касается» (смеется).
Но даже не за это я ему благодарен, а за то, что он сделал из меня настоящего нападающего. Освободил от любой черновой работы, даже ругал за то, что иду в отбор. Мое дело было только забивать, пусть бы хоть весь матч в центре поля простоял.
Короче, раззабивался я, и меня пригласили одновременно в харьковский «Металлист» и в московский «Локомотив». Я уже готов был переходить в «Металлист», который завоевал путевку в Кубок кубков, но в последний момент на меня подействовали слова Семина и я, к своему счастью, выбрал столичный «Локомотив». Но там, к сожалению, перестал забивать. Как отрезало! Один гол забил, правда, в ворота «Днепра» в Днепропетровске, в день, когда там праздновали выигрыш Кубка СССР. И все!
ПЕРВЫЙ СОВЕТСКИЙ ФУТБОЛИСТ, ЗА КОТОРОГО ПЛАТИЛИ ДЕНЬГИ
— Из «Локо» вы переходили в Новороссийск.
— Да, в местный «Цемент», который на тот момент тренировал Арсен Найденов. Не знаю, как он на меня вышел? В то время только-только начались денежные расчеты при приобретении хоккеистов. И я стал первым спортсменом еще в советском футболе, которого официально продали. Тогда фигурировала сумма в 6,5 тысяч рублей.
Оправдал ли я эти затраты? За 14 матчей забил 16 голов, мы играли в переходном турнире за выход в первую лигу, там победу одержал «Локомотив» из Горького, которым на тот момент руководил Борман. На следующий сезон я вернулся в Липецк, где родился Кирюша.
На тот момент Джемал Силагадзе, с которым мы работали ранее, возглавил команду Смоленска, где, увы, и погиб в автокатастрофе. Я же начал работать под управлением Александра Игнатенко — экс-чемпиона СССР 1972 года в составе ворошиловградской «Зари». Вскоре травмировался, после чего мне сделали операцию в знаменитом ЦИТО. Всемирно известный спортивный хирург Зоя Миронова стояла рядом с операционным столом, а оперировал меня ее сын Сергей. Но, увы, что-то пошло не так, в результате я долго лечился, восстанавливался, и практически не выходил в сезоне 1990 года. И вот к нам на игру в Липецк приехал «КАМАЗ», который возглавлял знакомый мне еще по Челнам Четверик.
После игры мы полночи общались у меня в квартире, и он смог убедить меня в том, что надо возвращаться в Челны. Как — до сих пор не пойму? Я получил квартиру в Липецке, там родился сын, меня в городе все знали, где передо мной открывалась дверь в любой начальственный кабинет. На тот момент я за карьеру один забил больше, чем все игроки «КАМАЗа» вместе взятые. А за Челны был только тот факт, что оттуда родом была моя первая жена Лена, теперь уже покойница, мать Кирилла. И какая-то все подавляющая уверенность Четверика в том, что в Челнах будет большой футбол, в чем он смог убедить и меня.
11 сентября 1990 года я написал заявление о переходе в «КАМАЗ», и в Липецке все обалдели. Но в результате в 1991 году мы уже играли в первой лиге, а после развала Союза оказались в высшей лиге чемпионата России.
— А потом был ваш самый удачный сезон в «КАМАЗе», когда в 1993 году вы стали лучшим бомбардиром высшей лиги.
— Важнее даже не это, а то, что мои мячи часто были решающими, во многом, позволяли удержаться команде в высшей лиге. Плюс, забивая, я вернул себе уверенность, обрел популярность в новом для себя городе, мало же кто помнил, что я играл в Челнах десятью годами ранее. В целом, не случись сезона 1993 года, может быть, ничего особо значимого не было бы в дальнейшей моей карьере. Я мечтал сыграть за национальную сборную, быть выбранным лучшим футболистом страны, в результате дошел до состава олимпийской команды, и стал лучшим бомбардиром чемпионата, установил рекорд российских чемпионатов, забив пять мячей в одной игре. И не кому-нибудь, а «Алании», которая на следующий год с тем же тренером Валерием Газзаевым, и тем же составом стала чемпионом страны.
— А сборная приехала к вам в Челны сама. Я имею в виду и Ивана Яремчука, участника ЧМ-86, и Цвейбу — игрока сборных четырех стран — СССР, Украины, Грузии, России, будущих российских сборников Руслана Нигматуллина и Евгения Варламова, и большое количество игроков различных сборных стран бывшего СССР.
