Исследование «БИЗНЕС Online».
Сезон в фигурном катании досрочно завершён: пандемия коронавируса COVID-19 не позволила провести главный турнир года – чемпионат мира. Значит, наступило время подводить итоги и делать выводы.
Важным сюжетом прошлого сезона стали скандалы в судействе танцев на льду. Типичная ситуация: спортсмен выходит в микст-зону после проката и заявляет журналистам, что не понимает, как и почему он получил высокие/низкие оценки.
Самый громкий случаем cтала драма на прошедшем чемпионате Европы в Граце: после рекордного 10-минутного совещания арбитров впервые за пять лет французы Габриэла Пападакис/Гийом Сизерон проиграли. После этого их тренер Роман Хагенауэр заявил, что судьям перед произвольной программой на ЧЕ было дано поручение остановить доминирование этого дуэта и дать возможность побеждать представителям других стран.
Но ещё ранее российские специалисты неоднократно говорили, что лидерство французов – искусственное, а их мировые рекорды необъективны. Кроме того, после каждого крупного турнира остаются недовольные оценками спортсмены, тренеры и болельщики. Но до реальных разбирательств доходят единичные случаи. Чаще всего стороны признают, что в танцах на льду невозможно найти объективную истину. Но можно ли считать в таком случае танцы спортом?
«БИЗНЕС Online» пообщался с известными танцорами и их тренерами, а также с судьями, чтобы выяснить, действительно ли танцы на льду – самый субъективный вид фигурного катания, как сделать правила понятнее и объективнее, и возможна ли здесь объективность в принципе.
ТЕХНИЧЕСКИЕ УРОВНИ СДЕРЖИВАЮТ СПОРТСМЕНОВ И МЕНЯЮТСЯ ОТ СТАРТА К СТАРТУ
В танцах на льду две основные позиции для оценок: технический уровень исполнения, который ставит техбригада, и баллы за качество исполнения (GOE – Grade of Execution).
В теории основной оценкой должна быть техническая. Она делится на уровни – от первого (базового) до четвёртого. Критерии уровней прописаны чётко в регламенте. Только вот этот регламент не соблюдается и видение уровней у каждого судьи разное.
«Всё зависит от конкретной технической бригады – на кого нарвёшься», – сетует чемпионка Универсиады Бетина Попова. Живые примеры – российская пара Александра Степанова/Иван Букин. Это фигуристы мирового уровня, призёры чемпионатов Европы. При этом им неоднократно ставили базовые уровни за практически идеальное исполнение элементов. «Мы постоянно работаем с тренерами, обсуждаем специфику наших программ, задачи, которые ставят перед нами судьи, их требования», – говорила Степанова в интервью нашему изданию после чемпионата Европы. Но проблема в том, что видение требований их тренерами, коммюнике ИСУ и мнение судей сильно разнятся.
Предметом для разногласий чаще других становятся уровни поддержек. Поддержка может быть сложной в исполнении, но не подходить по требованиям на четвёртый уровень. И исполнять такой элемент не имеет смысла. Так от нескольких оригинальных поддержек отказались в этом сезоне и Бетина Попова, выступавшая в паре с Сергеем Мозговым. На момент записи интервью Бетина и Сергей были ещё действующими фигуристами, но недавно завершили карьеру.
«Правила очень жесткие и бессмысленные, даже глупые, – возмущается Попова. – Хотелось бы делать какие-то более креативные, интересные вещи, самое главное более музыкальные, подходящие к программе, образу. Но нам не дают».
В результате уровни в танцах – это искусственный барьер для спортсменов. Танцорам важно точно следовать прописанным в регламенте ИСУ требованиям, иначе шансов на высокие оценки нет. «Есть миллионы вариантов поддержек, которые можно подсмотреть в современном балете, танцах. Они сложнее, чем ледовые, – продолжает Бетина. – Но, так как они не проходят по критериям ИСУ делать их мы не можем».
Попова считает, что фигуристов держат в жёстких рамках. Спортсменам хочется креатива, отражать идею программы и танца, а не точь-в-точь следовать коммюнике ИСУ: «Здесь повернуть голову, здесь ногу на ногу поставить, здесь сделать шпагат. Это банально и скучно. Хотелось бы поработать над программой и образом, но по факту приходится думать о результате, а значит, следовать правилам».
