Вернулся ли в «Рубин» победный дух и готов ли Кварацхелия к Европе.
«У нас серьезный спортивный и индивидуальный потенциал, и если нам удастся его сохранить, то в этом сезоне мы можем подняться до четвертого места», — уверен главный тренер «Рубина» Леонид Слуцкий. В интервью «БИЗНЕС Online» он назвал трудным, но счастливым свой первый год во главе клуба, рассказал о высочайшем уровне конкуренции между видами спорта в Казани, признал проблемы с сыгранностью у своих подопечных и порассуждал о будущем Хвичи Кварацхелии — «футболиста без потолка».
«Я ОТНОШУСЬ К ЛЮДЯМ С СИНДРОМОМ ОТЛИЧНИКА»
— Леонид Викторович, с момента подписания контракта с «Рубином» прошел год. Оцените этот отрезок вашей жизни.
— Трудный, насыщенный, эмоциональный, но счастливый год. Я получил команду в сыром виде. Первые сборы дали много информации, но что-то я узнал только в первых трёх турах. Ты не можешь сразу оценить, как футболисты поведут себя под игровым стрессом, кто возьмет на себя лидерство, кто и как раскроется. Все-таки мы комплектовались в основном молодыми футболистами, многие из которых не имели опыта в премьер-лиге.
К тому же к обычному игровому стрессу добавился фактор выживания. Мы должны были сохранить место в РПЛ. Я уже отмечал, что мне рассказывал в ЦСКА Сергей Игнашевич. Самым трудным сезоном в карьере он назвал тот, когда боролся в составе «Крыльев Советов» за выживание. Действительно, не все могут раскрыться в такой ситуации и показать свои лучшие качества.
Уже сейчас, когда мы фактически проводим вторые сборы за время моей работы, у меня более широкий спектр информации. Я больше знаю о том, как футболисты выглядят в тренировочном и соревновательном режиме.
— В чем специфика работы в «Рубине»?
— Каждый регион имеет свой колорит, чего уж говорить о Татарстане с его историческими, геополитическими и спортивными традициями!.. Впервые в жизни мне приходится конкурировать не только с клубами футбольной лиги, но и с другими видами спорта в том же городе. В Казани можно почти гарантированно болеть за чемпионов, и нам приходится серьезно бороться за каждого болельщика.
Я с огромным удовольствием сходил в Казани на хоккей и волейбол. Мы поддерживаем отношения с Дмитрием Квартальновым, с Владимиром Алекно. Приятно, что есть такая тренерская солидарность в Татарстане. Но я прекрасно понимаю, что коллеги из других видов спорта нас опережают в плане результатов, своего зрителя, поэтому мы выбрали игровой стиль, который не только позволил нам сохранить прописку в премьер-лиге, но и оказался интересен казанскому зрителю. Атакующий футбол с большим количеством ярких моментов, иногда с большим количеством рисков и высоким эмоциональным фоном.
Помню, как во время матча на Центральном стадионе против «Крыльев» было ощущение, что играешь на пустом стадионе. Эмоций было мало. Но потом, даже когда мы играли с ограничением количества болельщиков, они в унисон гнали команду вперед. Это не огромное завоевание, но путь, который нужно было пройти. И я понимаю, что мы только в начале этого пути.
— Какие задачи стоят перед клубом?
— Официально мне никто не озвучивал какого-то конкретного места или количества очков. Но для себя я всегда был высоким цензором. В ЦСКА задачей-минимум был выход в групповой этап Лиги чемпионов, так как только в таком случае команда получала бонусы. Задача-максимум — чемпионство. Но меня это никогда не нервировало. Я отношусь к людям с синдромом отличника. Если мне поставят задачи в категоричной форме сто человек, для меня это не будет бо́льшим, чем я ставлю себе сам.
— Не возникает ли из-за синдрома отличника сложностей с футболистами, у которых его может не быть?
— Я много лет работаю тренером с различного рода людьми, и мой метод основывается на том, что я пытаюсь подобрать подход к каждому. Как домушник, у которого есть большая связка ключей, и он к каждому замку ищет отмычку. Часто это получается, реже поднимаешь руки вверх и сдаешься. Бывает по-всякому.
— Сейчас эти отмычки есть ко всем в «Рубине»?
— Скажем так: нет ни одного «замка», на который я плюнул.
— Есть ли в команде игроки со сверхмотивацией, которых не нужно подгонять вперед?
— Здесь нужно понимать, что до уровня РПЛ нельзя дойти просто так. Каждый год в России из футбольных школ и академий выпускаются 5 тысяч человек. И если мы возьмем поколения последних 10 лет, в премьер-лигу отбираются 150 человек. У всех мотивация, способности и характер. Без этого они бы вряд ли прошли жернова конкуренции.
«В СЛЕДУЮЩЕМ СЕЗОНЕ МЫ ТОЧНО ПОСТАРАЕМСЯ ПОШУМЕТЬ»
— Каков потенциал у команды во второй части сезона? Есть ли шансы выйти в еврокубки?
— У нас собрана крайне интересная команда в плане сочетания игроков друг с другом, яркости личностей, возраста. Не могу сказать, что у нас чемпионская команда, но мы спокойно можем занимать с четвертого по 10-е место. Уровень многих команд в России выравнивается, и я не помню, чтобы мы кому-то уступали по всем статьям.
