Большое интервью со спортивным директором уфимского клуба.
Большинство болельщиков «Салавата Юлаева» вряд ли могут считать удачным прошлый сезон команды. В плей-офф уфимцы вылетели от своего самого принципиального соперника – «Ак Барса». Ещё более болезненным оказалось то, что «Салават» не выиграл ни в одном матче серии – впервые в своей истории. Однако руководство клуба, тем не менее, такое выступление провальным не считает.
«Ребят, у нас хороший сезон был. Мы прошли первый круг. Да, может быть, мы в общем по серии не дали бой Казани, – сказал в интервью «БИЗНЕС Online» спортивный директор «Салавата» Василий Чижов. – Но всё равно первые две игры были хорошими. Можно было зацепиться. Одна - две игры всё определили. Назвать это провалом может только дилетант. Тот, кто варится в этой каше – нет. У нас были классные игры. На сезон у нас были аншлаги, народ валил. Мне говорили: «Мы идём смотреть и кайфуем от хоккея, получаем эстетическое удовольствие».
Логику руководства тоже можно понять. В последние 2,5 года с момента назначения Чижова, а также генерального директора Александра Курносова (его этим летом сменил президент клуба Ринат Баширов - ред.) в «Салавате» налаживается клубная вертикаль, а к первой команде стало подпускаться больше воспитанников, заслуживающих место по игре. Также важна последовательность действий руководства, а не хаотичные решения. Ту же рокировку главных тренеров – Николая Цулыгина на Томи Ламсу – можно объяснить логически. Как и продление контракта с финном, с которым «Салават» бился за высокие места в регулярном чемпионате, чего не было уже давно.
«ПРИДЁМ К ПРИНЦИПУ НХЛ СО ВРЕМЕНЕМ»
– Василий Анатольевич, как вы оцените результаты на предсезонных турнирах? Появились ли какие-то дополнительные поводы для размышлений?
– Особо нет. Всё понятно. Российский хоккей всё равно придёт к тому, что у нас будут сокращаться все летние турниры и длинная подготовка в сезону. Придём к принципу НХЛ со временем. Не будет столько контрольных игр. Раньше вообще до 15 матчей предсезонных набирали. Во многих клуба уже проводят не больше 10 матчей и у нас получается девять.
– Когда КХЛ это только начинала вводить, одно из первых решений было сократить предсезонную подготовку, в том числе и лимит на предсезонные матчи. Тогда наоборот все ворчали, что идут сокращения…
– Да. Но они же так рассуждают, что вот у нас втягивающий период, основной, восстановительный. Но сейчас всё сводится к тому, что это же всё деньги, затраты. Вот, например, Билл Питерс (главный тренер «Автомобилиста» – ред.) – он же энхаэловский тренер по сути. Он даже не понимает эту подготовку. Они сразу приходят и играть начинают. У них такое ощущение, что уже завтра чемпионат. Они готовы к этому.
– И матчей столько просто не нужно?
– Не нужно и получается, что команда много матчей играет не в оптимальном составе, в каких-то клубах начинают задумываться и раньше времени включать давление на тренера, менеджеров. Но для молодых, конечно, это вообще классно. У нас целый пласт молодых заходит в состав, мы их смотрим. Многие ребята радуют, ко многим поменялось и отношение тренерского штаба в лучшую сторону.
– А как же кроссы по 30 километров каждые два дня?
– Чтобы измучить игроков, как следует. Чтобы они подошли под нагрузкой. Настолько спорный момент. Я уже сам 20 лет тренером отработал и понимаю, что столько лишнего было в этой подготовке. Она изматывала людей. Если ты дурака не валял во время отдыха, то приходишь полный сил, заряженный и после такой предсезонки понимаешь, что тебе ничего уже не надо в этой жизни вообще. И сил у тебя нет. Это тренеры старой формации говорили, что 25-ти километровые кроссы морально-волевые качества воспитывают. Что ты борешься, чтобы не умереть на 20-м километре. А что это даёт для хоккея?
