Главный папа НХЛ. У него три сына – и все в топовых клубах

Секрет Карла Суббана.

«Самый умный человек из тех, кого я знаю», – писал в инстаграме Пи Кей Суббан про отца Карла – одного из немногих адекватных hockey dad, которые помогли детям состояться в хоккее и в то же время не помешали им излишней опекой.

Пи Кей сейчас играет в «Нэшвилле», который в 2017-м вышел в финале Кубка Стэнли. Малкольм попал в систему «Вегаса» - финалиста прошлого сезона, Джордан – в «Торонто», одного из самых именитых клубов НХЛ. В 2017-м Карл рассказал об отцовстве в книге How We Did It. Такое название Карл выбрал, потому что другие хоккейные папы постоянно спрашивали его «Как вы это сделали»?

Публикуем фрагменты книги, которые находятся в открытом доступе вот здесь. Карл рассказывает, почему нет никаких хоккейных генов, как объяснить своим детям, что такое «нет», и в каком случае родители могут закладывать в ребёнка свои мечты.

ВРАТАРЬ-КУМИР

Задолго до того, как я стал хоккейным папой, я хотел быть хоккеистом. Я хотел быть как Кен Драйден из «Монреаля». Нас объединяло то, что мы играли на позиции вратаря.

Когда я рос на Ямайке, то защищал ворота в футболе. Когда мне исполнилось 12, наша семья переехала в Садбери, Онтарио. Неважно, где я играл – на асфальте или на коробке рядом с домом – я всегда был вратарём. Драйден дебютировал в «Монреале» в сезоне 1970/71, и я стал смотреть его матчи по местному каналу, где говорили только на французском.

Мы с ребятами старались максимально подражать нашим кумирам в НХЛ. Все должны были знать, кто мы такие. В воротах я был Кеном Драйденом, а не Карлом Суббаном. Я даже скопировал его знаменитую позу, когда он стоит перед воротами, опираясь о клюшку. Так он казался ещё выше, чем есть. Драйден как бы говорил сопернику: «Я жду тебя».

Он помог мне адаптироваться в новой обстановке. Ребёнок из семьи иммигрантов, я хотел завести друзей и стать своим. Мне было легче сделать это с помощью Драйдена. Я больше не был парнем из Ямайки – теперь я жил в Канаде.

МЕЧТА СТАТЬ УЧИТЕЛЕМ

С одной стороны, у меня была невероятная страсть к хоккею. С другой, я не мог попасть в команду. У нашей семьи просто не было денег на экипировку, пошлины и поездки. Я горел желанием играть и выигрывать, но моя мечта стать Кеном Драйденом так и осталась мечтой. Уже очень скоро я понял, что мечту придётся спрятать глубоко внутри себя – в надежде, что однажды она даст о себе знать.

Ещё до рождения сыновей я узнал о новой страсти – мне хотелось помогать детям. Я понял это, когда пытался пробиться в НБА. Я вырос до 190 см и стал играть за школьную команду. В университете Лэйкхед я тоже был в баскетбольной сборной. Летом я тренировал детей в лагерях, которые проводил наш университет. Внезапно у меня появилась новая мечта – стать учителем.

Теперь у НБА появился конкурент. И это пошло мне только на пользу, потому что скоро стало понятно, что у меня маловато шансов попасть и туда. Я получил второе образование – педагогическое. Я был готов на всё, чтобы стать лучшим учителем. Следующие 30 лет я работал в школах Торонто, зачастую из проблемных районов. Там я чувствовал себя нужным, был уверен, что смогу внести свой вклад и что-то изменить.

ПРОБЛЕМА ПОКОЛЕНИЯ

В школе я любил спрашивать у учеников: «Кто из вас хочет стать лучше?» Все поднимают руки. И в этом ничего удивительного – каждый ребёнок хочет стать лучше. Но не все верят, что это возможно.

У нынешнего поколения есть серьёзная проблема. Я видел это в школах Торонто, я вижу это сейчас на хоккейных площадках, улицах, торговых центрах. Слишком много детей сами по себе, им не хватает наставничества, любви и поддержки, которые нужны для личного роста. У этих людей нет взрослого или взрослых, готовых вступиться за них и направить на нужный путь.

