Судьба нашего героя – мечта для сценариста из Голливуда. Начал заниматься футболом в Набережных Челнах в годы, когда этот вид спорта был там в зачаточном состоянии, вырос с командой до уровня игрока высшей лиги, ушёл на два года из спорта, потратив их на изготовление редукторов, вернувшись в футбол, забил решающий гол в ворота непобедимого в те годы «Спартака»... Лишь год назад Эдуард Югрин, которому сейчас 48, вышел на свободу после 13 лет в тюрьме. В интервью «БИЗНЕС Online» бывший футболист рассказывает о жизни до и после.
«МЕНЯ НА ЗОНЕ НЕ ЗАБЫВАЛИ ПРАКТИЧЕСКИ ВСЕ ПАРТНЁРЫ ПО «КАМАЗУ»
– Эдуард, заметно, что вы держите себя в форме...
– Я бегаю, и стараюсь каждый день пройти не меньше 15 километров. Использую скандинавскую ходьбу, когда задействованы все мышцы. Из дома иду на работу, потом возвращаюсь на обед, покушать, приглядеть за мамой, она у меня сейчас тяжело больна, снова на работу. Надо скидывать лишний вес, я тут уже четыре кило скинул, а было 18.
 | В составе ветеранской команды Югрин стоит второй справа |
– Вы последние 13 лет сидели. У меня есть знакомый, он рецидивист, так он говорил, что в тюрьме, наоборот, приводил себя в форму, бегал, качался. Соблазнов меньше, чем на воле. А вы свои 18 кило за решеткой набрали?
– Так я здесь и набрал лишний вес, когда вернулся и какое-то время искал работу. В тюрьме я как раз поддерживал спортивную форму. Не через футбол, правда. В него мы играли всего два раза, поскольку там был асфальт, а это не самое хорошее покрытие для футбола. У нас парень ногу сломал, и начальник зоны сказал прекращать это дело. Правда, я для себя брал мяч, попинывал его в стенку. Особенно когда нервы надо было успокоить. А скидывать лишние кило надо, это и для здоровья важно, и партнёров по команде подводить неохота. Хочется доказывать, что старый конь борозды не портит. Я же по позиции сейчас в полузащите играю, хотя в профи играл защитника, а в детстве до 10 класса вообще на воротах стоял.
– В детском футболе на ворота ставят либо тех, кто играть не умеет, либо самых толстых.
– Толстым я тогда точно не был. Это со временем набрал. Хотя, среди всех нас только Руслан Нигматуллин держит себя в такой прекрасной форме, что хоть сейчас можно возвращаться в профессиональный футбол. Такое впечатление, что после завершения карьеры он даже еще постройнел. Что касается меня, то мне в детстве просто нравилась вратарская позиция. У меня папа был голкипером, так что я был продолжателем династии.
– Другой мой знакомый по мини-футболу отсидел восемь с половиной лет. Пытался вернуться в любительский футбол после отсидки, но в итоге не получилось. Хотя и хотел вернуться, и позиция у него была вратарская, и веса лишнего не было, но что-то не срослось. А почему вы так стремитесь вернуться к нормальной жизни, прежде всего, через футбол?
– Ну, не только футбол, мне друзья подарили абонемент в фитнес-центр, я там бегаю, качаюсь, плаваю. А насчет возвращения… Люди разные, не у всех получается. Просто должно быть желание вернуться. У нас же сейчас полно всяких разновидностей футбола, и 11 на 11, и 8 на 8, и тот же мини-футбол. Приходи, играй, никто тебя не выгонит, думаю, если ты в порядке. В моём плане, я замечу, мне было легче. Меня не забывали на зоне, всегда помогали. В этом плане я могу перечислять практически весь наш «КАМАЗ» 90-х годов: Роберт Евдокимов, Платон Захарчук, Женя Варламов, Вова Клонцак, Арнольд Слабодич, тот же Руслан, практически всех могу перечислить, с кем играл в «КАМАЗе». Меня не забывало руководство команды «КАМАЗ», сама команда помогала, хотя моих партнёров в ней, к тому времени, уже не осталось. Мои одноклассники помогали, меня никто не бросал. Друзья не из футбола не забывали, приезжали ко мне, и маму мою, которая осталась одна, тоже поддерживали. Во всяком случае, спортивный костюм для занятий на зоне у меня всегда был (улыбается). Благодаря моим друзьям, ко мне там нормально относились. Хотя… Лучше на воле в плохих условиях, чем там, даже в нормальных (смеется).