– И в 32 года приходится карьеру завершать, потому что все болячки вылезают…
– На предсезонке как раз и получали все эти травмы. В 16 лет меня во все клубы приглашали, в юношеской сборной Союза играл. Но в 17 лет я вырезал себе все колени после таких предсезонок и практически домучивался уже всю карьеру.
– А как главный тренер вашей команды Томи Ламса к этому относится? Какой у него подход к предсезонке?
– У него прагматичный подход. Почему мы и остановились на его кандидатуре. Потому что он весь тренировочный процесс подгоняет под модель игры. Всё делается очень быстро в сжатые временные отрезки. И все упражнения подобраны короткие, взрывные.
– То есть команда сразу на коньки встаёт?
– По крайней мере, у нашего финна такой подход. Хотя, в общем, сейчас все к этому приходят.
«КОГДА К НАМ ПРИЕХАЛ ГРАНЛУНД – БЫЛО ВООБЩЕ ЧЁТКО»
– Этот сезон, по сути, уникальный. Две предсезонки у команд будет.
– Да, так и есть. Считаю, что на этом тренировочном процессе очень чётко видно игроков. Если у тебя по кому-то вопросы, то ты такие ему тренировки задаёшь, что понимаешь, что в игре он будет так же делать.
– То есть в тренировке действительно можно многое увидеть?
– В некоторых тренировках ты не увидишь ничего по-настоящему содержательного. Да, поймешь, что игрок работает, очень исполнительный, большой объём работы переваривает. Но когда начинается игра почему-то он куда-то исчезает. Ты видишь, что у него нет качества, что он не успевает.
– Это из головы идёт?
– Больше идёт от качества игрока. У кого-то быстро сигнал из мозгов в руки и в ноги идёт, а у кого-то медленнее на доли секунд.
– Наверное, двусторонки больше всего ответов дают?
– Нет, не только. У нас как раз упражнения так подобраны. Допустим, у финнов есть упражнения по 8 - 10 секунд. За это время хоккеист должен ускориться, получить передачу, сделать какой-то финт и бросить по воротам. Когда игрок слабо подготовлен, то он начинает разделять. Классный игрок получает шайбу и не смотрит на неё, у него периферийное зрение уже работает, то есть элемент отточен. Игрок ниже уровнем получает шайбу, смотрит вниз, потом смотрит, где у него будет продолжение, потом снова смотрит вниз – осталась ли у него шайба – и только потом делает технический элемент. То есть он разделяет на четыре пять шагов тот элемент, который Макдэвид или Кучеров сделают за одну секунду. А он тратит 3 - 4 секунды. Это класс игрока и его сразу видно.
Когда к нам Гранлунд приехал – это было вообще чётко. Настолько было видно, что у него всё на раз это делается. А у молодого если этот навык есть – его только развить можно. Либо загасить вот этим 25-ти километровым кроссом или какой-то штангой. Можно хорошее качество забить. И так часто бывало.
– Может это из-за нехватки теоретический базы у тренеров?
– В своё время посчастливилось на сбора наших энхаэловцев в Швейцарию. Тогда с Максимом Афиногеновым приезжала супруга Елена Дементьева – олимпийская чемпионка по теннису. Она тренировку смотрит-смотрит и говорит: «Не могу понять. У вас же в хоккее главное – это завершающий бросок. Вы почему столько бегаете и так мало бросаете? Мы над подачей работает ооочень много». А это великий в своём виде спорта человек. Для меня это было интересно. И потом я думаю, ну почему канадцы лучше нас бросают? Потому что мы по-другому над броском работаем. В итоге, может, лучше вместо этого всего и объёма бросок поставить?
– Вы, как спортивный директор, эти проблемы видите. А они спускаются ли ваши требования на низовой уровень? В школы какие-то заказы, может быть, отправляются.
– Один из плюсов нашей работы, которую мы сделали за эти 2,5 года, что мы как раз пришли к тому, что начинаем всё со школы. И уже подгоняем под модель нашей игры. Вот у нас такая уфимская игра. Наши парни всегда любили шайбой больше играть, возиться. Поэтому у нас лучше всех приживаются такие, как Умарк. Сейчас Амиров у нас такой. Никогда у нас не приветствовался этот заброс – бежать, давить. Хотя и это тоже надо уметь. Сейчас сама эволюция игры сводится к тому, что судьи вообще убирают всю грязь.