Единственной возможностью реализовать весь потенциал творческих идей для танцоров становятся ледовые шоу.
РАСШИРЕНИЕ ГРАДАЦИИ GOE ДАЁТ ВОЗМОЖНОСТЬ ДЛЯ МАНИПУЛЯЦИИ БАЛЛАМИ
Система оценок GOE работала нормально вплоть до 2018 года, пока в ИСУ не затеяли очередную революцию в судействе. После Олимпиады в Пхёнчхане градацию баллов расширили с +3/-3 до +5/-5. Как итог – теперь уровни в танцах не решают почти ничего. И даже за (в теории) неудачный элемент можно получить высокие оценки.
«Сегодня именно за счёт GOE решается разница между парами – считает Попова. – Случаются такие ситуации, когда элемент первого уровня получает большую оценку, чем третьего и даже четвёртого. И все из-за разницы в GOE».
GOE и уровни ставят разные люди – технические специалисты и судьи. В результате, если техспециалист заметил ошибку в исполнении элемента (например – твиззла – серии параллельных вращений), а судья посчитал исполнение эталонным, он может компенсировать разницу в оценке уровней высокими GOE.
Живой пример – Гран-при Франции этого сезона. Французы Пападакис/Сизерон ошиблись на дорожке шагов. На это среагировал техконтролёр и поставил базовый уровень. Но судьи выставили за неё GOE +4/+5 и на итоговой оценке ошибка никак не сказалась – очередной мировой рекорд.
Известный тренер Анжелика Крылова, работавшая в том числе с парой Попова/Мозгов также недовольна расширением градации оценок. «Судьи стали судить очень странно, – считает специалист. – Те же Пападакис с Сизероном за каждый элемент получают +5, а другим парам получить такие оценки практически нереально. И никто нормально не понимает, как новая система работает».
Баллы сильно зависят от авторитета той или иной пары. Расширение градации GOE только усугубило проблему – выдвигать лидеров вперёд стало гораздо проще. Фигуристы недоумевают. «Для меня непонятно, как четвёртый уровень можно оценивать на -5? – говорит Попова. – Если элемент исполнен на четвертый уровень, значит фигурист умеет хорошо скользить, показывает чёткие шаги, классно владеет коньком. Значит должны быть и хорошие плюсы? Но ожидания с реальностью не совпадают».
Базовый пример от Поповой: хорошо выполненный твизл у двух пар, все чисто. Но пара с хорошим рейтингом и репутацией получает +5, но новички или спортсмены из малоизвестных сборных +5 за твизл рассчитывать не могут. +3 – максимум, +4 – если что-то невообразимое на льду исполнят. Как результат – разница в уровне между парами только растёт, конкуренция падает, результаты предсказуемы ещё до начала соревнований, а на пьедестале почёта – застой.
«Новая система даёт возможность судьям по праву оценить качество проката, – говорит олимпийская чемпионка Сочи 2014, ныне комментатор и журналист Мэрил Дэвис. – Другой вопрос, что у меня до сих пор нет четкого понимания, когда за элемент надо ставить +3, а когда +5. И у судей иногда тоже».
Есть и мнение, что сама идея расширить градацию оценок правильная. Проблема в том, что ИСУ не прописали точные критерии этих оценок. «Сама идея мне нравится, но пока что к ней не привыкли ни тренеры, ни спортсмены, ни сами судьи, – высказалась чемпионка мира и Европы Анна Капеллини. – Расширение градации оценок позволяет более точно оценивать прокат, просто пока мало у кого есть точное понимание этой системы».
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР – МНОГОЕ В ТАНЦАХ РЕШАЕТСЯ ЕЩЁ ДО ПРОКАТА
Недостатки в системе оценок приводят к тому, что чаще всего результат в танцах зависит от отношений конкретной пары, тренера и его федерации с конкретной судейской бригадой. Поэтому самые успешные тренеры в танцах часто приглашают в свою группу танцевальные дуэты из как можно большего количества стран. Так они добиваются расположения как судей из как можно большего количества федераций. Этой версии придерживаются сразу несколько наших спикеров. Яркий пример: группа канадских тренеров Патриса Лозона и Мари-Франс Дюбрей. На их катке в Монреале тренируются сразу 18 пар со всего мира, что гарантирует им беспрецедентную поддержку арбитров.