– Что вы имеете в виду под «плохими условиями на воле»?
– И личные проблемы, и проблемы нашей команды.
– Я извиняюсь, и в 2001 году, когда вас посадили, и сейчас, футбольный «КАМАЗ» находится примерно в одинаковых условиях: всё плохо…
– Согласен, хотя сейчас, наверное, получше: есть определённый позитив, потому что команду поддерживают. Да, от неё отказался главный спонсор – автогигант, который, судя по тому, что не всегда финансирует и «КАМАЗ-Мастер», будет экономить в плане непрофильных затрат. Но, главное, чтобы от содержания детской футбольной школы не отказались. А у главной команды есть люди, которые за неё переживают, поддерживают, и Леонид Штейнберг, и Олег Коробченко, Иван Клипов, Евгений Вайнер. Клубу помогают много компаний городских, появился большой спонсор в лице «Ак Барс» Банка. Мэр Наиль Магдеев у нас также болеет за команду, он сейчас президент футбольного клуба.
Вспоминая тот же 2001 год. Там же тоже было, казалось бы, дно, а потом завод помог клубу, в команду пришел главный тренер Юрий Газзаев, и «КАМАЗ» со временем вернулся в число сильнейших команд первой лиги, мог даже и в высшую лигу переходить. Тогда команде повезло, что в её руководстве был такой человек, как Николай Салов - начальник команды, который переживал за дела клуба больше, чем за свои личные. Бывало, квартиру закладывал в залог, чтобы найти денег для команды. Увы, он буквально сгорел от переживаний, рано уйдя из жизни, царство ему небесное.
В этом плане я не позавидую нашему генеральному директору Наилю Ахмедшину. Раньше у нас Валерий Четверик был, человек, который всё старался сделать для команды. Ходил, просил, в приёмных высиживал. Тут же надо понимать, что тебя сегодня могут не принять, завтра – послать, а послезавтра пойдут навстречу, надо только дождаться этого момента. Вот сейчас эта ноша лежит на Наиле Богдановиче. Но, пока у команды всё нормально. Нам сейчас важно будет пережить следующий, 2017 год. По всем прогнозам он будет очень тяжелым, и не только в футболе. Как доказательство, кто бы мог ожидать, что произойдет то, что случилось с «Татфондбанком»?
– Попав в заключение, имели возможность следить за футболом?
– Постоянно. Там за ним многие следят. Есть свои тотализаторы, люди играют, правда, не на деньги, а на сигареты. У нас сидел парень из Сергиева Посада, который еще больше меня следил за футболом, отслеживал все чемпионаты ведущих стран Европы: Англии, Германии, Италии, Франции. Проблем-то нет, тарелку поставили, сидишь, смотришь.
 | |
«КОГДА Я ПРИЕХАЛ В ТЮРЬМУ, МОЛВА УЖЕ ДОНЕСЛАСЬ, ЧТО Я ФУТБОЛИСТ»
– Когда вы только сели, был чемпионат мира 2002 года. В сборной страны играли Руслан Нигматуллин, в отборочном турнире выступал Евгений Варламов, ваши бывшие партнеры по «КАМАЗу». Не посмеялись сокамерники, когда вы сказали, что играли с этими людьми в одной команде?
