Он отобрался на Олимпиаду, но шведы не разрешили ехать в Пхёнчхан.
Александр Майоров родился в России, однако всю сознательную жизнь провёл в Швеции. Учился в шведской школе и жил в русской семье. Несколько лет назад отец фигуриста Александр Майоров-старший (первый тренер Алексея Ягудина, - ред.) был близок к смерти. Чтобы спасти его, Майоров согласился на трансплантацию костного мозга.
В прошлом году Александр завоевал личную квоту для участия на Олимпиаде, но олимпийский комитет Швеции не отправил его на Игры, посчитав это нецелесообразным.
Что будет дальше – кратко:
Швеция – спорт. Почему шведы не признают профессиональный спорт? Что такое «Закон Янте» и почему он не позволяет брать автографы у Хенрика Лундквиста?
Фигурное катание. Почему новые правила лишают фигурное катание объективности? Будут ли все прыгать четверной аксель? Какие перспективы у российских девочек, прыгающий четверной лутц?
Швеция – быт. Почему мигранты мешают стране? Есть ли в Швеции русская коммуна? Как попасть на самолёт с перегрузом?
Швеция – СМИ. Что пишут о России и Путине? Почему удалили интервью Майорова, где он похвалил Сочи и сказал, что мечтает о фото с президентом России? Часто ли пишут о российском допинге?
Пхёнчхан. Долго переживал Майоров свой недопуск? Что он думает о недопуске на Игры сборной России и ряда именитых спортсменов?
«В ШВЕЦИИ СКОЛЬКО НЕ ПЛАТИ – НЕ ДАДУТ БЕЗ ОЧЕРЕДИ»
– Александр, кем вы сейчас работаете?
– Я массажист, хотя по специальности – физиотерапевт. Но чтобы быть физиотерапевтом, мне нужно брать хотя бы полставки. Не успеваю так работать параллельно со спортом. А работая массажистом, могу выходить на работу в любое удобное мне время, главное – предупредить людей. Пока так, но дальше мне надо будет работать именно физиотерапевтом, чтобы продолжить обучение в университете. Хочу учиться дальше, но у меня нет необходимого стажа – надо минимум полгода поработать по специальности. Замкнутый круг. Вот и пришлось пойти пока по немного другому пути.
– Сильно отличается система образования Швеции от России?
– Думаю, да. Я не учился в России, но вот что вижу по своей специальности: в России это совсем другая специальность, если сравнивать с Европой. В России физиотерапевт почти как спортивный врач. У нас в Швеции физиотерапевты занимаются исключительно диагностикой. Очень большое различие в подходе. В России если тебе нужно провести обследование на рентгене – ты заплатил и прошел. В Швеции сколько не плати – тебе не дадут рентген вне очереди.
– Учебу сложно было совмещать со спортом?
– Я учился на полном курсе, в день уделял примерно шесть часов учебе. Садился, читал учебники. Даже на чемпионатах Европы и мира. Учимся мы на двух языках – шведском и на английском. Это здорово, и у меня поэтому вообще не было языкового барьера. Но сложность в том, что у нас был медицинский английский. И еще латынь. Термины все на латыни.
– Сколько языков знаете?
– Спокойно говорю на трёх – английском, шведском и русском. Ещё знаю немецкий, но не так хорошо. Латынь знаю, но на этом языке никто не говорит, кроме медиков.
– Послаблений не было как спортсмену?
– Никаких, всё сам. В Швеции есть спортивные вузы, где можно выстраивать обучение в соответствии с тренировками, соревнованиями. В Лулео такого не было. Тут смешная история – мой вуз стал работать со спортсменами, когда я его закончил. Благодаря мне! Я выиграл медаль на Универсиаде, в интервью сказал, что у нас университет спорт никак не поддерживает. Ректор прочитал и решил со следующего года ввести поддержку спортсменам. Мне же приходилось закрывать пропуски, брать дополнительные задания. Всё накладывалось друг на друга – тренировка, практика, учеба. Уходил каждый день почти в 5 утра из дома, приходил в 10 вечера.
– Зачем так себя мучить?
– Всегда нужен запасной аэродром. Получив образование, я спокоен: не получится в спорте, мне всегда есть, где работать. Хотя мне даже ребята из шведского олимпийского комитета говорили – зачем тебе эта учеба? Но я не жалею, всё устроилось отлично.
«Я НЕ БУДУ ИНТЕРЕСЕН ЯПОНЦАМ»
– Надеяться чисто на заработок со спорта в Швеции нельзя?
– Во всей Скандинавии. Спорт здесь – хобби. Я отдаю всего себя спорту, но люди спорт как основную работу не признают. Зарплату нам не платят. Профессиональный спорт в Швеции не уважают. Норвегия, Финляндия – тоже самое. Исключение – лыжный спорт, биатлон и хоккей. Вот они денежные. В остальных видах остаются только преданные фанаты своего дела.
