Наш собеседник провел в профессиональном футболе целых двадцать лет. За это время он успел сыграть за команду родного Новороссийска, трижды менявшей свое название – «Цемент», «Гекрис», «Черноморец». Сыграл в Польше, на Кипре, Венгрии, позволил нажиться на своей продаже известному футбольному наставнику Александру Тарханову. Поиграл у таких жестких тренеров, как Борман, и мягких, как Олег Долматов, причем, не сработался, как раз с Олегом Васильевичем. Спортивная редакция «БИЗНЕС Online» представляет интервью с экс-футболистом молодежной сборной России, а ныне футбольным агентом Романом Орещуком.
ЛИБО В ПОРТ, ЛИБО В ФУТБОЛ
– Роман, из казанского захолустья новороссийская провинция представлялась так, что у местных жителей не было особого выбора – куда идти? Либо на работу в порт, это большинство, либо в футбол, как меньшинство. Не обижает такой вывод?
– Не-ет. На самом деле у меня отец совмещал два этих направления – и футбол, и порт. Он ранее играл в футбол, а потом работал заведующим лаборатории на кафедре физвоспитания морской академии имени Глушакова. Я тоже про себя думал, что буду либо в порту, либо на стадионе. Но на стадионе я оказался гораздо раньше. Еще в 14 лет сыграл первый официальный матч за родной «Цемент».
– В 14? Вы не ошиблись?
– Было это в 1990 году, когда Арсен Найденов выпустил меня в игре с «Нартом» из Черкесска. Дебют получился запоминающимся. Там еще ситуация была, когда наше клубное руководство попинало арбитра того матча за то, что плохо судил. Во втором тайме он начал судить как надо, и мы выиграли, кажется, 3:0.
– Не было опасения выходить на поле в 14? Там мужики во второй лиге ради своих семей: покалечат – не заметят.
– Ну, не убили же. У нас и Виталик Бут очень рано дебютировал, а потом Володя Бут. Это сейчас все хрустальные, поколение Пепси, которых только побрякушки интересуют. А мы поколение сала и картошки, которому через такие жернова пришлось пройти, чтобы выбраться.
«ТРЕНЕРЫ ТОГО ВРЕМЕНИ МОГЛИ МАТЕРИТЬСЯ, НО ОНИ НИКОГО НЕ ОСКОРБЛЯЛИ»
– После Найденова ваш «Цемент» возглавил Владимир Михайлов, который пятью годами ранее работал в «Рубине». Нынешний генеральный директор казанского клуба Ильгиз Фахриев вспоминал, что во время общения он часто прибегал к ненормативной лексике. С возрастом он стиль общения не поменял?
– Нет, причем тогда это было общим стилем общения у всех тренеров. Но у Михайлова, как и у многих, общение происходило без частных оскорблений, поэтому не представлялось таким уж обидным. Он не переходил на личности, а это самое главное. Зато мат позволял более доходчиво донести сказанное до каждого. Но меня это не касалось. Во-первых, я, как малой, сам всем в рот смотрел. Во-вторых, тогдашние наставники, и Найденов, и Михайлов, и Долматов на ранней стадии нашего знакомства, относились ко мне по-отечески, называли сынком.
– А сынка они выпускали на поле «под премию»?
– Нет. Под премию выпускали ветеранов, кому надо было семьи кормить. Они выходили уже тогда, когда исход матча был предопределен. Арсен Юльевич Найденов тогда говорил мне, что «это время для других, вырастешь – поймешь».
– А сколько давали премиальных?
– То ли 50, то ли 60 рублей за победу, уже не помню.
САМЫЙ БОГАТЫЙ ШКОЛЬНИК НОВОРОССИЙСКА
– Тем не менее, вы играли за «Цемент», получается, что были самым «богатым» школьником Новороссийска.
– Да я и в своей семье был на роли кормильца. Когда принес первую зарплату в 75 рублей, то у мамы было то ли 60, то ли 80 рублей. От растраты моих денег удерживало то, что некуда было девать. Отдавал матери.
