Знали ли об академии Бердыева и сколько воспитанников будет в главной команде.
Впервые после назначения директором академии «Рубина» с «БИЗНЕС Online» поговорил Марсель Малюков. Вместе с главным методистом Эфреном Петейро, который работает в Казани с 2012-го с двухлетним перерывом в Китае, он объяснил, чем живёт заведение сейчас.
В академии, как и раньше, не требуют от тренеров занимать первые места во всех турнирах, зато делают ставку на развитие игроков с самого начального уровня – начиная с городских школ, которым в «Рубине» хотят помочь семинарами и методическими пособиями.
РЕЗУЛЬТАТ НИКОГДА НЕ СТОЯЛ НА ПЕРВОМ МЕСТЕ
– Марсель, вы возглавили академию «Рубина» в 2019 году. Как произошло ваше назначение?
Марсель Малюков: – Когда ушли Курбан Бекиевич (Бердыев, главный тренер «Рубина» – ред.) и Иван Альбертович (Данильянц, глава академии – ред.), Рустем Фидаевич Сайманов сделал мне предложение и сказал подумать неделю. Я думал только два дня. В академии я восемь лет. Начинал с простого администратора, затем перешёл на должность старшего администратора. Последние годы отвечал за все бумажные дела, согласовывал с гендиректором поездки на турниры. Я посчитал, что могу занять такую должность.
– Чем вам запомнился этап Данильянца в академии?
– Он очень чутко относился к тренировочному процессу и принимал в нём активное участие. Выезжал на все соревнования, смотрел каждую игру. Регулярно организовывал собрания с тренерским составом, проводил разбор полётов, объяснял все нюансы. Это, с одной стороны, держало штаб в тонусе и заставляло всех двигаться в одном направлении. С другой, конечно, создавало давление. По моему мнению, тренеры немного были сжаты. Боязнь совершить ошибку порождает ошибку.
– За что критиковали на таких разборах? За поражения?
– Я лично не присутствовал на них, но могу точно сказать, что не за поражения. Результат никогда не стоял на первом месте в академии «Рубина» всё время, что я здесь работаю.
– А что тогда на первом месте?
– Развитие игроков. Конечно, это развитие трудно оценить, есть много показателей. Например, можно взять список, который вы публиковали в одном из своих материалов. Там перечислены футболисты, которые обучались у нас и выступают сейчас в клубах РПЛ и ФНЛ. Я бы, конечно, исключил из него несколько фамилий, так как не все занимались у нас достаточно долго, но, если обобщать, мы выпускаем по два футболиста в год, которые закрепляются на высоком уровне. Всего академии десять лет. Я считаю, это уже показатель, что все эти годы мы двигались в нужном направлении.
Эфрен Петейро: – Когда я приехал в Казань, у нас ни одного игрока не было в ФНЛ. А сейчас посмотрите список. Это не те люди, которых мы купили в 17 лет. Степанов всегда занимался у нас, Агапов всегда здесь, Акмурзин. Они все казанские. Микушин - не казанский, но три-четыре года здесь занимался.
– Если мыслить в рамках социологии, сколько нужно футболистов, чтобы эти два выходили в большой футбол? 100? 200?
М.М: – В каждом наборе у нас порядка 300 человек. С них потихонечку отбираем 80 человек, потом 60, потом 23. У некоторых возрастов мы дополнительно держим пять-шесть человек, которые учатся в других школах, но всё равно приезжают к нам на тренировки. Мы даём им второй шанс. Если человек не прошёл просмотр в первый раз, мы не ставим на нём крест. Кто-то раньше раскрывается, кто-то – позже.
– Все ли 300 человек – выходцы из Татарстана?
М.М: – В наборе 2007 года у нас только два приезжих. Все остальные прибыли из городов республики. В 2008-м уже все республиканские. Мы хотим поменять систему и обсуждали это с Рустемом Фидаевичем. В первую очередь шанс должны получать татарстанские ребята.