– Молва быстрее меня в зону залетела. Когда я приехал в тюрьму в Мензелинске, люди уже знали, что я бывший футболист. Правда, удивились некоторые, кто меня помнил, что я тут делаю, каким образом попал? Я отвечаю: «На сборы приехал». Вот над этим посмеялись.
– Отстояв до десятого класса в воротах, как вы оказались в профессиональном футболе?
– Достаточно случайно. Я тогда работал на прессово-рамном заводе, где мне доверили станок с числовым программным управлением. А я еще в детстве, когда прочитал про такой станок, подумал - вот бы здорово было на нём поработать. Запустил программу, и гуляй, а станок за тебя сам работает. Потом пришло время военного призыва, и я собирался служить в ВДВ. Готовился к этому, набирал физическую форму, отпрыгал с парашютом. Но тут Четверик пригласил меня в «КАМАЗ», с чего и начался у меня профессиональный футбол и продолжался до 1993 года.
 | Ветераны ФК «КАМАЗ»: Ахрик Цвейба, Руслан Нигматуллин, Платон Захарчук, Александр Горбачев, Евгений Дурнев и другие |
– А там что случилось?
– Разругался с Четвериком вдрызг. Я тогда уже был в числе основных игроков команды, а получал всего 250 долларов. А я рано женился, сынишка к тому времени подрастал. Мне не то, чтобы завидно было до чужих денег, просто на семью требовались средства, да и по уму я же был таким же футболистом основы, как и другие. Вот я и устроил демарш, перед отправлением на Универсиаду в Америку. Не выходил два часа из клубного автобуса. Меня уговаривали, но я не согласился. Нам же, помимо денег, что-то из техники выдавали, телевизоры те же. Мне не давали. Я говорю: «Валерий Васильевич, у меня телевизора нет». Он мне отвечает: «Да зачем тебе телевизор? У меня дома их столько, а они мне не нужны!». Я говорю: «Так вы дайте мне один». Не дал. Короче, накопилось тогда на душе, так я и ушел из команды на два года. Всё это время работал на предприятии, изготавливал редукторы, дела шли хорошо. Но от команды я далеко не уходил, помогал начальнику команды Николаю Салову, так сказать, на общественных началах. Помню, мы автомобиль перегоняли Ахрику Цвейбе в Сочи. И там я с утра решил пойти на тренировку, Четверика не было на ней, а потом он меня увидел, говорит: «Давай, возвращайся в команду». А я же за собой следил, за два года вне футбола набрал только три кило, постоянно бегал в те годы. Ну, и вернулся.
– «КАМАЗ» начала девяностых вспоминают только с той точки зрения, что там играли ветераны советского футбола. Но я обратил внимание, что в Челнах начинали свой путь, а потом раскрылись в других командах, такие молодые футболисты, как Алексей Бабенко, Андрей Гашкин. Кто был селекционером в том «КАМАЗе»?
– Что касается Бабенко, то он был родственником Четверика. А селекционную работу в клубе вёл иорданец по национальности доктор Адель. Плюс ему в селекционной работе помогал Витя Панченко, который уже подходил к завершению карьеры, и уже начал присматриваться к селекционной работе, в которой сейчас преуспел. И, мне кажется, особых ошибок у них в работе не было. Разве что тогда, когда командой начал руководить Беньяминас Зелкьявичюс, приглашавший своих соотечественников. Вот с ними отношения не складывались. Никто не заиграл.
«ОЧНУЛСЯ, СЛЫШУ СЛОВА ЧЕТВЕРИКА: «ЭДИК, НАДО ИГРАТЬ»
– Не сыграв на Универсиаде, вы всё-таки сыграли на международном уровне, выступая на Кубке Интертото. Светлые воспоминания?