– Согласно журналу Money, фигуристы тратят ежегодно около 50 тысяч долларов на подготовку к сезону. Насколько эта цифра верна?
– За границей это так. В Америке. В Швеции всё гораздо дешевле. Но уровень льда, тренировок совсем другой. Профессионалов найти тяжело.
– На чём может зарабатывать фигурист в Европе?
– Призовые и шоу. Редко кому удаётся выбить государственную стипендию. Спасти ситуацию могли бы спонсоры, но они в фигурное катание не идут. Спонсоры хотят, чтобы их видели. Но нам же не дают как-то показать своего спонсора! Если бы в ISU разрешили хотя бы небольшие нашивки – жить стало бы гораздо легче.
– Почему они не разрешают нашивки?
– Сам не знаю. На кофты наносить можно. Но на соревновательный костюм, в котором выступаешь – нет. Я не предлагаю огромную рекламу. Так, небольшую нашивку, 30 на 30. Одну, две. Вот никак бы это не помешало телекартинке, а фигуристам был бы заработок. На сборы поехать можно было бы на эти деньги, развиваться.
– Но на шоу ведь хорошие гонорары?
– Чтобы участвовать в шоу, нужно, чтобы тебя пригласили. Приглашают либо очень успешных спортсменов, либо популярных, которых очень любит публика. Это если про высокооплачиваемые шоу говорить. В других шоу гонорары совсем другого порядка. Да и неинтересно участвовать в таких шоу, где не профессионалы, а любители.
– Самые прибыльные шоу – в Японии. Поэтому многие фигуристы «заигрывают» с японской аудиторией, пишут посты на японском. Вы не продвигаете себя в Азии?
– Смысл? Я хоть весь инстаграм на японский переведу, сам японский выучу – это не поможет. Не надеюсь. В Японии действительно очень любят фигурное катание, многие стремятся понравится японской публике. Но я им интересен не буду, у них свои герои. Поможет только результат.
«ЗИМОЙ КАТАЮСЬ НА ВЕЛОСИПЕДЕ НА ЛЬДУ»
– Самый популярный вид спорта в Швеции?
– На первом месте хоккей. Затем лыжи и биатлон. Бенди ещё очень любят. С недавних пор популярен баскетбол.
– В Лулео любят хоккей?
– У нас региональная команда. Она была чемпионом в начале 90-х, потом успехов не было. Это не топ-клуб, это перевалочная база. Как и весь чемпионат Швеции сейчас. Год-два играют, показывают себя, потом уезжают дальше. Даже в хоккее если хочешь заработать – нужно уезжать из Швеции. Больше хотят в НХЛ, но и в КХЛ едут. Зарплаты в России хорошие.
– Сами ходите на хоккей?
– Иногда, но вообще мало времени. С клубом дружу, общаюсь с хоккеистами. Они меня приглашают иногда кататься в паузах между периодами, для развлечения.
– В России на хоккее были?
– Один раз – на Олимпиаде. Латвия со Швецией играла. Нам аккредитацию неправильную сделали – вместо конькобежного стадиона дали пропуск на хоккейный стадион. Мы прямо в раздевалку к игрокам смогли зайти! Поздоровались, пожелали удачи ребятам. Хоккей – классный спорт. Но и конькобежный спорт тоже интересно было посмотреть. Не думал, что на коньках можно так быстро кататься!
– Какие виды спорта любите, помимо фигурного катания?
– Я экстремал, не могу сидеть на месте. Постоянно чем-то занимаюсь. Люблю велоспорт. Зимой тренируюсь, катаясь на велосипеде на льду. Летом люблю разогнаться и по кочкам. Но чтобы смотреть велоспорт – это же по шесть часов у телевизора сидеть надо, не для меня. Иногда разве что за техникой профессионалов наблюдаю. По телевизору смотрю только хоккей, сборную.
– С кем из хоккеистов знакомы?
– Общаюсь с Микаэлем Ренбергом (бывший хоккеист сборной Швеции и НХЛ, – ред.) Мы вместе учились на физиотерапевта. Он поиграл и в Швеции, и в НХЛ. Сейчас комментатор на телевидении.
«ПЛЮСОВЫЕ ОЦЕНКИ НАДО УБРАТЬ ВООБЩЕ»
– Лучший фигурист прямо сейчас – Юдзуру Ханю?
– На мой взгляд, да. Он сейчас безоговорочно первый. А вот за второе и третье место идёт борьба. Кто знает, может так сложится, что и я стану вторым? Сезон очень интересный – можно сделать ставку на стабильность, но баллы будут не очень высокие. Можно пойти на риск, но ошибившись проиграть вообще всё.