Нам не хватает стабильности в тех матчах, где она от нас ожидается. Это указывает на то, что «Рубин» — молодая команда. Я имею в виду не средний возраст, а сыгранность. У этих игроков было мало времени, чтобы сойтись друг с другом. Мы поменяли 12 футболистов и вошли в новый чемпионат без предсезонной подготовки. Но у нас серьезный спортивный и индивидуальный потенциал, и если нам удастся его сохранить, то в этом сезоне мы можем подняться до четвертого места. Отрыв не так велик. А в следующем сезоне мы точно постараемся пошуметь. Удастся или нет, посмотрим, но предпосылки есть.
В этом сезоне мы обыграли в Санкт-Петербурге «Зенит», который идет на первом месте, а также дважды обыграли ЦСКА — команду, располагающуюся на втором. Да, проиграли «Спартаку» и «Локомотиву». Но если вспомнить «Спартак», то мы пропустили два мяча всего при одном нанесенном ударе в створ ворот. Я впервые в жизни видел такую статистику. Если мы стабилизируем свою игру и если молодых футболистов не будет кидать, как Дениса Макарова, который в первых шести матчах забил четыре мяча, а в следующих 13 — ни одного, то мы можем претендовать на многое.
— На сборах высок риск построить что-то новое и сломать старое. Как этого можно избежать?
— Действительно, лучшее — враг хорошего. В футболе такое сплошь и рядом. Это в школе ты можешь выучить таблицу умножения и спокойно переходить на следующий уровень. В футболе же нащупать момент для перехода сложнее. Причем это не только в «Рубине», а в любой команде.
Никогда не забуду, как несколько лет назад мадридский «Реал» установил рекорд, не проигрывая больше 40 матчей, — и сразу же поставил антирекорд, не выиграв 9 подряд. И это при том, что были одни и те же футболисты, тренеры, стадион, соперники и так далее. Поэтому столько людей любят футбол — в нем может произойти все что угодно. Задача тренера — отделить случайные вещи от системных.
— Какие системные ошибки предстоит исправить за время сборов?
— Нужно встроить новичков и тех, кто не проходил предсезонную подготовку с нами. Нужно стабилизировать функциональное состояние внутри команды. Джордже Деспотович, например, перед переходом не тренировался четыре месяца — сначала из-за паузы в чемпионате в связи с коронавирусом, затем он был без команды. Первые пять туров он не мог играть больше 15 минут.
Самая сложная и самая долгая работа — заставить поверить футболистов в то, что мы реально способны на большие вещи. Не просто обыграть «Зенит» в отдельно взятой игре, а продемонстрировать, что мы способны как команда стабильно давать результат. Это очень сложно. Психология победителей не формируется по щелчку, нельзя просто сказать: «Ребята, давайте будем победителями». На это должно быть много оснований.
— Эта психология уже начала формироваться?
— У меня она есть, пытаюсь привить его команде. С приходом Сайто, Мусаева, Костюкова, Грицаенко мы обрели целостную структуру. Еще один важный момент — не иметь лишних футболистов, которые не подходят клубу. Только тогда образуется команда. Надеюсь, мы уже начали двигаться в соответствующем направлении.
— На сколько сейчас сформирована команда?
— Я думаю, что на вторую половину сезона она сформирована на 100 процентов. Если нам удастся сохранить лидеров, на которых высокий спрос, то 95 процентов команды есть и на следующий сезон.
— Дух победителя может излучать один человек, который уже побеждал. Раньше в «Рубине» таким был Семак. В «Ак Барсе» таким можно назвать Зарипова. Сейчас такой человек — Шатов?
— Формально да, потому что он единственный, кто имеет титулы. Но при огромном уважении к названным людям зерна духа победителя должны взойти на правильной почве. Если бы Данис Зарипов приехал в условный «Куньлунь» и начал там взращивать этот дух, получилось бы у него?
Нужна правильная почва, нужно её правильно засеять, положить нужный дренаж. И вишенка на торте — человек, который несет эти ценности. В «Рубине» почва готова, но вопрос, какие будут всходы, остается открытым.
«МЫ ГОВОРИМ О ТОМ, ЧТОБЫ КОНКУРИРОВАТЬ И БЫТЬ В ЗОНЕ ЕВРОКУБКОВ»
— Как сейчас чувствуют себя игроки, переболевшие коронавирусом? Сколько их? Изменились ли их показатели?
— У нас не болели только два футболиста. У меня тоже был вирус. Что касается показателей, у всех разная ситуация. Я видел тех, кто три месяца не мог прийти в себя, и игрока, который провел все матчи в стартовом составе, а в итоге у него оказались самые высокие показатели антител. До этого все тесты показывали отрицательный результат. Получается, он переболел тяжелее всех и при этом не выпадал из игры.
Эпицентр нашего состояния пришелся на матчи с «Химками» и «Ростовом». Тогда у нас одновременно болели семь футболистов. Сейчас нужно мониторить ситуацию, возможно, использовать вакцину перед сезоном. Мне кажется, чем больше известен вирус, тем легче с ним бороться.
— У «Рубина» стал виден рисунок игры через полгода вашего пребывания в клубе. Как вы уже отметили, появился уклон на атаку и открытую игру. Это был изначальный план или так сложились обстоятельства?
— Это вечный вопрос. Что появилось раньше — яйцо или курица? Есть футболисты под систему, и существует система под футболистов. Есть тренерские апологеты как одной, так и другой стороны.
Я всегда подстраиваю принципы под игроков в наличии. Система не может существовать абстрактно. К сожалению, ни разу не работал в ситуации, когда я нафантазировал идеальную команду и мне купили всех нужных футболистов, с которыми я реализовал свой план на 100 процентов.
Мы рисковали: брали много молодых футболистов, не очень известных, недорогих. Игровая модель «Рубина» — подстройка под тех, кто находится в команде.
— В дальнейшем селекция «Рубина» начнет подстраиваться под систему?