Мы с женой Марией учли это, когда воспитывали своих детей. Я горжусь каждым из них. Две дочки - Настасия и Наташа - преподают в Торонто. Настасия, которую мы называем Таз, играла в баскетбол в университете Йорка, а Наташа преуспела в качестве художника. Наши сыновья Пи Кей, Малькольм и Джордан были выбраны на драфте НХЛ, у всех контракты с клубами.

ТРЕТЬЯ ДОРОГА

Я верю, что родителям, учителям и тренерам важно вкладывать свои мечты в детей, учеников, игроков. Ничего такого, если дети живут вашей мечтой. При одном условии: она должна стать их мечтой. Пока дети подрастают, ваша мечта может быть сильнее, чем их. Но начинается всё с этого: ты даёшь им мечту, а они выбирают, следовать ли ей и выбирать свою. Но чтобы воплотить её в жизнь, они должны хотеть этого сильнее, чем ты.

Попасть в НХЛ – это мечта тысячи семей, в странах по всему миру. Я виделся с ними на хоккейных аренах по всей стране. Из года в год мне задают один и тот же вопрос: «Карл, как вам удалось это?» Я называю это вопросом на миллион долларов. Потому что если бы мне платили доллар каждый раз, когда я слышу этот вопрос, я бы стал миллионером.

Как можно объяснить, как некоторым удаётся преодолеть все препятствия и добиться успеха в жизни? Всё зависит от твоих ценностей, целей, решений. Большинство людей, оказавшись на дорожной развязке, видят только два направления: влево и вправо. Они не видят третьего пути: пойти прямо и протоптать дорогу самому.

«МОНРЕАЛЬ» И «ТОРОНТО»

В тот же год, когда я прибыл в Канаду, Мария и её семья перебрались с карибского острова Монсеррат в Торонто. В Ямайке и Монсеррате всегда солнечно, повсюду пляжи, богатая культура. Но хоккей? Нет даже близко. Наши семьи прибыли в Канаду ради работы и образования, ради возможностей. И хоккей для меня с Марией как раз и был одной из таких возможностей. Поэтому мы отдали своих детей в этот спорт, столь популярный в Канаде.

Я очень обрадовался, когда узнал, что Мария тоже следит за хоккеем. Она болела за «Торонто», а я был ярым поклонником «Монреаля». Наши дети слышали стартовую заставку Hockey Night in Canada раньше, чем начали ходить. Когда «Торонто» и «Монреаль» играли друг с другом, дома было громче, чем на арене.

Для нас хоккей – семейный спорт. Таз и Таша научились кататься раньше, чем мальчики, и они помогали в их обучении. Можно сказать, что для девочек это раннее начало их педагогической карьеры. Парни были на льду ещё когда ходили в памперсах, катание и хоккей были неотъемлемой частью их жизни. Для моих сыновей мечта стала частью их личности – мечта, а не их фамилия или их родители.

Вот что я имею ввиду под третьей дорогой. Выбирая этот путь, ты готовишься разбить стереотипы. Так что когда ребята спрашивают меня, почему мы отдали детей в хоккей, я отвечаю: «А почему нет?» В Рэд Дире (провинция Альбрета) никто не спросит у родителей, почему они отдали своих детей в хоккей. Они просто сделали это. Так делают все канадцы. Вот и мы сделали. Мы обожаем эту игру. Мы получаем удовольствие от просмотра хоккея. И мы знаем, что нашим детям тоже нравится хоккей. И, быть может, в один день они все станут игроками «Монреаля» или «Торонто» и попадут в воскресный эфир, чтобы в нашем доме стало ещё громче.

РАСКРЫТЬ ПОТЕНЦИАЛ

У каждого есть СРП – система растущего потенциала.