– Как оцениваете новые правила?
– Они сильно изменили расклад сил. Градация оценок дошла до 10 баллов – падение теперь почти фатально. Приведу пример – Skate America. При чистом прокате я мог там быть в тройке. Разрыв баллов стал очень небольшим, и всё решают детали. Но есть и минусы – они в предвзятости судей.
Вот катает не лидер, а фигурист, которого мало знают судьи. Он чисто откатает свою программу, сделает один четверной, чисто все тройные приземлит. Но получит только +1, +2 за прыжок. Потом выходит фаворит, катается хуже, но ему ставят +3, +4, даже +5. В чём фишка – двойной прыжок с оценок +5 будет больше стоить, чем тройной чистый с оценкой +2. А четких критериев оценки ведь нет, всё субъективно. Тройной тулуп – 4 балла стоит по базовой оценке. Двойной – 0,5 балла. 0,5 + 5 – в итоге будет 5,5 баллов. Больше чем тройной с оценкой +1.
Поэтому тенденция старта сезона – спортсмены предпочитают не рисковать, а делать ставку на чистый прокат. Но ближе к важным стартам, финалу Гран-при, чемпионату Европы лидеры будут ставить больше четверных и идти на риск. Если хотят побеждать. Как вариант, можно вообще убрать плюсовые оценки. То есть прыжок либо выполнен, либо не выполнен. Если прыжок сделан – он сделан. Любая оценка его качества будет субъективной. Вот минусы оставить нужно. Касание рукой – минус балл. Недокрут – минус два балла, падение – минус три. Сейчас же за двойной тулуп ставят как за тройной – разве это нормально?
– Получается, фигурное катание становится проще?
– Нет, четверных меньше не стало. Убрали только один четверной и запретили повторы прыжков. В принципе, можно прыгать их, как и раньше. Вопрос в другом – риск большой. При ошибке теряешь много баллов. Пока на первых турнирах четверных стало меньше, но не думаю, что изменения глобально повлияют на фигурное катание. Четверные останутся. Кто их прыгал так будет прыгать дальше.
– Какие перспективы у четверных?
– Лет через десять все сборники, участники чемпионата мира будут прыгать четверные. Спорт движется вперед – это неизбежно. Когда-то тройной аксель был очень сложным прыжком. Сейчас тройной аксель делают юниоры. Четверной тулуп, сальхов – тоже никого не удивляют.
– А как же нагрузки при выполнении прыжков? Как тело фигуриста выдержит четверной аксель?
– Масса тела при прыжке в несколько оборотов в несколько раз множится, но здесь есть важный фактор – лёд. Мы не стоим, а скользим по льду, нас катит. Лучше всего прыжки делать в движении – тогда кинетическая скорость уменьшит нагрузку на кости и мышцы. Машину если в стоячем положении сбросить – она разобьется. Каскадеры разгоняются, взлетают на платформе и приземляются. Тут примерно также. Главное всё рассчитать. Падение от чего бывают? От недокрутов.
– Вы не думали сами о четверном акселе?
– Хотел бы попробовать, мне интересно. У меня аксель хороший, высокий. Но пока это так, мечты. Первым прыгнут либо Юдзуру Ханю, либо Артур Дмитриев. Уже в этом году один из них прыгнет, я уверен.
– Как относитесь к невероятным российским юниоркам, прыгающим в 14 лет четверной лутц в каскаде?
– Им нужно учиться не только прыгать, но и кататься. Если они так и не научаться элегантно кататься, а будут надеяться только на технику, прыжки – в этом ничего хорошего. Если будут совмещать отличное катание с такой техникой – то тогда всё нормально. Правда, вопрос, смогут ли они показывать свои четверные на взрослом уровне. Сейчас они маленькие девочки, им гораздо легче вращаться, учить новые прыжки. Впереди стадия пубертата, большой вопрос как они его пройдут. Может, всё будет хорошо. Может, тело так изменится, что четверные исполнять станет намного тяжелее. Сейчас никто не знает, тут надо ждать.
«В ШВЕЦИИ ХОККЕИСТ, ФИГУРИСТ, ВРАЧ – ВСЕ РАВНЫ. ЭТО ЗАКОН ЯНТЕ»
– В прошлом сезоне вы хотели завершить карьеру, но всё-таки остались в спорте. Почему?
– Я был уверен абсолютно, что прошлый год для меня последний. Публично заявил об этом на шоу. Летом я начал думать, что мне теперь делать. Стал скучать по льду. Не так-то легко бросить фигурное катание! Почувствовал, что ещё есть силы, могу кататься. Если остаешься в спорте, нужно стремиться постоянно улучшать результаты. Уходить нужно тогда, когда уже не можешь улучшать. Я вот уверен был, что этот сезон для меня сложится удачно, я обновлю личные рекорды. И получилось! Честно, многого от себя не жду. Но на каждый старт выхожу с задачей чисто откатать.
