Андрей Алексеев: «Разин всегда говорил, если больно – доедь до скамейки и там корчись»

Нападающий «Автомобилиста», воспитанник «Ак Барса» Андрей Алексеев в интервью «БИЗНЕС Online» рассказал о работе под руководством Андрея Разина.

– Разин, кстати, часто с арбитрами спорил, а клуб за это штрафовали.

– Тяжело сейчас обсуждать судейство, но реально много случаев было, когда отправляли запросы в КХЛ и там часто признавали, что арбитры ошиблись. Он никогда не говорил, что «Автомобилист» засуживают, он имел ввиду именно уровень судейства. А игрокам, я считаю, не нужно обсуждать судейство – все ошибаются. А так, Андрей Владимирович у нас всегда за правду.

– Он рассказывал, что завидует музыканту Шнуру, который может открыто ругаться матом и его за это не оштрафуют. В раздевалке приходилось вновь слышать пламенные речи?

– Да, Андрей Владимирович может словом и на место поставить, и взбодрить команду. Он просто за результат очень переживает, никогда никого не хочет специально обидеть. Если он начинает на кого-то кричать, то только потому что видит – из человека можно еще что-то выжать.

Кстати, вспомнил историю, которая характеризует Разина как сильного психолога. Представьте, под конец сезона была важная стыковая игра с «Нефтехимиком» – мы тогда с ними за плей-офф боролись. Напряжение было просто колоссальным, даже на тренировках всё это чувствовалось. Так вот, на предыгровом собрании вместо видео моментов игры соперника Андрей Владимирович поставил клип «На лабутенах» и всё! Представляете! Я на тот момент еще не знал про эту песню, всё ждал какого-то мотивационного видео. Мы в итоге выиграли тот матч – 1:0.

– Говорят, он не любит, когда игроки долго лежат на льду после силовых приёмов или попадания шайбы.

– Да, если ничего серьезного, то тебе потом попадёт. Но были и другие случаи, например, Егор Дубровский в одном из моментов голеностоп повредил, все связки порвал, он не мог со льда подняться. А так, да, он не любит, когда человек просто так валяется на льду. Всегда говорил, если тебе больно, тогда встань, доедь до скамейки и там уже корчись от боли сколько угодно.