В этом году уже нововведение – руку просто кладёт защитник нападающему – две минуты. Даже вот нападающий бежит, хоть на бедро ему руку положил, и всё. Ты его уже сбил. Теперь ты только за счёт катания, выбора позиции и отбора можешь защищаться. Единственное, что судьи тогда для себя линию должны определить. Мол, ребят, мы судим вот так. А не во вторник судим так, а в четверг всё-таки дадим защитнику цепляться рукой.
«У НАС ОЧЕНЬ ОСТОРОЖНО ЗАВОДЯТ МОЛОДЫХ»
– Довольны ли тем, как укомплектована команда? Какие ещё задачи остаются?
– Селекция всё равно точечно длится в течении сезона. Думаю, где-то на 95 процентов мы уже точно сформировались. Осталась одна-две позиции. На роль в первых двух звеньях у нас люди набраны. Но, опять же, всё может по-разному выстрелить.
– Насколько в этом году рынок был особенным? Что его отличало от предыдущих лет?
– Я двумя руками «за» этот пресловутый потолок зарплат. Эта гонка к добру не приводила, раздутие зарплат. Некоторые спортсмены, к сожалению, начали неправильную оценку себе давать. Отсюда и менеджерам было тяжеловато.
– Хотя в своё время именно «Салават» начал эту гонку в 2007 году…
– Да и в Казани была суперкоманда, когда приехали все – Хабибулины, Ричардсы и так далее.
– Там была особая история из-за локаута. Но многие помнят и как Уфа затарилась перед первым чемпионством...
– Согласен. Это была, может быть, не сборная мира, но сборная Европы. У нас чемпион мира Сапрыкин иногда в состав не попадал. После той команды очень сложно нашего болельщика удивить. Многие помнят ту команду. Они понимают, что когда у тебя в составе Зиновьев, Радулов, Григоренко и оба Козловых – это картинка другая. «Салават» – это главная команда республики. У нас настолько в этом плане продвинутый болельщик, что его сеном не накормишь.
– Если возвращаться к рынку и потолку зарплат. Потолок ведь был и в прошлом году. А в этом году мы видим, что рынок стал максимально скудным. Из Европы уже и никого нет. Сейчас случаи с Гранлундом единичные…
– Потолок двигает все клубы в сторону правильных молодых, которые действительно не на бумаге будут заходить. Их же по-разному можно привлекать. Бывает, что привлёк, покормил неделю, а потом разбросал по МХЛ и ВХЛ. Другое дело заводить их и давать не 3 - 5 минут игрового времени, а чтобы они у тебя уже во втором звене выходили. Понятно, что будут ошибки. Тут золотая середина должна быть. Тренеры как обычно выражаются: «Меня с этими молодыми до конца сезона уволят». Их тоже можно понять. Нужно, чтобы и тренер понимал, что молодые ему нужны. У нас это получается. Тренер понимает, что Мухамадуллин, Амиров, Башкиров – это помощники уже. Мы две задачи решаем – и молодых заводим, но они и результат могут сделать.
– Мухамадуллин, наверное, в 100 процентов клубов КХЛ сейчас играл бы в основе…
– А вы не помните, как он заходил? Через две минуты тоже, хотя он мог тогда играть и по 10 - 15 минут. Потихоньку мы втискивали его.
– А в чём был риск?
– У нас очень осторожно заводят молодых. Когда мы работали с Владимиром Юрзиновым, у нас ситуация вывернулась так, что посмотрели – а вратари где? Василевский? Ну он же совсем маленький ещё. Ладно, давай. Этот талантище у нас всё равно не сразу зашёл. А потом как начал ловить. Но это уникум!
– Тот же Квартальнов Галимову и Воронкову тоже сразу по 15 минут в их первые сезоны начал давать. Или это просто талант игроков?
– Тот же Воронков прямо вписался сразу. Он борьбу держит. Обычно молодой из-за чего не может зайти? Пока он ещё курёнок, сырой. Ему нужно время.