– Как некуда? Новороссийск портовый город, туда заходили иностранные суда…
– Вот у наших моряков мои родители и покупали чеки. Потом на них можно было купить дефицитные заграничные товары в специальных магазинах «Березка». Лично у меня соблазнов не было, поэтому я брал три рубля на неделю для расходов в школе, и все.
– Кстати, как удавалось совмещать школу и футбол?
– Учился в транспорте. Пока ехал в школу на троллейбусе, делал уроки. С русским языком мне помогала мама, с математикой – папа, поэтому школу я закончил с хорошими оценками.
– И продолжили выступать в команде, переименованную в «Гекрис». «Гекрис» – это же название клуба, родившееся из имен детей спонсора.
– Да, мальчик ГЕКтор и дочка КРИСтина - дети нашего спонсора Эдуарда Сербияна. Тогда модно было названия клубам присваивать по именам детей их хозяев, самый известный был «Асмарал» (Асиль, Марион и Алан аль Халиди, дети хозяина команды, – авт.) Нас тренировал Олег Долматов, который пришел в команду из сухумского «Динамо», прихватив оттуда несколько своих футболистов.
– С ним начали отрабатывать игру без либеро?
– Нет, это Долматов позже начал отрабатывать, уже без меня. Занял с не самыми звездными футболистами, которые были у него в качестве подопытных кроликов, шестое место в чемпионате страны.
«ПРОТИВ «ПЕЛЕ» НЕ СЫГРАЛ»
– А вы из Новороссийска перебрались в столицу, в ЦСКА. В армию забрали?
– И да, и нет. Начнем с того, что в Москву меня приглашали три раза, и я согласился только тогда, когда у меня разладились отношения с Сербияном, а тут подоспело очередное приглашение из ЦСКА. Там я и начал играть в дубле.
– В ЦСКА-2 не «спускали»?
– Нет, это были разные команды, разные составы, разные тренеры. Нас тренировал Александр Колповский, царствие ему небесное, умер в этом году, сгорев от рака.
– ЦСКА-2 тогда играл в третьей лиге с командами, носившими очень странные названия: «Хитрые лисы», «Кинотавр», «Пеле». Попади вы в ЦСКА, могли бы потом шутить, что сыграли против Пеле…
– Да, в ту пору хватало команд со странными названиями. Ту же польскую «Легию», где я начал зарубежную карьеру, называли «Легия-Дэу», когда ее корейцы купили. Но из того дубля ЦСКА меня отправляли не во вторую команду, а в аренду. Вначале в родной «Черноморец», с которым мы добыли путевку в высшую лигу, а потом в «Ростсельмаш», нынешний «Ростов», где мы сохранили путевку в высшей лиге. Причем, я хотел оставаться в обеих командах, но Александр Тарханов оба раза меня возвращал. Были свои причины, когда он на нас заработать хотел, что потом и сделал.
– Каким образом?
– Тарханов тогда спросил у меня: «Есть предложение по тебе из Кореи». Я согласился. Поехал в «Ильву», отыграл там несколько матчей на Кубок Азии. Понравился, предложили контракт. Корейцы готовы были заплатить 400 тысяч долларов, но через организацию «Интерспорт». Я вернулся в Москву. Там ко мне приехал Владлен Светиков - тогдашний спортивный директор ЦСКА, говорит, что надо в клуб подъехать. Я ему: «У меня вылет в Корею». Он:«Отложи на завтра». Я приехал, а там сидел Тарханов в компании каких-то людей. Они мне начали внушать: «С Кореей не срослось, ты теперь отправляешься в польскую «Легию». Как выяснилось, поляки готовы были дать меньше – 400 тысяч долларов, но зато наличкой. Я говорю против, мы в Варшаве были за три года до того, когда еще в Новороссийске играл. Тарханов мне: «Не кипятись, подумай» и вышел. Ко мне подошел какой-то мужик, и как хрясь по лицу: «Ты что дядю Сашу подводишь?», «В смысле?». «В прямом. Тебе сказали, куда ехать? Туда и езжай». «Я хочу в Корею». Мне еще раз хрясь: «Хочешь, чтобы дома проблемы были? Нет, тогда езжай в Польшу».