Самой субъективной всегда считалась оценка за компоненты. Судьи ИСУ, работающие на международных соревнованиях, в частной беседе признаются, что сами не понимают какие баллы ставить той или иной паре. Чаще всего арбитры советуются друг с другом ещё до проката, а базу для оценок берут исходя из оценок за прошлый турнир.
Договорённости между судьями, дружба судей и тренеров, влияние федераций – всё это в порядке вещей для этого вида спорта. Самым громким случаем был скандал на Олимпиаде-2002, когда уличили в сговоре французского и российского арбитров. Этот сговор стал поводом для тотальной смены судейской системы и перехода на современную с архаичной шестибальной. Но система новая, а люди то старые. И подобные сговоры происходят до сих пор.
«Сама система нормальная, дело в людях, которые используют её в своих целях, – говорит Крылова. – Понятно, что каждая страна хочет поддерживать свою страну, это было всегда и всегда будет. Тем более, когда все катаются на одном уровне – есть возможности для разного рода махинаций. Но должно же быть чувство меры!»
Крылова с долей скепсиса относится к оценкам французов. Дуэт Пападакис/Сизерон не должен выигрывать после грубых ошибок, по мнению специалиста. «За сорванные элементы им ставят плюсовые оценки, – возмущается Крылова. – Поэтому мы и говорим о субъективности существующей системы. Это неправильно, так быть не должно».
«Показательный момент – чемпионат Европы-2019 в Минске, – вспоминает Попова. – Все приехали к концу сезона, накатали программы, показали четвёртые уровни. Но у первой десятки огромные баллы, а у остальных совсем маленькие. Все откатали чисто, но кто-то поднялся очень высоко, а кого-то опустили на дно таблицы. Как возможна такая дикая разница в оценках?».
В результате танцы на льду теряют зрительский интерес – мало кому интересно смотреть соревнования, где никто не понимает почему дуэт А сильнее дуэта Б, но слабее дуэта В. «Хочется сделать так, чтобы с танцев люди не уходили с трибун, а наоборот, специально приходили на танцы. Это может быть красиво, уникально, невероятно захватывающе. Если бы нам дали больше свободы, например, лояльнее относились бы к касанию льда, то программы были бы креативнее, необычнее, в музыке, костюмах, – мечтает Попова. – Но увы, имеем то, что имеем».
«Сейчас в судейской системе много лазеек для судейских манипуляций. Она не такая прозрачная, как раньше, – считает хореограф Алексей Железняков. – Можно столько всего намутить по баллам, что творится черт пойми что. Захочешь – поднимешь спортсмена. Захочешь – сольёшь. Мне кажется, что при 6,0 судейство было понятнее и объективнее».
«Понятно, что переход на новую систему был необходим – старая не справлялась с развитием спорта, – добавил он. – Но её нужно дорабатывать, пока что она несовершенна. Сейчас есть много возможностей для не самых честных и компетентных судей влиять на результат. А иногда сами судьи путаются и не понимают, что делают. Люди думают, что спортсмена засудили, а по факту просто судья не разобрался во всех этих градациях оценок. Система сложная, запутанная, в ней нет порядка».
Железняков предложил сократить оценку за компоненты до трёх позиций: ставить баллы только за связки-переходы, владение коньком и артистизм. «Когда человек катает без эмоций, у него нет актерских способностей, то он не сможет показать хороший образ и передать музыку, – объясняет хореограф. – Это взаимосвязанные вещи. А сейчас столько много позиций и никто не понимает, как это работает».
«ОЧЕРЕДЬ» В ТАНЦАХ – ЧТОБЫ СТАТЬ ЛУЧШИМ НУЖНО ДОЖДАТЬСЯ, ЧТОБЫ ЛИДЕР ОШИБСЯ
Проблема с градацией оценок и отношением судей к парам разного класса породило порочное явление – «очередь» в танцах. К...пьедесталу. Так на жаргоне фигуристы объясняют необходимость дожидаться удобного случая, когда молодая юниорская пара сможет обойти признанных лидеров.