Э.П: – Если бы мы хотели быть выше в таблице, чем Москва, Питер и Краснодар, мы бы привозили игроков, а не полагались на своих. Но у нас нет такой задачи и не может быть. Нам нужно развивать своих ребят. К помощи приезжих можно прибегать, только если нужно создать баланс в команде и привезти очень-очень сильных игроков. Не должно быть такого, что если приезжий чуточку лучше, чем наш, то мы выбираем его.
М.М: – Для нас гордость носить эмблему «Рубина», быть частью клуба. Если приедет человек из Москвы, в сердце у него будет не «Рубин», а клуб, в котором он начинал карьеру. За редким исключением. Человек занимался в «Спартаке», перешёл в «Рубин» и, если «Спартак» вызовет его обратно, конечно, он согласится.
– Наверняка один из главных упрёков, которые вы слышите в свой адрес, – отсутствие воспитанников в главной команде «Рубина». Как вы относитесь к этому?
М.М: – Мне часто задают вопрос, почему наших игроков нет в команде. Я задаю ответный. Скажите, сколько воспитанников играют в «Челси»? Сколько в «Барселоне»? Сколько в «Ливерпуле»? А в «Зените»? Конечно, мы хотим, чтобы каждый год по три-четыре игрока уходили в главную команду. Но система есть система. Могу уверенно заявить, что у нас в перспективе в каждой команде есть один-два человека, который могут заиграть как минимум в ФНЛ, а с течением пары лет добраться до РПЛ.
– Надо ли выстраивать в «Рубине» клубную вертикаль? Чтобы между академией и главной командой не было пропасти, можно добавить к молодёжке команды ПФЛ и ФНЛ.
М.М: – Естественно, такие планы есть в перспективе, но также есть нюансы. По деньгам ситуация нормальная – на условный «Рубин-2» нужны небольшие деньги. Но где размещать игроков, когда дать время для тренировок, какую арену им выделить? Ко всем этим вопросам нужно найти ответы.
Если бы сейчас стоял выбор между «Рубином-2» и крытым манежем на территории академии, я бы выбрал манеж. Мы уже занимаемся в манеже на Центральном стадионе, также договорились о тренировках на новых объектах. Но хотелось бы, чтобы у самой академии была инфраструктура для круглогодичных занятий. Этот вопрос стоит на повестке более остро, чем команды ПФЛ и ФНЛ. Зимой ребята старшего возраста академии всё равно тренируются на открытых полях. Каждые полчаса приходиться делать перерыв на 15 минут, чтобы они забежали в помещение погреться.
ОТ КОМАНД ЖДУТ ИГРУ ПЕРВЫМ НОМЕРОМ
– Как вы взаимодействуете с штабом Слуцкого?
М.М: – Когда у главной команды игры в Казани и они не совпадают с нашими, Слуцкий и Яровинский (Олег, спортивный директор – ред.) обязательно приходят на наши матчи.
Э.П: – Каждую неделю мы с ними в контакте. Они интересуются, спрашивают про наших игроков. На каждые сборы с главной командой «Рубина» отправляются игроки молодёжной команды.
– Слуцкий и Яровинский ранее работали в ЦСКА, где одна из лучших систем детского футбола. Они знают её досконально. Не расспрашивали их по этому поводу?
Марсель: – Олег сам нам говорит: «Не спрашивайте, как работает ЦСКА. Мы не сможем внедрить это здесь». Каждая академия работает по своей системе. Скопировать ЦСКА нереально, потому что обстановка другая.
– Испанские методики в своё время удалось же внедрить.
М.М: – Да, но с помощью специалистов, которые приняли особенности нашего менталитета и сами пропитались ими. Эфрен сам уже почти как татарин. Осталось только татарскую фамилию придумать.
Э.П: – Предлагаю Эфренов (смеётся). Когда мы приехали с Эду Докампо в 2012 году, не скрою, у нас были амбиции. Мы хотели многое поменять. Но мы не хотели монтировать здесь испанскую систему, так как знали её недостатки.