– После этого сезона остаетесь?
– Нет, всё. Точка. Теперь сто процентов уверен, что ухожу. Тогда я не был уверен, сейчас я уже знаю. Летом я был заряжен, мотивирован. Сейчас понимаю, что организму тяжело выдерживать нагрузки. Хотя последние три года результаты идут только вверх.
– Вы неоднократный чемпион Швеции. Сколько там участников?
– В прошлом году было три. Разрыв между мной и вторым местом – 80 баллов, если не больше. В этом году будет шесть, добавились юниоры. Если не снимется никто. Вторым сейчас идёт мой брат – его лучшая сумма в районе 190 баллов. Если будет результат, его могут послать на Европу. У Швеции сейчас две квоты. Но я лично считаю, что на чемпионат Европы нужно ехать готовым к турниру такого уровня. Поехать и провалиться будет обидно.
– Ваш брат перспективный спортсмен?
– Потенциал у него есть, нет стабильности. Он еще юниором был недавно, только 18 лет исполнилось. Ленится много, недорабатывает на прыжках.
– Ханю в 18 лет стал олимпийским чемпионом...
– Ханю где родился? В Японии. Там очень много фигуристов. А в Швеции всего 15 школ фигурного катания. Нужна система, конкуренция внутри страны. Чтобы выбирали самого лучшего, шёл поток кадров. Люди тогда будут стремиться расти и бороться за место. Столько лет я в Швеции на серьезном уровне катаюсь один. Долго держусь, но нужен стимул. Одному тренироваться очень тяжело. В России и Японии с этим гораздо всё лучше.
– Фигурное катание в Швеции, в принципе, развивают?
– Нет. И это не вина спорта, это вина шведской спортивной системы. У нас клубы спортивные как работают? Сидят родители и как в парламенте решают, кто будет детей тренировать. Нет директора, управляющего. Тренироваться одному нельзя. Самому лёд себе снять тоже нельзя. А с группой тренироваться особо смысла нет.
– Государство спорт не поддерживает?
– Шведское правительство не жалует профессиональный спорт. Наоборот, хотят, чтобы дети не шли в профессионалы. Пусть наслаждаются тренировками, общением. Детей нельзя перегружать, спорт – только как хобби. О каких результатах при такой системе можно говорить? Свою школу, как Плющенко, я открыть не смогу. Нужно создать клуб, где всё будут решать родители.
– Членам сборной хотя бы зарплату платят?
– Соревнования оплачивают. Взнос, перелет, проживание. Зарплату не платят. Но спасибо хотя бы за это.
– По центру Стокгольма идёт Ханю. Сколько человек его узнает?
– Узнают, но вида не подадут, подходить не будут. Культура у нас такая в стране. Во-первых, уважают свободу личности. Человек просто гуляет – зачем его отвлекать? Во-вторых, в Швеции нет кумиров. В Швеции не считают, что один человек может быть лучше другого, если он знаменитость. В Швеции хоккеист, фигурист, врач – все равны. Есть даже термин такой – Janteloven. «Закон Янте».
– Хорошо. Идёт Хенрик Лундквист. К нему тоже не подойдут?
– Почти. Но времена меняются. Молодежь больше смотрит на западную культуру, но суть скандинавского менталитета остаётся такой же. Например, хоккеист и простой человек идут в больницу. Хоккеиста будут принимать в порядке живой очереди. И никакие деньги не помогут. В этом вся суть Швеции – социальное равенство и уважение личности.
«МИГРАНТЫ ПРИЕХАЛИ, ИХ НАДО КОРМИТЬ, ОДЕВАТЬ. ДЕНЕГ В КАЗНЕ НЕТ»
– Сколько городов и стран посетили за свою жизнь?
– Не сосчитать. Я был на всех континентах, кроме Австралии. Даже в Южной Африке у нас были соревнования. В Кейптауне. Там интересно, но опасно. В небольшом городе японском Корицио понравилось. В Париже красиво, Санкт-Петербурге. Самое экзотичное место, где я был – это Исландия. Там как на Луне. Вулканы, нет людей. Посередине – шоссе. Несколько раз был в США, но не впечатлился. Туристом не поеду туда точно. Вообще, когда прилетаешь на соревнования особо времени гулять нет. Даже небольшая прогулка может утомить, а впереди соревнования.
– В России переезжают в Москву ради денег. В Швеции есть смысл ехать в Стокгольм на заработки?
– В Стокгольме можно как заработать, так и потерять. Зарплаты больше, но и жизнь дороже. В Швеции тяжело стать богатым, но ещё труднее стать бедным. Чем ты богаче, тем ты больше платишь. Например, в бизнесе. Доход небольшой – налог один, доход большой – соответственно, и налог большой.