Если в одиночном или парном катании есть объективный способ обойти гандикап ветеранов в авторитете у судей и рейтинге – за счёт технической оценки – то в танцах элементов ультра-си, которые могут исполнять единицы, нет. У всех примерно одинаковый базовая стоимость программ, и всё зависит от баллов судей на конкретном старте.
«Технически как-то превзойти конкурента невозможно, – объясняет Попова. – Разница в технической базе только в уровнях, а их все стараются делать на четвертый. Нет такого, что танцор заявит пятерной твиззл или вращения ультра-си. Нет и надбавок за поддержки в конце программы, ничего вообще, чем технически можно усложнить свою программу».
Поэтому юниоры практически обречены на долгое прозябание в конце турнирной таблицы. Они должны ждать, пока текущие лидеры завершат карьеру или систематически начнут допускать грубые ошибки. Тогда в глазах судей ваша пара будет лучше, и это станет сигналом для судей на следующих стартах.
Лучше всего эту систему расписал Джонатан Гурейро, выступающий в паре с Тиффани Загорски. «В танцах важна цепочка событий, из которой складывается отношение судей к паре, – объясняет Гурейро. – Вспомните, как стали лидерами Пападакис и Сизерон – действующие чемпионы мира итальянцы упали в произвольном танце, и французы победили. Это стало сигналом – французы сильнее действующих чемпионов. Затем уже Пападакис и Сизерон выиграли финал Гран-при, чемпионат Европы. И к ЧМ подошли фаворитами».
В то же время Попова напоминает, что по юниорам Пападакис и Сизерон проигрывали всем российским парам. Их путь на вершину – скорее исключение, поскольку Габриэла и Гийом ждали всего полтора сезона по взрослым, а потом стали доминировать. Обычно среднее время «очереди» – четыре-пять лет, то есть полный олимпийский цикл. Естественно, что в итоге многие пары просто не дожидаются своей очереди и завершают карьеру – не видят смысла выступать без перспектив занять призовое место и попасть в сборную на главные старты.
Косвенно с очередью связаны позиции пар внутри сборной. Обычно принято, что у сильной федерации есть лидирующая пара, оценки которой априори завышаются. При этом оценки второго и третьего дуэтов могут быть заметно ниже, чтобы они не конкурировали с лучшими дуэтами других стран. Это негласная договорённость крупнейших федераций позволяет добиваться пусть и мнимой, но конкуренции между странами.
Но побочный эффект такой политики – невозможность претендовать на высокие места для дуэтов, которые записали под второй/третий номер. Специалисты оценивают уровень катания Степановой и Букина примерно равным с катанием Викторией Синициной и Никиты Кацалапова. Но Синицина и Кацалапов получают более высокие баллы, так как их негласно поддерживает федерация.
«Это неправильно – выбирать любимчиков, – заметила олимпийская чемпионка Наталья Бестемьянова. – Американцы грамотнее сработали, не выделяют у себя первую пару, вторую. Поддерживают всех своих спортсменов. Вели параллельно две пары и поэтому у них две медали в финале Гран-при, а у России - ни одной.
Степанова и Букин в финале Гран-при должны были быть на втором месте. Арбитры выставили им слишком низкие оценки. Все отдавалось в американскую сторону, как по уровням, так и по GOE.
Синицина с Кацалаповым катались очень грязно, я видела их ошибки. А оценки Саши с Ваней не соответствуют их прокатам. Просто федерация выбрала для себя первую пару, а Сашу с Ваней заранее списали на вторые роли. Никто не думал, что надо как-то перестраиваться и перестраховываться».
РАЗНЫЙ ПОДХОД К СУДЕЙСТВУ – КАЖДЫЙ СЛЕДУЮЩИЙ ТУРНИР, КАК РУЛЕТКА
Попова уверена, что в танцах на льду не будет справедливости, пока не будет стандартизировано судейство. Сейчас система оценок меняется от старта к старту и как результат – невозможно сравнивать уровень катания пар на разных соревнованиях. А от баллов зависит как дальнейшие перспективы пары, так и мировой рейтинг ИСУ.