– Да, и для меня, и, я считаю, для команды. Мы сыграли неплохо, дошли до полуфинала, все игры были запоминающимися. Что в Мюнхене, когда мы обыграли местный «Мюнхен 1860», а мне разбили нос. Мне там «прислал» Даниэл Боримиров - болгарин, который в составе сборной занял четвёртое место на чемпионате мира 1994 года. Задрал ногу выше головы, жахнул мне, и я отключился. Очнулся, слышу голос Четверика: «Эдик, надо играть». Надо так надо, я встал, поставил сломанный нос на место, и отыграл до конца. Мы там победили, а местная газета написала, что такие русские напомнили им о 1945 годе. Или во Франции, когда мы играли в полуфинале. Нам же надо было удержать преимущество, которое мы заработали в домашней встрече. И, я уверен, мы бы смогли это сделать, если бы нам пошли навстречу в руководстве российского футбола. Перенесли игру чемпионата страны во Владикавказе. А так мы отыграли в Осетии, потом поехали во Францию. Малым количеством игроков, уставшие, и не дотерпели до конца матча. Французы забили гол, сравняли счет по итогам двух матчей, а потом обыграли нас в дополнительное время.
 | Вместе с Евгением Варламовым (слева) Югрин раздаёт автографы болельщикам ФК «КАМАЗ», после товарищеского матча, посвященного 35-летию клуба |
| Автор Ирина Ерохина |
– «КАМАЗ» не обвиняли в таком явлении, как договорные игры. Тем не менее, в его истории были матчи, которые вызывали подозрения. К примеру, игра с «Жемчужиной» из Сочи. Тогда «Жемчужина» выиграла – 5:4, зато Панченко забил три гола, что помогло ему стать лучшим бомбардиром чемпионата. Были у «вашего» «КАМАЗа» договорняки?
– Ну, вот сам подумай, а кто мог бы к нам подойти с таким предложением? «Спартак», «Динамо», ЦСКА, «Торпедо»? Они были легендарными клубами в истории советского футбола, а тут какой-то «КАМАЗ».
– Я думаю, здесь уместно слово «западло». Именно такое чувство было бы у перечисленных клубов, если бы захотели с вами «договариваться».
– Совершенно верно. Что касается именно того матча в Сочи, то я на тот момент не играл в «КАМАЗе». Именно в то время, я, как уже говорил ранее, помогал клубному менеджменту, в частности, с перегонкой автомобиля для Цвейбы. Поэтому даже на тот матч не успел. Что касается наших игр, то я могу заверить, что мы ни одной игры не сдавали.
– А самим покупать – денег не было?
– И это правда. Те же москвичи к нам относились свысока, хотя состав у нас был в те годы очень серьёзный, из людей, поигравших на очень приличном уровне. Пусть эти люди уже были в возрасте, но они игры не портили. Потом, я замечу, если были подозрения на наших игроков в тех же «сдачах», то эти люди потом не выплыли бы в футболе. Ни в качестве игроков, ни в качестве тренеров. К ним бы относились, как к «продажным», кому такие нужны?
«МНЕ ОЧЕНЬ НЕПРИЯТНО, КОГДА СЕЙЧАС ПИШУТ: ЭДУАРД ЮГРИН И В СКОБКАХ 29-Й КОМПЛЕКС»
– В вашей футбольной биографии был эпизод, прямо скажем, не красящий вас, как футболиста. Ударили судью в матче чемпионата Татарстана, получили пожизненную дисквалификацию. Я знаю того судью, прямо скажем, более безобидного человека трудно представить. Да и судит он так, что в игре делает четыре свистка – при начале и окончании таймов. Что случилось?