– Швецию постоянно включают в топы по уровню жизни и счастья. Там действительно всё так круто?
– Не сейчас. В начале нулевых жизнь была очень хорошая. Сейчас, из-за большого количества мигрантов, шведская система перестала работать. Слишком много в стране людей, которые пользуются социальными благами, но не работают и не платят налоги. Мигранты приехали, их надо кормить, одевать. Денег в казне нет. Где их взять? Налоги поднять? Куда выше-то? Политики думают, как это исправить, но у них не получается.
– Во всём виноваты мигранты?
– Не сами мигранты, а политика страны. Если бы я в их ситуации был, тоже бежал бы в Европу. Людей я понимаю, они бегут от войны. Но они приезжают – им не помочь ничем. Денег нет, жилья нет, работы нет. Проблема в системе. Швеция была слишком открытой страной. Не смотрела кто приезжает сюда и зачем. Границы открыты. Это тоже часть традиций страны. Когда начался бум мигрантов, политики даже цифры по количеству беженцев назвать не могли. В итоге множество мигрантов попало в страну. Часть из них осела и работает. Стала частью экономики, стали шведами. Но большая часть не делает ничего.
– Ваши родители тоже ведь ехали в Швецию на заработки?
– Они никогда не планировали жить в Швеции. Не бежали из страны, но в России в 90-х с работой было тяжело. В Швеции они работали по контракту. Вахтовая работа. Так получилось, что остались.
– Тянет на историческую родину?
– Не уверен, что я хотел бы жить в Россию постоянно, но приезжать сюда я люблю.
– У вас, кстати, отличный русский. Как сохранили язык?
– В семье мы говорим по-русски. Меня тренируют родители, на льду также по-русски говорим. И все-таки шведский я знаю лучше, на нём мне говорить проще.
– Есть ли в Швеции коммуна русских?
– В Хельсинки точно есть, но в Швеции я не слышал про русские районы. Русские в Швеции быстро ассимилируются и входят в систему. Потом уже не замечаешь, русский ты или не русский.
«РОССИЯ СТАНОВИТСЯ БОЛЕЕ ОТКРЫТОЙ»
– Так вы себя русским или шведом считаете?
– Шведом. Я там прожил всю сознательную жизнь – школу, университет. Родился в России, но увереннее себя чувствую в Швеции. Я у себя знаю, как всё устроено, мне очень комфортно и понятно.
– Какая государственная система вам ближе – российская или европейская?
– Шведская. Если она будет работать, как раньше – она реально крутая.
– Многие европейцы пишут о «несвободной России». Когда вы прилетаете в Петербург или Москву, чувствуете, как потеряли эту свободу?
– Нет, сейчас Россия совсем другая. 10 - 15 лет назад Россия сильно отличалась от Европы. Сейчас, что Москва, что Париж, что Стокгольм – везде одинаково. Россия становится лучше, свободнее. Становится открытой. Возьмем для примера этот отель. Сколько приезжаю на Гран-при России, нас селят в одной и той же гостинице («Аэростар», – ред.) Раньше тут была серьезная охрана, тщательно проверяли сумки, документы. Сейчас свободный вход. Люди стали добрее. Можно спокойно спросить прохожего – тебе ответят. Когда я был маленький, такого не было. Вообще сейчас этап в Москве объективно лучший. Всё хорошо – и лед, и гостиница, и питание. В других странах где-то да проблема будет.
– В Швеции вас часто спрашивают о России, о политике?
– Журналисты. Желтая пресса. Но смысл меня спрашивать? Я мало что знаю и на политику никак не влияю.
– С журналистами у вас был странный случай. Во время Олимпиады в Сочи вы дали интервью, где похвалили оргкомитет и сказали, что мечтаете сфотографироваться с Путиным. В итоге интервью удалили с сайта газеты. Что тогда произошло?
– Я об этом не знал, пока мне не сказали русские журналисты. Я говорил, что сфотографировался с шведским королем и добавил, что хотел бы сфотографироваться и с Путиным. А почему нет? Это ведь знаменитость, влиятельнейший человек. Я не лез в политику вообще, просто отметил масштаб личности. Что делает пресса? Они удалили интервью.
Зато эта история помогла мне во время Олимпиады в Сочи. Когда летели, не могли зарегистрировать багаж. Он весил около 40 кг, но одной сумкой нельзя везти. Нужно две по двадцать. В аэропорту Стокгольма случайно встретил русского. Поговорили с ним и всей команде разрешили лететь без доплаты за багаж. Потом обратно летим, пересадка в Санкт-Петербурге. Снова не пускают на рейс, даже с доплатой. Что делать? И тут пограничник смотрит документы, читает мою фамилию. Говорит: «Да я знаю тебя! Ты же хотел Путину руку пожать! Прочитал в газете». Снова пропустили без проблем.