Тот результат, который есть сейчас, обеспечили не только мы. Это сделал коллектив с российскими тренерами. Мы проводили собрания, мы спорили, мы убеждали и ничего не приказывали. А когда казанские коллеги что-то предлагали, принимали это. Так мы пришли к модели «Рубина». Даже сейчас мы проводим собрания по два раза в неделю. Особое внимание я уделяю возрастам с шести до 12-ти лет.
Есть российские тренеры, которым я доверяю больше, чем испанским. Иногда мне звонят иностранцы и спрашивают, можно ли устроиться в «Рубин». Я спрашиваю: «А почему ты считаешь, что можешь здесь работать? Потому что ты испанец? Только из-за паспорта считаешь, что сильнее российских тренеров?» Стереотипы играют большую роль в нашем деле. Вот спроси человека: Россия и Испания – кто лучше играет в футбол? Конечно, скажут испанцы. Когда в 17-м году я уехал из «Рубина» в Китай и развивал академию там, мне предложили взять ещё одного тренера в штаб. Я предложил кандидатуру специалиста из «Рубина». Китайцам не понравилось. А почему? Стереотипы.
– Вы упомянули модель «Рубина». Какая она?
М.М: – Когда у нас матчи, например, с командами ЦСКА, то видим, что они играют по-разному. У каждой своя тактика и своя схема. Мы же стараемся, чтобы все действовали одинаково. Это облегчает переход из одной команды в другую.
Э.П: – Важный момент, что мы не ставим никакую систему. Мы отталкиваемся от пяти принципов. Что такое принцип? Это то, чего ты придерживаешься все 90 минут на поле. Какие именно? Позиция, непрерывность, своевременность, расстояние, темп. Они касаются основ футбола. Например, позиция – это не про левый защитник, правый или центральный. Это про пространство, за которой ты отвечаешь на поле. Мы приучаем ребят следить за всем, что происходит на этом участке.
– Что у вас получается в сухом остатке? Какая игра видна на поле?
М.М: – Мы играем первым номером и не подстраиваемся под соперника, будь он слабым или сильным. Не играем от обороны. Всегда атакующий футбол, всегда комбинационный. Игрок прежде чем получить мяч, должен продумать свои действия наперёд. Помотать головой, оценить ситуацию.
Э.П: – Здесь нужно сделать важное уточнение. В теории любую модель можно описать так, что она покажется лучшей на свете. На поле всё это сталкивается с реальностью. Другие команды тоже работают, тоже проводят селекцию, тоже продумывают тактические принципы. Кто-то делает ставку на результат прямо сейчас, комплектуется готовыми игроками сборной России. В некоторых матчах игра может сбиться в оборону, к этому приведёт логика игры. Но это не значит, что в следующем матче мы выйдем на поле, откажемся от наших принципов и снова пойдём от обороны.
Наш стиль – это все стили с инициативой. Я работал до этого в Испании и видел ситуацию, в которую попадали выпускники академии «Барселоны». Они либо играют в «Барселоне», либо нигде. Им ставят настолько специфичную игру, где 150 комбинаций, нет борьбы, мало инициативы, что игроки не могут применить её в любом другом месте. Мы стараемся, чтобы у наших игроков была универсальность. Чтобы они смогли по выпуску из академии играть в разных системах.
ПЕРВЫМИ ЗАКРЫЛИСЬ, ПОСЛЕДНИМИ ОТКРЫЛИСЬ
– Если делать некий рейтинг академий клубов РПЛ, где вы видите место «Рубина»?
М.М: – В России сложился определённый круг лидеров в этом направлении – «Спартак», «Зенит», ЦСКА, «Динамо», «Чертаново» и «Краснодар». Распределять между ними места я не буду. Академии «Рубина» - десять лет и хочется верить, что мы тоже входим в этот список. У нас свой путь, правильный или нет – но мы сделали выбор в пользу него и много работаем.