— Да, это так. Названные вами фамилии доказывают уникальный селекционный нюх и организаторские способности нашего тогдашнего наставника Четверика. Он находил людей и умел их убеждать, как никто другой, в итоге, создав команду, которая добилась наивысшего для Челнов футбольного результата. Перед тем, как что-то обсуждать, или осуждать, вы попробуйте подобное повторить. Привезти в Челны перечисленных вами людей, плюс Колю Колесова, который уже бутсы на гвоздь повесил, Борю Тропанца из Молдавии, Сашу Никифорова, старшего брата Юрия Никифорова, с Украины, и многих других. Убежден, не было бы Четверика в Челнах, не было бы «Рубина», который мы сейчас знаем.
При этом нам было очень трудно в чемпионате. В матче с тем же «Спартаком», соперник не выпускал нас за центр поля. Не удивительно, что Володя Бесчастных или Саша Ширко так много забивали, если у них мяч постоянно в штрафной находился. Окажись я в подобных условиях, наверное, побольше, чем 21 мяч за сезон наколотил бы.
«В РОДНОМ ГОРОДЕ ПОТРАТИЛ ПРАКТИЧЕСКИ ВСЕ НАКОПЛЕНИЯ»
— Заканчивали с футболом вы в родном Георгиевске.
— Да, тогда дала знать о себе старая травма, плюс мешал лишний вес. В это время мой товарищ по футболу, с которым вместе играли в Георгиевске, стал главой города. И пригласил меня поднимать родную команду, игравшую в третьей лиге, рассчитывая на мои бомбардирские качества. Думали, что после высшей лиги я в каждом матче по три гола буду укладывать в ворота соперников, но, когда ты не в порядке, то это дает о себе знать, вне зависимости от уровня турнира, на котором играешь.
Мне было 36, когда я прошел все этапы работы в родном клубе, был действующим игроком, главным тренером, президентом клуба, и даже главным его спонсором. Случилось это, после того, как мой товарищ не ушел с поста главы района, прекратилось финансирование команды, и я вкладывал в ее содержание собственные средства. До того самого момента, когда деньги не кончились. В результате, я приехал абсолютно без ничего в Москву, без денег, без работы, нищий, одним словом. Последовательно похоронил двух жен, Лену — маму Кирилла, потом Жанну — маму Филиппа, остался с двумя детьми, а тут еще и дефолт подсуропил. Все, что у меня было — это имя, которое я заработал на футбольном поле. И оно в очередной раз мне помогло.
— Каким образом?
— В Москве я встретился с Александром Еленским, который образовал футбольный профсоюз. Он пригласил меня на работу, и так началась моя агентская деятельность. Я получил документ одним из первых в России, после меня, помню, ее получали Халабурдин, как агент по матчам, Константин Сарсания и Игорь Завгородний, как футбольные агенты.
Начали мы работать с футболистами. Тогда сама агентская деятельность руководству клубов была мало кому понятной — зачем он нужен, да еще и деньги за что-то надо платить. Первым футболистом стал Веня Мандрыкин, игрок юниорской сборной 1981 года рождения, на него обращали внимание из Германии, Франции, и мы занимались его переходом из «Алании» в ЦСКА.
Потом были Сережа Самодин, Иван Таранов, Саша Бухаров, Юра Жирков, братья Березуцкие. Помню, Жиркова вообще никто брать не хотел. Ни «Локо», ни Киев, никто… Президент ЦСКА Евгений Гинер интересовался лично у меня — «Он будет играть?» Я говорю — да, но даже не предполагал, что заиграет в ЦСКА столь быстро. Я ему давал на адаптацию в новом для Жиркова армейском коллективе полгода. Тем более, что на месте Юры планировался аргентинец Осмар Ферейра. Но, на счастье российского футбола, тогдашний тренер ЦСКА Артур Жорже сделал ставку на Жиркова, который ему больше понравился по тренировкам, как более креативный, перспективный в плане атаки. И заиграл Жирков, купленный за 300 тысяч долларов, а Ферейра, за 3,5 миллиона евро, сидел на скамейке запасных. Слава Богу, что есть тренеры, которых не интересует трансферная стоимость, и для кого главное — значимость футболиста на игровом поле.
— Вы упомянули еще Березуцких.