– В шведских СМИ пишут о России как об угрозе?
– Россию боятся. Правда, в последние годы отношение улучшается и обсуждают сотрудничество с Россией. А так боятся русских подводных лодок. Это историческое противостояние. Да и сейчас были случаи, когда находили русские подлодки. Русские замерили глубину всей акватории Швеции водолазами! Ещё когда ни GPS, ни компьютеров современных не было. Как? Поводы для страха есть. Люди боятся войны. Но это неправильно. Посмотрите на КНДР – даже самая закрытая страна мире начинает открываться. Это глупо? В 2018 году строить ракеты и ждать войны, серьезно?
«НЕ ХОТЕЛ НИЧЕГО СЛЫШАТЬ О ПХЁНЧХАНЕ»
– Как относитесь к недопуску сборной России в Пхёнчхан?
– Я сам ничего до конца не понял, что там случилось. Нормально никто не объяснил. Мне кажется, это неправильно. Многие иностранцы так думают, кстати. Шведские хоккеисты говорили, что неправильно не пускать на Игры Россию.
– Вас тоже не допустили до Олимпиады. Долго переживали?
– Нет, я сразу поехал на другие соревнования. Они примерно в то же время, что и Олимпиада проходили. Времени переживать не было. Зато побывал за Полярным кругом! В доме у Санта-Клауса катал произвольную программу в 8 утра. На улице -35. Холодно – жуть. Грелись перед стартом в перчатках у камина.
– Слышали, что в России был флешмоб в вашу поддержку?
– Нет. Серьезно? Мне приятно. Я не знал и про то, что у меня фан-клуб в России есть. Если честно, я отстранился на время Олимпиады от спортивной прессы. Всё достало. Знал, что голосовали, собирали подписи. Но что уж говорить об этом.
– Где вы популярнее и известнее – в России или в Швеции?
– В России. В Стокгольме когда был чемпионат Европы, за меня почти не болели. В Швеции про меня узнали только после Олимпиады. Не сочинской, после Пхёнчхана. Ситуацию с моим недопуском долго обсуждали в СМИ, в обществе. Удивительно – совершенно незнакомые мне люди подходили в городе, в аэропорту, говорили слова поддержки. До этого мало кто знал.
– Согласитесь, обидно вышло. Вы сами заработали для страны квоту на Олимпиаду, а государство отказалось вас отправлять на Игры...
– Там интересная история произошла. Выборы шведского олимпийского комитета должны были в среду пройти. Но мне уже в понедельник позвонили и сказали что я не еду. И запретили говорить об этом в СМИ и писать об этом. Хотели замолчать это, чтобы люди не заметили. Вывесили бы списки и всё. Но чего мне было терять? Меня по сути выгоняли из спорта. Я сразу после звонка из НОК написал, что меня не пускают в Пхёнхчан в твиттере. Хотел, чтобы люди просто узнали правду. Об этом за часы узнал весь мир. Тему обсуждали, но решить не решили. Правила отбора остались прежними.
– Смотрели соревнования по телевизору?
– Нет, даже новости не читал. Даже протоколы не смотрел. Победили Ханю и Загитова. Вот всё, что я знаю об этой Олимпиаде. Один прокат я посмотрел – шведской фигуристки и всё. Не было желания. Не хотел я ничего знать, ничего слышать о Пхёнчхане. Если кто-то включал – я уходил из комнаты. Так легче было пережить это всё.
«МОГЛИ СОЗДАТЬ С ТЕНОМ ГРУППУ»
– Что любите читать?
– Художественную литературу не читаю. Люблю книги по психологии. Не для работы или учебы – для себя.
– Любимый фильм?
– Есть один, который прямо остался в памяти. The Gray. Об авиакатастрофе. Необычный и поучительный. Когда маленький был, много фильмов смотрел. Сейчас не так много времени на кино.
– Вы играете на гитаре. С чего родилось это увлечение?
– От безделья. Я занимался спортом, уставал, а гитара была как отдушина. Учился сам, на отцовской гитаре. По старым книжкам разучивал этюды. Потом купил гитару поновее. Постепенно всё лучше и лучше стал играть. Дальше решил записать свою музыку и нарезать треки. У меня вообще есть мечта – записать себе программу. Катать под свою же собственную музыку! Не знаю, были ли такое вообще в истории фигурного катания. Мы с Денисом Теном на эту тему много общались. Он пел, мы могли группу свою создать. Я бы играл, он бы пел. Но мы так и не успели...
– Хорошо знакомы с Теном?