— Да. Если мы будем искать, не дай бог, замену Хвиче Кварацхелии, то понятно, какую модель игрока выберем.
— Чем обусловлен выбор в пользу корейца Ин Бома Хвана и японца Мицуки Сайто? Это ведь не самые очевидные варианты.
— Мы стеснены в возможностях. Уберем за скобки Ивана Игнатьева, потому что я готов ответить на эту тему по фактам. Мы можем либо попадать в молодых россиян, которые еще не очень известны, как Макаров, Бакаев, Самошников, или брать молодых, относительно качественных иностранцев. Они приезжают не из серии А, чемпионата Германии. Это МЛС, чемпионат Японии, Дании.
— Достаточно ли у команды ресурсов для борьбы за высокие места?
— Достаточно ли этого, чтобы соперничать с «Зенитом», у которого трансферы за 20 - 30 - 40 миллионов евро? Конечно, нет. Но если мы говорим о том, чтобы конкурировать и быть в зоне еврокубков, этого достаточно. Все зависит от того, чего требует руководство. Я здесь обслуживающий персонал. Мне ставят условия, и мы должны пробовать выжать максимум из этих условий. Мы пробуем.
«ТАТАРСКАЯ КУХНЯ БЕЗУМНО ВКУСНАЯ, НО НЕ ОЧЕНЬ ПОЛЕЗНАЯ»
— Со спортивной точки зрения нет ли у вас ощущения, что вы вернулись в «Крылья Советов» или «Москву»?
— Каждый новый день даёт новые эмоции и у меня огромное желание работать в «Рубине» с тем материалом, который имеется. Если руководство клуба будет пытаться помогать в этом, делать больше вливаний, если мы сможем брать игроков принципиально иного уровня — понятное дело, это повысит наши шансы.
— А в плане досуга Казань вас устраивает? Находите чем занять себя помимо футбола?
— У вас насыщенная культурная жизнь. Я несколько раз ходил в молодёжный театр, бывал в стендап-клубе. Ещё я очень люблю баню, и скажу таких, какие есть в Казани, нет в Москве. В целом я себя чувствую комфортно. Олег Кузьмин и Сергей Козко (тренеры «Рубина» — ред.) взяли над нами такое шефство, что мы не скучаем. Один раз даже выезжали собирать грибы. У меня в первый и последний раз это было в глубоком детстве.
К сожалению, моя семья находится в Москве. Сын в таком возрасте, что его уже нельзя срывать с учёбы. Но он часто приезжает ко мне в Казань, даже с друзьями. Они тоже находили себе кучу моментов для интересного времяпровождения. В целом я не страдаю от отсутствия общения ни в какой степени. Интересно, что если в Москве зовут в рестораны, то в Казани — домой. Это, конечно, плохо сказывается на моём лишнем весе, потому что татарская кухня хоть и безумно вкусная, но не очень полезная.
— Часто летаете в Москву?
— Нет. Если выпадает выходной день, всегда есть текущие проблемы и какие-то вопросы на базе. К слову о базе: когда я утром захожу туда, я чувствую заряд энергии, а когда уезжаю вечером, лёгкую грусть. Это внутреннее ощущение, которое невозможно выдумать.
— Вы чувствуете татарский акцент в Казани?
— Если в буквальном смысле слова, то да. Я могу определить жителя республики в личном общении на 100 процентов только по акценту. Вы его не замечаете, более того, обижаетесь, когда об этом говорят. Если в переносном, можно выделить несколько моментов. Например, здесь не было принято шутить с тренером и обращаться к нему с какими-либо вопросами. И ещё у меня тяжело с татарскими именами. Не могу все запомнить. У вас разнообразие однообразия.
«ОСНОВНОЙ ПЛЮС СЕЛЕКЦИИ „РУБИНА“ — СВЕРХМОБИЛЬНОСТЬ»
— Вам интересно работать с такой молодой командой?
— Есть разного рода челленджи. Быть чемпионом — круто. Взять пацана из дубля Александра Головина и довести его до уровня национальной сборной, а также одного из лидеров европейских чемпионатов — тоже челлендж. Поработать с Мартином Эдегором и реанимировать его карьеру — челлендж.
Получить россыпь молодых талантливых игроков, которые у нас есть сегодня — тоже круто. Я общаюсь с игроками, и они ещё год назад не могли представить, что их будут вызывать в составы сборных Хорватии, Швеции, Сербии, Дании. Не самые последние страны в мировом футболе. У Уремовича, Старфельта, Абильдгора, Деспотовича ведь первые вызовы произошли именно в этом сезоне. Это говорит, что тренеры их сборных следят за «Рубином».
— Вы назвали только иностранных игроков. Их прогресс более стремителен, чем у российских?
— Почему? Макаров и Бакаев получили первые вызовы в молодежную сборную, хотя раньше не играли в премьер-лиге, а выступали в ФНЛ. У нас они стали ключевыми игроками команды, так что я не могу сказать, что россияне у нас в какой-то иной ситуации. Просто выбор легионеров легче и шире.
Мы не можем взять ведущих молодых игроков из команд чемпионата России, поэтому наша ниша — ФНЛ. Ещё одна — молодые таланты, которые по каким-то причинам не заиграли в больших клубах. Леон Мусаев — яркий пример. Я верю в его потенциал. Ну и последняя ниша — игроки, которые прошли пик карьеры, пусть на меня не обидится Олег Шатов.
Также мы ищем доступных футболисты такого типа, как Зотов или Меркулов. В своих командах они не были топ-игроками, и мы пробуем развить уже сформировавшихся футболистов. К сожалению, пока это наш путь, мы не можем взять молодого талантливого игрока из топ-8 команд РПЛ. Даже тульского «Арсенала» или «Уфы» — там огромная конкуренция и нам в ней тяжело участвовать.