— Как нашли в состав ЦСКА братьев Березуцких? Они играли в «Торпедо-ЗИЛ», там, кстати, был еще и Алексей Трипутень. Я объяснил Гинеру, что среди молодых не надо пытаться искать точечное усиление, а необходимо, как бреднем, затаскивать перспективную молодежь. А там уже пытаться развить наиболее сильные качества у привлеченных, и разглядеть в нем перспективы роста. Потому, что по юниорам можно делать ошибки, даже из-за того, что кто-то смотрится сильнее партнеров, потому, что он элементарно старше. В результате в ЦСКА начали проводить отдельные селекционные матчи, на которые собирались талантливые ребята со всей страны. Человек по 30 приезжало, те, кого я сам знал, кого мне рекомендовали, и из них высматривали, кто может усилить состав команды? С кем-то получилось, как с Березуцкими, с кем-то нет, как с Трипутенем, кого-то не смогли разглядеть, как Сычева. Хотя, я помню, когда во время товарищеского матча Дима принял мяч на грудь, и с ходу пробил, я заметил, что в нем что-то есть. Но не был услышан, и Сычев прошел мимо.
«НА ДЗАГОЕВА Я СТАВИЛ МЕНЬШЕ, ЧЕМ НА ЕГО РОВЕСНИКА РЫЖОВА»
— С 2008 года вы, распрощались с агентской деятельностью, и некоторое время возглавляли селекционный отдел ЦСКА. Именно к этому отрезку времени относятся приобретения армейским клубом Алана Дзагоева. Так?
— Дзагоева я привозил еще раньше. Там было человек шесть, которые выступали за команду второй лиги из Тольятти, будучи воспитанниками футбольной академии имени Коноплева. В составе «академиков» я отметил Антона Власова, Игоря Горбатенко, Дмитрия Рыжова, Максима Федорова, Артура Юсупова и Дзагоева. Но ЦСКА не мог сразу взять шесть человек из команды чужой академии. Возник бы резонный вопрос — а для чего тогда собственная школа, если «чужой дядя» достиг подобного результата, а ты сам не смог. Меня еще «травили» — это что клад какой-то, а не команда, сразу шесть человек из одного выпуска.
— Но ведь команды академии Коноплева — это, в какой-то мере, сборная России. Не секрет, что туда везли лучших юных футболистов из менее развитых регионов, и в их подготовке была не только тренерская, но и селекционная работа.
— Согласен, но ЦСКА — какая разница? Мы точно таким же образом могли бы собирать лучших по стране еще по детям, чем скопом приобретать их, после выпуска. Я написал отчеты по кандидатам, но в ЦСКА, вполне резонно, решили, что будут приглашать людей в два захода, по трое. Среди этой шестерки, буду честен, я ставил на Рыжова, как более перспективного на тот момент. У него и скорость, и удар, и понимание футбола, все было. В результате, Рыжов просто «растворился». «Мордовия» давала ему последний шанс заявить о себе в футбол, но… Настроился на какую-то свою волну, не знаю, где он? В «Енисее»? Валерий Газзаев, руководивший на тот момент ЦСКА, сразу отказался от Горбатенко, тот сейчас в «Шиннике», а потом и от Юсупова, ныне «Динамо».
Получается, что из всего состава один Дзагоев уперся, и своим трудолюбием отвоевал место под солнцем. Сейчас, если мне не изменяет память, он самый дорогой футболист армейцев, стоимостью в 21, 8 миллиона евро.
— А в чем заключается работа селекционера?
— В чем? Смотришь сам, слушаешь других, оцениваешь… Кто только не звонил, кого только не предлагали. Как шутливо, но верно заметил Игорь Гамула, которого недавно работал главным в «Ростове»: «Думал, что мои старые знакомые уже все поумирали, а они начали названивать, как только я вернулся к тренерской работе». Так и в селекционной деятельности. Сейчас я в «Химках», и мне обрывают телефоны, предлагая российских футболистов второго дивизиона. Вернись работать в премьер-Лигу, снова начнутся звонки со всего мира, с предложениями футболистов для премьер-лиги.
Что касается зарубежных приобретений ЦСКА, то я месяцами жил в Бразилии. Бывает, летишь через океан, посмотреть на парня. А его на игру не ставят. Что делать — летишь обратно, ты же не скажешь, что приехал посмотреть на конкретного человека. Тогда цена на него вырастет в разы. Все армейские бразильцы ЦСКА — и Вагнер Лав и Карвалью, Жо Рамон, Дуду, по каждому из этих приобретений давал свое заключение.
— Что вы говорили, например, по Рамону или Дуду?
— Что он сумасшедшего таланта футболист. Ему бы еще около футбольную составляющую уменьшить, цены бы не было. Увы, в Москве его не смогли перевоспитать. Дуду был медленным, в этом его проблема, но на тот момент он встал в середине поля, и «перекусывал», как мог, все атаки, которые накатывались на армейцев. Подчас по моим пожеланиям что-то срасталось, а иногда нет. Помню, поехал на Олимпиаду в Пекин, и там мне очень понравился один игрок.