«В ПОЛЬШЕ СНОВА ПОЧУВСТВОВАЛ ВАЖНОСТЬ ДЕНЕГ»
На следующий день вылетел со Светиковым, он подписал договор между клубами, взял наличку. Поляки ею рассчитались, и дал мне 20 штук подъемных – «от нас с Александром Федоровичем». Я не взял из принципа. Через два года Тарханов ушел в «Торпедо», а в ЦСКА вернулся Пал Федорыч Садырин. Почти сразу он мне позвонил: «Рома, сколько за тебя заплатили ЦСКА?». «400 штук зелени». «Ни хрена ж себе. По бумагам проходит 22 штуки». Тарханов по таким схемам много кого из ЦСКА понапродавал. Это известная история.
– Возвращаясь к армейской карьере. Состав той команды сейчас выглядит очень мощным, но одними из главных бомбардиров его были вы, и Вячеслав Мельников, еще один воспитанник Новороссийска.
– Так и есть. Он, кстати, по молодости казался мне более талантливым, и перспективным. Много забивал. А потом жизнь сложилась так, что он не просто ушел из футбола, а сейчас стал простым работягой, трудится на автозаправке. Но, главное ведь не в этом. Главное человеком оставаться, как получилось у Славы. Сложилось и у большинства моих одноклубников по ЦСКА. Мы тогда были такой «бандой» – Влад Радимов, Серега Семак, Дима Хохлов, Дима Шуков. Все из простых семей, все хотели одного и того же: выбиться в люди, зарабатывать. В неё еще входили парни не из ЦСКА: Саша Беркетов, Саша Липко. Со всеми мы многое прошли в молодости, и сейчас дружим, встречаемся с большим удовольствием. Мы любили футбол в себе, у нас не было агентов, и попасть в то время в такие команды, как ЦСКА, «Спартак», «Динамо» можно было только за счет своего мастерства, таланта и характера.
– Настала пора поговорить и о начале зарубежной карьеры. Чем запомнилась «Легия»? Лично я помню, что она была соперником «Спартака» в Лиге чемпионов, когда он провел наиболее удачный групповой этап, обыграв по два раза «Блэкберн», «Русенборг» и вашу «Легию». Не играли в тех матчах?
– Нет, отсидел все матчи на скамейке запасных. Я в Польшу поехал в одиночку, тогда была мода на российских игроков. Из того же ЦСКА Андрей Демченко и Шуков перебрались в Голландию. А мне в Польше было легко и комфортно. Начнем с того, что у меня польские корни. На первых порах мне помогал белорусский легионер «Легии» Андрей Приходько. Потом Бартош Карван, Марчин Мецель, Петр Мосор, Гжегож Шамотульски - тогдашняя молодежь «Легии», взяла меня в свою компанию. Мы теперь часто встречаемся, мой тогдашний партнер по команде Мариуш Пекарски сейчас стал моим партнером по агентскому бизнесу.
«ПРОСТЫЕ ПОЛЯКИ ДУРЕЮТ ОТ СВОЕГО ПРАВИТЕЛЬСТВА»
– А разногласий по политическим вопросам не возникало?
– Простые поляки сами дуреют от своего правительства, говоря, что эти идиоты, вместо дружбы с Россией оно пытается лечь под Америку. Возвращаясь ко мне, то я там был, как у Христа за пазухой.
– Скорее, у Матки Бозки Ченстоховски.
– С корейским уклоном. Азиаты тогда стали главными спонсорами команды, но процесс несколько затянулся и мы полгода не получали зарплату. Тогда я в очередной раз почувствовал важность денег. Поставил машину на прикол, ездил по городу на троллейбусе. Распределил расходы так, чтобы тратить 200 злотых в месяц, это было чуть меньше 100 долларов. Так и прожил. А до этого я получал пять тысяч долларов, и уже начал привыкать к жизни на широкую ногу.
– А не возникало мысли вернуться на родину?