— Несмотря на это, в клубе ряд молодых и талантливых игроков. Как их удалось набрать?
— Мы каждый день общаемся со спортивным директором, генеральным директором, они присутствуют на всех тренировках, теоретических занятиях, разборах, анализах. Когда селекционный отдел предлагает какую-то кандидатуру, все решения принимаются максимально быстро. Нам не нужно ждать согласования совета директоров, никто здесь не выполняет какие-то ритуальные танцы. У нас четко распределяется кто кому звонит: спортивный директор начинает общаться с клубом, генеральный директор вступает в переговоры с руководством, я начинаю переговоры с футболистом, если это разрешено. Объясняю потенциальному новичку его роль в команде. То есть основной плюс селекции «Рубина» — сверхмобильность.
— Как развита скаутская служба клуба?
— Нельзя назвать ее сетью. У нас работает два скаута — небезызвестный Цезарь Навас и его испанский коллега, который много отсматривает иностранных игроков. Стоит учитывать огромный опыт и связи генерального директора и спортивного директора. У нас нет жёсткого разделения обязанностей. Если мне нужно посмотреть игрока, то я сяду и спокойно посмотрю. И если что-то в переговорах не получается у меня, то я спокойно могу попросить помощи.
Это накопленный опыт, знания и контакты, которые у нас есть. Мы активно работаем над усилением этого процесса. Пытаемся создать серьезный аналитический отдел, сделали большой прорыв в медико-биологическом обеспечении команды. То, какое количество новинок в медицине мы используем при восстановлении, — огромный шаг вперёд по сравнению с тем, что было.
— У вас были встречи с группой компаний «ТАИФ», которая спонсирует клуб?
— Нет. Я дважды встречался с Рустамом Миннихановым — сразу после подписания контракта и на открытии манежа в сентябре. Мы говорили больше об общих вопросах. Президент Татарстана следит за нами, переживает. Понятно, что результат — ключевой фактор для большего внимания к любой команде. Мы должны сделать так, чтобы президент мог приходить на наши матчи, понимая, что он нам принесёт удачу.
— Если бы спонсоры клуба спросили у вас «Леонид Викторович, что нужно для следующего рывка?», что бы вы ответили? Какая у вас мечта?
— Знаете, я никогда не умел мечтать. Ко мне с таким вопросом никогда не обращались — не нашлось такого доброго волшебника. Я привык существовать в абсолютно разных командах и ситуациях. Что называется: копать — копать, не копать — не копать.
Понятно, что всегда можно сделать лучше. Я считаю, что мы построили кардинально новую систему команды. Кто-то скажет: «Ой, были десятыми, а сейчас девятые». Да, если мы будем смотреть просто на турнирную таблицу, то эти люди правы. А если на команду — сколько игроков в сборной, как они прогрессируют, какая перспектива и так далее — не всё измеряется таблицей.
Нам сейчас не хватает совсем немного. Дали бы нам ещё волшебного пенделя и микро-турбину поставили… Может быть, это я заблуждаюсь. Всё равно я внутри клуба и не могу работать без чувства внутренней симпатии. Ты влюбляешься в тех людей, с которыми работаешь, в город, в клуб и всё остальное.
— Трансферов больше не ожидается?
— Я думаю, что трансферов на вход не будет. Опять же, мы не говорим про форс-мажоры. Если Квару купят за 100 миллионов, ситуация поменяется.
«ЧТОБЫ КОНКУРИРОВАТЬ В ПЛАНЕ БРЕНДА, НУЖНО ПРОЙТИ БОЛЬШОЙ ПУТЬ»
— В Татарстане болельщики жаждут увидеть в команде местных ребят. Академия способна готовить футболистов для «Рубина»?
— Я бы не сказал, что такая ситуация только в Татарстане. Все хотят видеть доморощенных футболистов. Ни в одном месте, где я работал, не говорили, что им все равно на воспитанников. При этом даже в ЦСКА, где их большое количество, появление каждого в основе — не система, а случайность.
Насколько я знаю, среди воспитанников казанского футбола в РПЛ за последние десять лет можно выделить Набиуллина и Степанова. Только они доросли до уровня лиги, и сейчас в ней находятся. «Рубин» идёт своим путем в плане детско-юношеского футбола. Мне кажется, этот путь также достоин уважения, потому что клуб развивает преимущественно татарстанцев и не перехватывает игроков со всей страны. Я хорошо знаком с директором академии, мы берём воспитанников на сборы и смотрим на них. Я видел футболистов, которых мы отдаём в аренду, — и Сагитова, и Агапова, и Микушина. К сожалению, при всем огромном желании предоставить шанс местным воспитанникам пока не представляется возможным — они не выдерживают конкуренции.
Талантов в детском футболе вообще мало. Если бы вы знали, какой там уровень конкуренции! У меня есть школа в Волгограде, и мы концентрируемся на том, чтобы растить талантливых ребят и затем отпускать их в крупные клубы. И если такой игрок появляется, то за него разворачивается борьба между «Спартаком», ЦСКА, «Краснодаром» и многими другими.
— Степанов сейчас выступает в «Роторе» на правах аренды и показывает неплохую игру. Может ли он вернуться к вам?
— Болельщики и люди внутри клуба видят ситуацию по-разному. Когда мы отдавали его в «Ротор», то прежде всего думали о самом Даниле Степанове. Это похоже на историю с Вячеславом Караваевым (выступал в ЦСКА в 2013- 2016 годах — ред.). Он не выдерживал конкуренцию с Марио Фернандесом и отправился в Чехию. Зато потом он вернулся игроком, по существу, сборной.
