Интервью с Тиффани Загорски и Джонатаном Гурейро.
C 2014 года в сборной России значится мультикультурный танцевальный дуэт Тиффани Загорски и Джонатан Гурейро. Загорски родилась в Англии, выросла в Уэльсе, училась во Франции, а родственники у неё из Ирландии. Гурейро наполовину португалец, а вырос в Сиднее.
За небольшое для танцев на льду время Загорски и Гурейро стали сильным дуэтом. Пара участвовала в финале Гран-при, на чемпионатах Европы и мира, на Олимпийских играх в Пхенхчане.
«БИЗНЕС Online» поговорил с ними о культурных различиях между странами, сложностях при становлении новой пары в танцах на льду и связи произвольного танца Загорски и Гурейро с прошлогодним показательным Алины Загитовой.
«У БАБУШКИ И ДЕДУШКИ БЫЛ РУССКИЙ УГОЛОК В ДОМЕ»
– Тиффани, сложно даже перечислить сколько разных культур и стран стали частью вашей жизни. Кем вы себя ощущаете?
– Очень тяжело сказать. Мне часто задают этот вопрос, и я до сих пор не знаю ответа. Детство у меня прошло в Англии, подростком жила во Франции, а как стала взрослой, переехала в Россию. Наверное, я человек мира. Я рада, что у меня сложилась такая судьба и что я представляю столько культур. Прямо сейчас я россиянка, так как я живу в России и выступаю за эту страну на международных соревнованиях. И я горжусь этим. Что будет дальше, где буду жить, что буду чувствовать – не знаю. Жизнь покажет.
– Вы ещё ведь наполовину ирландка?
– У меня бабушка из Ирландии, дядя - гражданин Ирландии. Восемь лет я жила в Уэльсе, часть моих родственников говорит по-валлийски. Так что у меня столько разных корней, что я иногда сама путаюсь.
– Среди прочих у вас есть предки из России. Это стало фактором, когда вы принимали решение о переходе в сборную нашей страны?
– Нет, на тот момент я об этом даже не задумывалась. А потом решила, что это был знак и меня тянуло в Россию. Даже фамилия у меня польская, практически на русский манер.
– Когда вы переехали в Россию?
– В 2014-м.
– За это время полностью адаптировались? Или всё равно бывает, что вас удивляет российский быт?
– Я обожаю Москву и мне кажется за пять лет я стала настоящей москвичкой: у меня есть любимые места в городе, много друзей, я всегда знаю, чем себя занять. Поэтому меня уже особо ничем в России не удивить.
– Что почувствовали, когда впервые ощутили русские морозы?
– Настоящий шок. В Европе я не встречала холода больше минус 5, поэтому в первую московскую зиму у меня даже не было нужной одежды. Я ходила в джинсах , легкой куртке и дико мёрзла. Затем я поняла, что минус 20 для России – норма. Купила тёплые вещи, и теперь морозом меня не запугать. Я даже полюбила зиму.
– Джонатан, вы родились в Австралии в русскоязычной семье. Детство прошло в русской атмосфере или в австралийской?
– Детство у меня было необычным, но интересным. Давайте поясню. У моего отца португальские корни, мама русская. Русскому языку меня научила мама, а свободно говорить начал, когда стал общаться с бабушкой и дедушкой по маминой линии. Они приехали к нам в Австралию, жили с нами. У них была своя комната в доме, где вся домашняя утварь была русская. Это был такой русский уголок в доме. Кроме того, раз в два года я летал с мамой в Москву, на месяц-два. Поэтому можно сказать, что моя семья поддерживала связь с Россией, хоть мы и жили в Австралии.
– Жизнь в Австралии сильно отличается от России?
– Сложно сравнивать, так как в Австралии я жил ребёнком, а переехал в Москву подростком – в 14 лет. И там, и там мне нравится, но быт абсолютно другой. Хотя бы потому, что рядом океан, в каждом магазине продают свежие морепродукты. И жизнь в Австралии размеренная, спокойная. Москва – огромный мегаполис, суета, бешеный ритм жизни.
– У вас чистый и правильный русский. Какими ещё языками владеете?
– Меня с раннего детства учили трём языкам. По-португальски я разговаривал с бабушкой и дедушкой по папиной линии, по-русски с родителями мамы, а по-английски с отцом, так английский нужен в Австралии в быту, это основной язык страны.