– С детства общались, пересекались на стартах. Мы же одногодки почти. Тена очень любили в мире фигурного катания. Я не буду говорить, что мы лучшие друзья, но мы хорошо общались, шутили. Сейчас многие просто пиарятся на имени Тена. Особо не знали, а рассказывают, как годами дружили.
– Самая интересная история про Дениса Тена?
– Ох, помню, как мы по юниорам катались, и он знатно надо мной пошутил. Я вроде неплохо откатался, думал, что попадаю в призы. Так радовался – первые призовые деньги! Но я стал четвертым. Он эту историю мне лет десять потом припоминал. Но шутка добрая, классный был парень Тен. Его ведь убили в день моего дня рождения. Сначала не поверил, думал, желтая пресса всё придумала... Не знаю. Самый большой вопрос у меня – зачем он пошел защищать эту машину? Это не похоже на Тена, он неконфликтный. Не пошел бы в драку. Из самой сложной ситуации мог выйти. Следствие идёт, но так и не установили настоящие причины убийства. Может, это не убийцы были, может в панике просто так получилось. Но в сонную артерию попасть – мгновенная смерть. Убили такого человека ради автостёкол.
Судьба – интересная штука. Вот не выиграл бы Тен медаль на Олимпиаде, не получил бы машину. Может, и жив бы остался. Никто не знает... Дениса Тена нельзя забывать, но если каждый день о нём думать. Сил не хватит. Надо жить. Я-то знаю, проходил через это. У меня ещё в юношестве друг умер. Когда думаешь, чем бы мог помочь, как исправить всё. Потом болезнь отца. На грани жизни и смерти всё было. Жалко, страшно, но время лечит. Надо постараться забыть. Но вот сегодня увидел на потолке фотографию Тена. И сразу слезы. Был человек и нет его. Это трудно принять.
«ОСТАВАЛОСЬ ТОЛЬКО ЖДАТЬ, КАК В ЛОТЕРЕЕ»
– Когда вам впервые сказали о болезни отца?
– Я в этот день писал экзамен и тут мне звонок – отец в реанимации. Экзамен сдал, был готов, но мозги были не в университете. Я не мог не сдать – потом проблемы были бы по учебе. Самый тяжелый период был после трансплантации. Я выдохнул и понял, что больше ничего не могу сделать. Остаётся только ждать, как в лотерее. Сработает – не сработает. Будто монетку бросил, закрыл глаза и думаешь, что выпадет.
– Долго решались на трансплантацию?
– Нет, сразу. Конечно, определенный риск при операции есть всегда, но я о нем не думал. Я хотел спасти отца.
– Прошло несколько месяцев после трансплантации, и вы вышли на чемпионат Европы. Врачи разрешили?
– Сейчас я понимаю, что ехать не стоило. Нужно было восстановиться, не нагружать организм. Был большой риск получить травму. Когда мало крови в организме, кости становятся хрупкими. Я в итоге повредил лобковую кость и вылетел на четыре месяца.
– Как вы психологически себя чувствовали?
– Мне, наоборот, это помогло. Когда выходишь на лёд, ни о чём больше не думаешь. На пять минут можно обо всем забыть. Можно улыбнуться. Но вот после проката опять находят тебя тяжелые мысли.
– На болезни вашего отца многие пиарились. Говорили, как поддерживают его, а по факту даже не позвонили...
– Так и было. Это неприятно, ситуация похожа на то, что сейчас происходит с Денисом Теном. Сложно сказать, кто был искренним тогда, а кто – нет. Многие друзья, тренера звонили, поддерживали. Это всё что можно было сделать в этой ситуации – морально поддержать в трудный момент.
«РЕШИЛ, ВЫЙДУ И ОТКАТАЮ КАК СМОГУ»
– Вы практически росли вместе с Ягудиным. Какие у вас детские впечатления об Алексее?
– Да, он часто приезжал к нам в Лулео тренироваться. Смеялись с ним. Ягудин вдвоем с другим фигуристом надо мной часто потешались, но без злости. По-доброму. Тогда, конечно, я и не представлял, что выступаю с будущей легендой спорта.
– Сейчас общаетесь с Ягудиным?
– Летом пересекаемся иногда на соревнованиях. Но не часто.
– Он ваш идеал фигуриста?
– Честно? Разные качества мне нравятся у разных фигуристов. В одном хорош Ягудин, в другом – Плющенко. Одного выбрать сложно. Ягудин очень чувственный, артистичный фигурист. На него смотришь и только одно на уме: «Вау!». Плющенко – уникальный в плане техники. В плане долголетия. Делать каскады четверных в его годы! Нереально. Вообще, мне много кто нравится. К примеру, бельгиец ван дер Перон. Ему вечно не везло, король четвертых мест. Либо четвертый, либо пятый. Но катание его завораживало. Как и катание Бриана Жубера. Все большие фигуристы чем-то выделяются. Некоторые – эмоциями, другие – артистизмом, третьи – техникой.