По мне, мы сделали для Степанова больше, чем если бы его оставили и не дали игрового времени. Сейчас он может совершенствоваться. Что будет летом? Безусловно, он входит в нашу сферу интересов, и мы не рассматриваем его продажу. Надеемся, что он из аренды вернётся и сможет конкурировать за стартовый состав.
— Современный футбол построен на приобретении легионеров. Правильно ли это? Есть ведь опыт «Атлетика» из Бильбао, в котором играют только баски.
— Дело не в том, что «Атлетик» просто захотел иметь собственных воспитанников. Или «Сосьедад» сейчас формируется. У них вся система заточена под это. Желание великолепное, но нельзя реализовать его в отдельно взятом клубе. Нужна инфраструктура.
— На примере «Ак Барса» мы видим, что если в республике принимают стратегическое решение, то это реализуемо. Сейчас в главной команде почти половина хоккеистов — выходцы из клубной системы.
— Я не так глубоко вовлечен в систему хоккея, но, насколько мне известно, в КХЛ меньше легионеров. Все клубы на 80 процентов формируются за счёт россиян. У кого система подготовки лучше, тот и получит бонусы. Это первый фактор. Второй — бренд. Если ребёнок выбирает между «Ак Барсом» и СКА, то при определённых обстоятельствах может выбрать Казань. Если выбор между школами «Рубина» и «Спартака», то выиграет второй. Чтобы конкурировать в плане бренда, нужно пройти большой путь.
— В своё время в российский футболе был принят лимит. При всех его минусах он всё-таки задаёт курс на своих игроков.
— Я работал в премьер-лиге и в долимитный период. В том числе руководил «Москвой» во время знаменитой игры 2005 года с московским «Динамо», когда «Динамо» вышло с 11 легионерами. Я не увидел, что поколение, взращенное в условиях лимита, оказалось сильнее поколения без лимита. На мой взгляд, важнее заниматься развитием детско-юношеской инфраструктуры, обучением тренеров, нежели чем-то другим. Иногда спрашивают, почему в Исландии так, а у нас — так? Потому что в Исландии 300 манежей, в шаговой доступности у каждого ребенка. В нашей стране от Сибири до Дальнего Востока нет ни одного. Все дети тренируются с ноября по март в зале 20Х40.
Лимит — это больше про популизм. Тебе нужно что-то сделать, и ты раз — и сделал. Это не работа на перспективу, и я не вижу, какие преимущества нам дал лимит. Когда мы приводим в защиту лимита чемпионат мира 2018 года, это не совсем этично. А что если вспомнить Евро-2008? Всё то поколение сборной было выращено без него.
«ВЫНУЖДЕН ПРИЗНАТЬСЯ: ИГНАТЬЕВУ ВЫПИСАН АВАНС, КОТОРЫЙ НЕ ОПРАВДЫВАЕТСЯ»
— Больше всех в «Рубине» разочаровал Иван Игнатьев. Его брали за 7 миллионов евро, при этом он не смог забить ни одного гола с игры. Что собираетесь с этим делать?
— Финансово этот трансфер прошел не так, как это преподносится. В его сделку входил Егор Сорокин, также была длиннющая рассрочка по платежам. Учитывая, сколько мы тратили на остальных футболистов, этот трансфер выбивается из общего ряда, но на самом деле всё не так просто. Нам обязательно был нужен русский форвард на концовку прошлого чемпионата, и на рынке было три доступных игрока — Комличенко, Соболев и Игнатьев (первый игрок в итоге перешёл в «Динамо», второй — в «Спартак» — ред.). Поэтому нам пришлось пойти на эти условия.
Что касается спортивной составляющей. Понимаю, что, когда в сториз выкладывается танец с бутылкой пива или публикуется количество штрафов, все начинают говорить, что это мажор, который растрачивает свой талант. Мне же он видится совсем в другом свете. Мы взяли футболиста, который обладает определенными качествами, но который на уровне РПЛ по существу не играл. Игнатьев — воспитанник «Краснодара», который вырос из детских штанишек, но все по-прежнему на него эти штанишки надевают и говорят, что они ему как раз. Выходить на 15 минут в конце матча при счёте 3:0 — это одно. Бороться за выживание и быть основным нападающим — другое. Не каждому человеку дано быстро перестроиться.
К Игнатьеву у меня больше претензии спортивного характера, нежели бытового. Дисциплинарных вопросов в работе с ним у меня не возникало. Да, резонансный случай — его глупая красная карточка в игре с «Локомотивом». Но это скорее именно глупость, нежели высокомерие или нежелание трудиться и помогать команде. Моя задача — сделать его лучше как футболиста. Он хорошо тренируется, к нему нет претензий в плане работы. Но они есть в плане определённых навыков, которых не хватает.
— Насколько это адекватная инвестиция? Может ли из него что-то вырасти?
— Никто этого не знает. В футболе вообще сложно что-то прогнозировать, потому что существует травматизм. Что касается инвестиции в человека — каждый может начать испытывать личностные проблемы. На данную секунду, вынужден признаться: Игнатьеву выписан аванс, который не оправдывается. Но чтобы мы подняли руки и сдались — такого не будет. Иван и сам всё это знает. Это большой вызов для всех нас. Чтобы попытаться выжать максимум, нужна серьезная, долгая, комплексная работа. Одним-двумя голами и удачным стечением обстоятельств дело не исправить.
— В Европе 22-летние ребята — уже звезды. Почему у нас не так?