– До сих пор спокойно говорите на трёх языках?
– На русском и английском, конечно, а вот португальский немного подзабыл. Не хватает практики. Тяжело поддерживать связь с бабушкой и дедушкой.
– Тогда может следите за португальской культурой?
– За футболом слежу. Когда проходил чемпионат мира наша семья разделилась: брат свято верил в сборную Австралии, отец болел за Португалию, а я с мамой за Россию. Точнее я стараюсь поддерживать все три сборные.
– А что делать, когда играет Россия с Португалией?
– Болеть за красивый футбол.
– Лучший футболист мира – Криштиану Роналду?
– Сложно выбрать одного конкретного игрока, в футболе сейчас много ярких имён. Но Криштиану – легенда.
– Да бросьте, обычно португальцы, не задумываясь, отвечают на этот вопрос.
– Нет, вы что, думать надо всегда (смеётся).
«СМЕШНО СЛЫШАТЬ ЛЕТОМ, КТО БУДЕТ ПЕРВЫМ, КТО ВТОРЫМ»
– Когда вы скатывались с Тиффани, сразу нашли общий язык?
Гурейро: Первые пару тренировок мы просто смотрели друг на друга, пробовали простые движения. А потом уже начали ставить технику. Нам повезло. Чаще всего в уже готовую команду спортсмена и тренеров приходит новый партнёр, и ему приходится подстраиваться под уже привычную другим работу. Мы с Тиффани начали с нуля у нового специалиста. Важно уловить момент, чтобы пара скатывалась грамотно и правильно и для нашей пары всё сложилось идеально. У меня была своя база, у Тиффани своя – и мы пришли вместе к Жулину, у которого было своё видение фигурного катания. Поначалу мы привыкали друг к другу, но в итоге стали единым целым.
– С какими сложностями сталкивались?
Загорски: На момент начала совместных тренировок я не выступала на международных стартах уже два года, даже два с половиной. Мне не хватало практики, было сложно вернуться в соревновательный режим. Я даже нормально не тренировалась это время, каталась одна. Я была очень рада тому, что Джонатан согласился кататься со мной. Перед соревнованиями сильно волновалась, очень боялась подвести своего партнёра. Но Джонатан меня поддерживал на всех этапах нашей совместной карьеры, за что я ему очень благодарна.
– Перед стартом этого сезона большинство экспертов сходились во мнении, что у нас есть две первых пары, но нет чёткого третьего номера. Назывался большой список фамилий, конкуренция возросла. В связи с этим у вас изменилась подготовка к сезону?
Гурейро: Нет, мы готовились как обычно. В спорте есть разные ситуации. Наши тренеры говорят так: собака лает – караван идёт. Конкуренция всегда есть, и она только помогает. Поэтому сколько бы не говорили, что в танцах все итоги известны заранее и места расписаны, это не так. Для нас, спортсменов, смешно слышать, кто будет первым номером сборной, кто вторым, кто третьим, летом. Когда не то что сезон не начался – даже программы не у всех поставлены. О чём можно говорить в таком случае? Это гадание на кофейной гуще.
Загорски: Даже по ходу сезона перед каждым конкретным сезоном неизвестно, кто в какой форме, как сложится прокат. Можно долго рассуждать, кто лучше, а кто хуже, но результат становится известен только после того, как все выступят.
«НЕ ПОНИМАЮ, КОГДА ГОВОРИТ В ЛОБ, ЧТО ОНИ КАТАЮТ»
– Тиффани, известно, что вы часто общаетесь с Алиной Загитовой. В этом сезоне у вас произвольный танец под Survivor – тему из прошлогоднего показательного Алины. Раскройте секрет, есть в этом связь?
Загорски: Многие так подумали, но на самом деле нет. У нас в этом сезоне шикарный постановщик – Кристофер Дин (мировой рекордсмен, он в паре с Джейн Торвилл – единственный фигурист в истории, набравший в танцах на льду 6,0 от всех судей – прим.), и это его идея. Он предложил нам эту музыку, а нам она сразу понравилась.
Гурейро: Думаю, связь в том, что в прошлом сезоне мы часто слышали эту песню, когда видели выступления Алины. Тиффани с Алиной часто переписываются, она следит за нами и поздравляет нас. Это забавно. Потом, когда мы увидели её выступление в Петербурге перед хоккейным матчем, написали ей в инстаграме, что она круто обновила свой номер.