– Как в академии устроена селекция?
М.М: – У нас три селекционера. Первый работает по Казани, второй – по республике, третий – по России. Пока нам хватает такого количества. Если в появляется талантливый ребёнок, его сразу можно выделить на фоне сверстников. Помогают турниры, которые организовывает федерация футбола РТ. Недавно мы, к примеру, ездили в Буинск. На играх республиканского первенства всегда можно заметить перспективных ребят из Мамадыша, Елабуги, Бугульмы и других городов.
– Сколько в академии обучается сейчас детей?
М.М: – Порядка 400.
– Можете ли вы набрать больше?
М.М: – Могли бы, но для этого надо добирать тренерский состав и увеличивать зарплатную ведомость. Сейчас реалии такие, что об этом мы не думаем. Пока у нас есть на каждом возрасте по два тренера.
Э.П: – Мы работаем на качество, а не на количество. Если у нас будет 800 человек, то не будет качества – только количество.
– Какой у учеников типичный день?
М.М: – Они встают в 06:30 - 06:40. У некоторых групп первая тренировка уже в семь. После – душ и плотный завтрак. Начинаются занятия, которые продолжаются до 12:00 - 12:30. Дальше - тихий час и тренировка. Следом идут дополнительные уроки для тех, кто не успевает. Весь день расписан.
– Есть ли у академии статус школы?
М.М: – Есть, но у нас школа дополнительного образования. Общее образование ребята получают в 112-й школе. До пандемии все ходили туда. Сейчас мы устроили всё так, что преподаватели приходят в интернат и все уроки проходят у нас. Так мы снижаем риски заболевания.
– Как в целом пандемия сказалась на работе академии?
М.М: – Мы самыми первыми среди футбольных школ Казани ушли на карантин. Понимая большие риски, решили распустить ребят. Тренировки, как и у всех остальных, проходили через зум. Тяжело это назвать полноценным процессом, но этого хватало, чтобы ребята не отвыкли от тренерского состава и упражнений. Вся форма, конечно, растерялась, но визуальный контакт сохранился. Также наш медицинский штаб организовывал конференции, куда могли подключиться родители.
Когда всё постепенно стало открываться, мы, наоборот, последними возобновили работу. У меня весь стол был завален санитарными регламентами, мы пытались всё просчитать. К чему в итоге мы пришли? Дети, даже казанские, с понедельника по субботу живут в интернате. Раньше у них была возможность уехать. Конечно, для этого пришлось увеличить расходы – как минимум из-за пятиразового питания каждого ребёнка. Но это более безопасный вариант. В субботу ребята проводят контрольный матч, уезжают домой, а в воскресенье вечером возвращаются обратно.
– Возвращаясь к образованию – насколько важно развивать игроков за пределами поля?
Э.П: – Сколько футболистов станут профессионалами? Единицы. Поэтому, конечно, образование важно. Мы стараемся донести это по мере возможностей. Но, могу сказать, в процесс должны включаться родители. Без их помощи наши усилия бесполезны. Они должны постоянно напоминать детям, что важно учиться.
М.М: – Мы понимаем, что любой ребёнок должен быть социально адаптированным при выходе из школы. У нас задача-максимум прийти к этому. Лично я очень большое внимание уделяю учёбе.
– Откуда к вам приходят тренеры?
Э.П.: – В последнее время у нас сложилась практика приглашения собственных воспитанников, что не может меня не радовать. Сейчас у нас тренируют несколько ребят 98-го года. Они не просто понимают нашу систему – они сами прошли через неё.
М.М: – При этом у нас нет такого, что мы зациклились исключительно на своих воспитанниках. Честно скажу, весь тренерский состав в республике я знаю. Если нам нужно будет расширить штат, кандидатур пять есть. И в городе, и в республике кадров хватает.