«Даже на тех же Гран-при, где судьи примерно одни и те же, баллы сильно отличаются, – поясняет Попова. – На одном этапе пара с таким выступлением стала бы третьей, на другом - восьмой. Оценки разнятся и никто не понимает почему.
Смешнее всего, когда параллельно с Гран-при идёт челленджер (серия соревнований ИСУ классом ниже – ред.) и пары второго эшелона набирают столько же баллов как лидеры. На Гран-при им такие баллы никто бы не поставил, на челленджере – пожалуйста».
Попова недоумевает – в теории судейская система должна быть нацелена на объективность. То есть оцениваться должен отдельный элемент и качество его исполнения. И в теории не должно иметь значения, где ты выступаешь, какие у тебя заслуги, и кто тебя судит. «По факту разница в баллах скачет нереально», – говорит Бетина. – Поэтому нельзя сравнивать season best (лучший результат сезона – ред.), потому что на каждом старте совершенно разный уровень судейства.
Из этого следует другая проблема – на season best ориентируется судейская бригада на следующем старте, исходя из которой оценивает прокат.
Согласна с Поповой и Бестемьянова. «Каждый раз на каждых соревнованиях складывается разное судейство, непонятно чего ждать, – недоумевает она. – Какая-то русская рулетка. Я не хочу обвинять судей в необъективности, но я вижу, что оценки не соответствуют прокатам».
ТРЕБОВАНИЯ РАЗМЫТЫЕ, КРИТЕРИИ НЕЯСНЫЕ
Даже если опустить человеческий фактор и подковерные игры судейство в танцах не может быть прозрачным и объективным – просто, потому что правила максимально размытые.
В танцах каждый сезон выбирается основной мотив для короткой программы. Все дуэты должны выступать в едином стиле. Тема этого сезона – мюзикл. На одном из предсезонных турниров с дебютной программой выступила иностранная пара. И получила балл штрафа за несоответствие музыкального сопровождения. Судьи объяснили спортсменам, что они выбрали малоизвестный мюзикл, с которым судейская бригада была незнакома.
Самый неочевидный элемент в танцах – это паттерн, то есть обязательный набор танцевальных движений. В этом сезоне таким стал финнстеп. Необходимо исполнить как непосредственно танец, так и танцевальную дорожку шагов. По рисунку заданного танца фигуристы должны исполнить несколько обязательных элементов и соблюсти ритм. И всё в четком соответствии с требованиями международного союза конькобежцев.
Но вы только вчитайтесь в рекомендации ИСУ. «Танцоры должны напоминать пузырьки шампанского. Исполнитель должен быть максимально игривым, но не превращаться в откровенно комичных персонажей», – написано в коммюнике организации. Как с такими требованиями можно серьёзно готовиться к турнирам и оценивать исполнение? А ведь паттерн – основа оценки за ритм-танец (короткую программу).
«Мы даже не знаем, что ответить по нашим протоколам. Непонятные оценки, самим интересно что не так», – сказал Кацалапов после Гран-при России. Тогда по ощущениям он с Синициной выступил лучше, чем на других турнирах, но оценки судей с его мнением сильно различались.
«У нас есть четкие указания для танцоров, есть книги, коммюнике, семинары. Мы их изучаем. Проблема в другом – судейство очень размытое, – возмущается Попова. – Каждый судья понимает эти правила по-своему. Вот есть позиция в коммюнике ИСУ: «Это должно выглядеть легко». Окей, легко в плане… чего? В плане исполнения или как? Сама система понимания у судей того, что должно происходить на льду настолько различная, что каждая судейская бригада работает по своим требованиям».
«Иногда даже самые опытные спортсмены не понимают, почему судьи поставили те или иные оценки, – сказала Капеллини. – На результат в нашем виде спорта влияют такие мелочи, что, каким бы ни был исход, всегда найдутся недовольные. Потому что истину найти тяжело, правила слишком запутанные».
В итоге оценка часто зависит от настроения конкретного арбитра и его представлениях о прекрасном. «Приезжаешь на один турнир, тебя оценивают по одному принципу. На следующих соревнованиях уже совсем по-другому. Разве это нормально? В результате сидишь в кис-энд-крае и не понимаешь, что тебе поставят, с какой ноги сегодня встали арбитры и чего они от нас хотят», – добавила она.