– Дело было в матче, приуроченном ко дню города. Играли мы с Зеленодольском, который выглядел сильнее, и в итоге нас обыграл. Меня же удалил судья. За что? Может, я жестко играл, но, на мой взгляд, не наиграл на две желтые карточки. Когда увидел перед собой вторую, вспылил. Наверное, в чем-то была моя вина. Я сразу извинился перед тем судьёй, сам повёз его в больницу. Кстати, с футболистом из Зеленодольска, с кем у нас тогда была стычка, мы недавно встретились на матче ветеранов, она сам подошел, спросил: «помню ли я тот момент?».Вспомнили, посмеялись.
 | С партнёром по челнинскому ФК «КАМАЗ» Ниязом Акбаровым |
– Тем не менее, все люди, вас знающие, говорили, о том, что вы были человеком, который служил своеобразной защитой «КАМАЗу». Тот же Четверик примерно так выразился на чествовании в день 35-летия клуба.
– Я эти слова так понимаю. Когда у команды бывали сложные моменты на поле, я выскакивал на защиту в числе первых. Так было, например, в Нижнем Тагиле, когда мы еще по второй лиге чемпионата СССР играли с местным «Уральцем». Там наших просто начали бить, местные зрители подключились, и я был в числе тех, кто первым принял на себе удар. Или примерно такая же ситуация была в Брянске, в матче против местного «Динамо». Там на трибунах сидел местный генерал, началась драка, тут местные милиционеры подключились, нашему Коле Колесову досталось. Опять же я был в числе тех, кто принял удар на себя. Я просто не давал в обиду ни партнёров, ни самого себя.
– Сын не стал футболистом?
– Он играет в чемпионате Челнов, мы с ним работаем в одной компании. С женой мы развелись.
– Развод был связан с тюремным сроком?
– Конечно, 13 лет разлуки – кто выдержит? Но мы остались в хороших отношениях. Сын помогает мне в хлопотах с моей мамой, своей бабушкой.
– Получается, что до тюрьмы у вас жизнь была поделена на две части. Одна связана с футбольным «КАМАЗом», другая – с ОПГ «29-й комплекс»?
– Нет, я никакого отношения к этому «комплексу» не имел. Просто у меня были какие-то друзья, определённый круг общения… В конце концов, в одном моменте я сам был виноват, и из-за этого всё получилось, как получилось. Тот этап жизни теперь забыт, закопан.
– В этой «организации» на такие слова не обидятся?
– А чего на правду обижаться? Я же говорю, как есть. Мне очень неприятно, когда сейчас про меня пишут, к примеру, Эдуард Югрин, и в скобках (29-й комплекс). Это не так. Я отсидел 13 лет, но многое переосмыслил. К примеру, на зоне есть предубеждение к труду, который принято называть «обслугой». Те же официанты. Но мы, работая, так или иначе, занимаемся обслуживанием. И мне, к примеру, не зазорно было бы сейчас пойти, например, снег чистить. Я знаю, что, если мне не будет хватать денег на лечение мамы, то я пойду на вторую работу, буду чистить снег или там сторожем устроюсь. Слава Богу, друзья мне помогают, зная о проблемах с матушкой. Я сейчас живу, стараясь, чтобы у неё всё было хорошо. Потому, что, я считаю, она своё здоровье подорвала из-за меня, из-за того, что со мной произошло. От переживаний она и слегла. Да, я не смог своей семье помочь, но сейчас у меня долг – помогать маме.
ДОСЬЕ «БИЗНЕС Online»:
Эдуард Югрин родился 9 сентября 1968 года в Свердловске (с шести лет -житель Набережных Челнов).
Достижения: играл в «Турбине», «КАМАЗе», КАМАЗ-Чаллы» в чемпионатах СССР и России. В общей сложности провёл 200 матчей за профессиональные команды, забил четыре гола. Из них в высшей лиге чемпионата России был сыгран 41 матч, забит 1 гол в ворота московского «Спартака». Полуфиналист Кубка Интертото 1996 года.
В 2001 году получил 13 лет тюремного заключения по приговору, как участник челнинской ОПГ «29 комплекс». В 2014 году вернулся из мест заключения, сейчас работает, выступает в ветеранской футбольной команде «КАМАЗ».