АКАДЕМИЯ ОТКРЫТА ДЛЯ ВСЕХ
– В Татарстане хватает инфраструктуры, чтобы развивать футбол? С одной стороны, полей много, с другой - климат не позволяет заниматься на них круглый год.
М.М: – Полей действительно много. Я в прошлом сам играл в футбол и могу сказать, что когда тренировались мы, на месте академии было такое поле, что выходили с тренировки все в грязи. О каком газоне могла идти речь – одна пыль. Тем не менее, мы как-то тренировались и любили футбол. Сейчас ситуацию облегчит открытие двух манежей в Казани. Конечно, мы все хотим, что манежей было ещё больше, чтобы его приставили к каждой школе. Но нужно понимать, что это большие деньги и в ближайшее время нереализуемо. Большой шаг уже сделан, нужно радоваться этому.
– Вы готовите методическое пособие для школ Казани. Как возникла эта идея и что будет в этом пособии?
М.М: – В «Мирасе» стал директором Рашид Ахмадуллин, который ранее работал у нас. Мы с ним встретились, и он попросил у меня пособие, как должен выглядеть тренировочный процесс. Такого не было – я и подумал, почему бы его не выпустить. Сейчас методичка уже на завершающей стадии, над ней работает Эфрен.
Для меня огромный вопрос, как мы будем контролировать внедрение этой методички в школах. Сперва мы, конечно, отдадим её тренерам и посмотрим, как это всё будет внедряться. Если её не примут, у меня есть четыре-пять мыслей, как это можно исправить. В том числе есть способ, как помочь школам финансово.
– Не боитесь критики? Пришли рубиновские, начали всех учить со своими методичками…
Э.П: – У нас есть тренеры, которые говорят, что у них 30-летний опыт. Я им отвечаю: ваш опыт – это год, который 30 раз повторился. Ты всегда находишься в новых условиях и должен быть открыт ко всему новому. Мы можем проводить собрания, можешь скидывать упражнения, можем приглашать на нашу тренировку, можем поставить методистов, которые обеспечили бы связь между «Рубином» и школами. Главное, что мы хотим донести, – мы открыты для всех. Я готов в любую городскую команду прийти бесплатно в любое время, когда они хотят. Напишите об этом заглавными буквами.
М.М: – До пандемии мы хотели собрать все городские и республиканские школы и рассказать, как мы работаем и что делаем. Рассчитывали сделать семинары. Взрослых людей действительно тяжело переучить. Я с этим и не лезу. Я не хочу, чтобы на меня обижались, мол, пришёл с указкой и стоит над нами. Мы хотим сотрудничать со всеми обоюдно и по-доброму. Вся республика, к сожалению, думает, что мы закрыты и живём по своим правилам. Возможно, в одно время мы действительно дали повод так о себе думать. Но сейчас это далеко не так.
Э.П: – «Рубин» – это не элитная школа, которая не смотрит на других. У нас нет секретов. Я как-то разговаривал с директором одной школы. Он мне сказал: «Эфрен, мои тренеры хотят с тобой пообщаться». Я отвечаю: «Давай приду в пятницу». Он меня в итоге не позвал, якобы у него турниры. Конечно, нам хочется именно реальный интерес, а не показательный. Если реальный интерес есть у трёх человек, пожалуйста – я приду ради троих. Десять – ради десяти. Не надо загонять всех, я хочу работать с теми, у кого есть желание.
– Коммуникация со школами важна вам и с точки зрения игроков. Всегда ли без проблем в академию отдают самых сильных ребят?
М.М: – Действительно, у нас есть случаи, когда мы хотим забрать детей. Мы ведём диалог, пытаемся убедить.
Э.П: – Я работал в Мурсии – маленьком испанском городе на 15 тысяч. 17 лет работал и каждый раз, когда ко мне обращался «Кастельон» и просил игроков, я соглашался. У меня не было желания присваивать все заслуги себе. Иногда мальчишки развиваются от природы, а не потому что мы, тренеры, такие замечательные. Иногда ребятам просто не надо мешать. И если у них появляется шанс попробовать себя в сильном клубе со всеми возможностями, этому нельзя мешать. Если ты перекроешь своему игроку дорогу в «Рубин», как ты сможешь потом спать? «Кастельон», кстати, меня потом позвал на работу, так как каждый год получал от меня футболистов.