«В танцах на льду сейчас очень трудные и не всегда очевидные правила, – поясняет тренер олимпийских чемпионов Марина Зуева. – Чтобы выглядеть интересно, но в то же время успешно со спортивной точки зрения, надо очень много работать. Но не всегда понятно, в какую сторону должна быть направлена эта работа».
НЕТ ИНСТРУМЕНТОВ ЗАЩИТЫ СПОРТСМЕНОВ И ВАРИАНТОВ ОСПОРИТЬ ИТОГОВЫЕ БАЛЛЫ
Самое страшное – при огромном количестве условностей в правилах и вариантов для судейских махинаций (а также и случаев превышения должностных полномочий арбитрами) у спортсменов и их тренеров практически нет вариантов повлиять на итоговый результат и оспорить его.
«Апелляции – это бесполезная затея, – рассказывает Крылова. – У меня были случаи необъективного судейства моих спортсменов, и я никак не могла им помочь. Когда оценки утверждены подавать апелляции мы уже не можем. Я один раз подала, но потом мне умные люди сказали, что лучше больше этого не делать… Если хочешь дальше тренировать».
Крылова указывает, что фигурному катанию необходим чёткий регулятор действий судей и комитет по оценке спорных ситуаций. Для примера можно взять другие виды спорта. Так в футболе и хоккее судейский комитет выступает с заявлениями после громких судейских скандалов.
Сейчас в фигурке часто нет даже объяснений тех или иных решений. «Спортсмены приходят к нам после соревнований и спрашивают, как так вышло? Почему мы проиграли? Мы должны им что-то объяснить, но и сами не знаем, что сказать», – продолжает Крылова.
Она вспомнила случай из практики: на одном из соревнований её паре поставили вращения базового уровня, хотя в замедленной съёмке чётко видно, как фигуристы сделали необходимые для высокого уровня четыре оборота. «Предъявляешь потом эти факты судьям, они говорят: Ой, мы ошиблись! Окей, только что дальше? А изменить ничего нельзя», – говорит Анжелика.
Понятное дело, что судьи – тоже люди и им свойственно ошибаться, причём не всегда специально. Человеческий фактор есть человеческий фактор, но обидно, когда он становится решающим, причём на соревнованиях высокого уровня. «Иногда одна ошибка влияет на всю дальнейшую карьеру. Так у меня было с канадской парой. Они не попали в финал Гран-при из-за этой ошибки с уровнями», – со вздохом продолжает тренер Крылова. По её мнению, судьи должны нести ответственность за свою работу. От их оценок зависит карьера тренера и спортсменов и неправильно, когда их ошибки остаются без внимания.
«Нужны объяснения от судей, наказания, дисквалификации… А то получается, что мы делаем колоссальную работу и она должна оцениваться соответствующе. Если этого объяснения нет, то не надо больше давать работать таким некомпетентным судьям» – резюмирует Крылова. Как рассказывал в беседе с «БИЗНЕС Online» вице-президент ИСУ Александр Лакериник союз следит за работой судей и в случае систематических нарушений может наказывать. Только до реальных разбирательств доходят единичные случаи.
Единственный вариант коммуникации тренеров с арбитрами – это круглый стол, который проходит после каждого большого турнира. Правда актуальные и важные темы на нём не обычно поднять, как и повлиять на итоги соревнований. При этом спортсменов на эти встречи даже не допускают – только тренеров.
«ВНОСЯТСЯ ОДНИ ИЗМЕНЕНИЯ – ПОЯВЛЯЮТСЯ НОВЫЕ ВОПРОСЫ. ЗАМКНУТЫЙ КРУГ»
Кто виноват, установили. Но что делать? Есть ли варианты по исправлению ситуации, возможность сделать танцы на льду более прозрачной дисциплиной? На этот вопрос большинство экспертов «БИЗНЕС Online» затруднились ответить.
«К сожалению, на мой взгляд, танцы на льду были, есть и будут очень субъективным видом спорта, – сказала олимпийская чемпионка из США, ныне комментатор и журналист Мэрил Дэвис. – И я не знаю, как это изменить. Невозможно передать эмоции и впечатление от проката, а это главное в танцах на льду. Перед ИСУ стоит, по сути, неразрешимая задача. У меня нет ответа, наверное, у людей разные мнения, разные вкусы. Я не могу объяснить, почему пара А лучше пары Б. Почему лучшие танцоры занимают высокие места.