Сначала эту систему нужно загрузить. Чем раньше это произойдёт, тем лучше станет твой ребёнок. Ты родился с потенциалом, но без навыков и талантов – это придёт только со временем. Парикмахер не рождён парикмахером. Ему нужно тренироваться. Электрик не рождён электриком. Но у твоего сына может быть всё, чтобы стать им. В твоём потенциале скрыты навыки, способности и таланты, которые помогут стать электриком.

Пи Кей был рождён в обстановке, которая загрузила ему СРП. Детям очень важно знать, по какой дороге они идут. Чем раньше это станет известно, тем лучше они станут в своей области. Когда-то Пи Кей хотел играть в баскетбол. Я не могу сказать, что он не стал бы хорошим баскетболистом с тем количеством труда, времени и желания, которое он вложил в хоккей. Ты никогда не знаешь наверняка. В этом и главная особенность дара – ты никогда не знаешь, куда он тебя приведёт.

Как педагог я не могу говорить кому-либо, что он не должен идти за чем-то из-за страха провалиться. Но я считаю, что цели должны быть достижимыми. У Пи Кея было больше шансов попасть в НХЛ, чем в НБА – он родился в Канаде и не был выше двух метров. Наша страна выпускает больше хоккеистов, чем любая другая в мире. У нас самая развитая система юношеских лиг и самая лучшая лига в мире Greater Toronto Hockey League, у нас отличные тренеры и поддержка со всех уровней, в том числе от федерации. Я не удивляюсь, когда ребята из этой страны добиваются успехов в хоккее. В Канаде дети рождаются с коньками.

Я не удивлён, что Пи Кей сделал это, Малькольм и Джордан сделают это – у них есть все возможности для того, чтобы добиться целей. Идеальная обстановка.

ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС

Родители успешных детей задают мне один и тот же вопрос: «Что ты сделал, чтобы помочь детям добиться успеха?» В ответ я говорю одно и то же: наставничество, поддержка, нацеленность на лучший результат, стремление к высокой цели. Это рецепт для успеха вашего ребёнка. Так они смогут покорить любые высоты. Дети видят возможности, когда ты указываешь на них.

Мария и я придерживались такой же схемы при воспитании наших детей. Если нас не было рядом с детьми в буквальном смысле, мы поддерживали их по-другому. Как и мои родители, я и Мария хотели, чтобы в голове у детей был наш голос. Когда им нужна помощь, они могут прибавить звук наших голосов, и это напомнит им о нашем присутствии и наших ожиданиях.

Ожидания моих родителей от меня были предельно ясны, и я всегда могу услышать их голос. «Да, Карл». «Нет, Карл». Я не хотел их подвести. Их голоса были призывом к действию или знаком «стоп». Они никогда не хотели, чтобы я попадал в передряги, а я никогда не хотел подводить их. Со временем любой ребёнок понимает, что хорошо, а что плохо. Родитель может его направить – сказать «стоп» или «вперёд». Мои сыновья покинули дом в 16 лет. Слава Богу, они никогда не попадали в беду. Я знаю, что они слышат мой голос: «Остановись. Ты выпил слишком много». «Хватит. Пора идти домой, утром тренировка». «Завязывай. Завтра игра».

Я узнал «нет» от своих родителей. Мои дети узнали это от меня. Когда твой ребёнок вырос, а ты всё ещё говоришь ему «нет», желаю удачи. Если ребёнок узнал об этом один раз, тебе не придётся повторять ещё раз. Для того, чтобы объяснить что такое «нет», нужно проводить как можно больше времени с детьми. Так они понимают, что вам не всё равно. Ты можешь как угодно строить своих детей, но если они не чувствуют твою заботу, всё будет впустую. Главный принцип дисциплины – усиление воли без разрушения духа.

ХОККЕЙНЫЕ ГЕНЫ

Некоторые родители думают, что много работать необязательно, что некоторые дети талантливы сами по себе и обладают какими-то генетическими преимуществами. Я столкнулся с таким стереотипом, когда весной 2011 года отправился на арену Херба Карнеги в Норт-Йорке, чтобы увидеть матч Джордана. Ему недавно исполнилось 16, и это был его последний сезон в «Торонто Мальборос». Год драфта, по прогнозам, он входил в топ-10 проспектов лиги. Плей-офф привлёк внимание многих скаутов. Каждая игра была на счету. Каждое движение изучали. Я сильно волновался и надеялся на хорошую игру Джордана и его одноклубников. Все родители волнуются. Это нормально [...]