– В Россию того времени я вообще не хотел возвращаться. Приезжал на лето в Москву, в Новороссийск, и чувствовал, что у меня душа не лежит приспосабливаться к тем реалиям. А за границей нравилось: другая культура, языки, которые мне нравилось учить. Я попробовал учить греческий, когда переехал на Кипр, но выяснил, что он там на фиг не нужен, когда все говорили на английском. Тогда я на него налёг.
– А Кипр не был футбольным задворком?
– Тогда был принят закон о том, что в команде должно играть не более трех легионеров, и они должны получать не менее 120 тысяч кипрских фунтов, или 200 тысяч долларов. Понятно, что киприоты старались брать на такие деньги серьезных футболистов. Лично у нас в «АПОЭЛе» играли марокканец Мохаммед Шауш - капитан своей сборной, бразилец Марсело - лучший бомбардир чемпионата Греции, и я. Я бы там поиграл еще, но позвали в Германию. Местный клуб «Энерги» из Котбуса вышел в бундеслигу, и я хотел в ней поиграть. Но на предсезонке тренер дал нам такие нагрузки, что я думал паду смертью храбрых. У меня скакало давление, руки немели. Таких нагрузок я потом не получал даже у Овчинникова.
«ИЗБИЕНИЕ КАПИТАНА В РАЗДЕВАЛКЕ»
– Валерия «Бормановича»?
– Валерия Викторовича. Но об этом позже. А тогда я перебрался в Венгрию. Президент местного «Уйпешта» неоднократно приглашал меня в свой клуб, и я согласился. Отыграл в Венгрии, после чего решил возвращаться на родину. Тут явно вырос уровень чемпионата, и президент «Черноморца» Георгий Аветисович Антонян предложил вернуться в Новороссийск. Правда, тогда я отыграл только три месяца.
– Зато в том сезоне у команды было сразу пять тренеров.
– Я застал только двоих. Сергея Андреева, с которым уже работал в «Ростсельмаше», и Хазрета Дышекова - моего друга, с которым вместе успели поиграть и в «Цементе», и в «Гекрисе».
– Что же заставило вырваться из родного города, от «своих» тренеров, в «Динамо» из Санкт-Петербурга?
– Несколько причин было. Во-первых, в Новороссийске мне ничего не предлагали, сказали только: «Если хочешь, оставайся». А в Питере предложили очень хорошие финансовые условия, и на протяжении первого сезона их полностью выполняли.
– В этом сезоне у вас случился скандал после домашнего матча с «Рубином». Я был на той игре в Питере, когда динамовцы выиграли, за счет гола Ильшата Файзуллина.
– Да, а после матча к нам в раздевалку влетели бандиты, и начали месить нашего тогдашнего капитана Виталия Литвинова. Но это не было связано ни с «Рубином», в частности, ни с футболом, вообще. Нас тогда так часто тормошили по этим делам, что я запомнил все очень хорошо. Какой-то армянин Артур кому-то пообещал, что имеет связи с питерской командой и гарантирует победу «Рубина». Он взял деньги, никому ничего не сказал, и просто стал ждать победы казанцев, которые были тогда сильнее нас. Из-за гола Файзуллина у него ничего не срослось, а бандиты, поставившие большие деньги у букмекеров, пришли, чтобы расквитаться с нами, хотя мы вообще были не в курсе происходящего.
«ОБА МАТЧА С «РУБИНОМ» МЫ СЫГРАЛИ ОТ НОЖА»
– Еще проблемы возникли у тогдашнего спортивного директора «Рубина» Ираклия Гегечкори, которые закончились, после того как «Рубин» проиграл дома вашему «Динамо» - 0:1.