— У нас у всех есть дети, и мы иногда говорим, что 10-летний ребенок соображает как 13-летний. Это вопрос комплексного созревания — физиологического, умственного, какого угодно. Кто-то опережает сверстников, кто-то нет. Игорь Акинфеев заиграл в стартовом составе ЦСКА в 16 лет, а Сергей Игнашевич только в 23 попал в РПЛ. У всех свой путь.
«У ХВИЧИ КВАРАЦХЕЛИИ ПОТОЛКА НЕТ»
— Главным открытием стал Хвича Кварацхелия. За счёт чего он «выстрелил»?
— После первой тренировки в «Рубине» я сказал сам себе: «Не знаю, вылетим мы или нет, но я точно здесь не зря, потому что есть Хвича Кварацхелия». Дальше эта мысль только крепла в моей голове. В чём разница между ним и остальными? Для меня важно встретить футболиста без потолка. 95 процентов футболистов, с которыми ты работаешь, имеют какое-либо ограничение — менталитет, скорость, техническая составляющая, антропометрические данные, физические. У Хвичи такого потолка нет.
— На кого Хвича похож из тех футболистов, которых вы тренировали или видели?
— На Эдена Азара. Я его не тренировал, но помню, как мы с ЦСКА играли против «Лилля» и молодой Азар меня тогда безумно поразил.
— Кварацхелия — это природный талант или плод воспитания?
— Любой, кто когда-либо соприкасался с большим талантом уверен, что именно он оказал на него ключевое влияние. Люди могут считать как угодно, но на самом деле это генетика и правильные жизненные установки, которые, думаю, тоже больше генетического свойства, нежели приобретённого. Конечно, в детстве Хвиче говорили, что надо любить футбол, надо работать и тренироваться, но на самом деле он это просто любит.
— Грузинские корни сказываются? Всё таки мы помним гениальных футболистов прошлого из этой страны.
— Думаю, да. Когда мы говорим про южных футболистов, про игроков с Кавказа, то первая ассоциация — нестандартный эффектный дриблинг. За это ценили, к этому призывали. Конечно, его национальность сыграла определённую роль, что он стал игроком такого плана.
— Из Грузии выходит масса игроков с дриблингом, а у нас их можно пересчитать по пальцам. Почему? Футболистов с детства заставляют играть на команду?
— Это просто технически сложный приём. Дриблинг, особенно скоростной дриблинг, вообще один из самых сложных технико-тактических и координационных элементов, которые есть в футболе. Для этого нужен талант. Но понятно, что если бить по рукам и просить не терять мяч даже талантливого игрока, его можно отучить от дриблинга.
Когда я пришёл в «Рубин», я удивился, что Кварацхелия не выходил в стартовом составе, будучи при этом самым талантливым игроком. Но я никого не осуждаю. Хвича первый в РПЛ не только по обводкам, но и по потерям мяча. Помню, как на тренировках опытные игроки кричали ему: «Квара, ты снова потерял мяч. Почему мы должны за тобой бегать и отбирать?»
— Почему вы доверили Хвиче место в стартовом составе?
— Я расцениваю свою работу так: мне дана возможность соприкасаться с людьми, которых одарили свыше. Кто я такой, чтобы этот талант закапывать? Думаю, моё предназначение — максимально развивать, помогать этому таланту. Таланту нужно помогать, а бездарность пробьется сама. Это важнейшая составляющая моей профессии.
— Он совсем юный парень, а уже к нему приковано повышенное внимание. Звёздной болезнью не накроет?
— Я не могу гарантировать, потому что проход медных труб всегда непредсказуем. И через них не проходили люди, в которых я был уверен. Но могу сказать, что Хвича максимально не похож на человека, который может попасть под это влияние. Изначальных предпосылок к звёздной болезни у него нет. Но окончательный диагноз, будет она, или нет, я поставить не могу.
— Хвичу удастся вам сохранить на следующий сезон?
— Я не знаю. Это зависит от многих факторов.
— Он готов к игре в Европе?
— Может быть, он не готов к топам, но к суб-топам точно готов. К тем командам, которые идут обычно с 4-го по 7-е место в таблице.
— К дортмундской «Боруссии» он готов?
— «Боруссия» ближе к топам, но к «Байеру» он точно готов. Ему нужен промежуточный шаг для топа, чтобы получить уверенность. Учитывая его возраст, в этом нет ничего страшного.
— Вы как главный тренер сделаете всё, чтобы уговорить его остаться ещё на один сезон?
— Нет, ни в коем случае. Размеры вольера соответствуют размерам зверя, в нём находящегося. И если медведя посадить в птичью клетку — ему будет некомфортно. Поэтому если всем будет видно, что он перерос нас и ему нужен следующий шаг, то я не буду препятствовать.
«ДЛЯ НАС АБИЛЬДГОР НЕ БЫЛ ФУТБОЛИСТОМ ИЗ НЕИЗВЕСТНОГО КЛУБА»
— Хвича влюбил в себя толпу, которая балдеет от дриблинга и эффектных моментов, но футбольные эстеты говорят, что получают удовольствие от игры датчанина Оливера Абильдгора. Они правы?
— Если грубо, то да. Пока в команде не было Абильдгора, наши центральные полузащитники были самыми обыгрываемыми футболистами в российской премьер-лиге. Почти каждая атака соперника вываливалась в центральных защитников. Количество отборов у защитников было в два раза выше, чем у полузащитников. А уже сегодня количество единоборств, которые делает Абильдгор в своей зоне волнореза, в три раза выше, чем у двух центральных защитников вместе взятых. Количество атак, которые вываливаются напрямую к защитникам, снизилось в огромное количество раз. Естественно, те люди, которые пытаются проанализировать тактику и понять, за счёт чего команда пытается добиться баланса, заметили эти изменения.