М.М: – Если тренеры следят за тем, что происходит в футбольном мире, то наверняка знают, какие выплаты положены, если ребёнок подписывает первый контракт с профессиональном футболом. Там суммы 200 - 250 тысяч минимум. Зайдите на сайт РФС и посмотрите. Мы доносим до всех, что готовы помочь с документацией. Никто не обращается.
– Такой выплаты ещё нужно дождаться. Может быть, школы ждут финансового поощрения сразу при переходе в академию?
М.М: – Скорее всего, дело в другом. Перед тренерами стоят задачи занимать какие-то места в городе или республике. Тогда им идут доплаты. А если они отдают сильных ребят, тогда, естественно, команда становится слабее.
Э.П: – Это в корне неверный подход. Единственный результат – это количество игроков, которым ты открыл дорогу в большой футбол. Чем больше у тебя ребят в академии «Рубина», тем успешнее ты работаешь. Если они нам не подойдут и отсеются на каком-то этапе отбора, то вернутся обратно к тебе. Любой адекватный тренер это понимает.
В РОССИИ - КУЛЬТУРА РЕЗУЛЬТАТА
– Под новые манежи, которые открылись в Татарстане, планировалось создать академию Бердыева – в качестве некого надзорного органа, который отвечал бы за тренерскую составляющую. В итоге проект не состоялся. Нужен он был или нет?
М.М: – Я не могу ответить. Не понимаю, как она могла бы функционировать, на базе кого и на базе чего.
– На вас никто не выходил с разъяснениями?
М.М: – Нет. Если бы кто-то хотел построить ещё одну академию в Татарстане, это, конечно, был бы большой плюс. Либо на нашей территории поставить ещё одно здание для интерната. Но я не видел никакого проекта.
– Годам в Татарстане витает идея футбольной пирамиды. На вершине – главная команда «Рубина», в основании – клубная академия. Между вами «Нефтехимик» и КАМАЗ. Это идея рабочая или с ней стоит расстаться?
М.М: – Думаю, что расстаться. У «Нефтехимика» есть свои задачи, у КАМАЗа – свои. Но это не значит, что мы в плохих отношениях. Наоборот, в хороших. Если оттуда кто-то обратится к нам, естественно, мы пойдём навстречу. И, наоборот, они пойдут навстречу в случае нашего обращения.
– Какие проблемы вы видите в российском футболе?
М.М: – Гонка за результатами. До 10 - 11 лет лучше вообще убрать таблицы. Пускай чемпионат проходит без таблиц. Тогда у тренера не будет никакой задачи, кроме красивого футбола и развития игроков.
Э.П: – Когда тренировались мальчишки пятилетние, я подошёл к родителям и попросил их после занятий не спрашивать про голы и победы. Это культура результата. А культура академии – стать сильнее, чем вчера. Лучше спросить не «Сколько ты забил?», а «Что нового ты выучил?»
Возьмите таких защитников, как Серхио Рамос и Вирджил ван Дайк. Они хороши в ведении мяча? Безусловно. Стали бы они такими, если их детские тренеры концентрировались на результате? Нет. Тренеры бы просили их делать навесы вперёд, а не пользоваться пространством и вести мяч. Потому что стоит защитнику ошибиться, соперник перехватит мяч и сразу же забьёт. Но что в этом такого? Вот обыграло тебя «Динамо» со счётом 1:0 – что это меняет?
Я не говорю, что тренер должен выходить с командой на поле и проигрывать. Я говорю, что если ты проиграл на таком уровне, это не значит, что ты – плохой тренер. Есть много других, более важных показателей. Такое восприятие тренерской работы – самая большая проблема.