Загорски: На Гран-при Франции мы выступали вместе, и Алина специально приехала на каток пораньше, чтобы увидеть нашу тренировку и снимала на видео. Это было забавно и очень приятно.
– Идеи из номера Алины не брали или у вас совершенно другой образ?
Загорски: Нет, мы не опирались на другие постановки, доверились опыту и таланту Кристофера. И получилось на наш взгляд здорово. У него так много идей, что смысла смотреть на других фигуристов нет никакого.
– Какая основная мысль программы?
Гурейро: Очень сложно чётко сформулировать идею программы. Я бы даже сказал не совсем правильно. Нас оценивают судьи и зрители и мы должны оставлять некий эффект недосказанности, чтобы зритель сам понял о чём мы хотели сказать ему своим прокатом. Я не совсем понимаю, когда пара выходит и в лоб говорит в интервью, что они катают. Если честно, это немного примитивно. Получается, вы так плохо исполняете, что додуматься об этом глядя на ваши выступления нельзя? Идею придумывает как правило хореограф и доносит её до спортсменов, оставляя пространство для творчества.
– Что дала вам работа с настоящей легендой фигурного катания?
Гурейро: Он один раз пригласил нас к себе домой на ужин, и мы очень здорово пообщались. Кристофер стал рассказывать истории из своей жизни, и мы многое для себя открыли. Работая с ним над программами на льду, старались внимательно следить за каждым движением, каждым словом. Кристофер умеет работать в совершенно разных стилях, и у него безграничный полёт фантазии. Нам не хватит, наверное, всей своей карьеры, чтобы впитать в себя все идеи Дина.
– Что из себя представляет дом Кристофера Дина?
Загорски: Он очень уютный и стильный. Всего одна маленькая комната, где лежат награды и то лишь самые важные. Например, письмо от королевы Англии, олимпийская медаль. Он - сэр и ведёт себя как истинный английский сэр.
– Как оцените недавний чемпионат Европы?
Гурейро: На чемпионате Европы у нас получилось в принципе всё, что мы запланировали. Могли где-то откатать чище, но в целом прокаты получились хорошими. Перед чемпионатом мира у нас есть полтора месяца на подготовку, время чтобы разобрать свои программы, поработать над нюансами и потихоньку набирать форму к ЧМ.
– Какие у вас спортивные цели на текущий год и олимпийский цикл?
Загорски: С одной стороны, времени много; с другой, оно летит очень быстро. Основная цель, конечно, Пекин. Очень хочется попасть на вторую Олимпиаду и выступить в Китае успешнее, чем в Корее.
Гурейро: Я бы не стал делать громких заявлений и строить далеко идущие планы. Нужно делать небольшие шаги и катать на свой максимум. У нас есть свои зрители, болельщики во всём мире – это самое главное. Приятно осознавать, что людям нравится наша работа. Значит, надо продолжать развиваться, со временем придёт и результат, отставание от мировых лидеров будет сокращаться. Нам всё под силу, мы всего лишь пятый сезон полноценно катаемся вместе. А на международной арене только четвёртый сезон.
– Чаще всего слышал мнение, что как раз на четвёртый сезон пара показывает свой настоящий уровень.
Гурейро: Возможно. Но у нас ещё много всего, что нужно выучить и куда расти. Поэтому лучшие прокаты и лучшие сезоны определённо ещё впереди.
Загорски: Главное сохранить трудолюбие и желание. И всё получится.
– То есть конкретной цели не назовёте?
Загорски: Когда идёшь к какой-то цели, не думаешь – я хочу всё и сразу. Нужно думать какие шаги предпринять, чтобы дойти до конечной задачи. Поэтому пока что мы сконцентрированы на текущей подготовке, а впереди до Олимпиады у нас ещё условно 20 шагов. И каждый из них важен.
ДОСЬЕ «БИЗНЕС Online»
Тиффани Загорски
Дата рождения: 16 августа 1994 года
Место рождения: Лондон (Великобритания)
Джонатан Гурейро
Дата рождения: 3 апреля 1991 год
Место рождения: Сидней (Австралия)
Специализация: танцы на льду
Достижения в паре: призёры этапов Гран-при, бронзовые призёры чемпионата России, победители финала Кубка России, участники чемпионатов Европы и мира, Олимпийских игр в Пхёнчхане и финала серии Гран-при.