Абильдгор в российской премьер-лиге с огромным отрывом лучший игрок по количеству вступлений в отборы, выигрышей единоборств вверху и контроля в зоне подбора. Это позволяет команде больше играть в атаку и держать линию обороны выше — её можно не пятить назад, так как есть полузащитник, который за игру 30 и более раз вступит в отбор.
— Абильдгор выступал в никому неизвестном клубе, далёком чемпионате. Как вы смогли найти его и увидеть в нём потенциал?
— Это вам так кажется. Я могу сказать, что у вас в издании работал журналист, которого никто не знал, а потом он совершил резчайший скачок и перешёл на работу в Москву. Сейчас вся страна зачитывается его репортажами. И я также могу спросить: «А как же, откуда он?» Потому что для меня он ниоткуда. А для вас понятно, потому что вы его вели всё это время.
Чемпионат Дании, на мой взгляд, один из самых интересных для российского первенства. Ещё в 2016 году в «Рубине» играл Лестьенн — на тот момент лучший игрок ПСВ. А что сейчас с лучшими игроками этой команды? Бергвайн за 40 миллионов перешёл в «Тоттенхэм», а Лосано за такие же деньги уехал в «Наполи». Понимаете, как за пять лет кардинально изменилась ситуация? Теперь мы уже не смотрим топ-игрока ПСВ, а наблюдаем за тем чемпионатом, где мы реально можем приобрести футболиста. Для нас Абильдгор не был футболистом из неизвестного клуба.
— Лестьенн, по вашему, действительно был хорошим игроком?
— Да, он был большой звездой в Голландии и приезжал в таком статусе в «Рубин». Вообще хочу сказать, что новички того года, про которых сейчас чуть ли не мемами говорят, на самом деле были футболистами высокого уровня. Почему они не сумели себя проявить — я не могу сказать. Но все игроки, которые приобретались в год Хави Грасии, были очень качественными.
— Хави Грасии не хватило времени на адаптацию?
— Может быть, не тренеру, а клубу. Я не знаю. Точно могу ответить тем, кто говорит, мол, привезли непонятно кого за такие деньги, что это были хорошие и качественные игроки.
— Возвращаясь к Абильдгору. Нет ли ощущения, что скандинавские игроки более образованные, чем остальные, и это им помогает в карьере?
— Вы правы. И тут можно привести пример не только Старфельта и Абильдгора. Норвежец Мартин Одегаард, шведы Вернблум и Эльм, датчанин Расмус Теландер, который был у меня в «Витессе» — все эти ребята очень сильно выделялись именно своим образованием, отношением к жизни, пониманием и взрослостью суждений. Я не углублялся в систему образования в скандинавских странах, но все футболисты, с которыми я работал, действительно выделялись в интеллектуальном плане.
«Я ТРАНСФЕРОМ ХВАНА ИН БОМ ХВАНА БОЛЕЕ ЧЕМ УДОВЛЕТВОРЁН»
— Насколько высокий потенциал у Ин Бом Хвана? Он ярко стартовал, а потом, как показалось, сбавил обороты...
— Сбавил в силу болезни, о которой говорит сейчас весь мир. Это не секрет, ведь положительный тест у него был в сборной. После него он долго выходил из ситуации. Ин Бом Хван всё-таки приехал из Канады. Я не хочу сказать, что МЛС — это какая-то плохая лига, но он оказался в абсолютно другой команде и новой стране, где он абсолютно никого не знает. К тому же, из-за ковида к нему не могли долгое время приехать мама и брат.
Сейчас, к сожалению, он не тренируется. Хван получил повреждение в контрольной игре с «Сочи». Но, на мой взгляд, его трансфер — если не попадание в яблочко, то как минимум девять очков из десяти. У него есть куча качеств, которые могут позволить ему совершить скачок. Лично я трансфером Ин Бома более чем удовлетворён. Болельщики же видели его разным в силу перечисленных обстоятельств.
— Он такой же своеобразный, как все корейцы?
— Нет, он больше европейского плана. Я с корейцами работал в «Крыльях Советов». Это же там у нас был случай, когда на поле в составе одной команды вышли представители Северной и Южной Кореи. С Ин Бом Хваном каких-то бытовых проблем не возникало. Он прекрасно говорит на английском, очень глубоко интегрирован в команду. Каких-то видимых трудностей нет. Мы приглашали их на ужин с мамой и братом, и я не замечал особых предпочтений гастрономических. Всё нормально.
— В кого он должен вырасти? Ведь он уже одна из ключевых фигур в центре полузащиты.
— Да, он ключевая фигура. Он должен структурировать нашу игру. От него должен идти системный креатив в завершающей стадии. Если Кварацхелия — это эмоция, момент предвкушения, а Макаров и Абильдгор — системообразующие игроки уже совсем с другим функционалом, то Хван должен делать нашу атаку максимально разнообразной. В последней трети поля он должен обеспечивать системную остроту в этой зоне. И он к этому готов.
«Я БЫ СОЗДАЛ ПУЛ КОМАНД, КОТОРЫЕ ПОДХОДЯТ ПО ФИНАНСАМ ДЛЯ ПРЕМЬЕР-ЛИГИ»
— Нужно ли в российском футболе вернуть систему «весна-осень»? В своё время за нынешний вариант выступал ЦСКА, где вы были главным тренером.