– Намекаете, что мы слили матч? Ничего подобного не было. Зачем нам нужна была та победа, когда мы вообще никуда не выходили? Повторюсь, там и «Рубин» не был замешан, мы с ним оба матча бились от ножа. Этого Артура потом в заложники брали, он там 300 тысяч баксов задолжал, его ОМОН освобождал. Кстати, я в начале того сезона думал, что буду играть за «Зенит». Его тогда тренировал Юрий Морозов, который меня пригласил с подачи Максима Деменко. Но история приглашения в «Динамо» вообще выглядит детективной. Какой-то ночью ко мне в гостиничный номер постучались три человека, двое в милицейской форме и один гражданский. Он и начал мне рассказывать о светлых перспективах «Динамо». Хорошие деньги, хороший состав, заманчивые перспективы. Вот я и решил поменять «Зенит» на «Динамо». Тогда на наши игры болельщиков ходило даже больше, чем на «Зенит». Плюс для меня динамовцев тренировал Сергей Ломакин, с которым еще мой отец играл в футбол, и был в хороших отношениях.
– Он работал также и в «Рубине», и его здесь считали «теоретиком».
– Всё так, очень грамотно подготовленный специалист, у которого наметанный глаз на футболистов. Не зря он потом долгое время работал в зенитовской академии. Но в «Динамо» его очень быстро «сожрал» Дмитрий Галямин, который сделал всё, чтобы подсидеть Ломакина.
– Жестко вы?
– А я это Галямину и в лицо говорил. При нем у нас в «Динамо» никакого футбола не было, когда мы на тренировках то на руках ходили, то на корячках передвигались. Команда тогда мучилась, я вместе с ней. За 23 игры забил только один гол. Слава Богу, следующий тренером стал Валерий Гладилин, который вернул нам все тренировки через мяч. Лично мне он дал четыре игры, чтобы реализовать себя. И у меня так поперло, что забил в 14 ближайших матчах 11 голов. Жаль, что у нашего главного спонсора Сергея Амелина, царствие ему небесное, начались проблемы.
– С чем они были связаны?
– Он был правой рукой тогдашнего мэра Санкт-Петербурга Владимира Яковлева, вторым застройщиком в городе. После того, как Яковлев ушел, были назначены новые выборы, и Амелину предложили оказать финансовую помощь сопернице Валентины Матвиенко. Амелин вбухал бешеные деньги в предвыборную программу, хотя дураку было понятно, что это зря. Потом начались проблемы, вначале в его бизнесе, а потом и у команды.
«В ЧЕЛНАХ «ЗАРЯЖАЛИ» АРБИТРОВ»
– А жаль. Глядишь, новый стадион в Питере был бы уже построен и за гораздо меньшие деньги.
– Возможно. Команда у нас тогда была очень сильная. Но в скором времени я ее покинул, после того, как тренером стал Долматов. Мы с ним ранее уже работали и хорошо, а сейчас не сработались. И я начал искать команду. На меня выходили из Томска, но в Питере решили не усиливать конкурентов по борьбе за выход в премьер-лигу. Тогда мне позвонил Овчинников, и я поехал в Стерлитамак.
– Во вторую лигу, где за одно место выхода в первый дивизион боролись Челны, Челябинск и вы. И в многочисленных интервью челнинцев мне рассказывали, как против них «заряжали».
– Скорее, они «заряжали» против нас. Я помню матч в Челнах, когда на 85-й минуте я забил чистый гол, который был отменен судьей, а потом Челны выиграли, после придуманного пенальти, реализованного Виталием Ермиловым. Мы судью того матча по всему полю пинками гоняли. И я помню, что против нас часто судьи выходили заряженные, тогда понял, что каким бы ты не был сильным, но не сможешь обыграть соперника, если арбитр этого не даст сделать.
– Как говорится, это вторая лига, брат.
– Да-да, в итоге мы не выполнили задачу, и я ушел в Саратов. Местный «Сокол» стал одной из тех команд, которую я для себя определил, как семья. Только первый состав «Гекриса», молодежь из «Легии», армейские одноклубники, и «Сокол» остались в моей душе, как сообщество людей, с которыми мне было приятно играть и работать. Я к тому же Гизо Джеладзе в гости ездил в Грузию, как сейчас летаю к полякам. И в Саратове я бывал, там до сих пор помнят ту команду, но тут опять начались проблемы, на этот раз у тогдашнего губернатора Дмитрия Аяцкова. В результате, я отправился на следующий сезон в Новотроицк. Там собирали команду под задачу выхода в первую лигу, но мы ее не выполнили. В первую лигу вышла «Лада» из Тольятти, куда меня на следующий сезон и пригласил Владимир Евсюков. Зачем – я так и не понял. Он сразу же посадил меня на скамейку, сказав, что будет делать ставку на тех, кто выводил команду в первую лигу. А остальным предлагал подождать. В результате, пока мы ждали, команда уже стояла на вылет из первой лиги. И я тем летом принял приглашение Александра Корешкова, с которым мы вместе работали в Саратове, а тогда он возглавлял Белгород.