«ГИНЕР МНЕ ГОВОРИЛ: «МНЕ НЕ НУЖЕН МЕССИ, КУПИ ТАКОГО ФУТБОЛИСТА, КОТОРЫЙ У НАС СТАНЕТ ВТОРЫМ МЕССИ»
— Месси? Он тогда звездил, а Аргентина выиграла ту Олимпиаду.
— Про Месси Гинер мне просто сказал: «Я его не куплю, у меня таких денег нет, так что и не предлагай. А предлагай того, кто вырастет во второго Месси». И мне по Пекину запомнился Жервиньо в составе Кот-д'Ивуар. Они дальше четвертьфинала не прошли, но он там ярко выделялся, обыгрывал пол-команды. Но покупку Жервиньо в дальнейшем решили не рассматривать. Или после поездки в Бразилию я настаивал на приобретении Рамиреса. У него скорость, хватка, он в центре всех «перекусывал», и на других позициях прекрасно смотрелся, но, в итоге перешел поначалу в «Бенфику», а сейчас в «Челси» «звездит», но не в ЦСКА.
Хотя Томаша Нецида взяли с моего предложения. Нецид, когда я его ездил смотреть в Чехию, был дублером в «Славии», но я сказал: «Надо брать!» Он поначалу ярко заиграл, почему у него дальше не пошло — это вопрос. Честно говоря, люблю больших форвардов, как Самодин, Бухаров или Нецид. Поставь столба, а под него форварда на исполнение, так многие любят играть.
— Нецид и его соотечественник Томаш Калоуда, поляк Давид Янчик — это были «славянские» приобретения ЦСКА. Как относитесь к их выступлению в армейском клубе?
— Калоуду и Янчика просматривали сотрудники моего селекционного отдела, которые смотрели их на юниорском чемпионате мира. Это просто замечание, если они работают под моим началом, ответственность мы несем вместе. Хотя не считаю, что в их приобретении были допущены какие-то ошибки. По деньгам их приобретения «отбились» на арендах или продаже.
Кстати, в вопросы по деньгам я никогда не влезал. Мое дело было предложить футболиста, а по финансам все решалось на уровне переговоров Гинера. Если он считал, что футболист просит слишком много, то вызывал меня посоветоваться — стоит ли идти на уступки или нет? На что у меня всегда был один ответ: если человек реально нужен, то он может стоить любых денег.
— Потом вы ушли из ЦСКА, и стали трудиться в другом московском клубе, в «Динамо». Как там работалось?
— Тот период работы был очень положительным, под руководством тренера Сергея Силкина команда занимала третье место в чемпионате страны, на момент моего ухода из клуба. Но в то время это был клуб, в котором сложно было разобраться — кто же там главный, кто отвечает за все? Как Гинер в ЦСКА. Когда должен был собираться совет директоров, в который входило пять серьезных людей, один-двое могли не приехать. Решения, в результате, не принимались. Что касается моего прихода и ухода, то они совпали с работой исполнительного директора Романа Дьякова. Он меня пригласил, а когда покинул клуб, то я ушел, вместе с ним. Мы предупреждали, что не надо ничего трогать, все очень тонко, футбол мелочей и ошибок не прощает. Но кто-то с этим не согласился, пошли напряги, и, вместо второго места, которое «Динамо» могло занять в конце чемпионата, оно финишировало четвертым.
— Сейчас вы спортивный директор ФК «Химки». Причем, уходили из «Динамо» вместе с Дьяковым. По этому поводу вспоминается, что когда Властимила Петржелу уволили из «Зенита», то некоторое время питерской командой руководил Владимир Боровичка из его штаба. На вопрос — почему он не ушел вместе с главным тренером, Боровичка отвечал: «Если бы вы знали, какая зарплата была у Петржелы, а какая — у меня, то не задавали бы таких вопросов».
— Не умею я пристраиваться, и не уверен, что останься в «Динамо», то через месяц меня бы не попросили из клуба. Посчитал, что было бы непорядочным, оставаться на должности, после того, как со своего поста ушел человек, который и привел меня в клуб. У меня есть определенное мнение на разные вопросы, в последнее время чаще ловлю себя на мысли, что уже пора самому принимать решения. Были времена, когда на кого-то надеялся, на более старшего, более мудрого. А сейчас, особенно, с уходом из жизни моей матери, все чаще прихожу к мысли, что за себя должен решать я сам.