— Мы как не играли во второй половине декабря, январе и феврале, так и не играем. Да, я помню ситуацию в ЦСКА. Тогда у нас чемпионат заканчивался в конце ноября, а команды, которые выступали в Лиге чемпионов и Лиге Европы, выступали до декабря. Нам приходилось уезжать в Турцию, и десять дней мы проводили без матчей. К тому же, те команды, которые выходили в еврокубки, теряли много игроков во время паузы, набирали новых, и нас представляли уже не очень сыгранные команды.
Перемены имели значение. Мы много лет были в пятёрке таблицы коэффициентов УЕФА, а это очень высокий показатель. Когда я приехал в Голландию, которая в рейтинге 13-я, мне говорили: «Ого, вы в топ-5!» Это мы недооцениваем наш футбол, а они смотрели на нас с уважением.
Если вы спросите моё мнение, в данный промежуток времени я 60 на 40 за то, чтобы вернуться к старой системе розыгрыша. Мы уже не можем представить, чтобы топы нашего чемпионата могли за полгода превратиться в абы кого и все растерять.
— В последнее время идёт много обсуждений по реформе РПЛ. Последний из вариантов, который попал в прессу, касался сокращения лиги до 12 клубов. Нужно ли обсуждать подобные проекты?
— Конечно, обсуждать нужно. Мы получили сумасшедшее наследие после чемпионата мира и обязаны им воспользоваться. Так что я считаю, что в РПЛ должны выступать клубы с инфраструктурой самого высокого уровня. Это неправильно, когда играет «Оренбург» с искусственным полем и трибунами на шесть тысяч, а арены в Калининграде, Нижнем Новгороде и Саранске, построенные за 350 млн евро, пустуют.
Также я бы ужесточил требования к лицензированию клубов. В Англии и Голландии клубы обязаны переводить определённую сумму на счета местной федерации футбола. Так они гарантируют, что у них точно есть средства на зарплаты. Благодаря такой схеме такие случаи, как у нас с «Тамбовом», исключаются. Я бы создал пул команд, которые подходят по финансовым показателям для премьер-лиги, и уже от этого решал, какую систему соревнований внедрять.
Сначала надо подсчитать, а уже потом говорить с руководителями клубов. Если их 12, пусть будет 12. Если 25, пусть в премьер-лиге играют 17, а в ФНЛ семь и только у них будет право на повышение. Пока показателей нет, смысла обсуждать нет. Почему 12? Почему не 14? Почему не 16?
— Вы десятилетиями наблюдали за всеми процессами в нашем футболе из Москвы, а сейчас из региона. В связи с этим ваши взгляды поменялись?
— Нет, конечно. Не прибедняйтесь. Казань — никакая не провинция. Та же Москва только без пробок. Вы принимали чемпионат мира, становились чемпионом страны, обыгрывали «Барселону» и играли с «Ливерпулем».
— Российский футбол болен?
— Нет, но он чуть-чуть беспризорник. Есть несколько семей, которые хотят его усыновить, но время идёт, а каких-то радикальных шагов никто не предпринимает. Хотя наш футбол оставляет желание и надежду стать полноправным членом семьи, поэтому, на мой взгляд, у нас есть значительно больше, чем мы себе представляем.
Те шаги, которые делает Александр Валерьевич Дюков (глава российского футбольного союза — ред.) в плане судейства, создания и реорганизация молодежных лиг — в лучшую сторону. Я могу высказать только благодарность РФС. Но один человек не может всё изменить за год или два-три. Это должна быть система. Дон Кихот — положительный герой романа, но он в итоге проиграл. Мне бы очень хотелось, чтобы все люди, связанные с нашей индустрией, помогали нам.
С одной стороны, я безумно рад, что отношение к «Рубину» и Казани меняется. С другой, когда мы обыгрываем «Зенит» в Санкт-Петербурге, а затем играем дома с тульским «Арсеналом», думаешь: «Сейчас точно придут побольше зрителей, чем в прошлый раз» Но этого не происходит. Посещаемость на том же уровне. Ожидания несколько выше, но главная проблема в этих самых ожиданиях. Поэтому давайте мы все больше сконцентрируемся на позитиве. В том числе, люди, которые освещают футбол. От вас не меньше зависит, чем от меня, полюбят ли в Казани Хвичу Кварацхелию, Дениса Макарова и других.
— Ведь и мировой футбол впал в кризис из-за ковида. Каковы его перспективы?
— Только радужные. Потому что люди всегда хотят хлеба и зрелищ, а лучше футбола мировая история пока ничего не придумала.
— Но ведь «пузырь» может лопнуть. Во Франции потеряли большие деньги…
— Да, но скоро всё вернётся на круги своя. Потому что есть устойчивый интерес. Обожаю сериал «Сандерленд. До самой смерти»: количество проданных билетов не менялось вне зависимости от того, в какой лиге они играли. В мировом футболе может уменьшиться количество денег, поменяться контракты, смениться поколение — но футбол будет оставаться самым популярным зрелищем.
Я знаком с некоторыми владельцами футбольных клубов в Англии, и они мне говорят, что для них нет смысла строить новую футбольную арену. Гораздо лучше телевизионные деньги, которые дадут намного больше в финансовом плане, чем 20 тысяч новых мест на стадионе. И это не «пузырь» — это реальные деньги. Люди ведь покупают эти трансляции.
— Нет ли у вас ощущения, что мы попали во время между эпохами, когда эффект Месси и Роналду подходит к концу?
— Не согласен. Их время длилось и длится гораздо дольше, чем Пеле или Марадоны. Но те звездочки, которые сейчас вырастают (например, Килиан Мбаппе) с уверенностью подхватят корону, если она свалится с чьей-то головы. Я уверен, что и средний уровень футбола растёт, а если он продолжит это делать, то большие звезды обречены на появление.