Знаете что мне нравится в этой арене? Здесь лучший попкорн в лиге. Этим вечером, как и всегда, везде стоял цепкий запах попкорна, который словно магнит заманил меня в фудкорт-зону. Я был в тревожном состоянии, и еда помогла мне успокоиться.

Я пришёл один. С попкорном в одной руке и кофе в другой. Я пошёл на своё место, и тут мне перегородил дорогу слабо знакомый мне хоккейный папа. Он познакомил меня со своим знакомым, ещё одним хоккейным папой, которому на вид было около 30-ти.

Этот парень сказал: «У меня есть предложение».

Эм, окей.

«Что ты задумал?» – спросил я, надеясь, что он не предложит мне тренировать своего ребёнка.

«Хочу, чтобы моя жена родила ребёнка от тебя».

Я был поражён. Прежде чем я смог ответить, он предложил мне деньги.

После этого я мог только посмеяться. Проведя некоторые расчёты, я пошутил: «35 лет назад я бы сделал это за бесплатно».

Но моя улыбка быстро исчезла с лица. Этот бедолага думает, что всё дело в моих генах. Он знал об успехе Джордана, знал о Малкольме, вратаре сборной U-17, знал Пи Кея, который уже шумел в НХЛ. Этот парень думал, что у меня особые гены, и хотел, чтобы я передал их его ребёнку. Но в действительности учёным нужно проделать ещё очень много работы, чтобы определить, какой из 25 тысяч генов помогает стать хоккеистом высокого уровня.

У нас пять детей, и мы хотели, чтобы они добились максимального успеха в своей жизни. Я надеялся, что тот парень шутил, но, похоже, он один из тех поехавших хоккейных пап, которые всеми способами хотят получить преимущество или сгладить углы. Его не интересовало, как Мария и я вырастили трёх хоккеистов. Наверняка он даже не догадывался, что у нас две талантливые и успешные дочери. Но многие родители, учителя и тренеры хотят знать обо всём этом, и вот почему я написал эту книгу.

ПАПА ДОМА – ВСЕ ДОМА

Самым важным для наших родителей было образование. На меня никогда не давили – и никто не говорил, что я должен стать адвокатом или доктором. Мы знали, что нам нужно ходить в школу и хорошо учиться. И поскольку родителей никогда не вызывали в школу, они думали, что всё идёт отлично. Им всегда говорили «Какие у вас замечательные мальчики!» Мы никогда не попадали в серьёзные передряги – возможно, они просто обходили нас стороной. Мы видели, как усердно работали наши родители, и мы не хотели расстраивать их.

Когда мне были нужны деньги, чтобы сыграть в футбол, отправиться на выезд с командой, купить кроссовки для бега, мне всегда помогали. Свою заботу родители показывали и через маленькие вещи. Мой отец всегда готовил нам ланчи в школу, даже когда мы были в старших классах. Он наносил на коробки имена: Карл, Рекс (никнейм Патрика) и Марк. Внутри были сендвичи, фрукты и сок. Его металлическая коробка стояла рядом с нашими.

Наш отец любил нас и в то же время был строг. Когда он возвращался с работы, мы уже должны были быть дома. Я всегда прикидывал, когда отец вернётся домой. Я мог увидеть свое отца за километр, как он на велосипеде приближался к дому. Когда он был у порога, я уже был дома, вымытый, расчёсанный. Отец дома - никто не уходит. Возможно, это слишком строго, но так нас воспитывали. Никто не хотел, чтобы мы шатались где попало, особенно вечером.

РЕМЕНЬ

У нас применялось телесное наказание. Папа определённо был авторитарной фигурой в доме, и он использовал телесное наказание, когда чувствовал, что это необходимо. Мне попадало ремнём, если я дрался с братьями или кто-то из соседей жаловался на наше поведение. Я был самым старшим ребёнком в доме, и требования ко мне были самыми высокими. (Мой брат Хоуптон был старше, но он жил вместе с бабушкой и дедушкой.) Папа никогда не наказывал так, чтобы оставались синяки или ссадины. И телесное наказание применялось не только дома, но и в школе, когда ты опаздывал или вытворял что-то из ряда вон.