Все работники ИСУ, судьи стараются выполнять свою работу на максимальном уровне. Думаю, просто иногда у них самих возникает непонимание ситуации. Может быть, если прописать чётко абсолютно все критерии оценок, максимально точно и подробно, было бы легче и судить, и зрителю понимать, что происходит на льду».
По мнению Крыловой, текущая система судейства изжила себя и нуждается в серьёзных реформах. Но главная реформа должна произойти в головах арбитров: «Есть предложения вернуться к старой шестибалльной, но, на мой взгляд, это не вариант. Главное, нужно судить более честно. При любой системе останутся изъяны, но нужно найти такую, где человеческий фактор будет играть минимальную роль.
Сейчас танцы в застое, рейтинги соревнований будут в разы выше, если будет конкурентная борьба за первое место. Зрителям скучно, когда заранее понятно, кто побеждает».
«Нужно сделать наш вид спорта более понятным, – считает олимпийский чемпион Дмитрий Соловьёв. – Со стороны зрителя проще понимать одиночное катание – прыгнул, не прыгнул. Любой человек это видит и хоть как-то может разобраться в правилах, наблюдая за различными элементами. Наш вид спорта гораздо сложнее в восприятии, для тех, кто сидит у экранов и болеет за нас».
«В прошлом году ИСУ проделали большую работу над правилами в танцах, чтобы сделать их более понятными, – напомнила Капеллини. – Но впереди ещё очень много важный вопросов. Достичь абсолютной объективности вряд ли получится, потому что у нас творческий вид спорта. И если прописать жёсткие рамки, то мы лишимся множества интересных хореографических элементов».
По её мнению, за танцами на льду будет следить намного интереснее, если другие пары будут конкурировать с Пападакис и Сизероном. «Мало кому хочется смотреть соревнования, где заранее понятен победитель, – продолжила Анна. – Но у российских пар есть хороший шанс обыграть французов и чемпионат Европы это доказал».
Если менять систему оценок – то что менять конкретно? «Существующая система живёт уже больше 15 лет, – говорит президент федерации фигурного катания России Александр Горшков. – Даже старую шестибальную на каждом конгрессе меняли. Каждые два года, иногда даже год система судейства реформируется. Над ней работают, стараются её улучшить. Ничего идеального придумать нельзя. Жизнь выявляет определенные моменты, которые требуют изменений. И все фигуристы о них знают, по крайней мере должны знать. Перед каждым новым сезоном публикуются все изменения, какие технические комитеты вносят в правила».
По мнению Горшкова, удивления спортсменов оценками – это просто игра на публику. «Удивляться можно сколько хочешь, но это не отменяет ответственности за результат, – считает он. – В любой системе есть недочеты, над которыми судьи и ИСУ работают. Как правило, сама жизнь нам подсказывает какие нужно проводить новшества и изменения. Проблема в том, что, когда вносятся одни изменения, появляются новые вопросы… Наверное, это замкнутый круг. Но технический комитет работает над правилами и старается сделать наш спорт лучше».
Известный тренер Александр Жулин, работающий с Синициной и Кацалаповым, сказал, что при любой системе судейства самые сильные будут побеждать. Поэтому разговоры на эту тему бессмысленны. «Не знаю, что нужно менять. Ничего не надо. Надо выходить и работать, кататься на максимум. Меня всё устраивает», – заявил он.
Предлагает всё оставить, как есть, и четырёхкратный чемпион мира Гийом Сизерон. «Естественно, что людям сложнее понимать судейство в танцах на льду, но вряд ли это реально изменить, – говорит Гийом. – У нас идёт фокус на артистизм, на презентацию, а это более субъективные вещи, чем вращения и прыжки».
Видимо, танцы на льду и правда обречены быть субъективной дисциплиной, в которой никогда не будет порядка. «Наш вид спорта – больше искусство, чем спорт. Нравится – не нравится», – говорит Иван Букин. Но тогда танцы на льду нельзя и называть спортом. Правда они включены в программу Олимпийских игр наравне с другими дисциплинами.