– Вы восхищаетесь силой духа Плющенко, хотя он не стал выходить на лёд после травмы на Олимпиаде в Сочи. Вы в похожей ситуации на лед вышли. Что помешало, на ваш взгляд, Евгению прокатать программу?
– Тут точно скажет только сам Евгений. Бывает иногда такая боль, что стерпеть даже на пять минут невозможно. Могу сказать про себя. Я сильно болел в первый день соревнований, а тут приехала мама и мамина сестра с мужем. Предупредил их, что болею, могу откатать с ошибками, но они всё равно поддерживали меня. Я не мог не выйти, они ждали меня. Купили билеты, прилетели ради меня. Утром в отеле вовсю шла кровь из носа. Уши заложены. Температура под 40. Понимал, что откатаю неважно, но плюнул на всё. Решил, выйду и откатаю как смогу. Но я никак не рассчитывал, что кровь пойдет прямо во время проката. Самому останавливаться не хотел, ждал, пока судьи остановят. Они так и не остановили. После дорожки шагов я подумал, немного осталось! Собрал всю волю в кулак и докатал до конца. И ведь неплохо вполне! Одно падение, а так всю программу сделал.
– У сборной Швеции есть свой врач?
– На больших стартах только – чемпионатах Европы и мира. Что в Канаду, что в Москву я прилетел вдвоем с мамой. Вот и вся команда, вся сборная. Если что-то случится на Гран-при – идём к врачу на объекте. Сложность в том, что по закону врач твоей же страны не может оказать полный спектр медицинских услуг за границей.
«ЕСЛИ БЫ НЕ ФИГУРНОЕ КАТАНИЕ СТАЛ БЫ ПОЛИЦЕЙСКИМ»
– Насколько вам комфортно тренироваться у отца?
– Сейчас нормально всё, а вот в детстве было сложно. Меня не только отец тренирует – мама тоже большой вклад вносит. Изначально она была ответственна за хореографию, но после болезни отца взялась и за основную тренерскую работу. Сейчас она выезжает со мной на все соревнования как основной тренер.
– Сколько часов в день тренируетесь?
– Часов пять. Зависит от дня недели. Два льда по полтора часа, плюс ОФП и хореография. Разминка. Четыре тренировки в день.
– Чтобы достичь успеха в фигурном катании нужно пахать?
– Сначала нужен талант. Тело должно быть определенных параметров для прыгучести, вращений. К примеру, моё тело хорошо подходит для прыжков. Но мне тяжело давались пируэты, театральные моменты. Сгибаться тяжело. Это нарабатывал тренировками. Для больших побед, конечно, работать очень много надо. Но только о спорте всю жизнь думать – с ума сойдешь. Вдруг не получится и что дальше? Как жить? Нужно помимо спорта иметь какую-то еще работу. Брату я то же самое говорю.
– Какая у вас задача на сезон?
– Первую я уже выполнил – попал в тройку после короткой программы на этапе Гран-при. Вторая – попасть в тройку уже на чемпионате Европы. По итогам будет тяжело, но по короткой вполне возможно. Это моя мечта. Я реалист, в произвольной программе и по сумме бороться мне будет сложно. Но по короткой, при чистом прокате – почему нет? Я неплохо катаюсь, скольжение у меня хорошее. Да и прыгаю хорошо. Но в произвольной всё решают четверные. У кого их больше – тот и победил. Если чисто откатал, конечно.
– В чем смысл? Медали же не будет...
– Иногда дают. В Японии точно давали. Но даже если не дадут, можно же самому себе медаль нарисовать. Главное – сам факт.
– Что вам дал спорт?
– Ох, не знаю. Спорт научил спокойствию, мыслить холодной головой. Самое важное – это результат, но мне нравится и сам процесс соревнований, тренировок. Не особо задумывался, как бы сложилась жизнь, если не спорт. Как бы сложилась жизнь, если бы я стал олимпийским чемпионом, хотя бы призёром. Я вряд ли бы выдержал монотонную работу. Мне хочется жить в движении. Думаю, если бы не фигурное катание – стал бы полицейским, мечтал об этом в детстве. Хочется приключений.
ДОСЬЕ «БИЗНЕС Online»
Александр МАЙОРОВ
Дата рождения: 19 июля 1991 года
Место рождения: Ленинград
Специализация: одиночное катание
Достижения: семикратный чемпион Швеции, победитель чемпионата северных стран (2011), бронзовый призёр Универсиады (2017), бронзовый призёр чемпионата мира среди юниоров (2011), участник Олимпиады-2014 (14-е место).
Медаль Майорова на чемпионате мира среди юниоров стала первой для Швеции за 74 года.