«ХЕРОВА ТУЧА ЗВЕЗД» МОСКОВСКОГО САКА»
– Понятно почему, чтобы снова поработать со знакомым тренером. Но зачем вы играли в московской студенческой команде САК, ума не приложу.
– Главный тренер команды Константин Сарсания пригласил, сказав, что видит меня в роли наставника молодых футболистов. Но, сразу же оговорил, что трогать никого нельзя. Вот там я и столкнулся с поколением Пепси. Честно говоря, взбешивало, когда я целый день готовлюсь, ночую дома, прихожу потом на тренировку, а на нее молодежь приползает прямо из ночных клубов, и начинает там дурака валять. И таких «звезд» у нас была херова туча. А трогать, повторюсь, никого нельзя было, времена-то изменились. В результате, я решил вернуться в Новороссийск.
– В общей сложности, вы провели 20 лет в профессиональном футболе. Очень много, потому что рано начали и достаточно поздно заканчивали, что большая редкость.
– На самом деле, я бы еще поиграл. Но у меня случилась травма, два хряща сломались. Мне колено почистили, но оно все равно набухало. В результате, я провел тот сезон по следующему распорядку: два-три дня отдыхал, играл матч, потом снова два-три дня отдыхал. Мы выполнили задачу по выходу в первый дивизион, у меня был действующий контракт еще на год, но я не хотел получать деньги, сидя на скамейке. Хотя Дышеков предлагал мне это, но обманывать болельщиков родной команды я не хотел. В результате, мы в Москве выиграли Кубок второй лиги, и я тем же вечером выбросил в окно гостиницы свои бутсы. Все, спасибо, я закончил! После чего, если играю в футбол, то делаю это в кедах.
– И куда пошли зарабатывать на жизнь?
– Сначала потратился. Пошел учиться в Высшую школу тренеров. В том году был небольшой набор, человек десять, из которых Андрей Тихонов, Саша Шмарко, те же Липко и Хохлов, с кем пересекались еще в дубле ЦСКА. Но со временем я понял, что тренерская работа не по мне. Я очень не люблю проигрывать, могу наговорить много лишнего. А тут мне позвонил известный агент Алексей Сафонов, который прочитал в газетах, что я завершил карьеру. Предложил попробовать свои силы в агентской работе, поездить с ним, присмотреться. Таким образом, я и втянулся в эту работу. Очень жалею, что не познакомился с Сафоновым раньше, когда еще сам играл. Тогда, уверен, я поиграл бы в более сильных командах, в той же премьер-лиге.
– А у вас агента не было?
– Был один - Олег Саблин, но мне хватило десяти дней знакомства с ним, чтобы прекратить наше общение. Потом я сам себе выступал агентом, благо футбольные знакомства позволяли это делать. И, тем самым, ограничивая себя, потому, что у меня было максимум, одно-два предложения, и не было широты выбора. А так у меня был период, когда я стал одним из лучших бомбардиров первой лиги, а потом перешел в команду второго дивизиона.
– В этом году вам исполнилось сорок. Понятно, что не отмечали. Но, судя по сыгранной карьере, на юбилеи вам надо не ресторан заказывать, а целый стадион.
– (Смеется) Может быть. Но у меня день рождения в сентябре, что мешает собираться всем, кто работает в нашем и зарубежном футболе. Я же еще и в Польше много друзей имею. Поэтому надо очень постараться, чтобы собрать всех. В следующий раз надо запланировать это лет через десять.