Но хотел бы отметить, что на каждую унцию наказания был фунт любви. Я никогда не боялся своего папы. Он всегда нам помогал, снабжал всем необходимым, любил нас. Со временем я научился избегать наказания – я просто убегал от папы. Разве кто захочет, чтобы его били? В восемь-девять лет он уже не был в состоянии догнать меня, и на этом всё закончилось.

Влияние родителей было ощутимо и за пределами дома. В гостях мы должны были вести себя как можно лучше. Если мне предлагали стакан воды, я смотрел на родителей – узнать, дают ли они на это добро. Вот так всё и было – я знал правила. Мне и моим братьям дали возможность побыть детьми, но в то же время мы должны были правильно вести себя на людях и не позорить свою семью. Я быстро понял, насколько важна репутация семьи. Суббан, Питерс и Бартли - всё это мои родственники, у них есть репутация в обществе, которую мы должны сохранять.

СМОТРЕТЬ В ГЛАЗА

Думаю, что правила и ограничения важны. Если ты любишь своих детей, то сделаешь так, чтобы они соблюдали дисциплину. И под дисциплиной я не имею ввиду рукоприкладство – я имею ввиду, что дети должны знать слово «нет». Моя мама тоже старалась быть строгой, когда возникали конфликты, но она никогда не переходила грань. Папе же было достаточно взглянуть на нас. Он любила и заботилась о нас, а также всегда оставляла второй шанс. Она давала нам дюйм, а нам казалось, что это целый ярд. 

Моя мама никогда не сидела без дела. Когда она не готовила и не убиралась, она вышивала и делала одежду. Она не боялась ничего – даже молотка и гвоздей. Когда мы строили дом, она работала над кухней.

Мама также научила нас читать и писать. Надо понимать: детям в Вест-Индии запрещалось смотреть взрослым в глаза во время разговора. «Ты смотришь на меня! – так пугали детей. – Думаешь, что стал мужчиной? Думаешь, стал взрослым?» И даже если ты воспитан, то старался избегать разговоров со взрослыми. Уверен, что это удерживало нас от того, чтобы узнавать что-то новое. Со временем я понял, что словарный запас человека растёт тремя путями: слушать, как говорят взрослые, говорить со взрослыми и читать книги. Но даже сейчас я замечаю, что дети из Ямайки, когда задают вопрос, не смотрят тебе в глаза. Мы знаем, что невозможно установить связь с человеком, если не смотришь ему в глаза. И невозможно чётко выразить свои мысли.

ШКОЛЬНАЯ ФОРМА

Научиться читать у меня получилось не сразу. Мама старалась изо всех сил, чтобы научить нас. Мы сидели по вечерам на заднем дворе, в тени кокосовых деревьев на деревянных коробках. Мы читали простые книги с картинками, например, Fun with Dick and Jane («Веселье с Диком и Джейн»). Другие книги было не раздобыть, и чаще всего мы читали газету Daily Gleaner. Без чтения крайне сложно произвести хорошее впечатление на собеседника. Моя мама делала всё возможное, чтобы помочь мне, и, оглядываясь назад, я очень благодарен, что она занималась этим [...]

Ещё одно яркое воспоминание о маме – когда она сидела с машинкой Singer. В этом не было ничего необычного, но в этот день она вышивала что-то особенное. Я был очень рад. Она расстелила ткань хаки, которую купила в магазине, наложила шаблон, который подготовила заранее, и начала осторожно резать ткань, пока она не приняла очертания шорт и футболки. Она делала школьную форму – мою первую. Мне было семь или восемь, и я никогда не покидал пределы дома (у семьи не было машины – ред.).

Мама не спала ночами, чтобы сделать лучшую форму. Конечный вариант, как мне показалось, немного не подошёл мне, но зато он нравился родителям.