– Травмы Мухамадуллина могут быть связаны с тем, что он слишком много стал играть?
– Отчасти, да. У нас на предсезонке и Родя (Амиров - ред.) тоже выбыл. Слава Богу, там не сильно сложная травма. Переломы ключицы разные бывают. У него такой, что должен быстро восстановиться.
– Какая была стратегия по Амирову? Он будет уже полноценным игроком?
– Конечно. У нас такая стратегия по Мухамадуллину, Башкирову, Алалыкину, Пустозёрову. Эти парни созревают и по игре. Пименова сложно уже назвать молодым, но он тоже залез в эту обойму основного состава.
– Эта стратегия связана с финансовой ситуацией, что потолок зарплат душит или есть люди сверху, которые говорят, что нужны свои?
– Это самый главный момент в работе клуба, менеджеров, тренеров, когда ты без дополнительных инструментов заводишь молодых. Когда ты не смотришь на заявку и финансовую составляющую. Просто молодой хороший, его надо ставить, и он будет не хуже взрослых парней.
«В ПРОШЛОМ СЕЗОНЕ НЕМНОГО ПРОИГРАЛИ В СТРАТЕГИИ»
– То есть именно задач от руководства таких у вас нет?
– У нас есть посыл, что все были бы рады молодым. Но, например, когда у нас была сборная Европы, куда там молодой залезет? У нас тогда 88-го года были хорошие парни, которые просидели. Ну куда им там бороться? Потом у нас были 91-го года, Полозов очень талантливый парень, в своё время первым юниором был. Тоже просидел. И так далее. Сейчас потолок двигает это. Всё равно уже четыре звена не наберёшь таких. Ты выкручивайся. Либо у тебя будет одно звено с высокой зарплатой, либо два со средней.
Опережаю вопрос по прошлому сезону. Мы проиграли не в подборе игроков. Мы немножко проиграли в стратегии. Мы погнались за вторым местом в конференции. Немножко отжали этих игроков. Все говорят, что мы легионеров выжали. Но и среднее звено у нас тоже отжалось. Мы сыграли 9 игр без поражений в конце сезона. На пик вышли, получился выдох. И выдох у нас попал под плей-офф. Мы попали под крепкий «Трактор», который нас измотал, а потом ещё попали под такую систему Казани. И получилось 0 – 4.
И это обозвали провалом. Но, ребят. У хороший сезон был. Мы прошли первый круг. Да, может быть, мы в общем по серии не дали бой Казани. Но всё равно первые две игры были хорошими. Можно было зацепиться. Одна-две игры всё определили. Назвать это провалом может только дилетант. Тот, кто варится в этой каше – нет. У нас были классные игры. На сезон у нас были аншлаги, народ валил. Мне говорили: «Мы идём смотреть и кайфуем от хоккея, получаем эстетическое удовольствие».
У нас был момент, когда все комментаторы и другие, кто у нас работал раньше в клубе говорили: «Да как они Умарка заменят?». Это было сложно сделать. Популярнее него только Саша Радулов был. Он очень зрелищный. Кожей чувствует эту шайбу. Но пришёл Грани, и даже по результату обошёл его.
– Но влияние на игру у него всё равно не ключевое. Результат больше давал Хартикайнен. Почему его Умарк оттенял раньше? Или он просто дорос и, возможно, с Умарком тоже так бы играл?
– Это же от партнёров зависит. Харти вообще на моих глазах вырос. Он пришёл молодой и вначале тоже сыроватым был. С Умарком они разноплановые игроки. Харти, наверное, лучше всех удлиняет атаку. Обычно игрок только до синей линии может. А Харти может и за лицевую затащить. Он ставит спину и от этой игры подзаряжается. Некоторые защитники говорят, что его вроде начинаешь толкать, а он только и ждёт этого, выкручивается и на ворота вылезает. Уникальный игрок в этом плане. Умарк другой. Мне кажется, он и сам не знает, что сделает в последний момент. Это на уровне подсознания игрок. Но я не помню его таким в «Динамо», в «Йокерите». Он в Уфе таким стал окончательно.
– В чём ему кайф был в таком зрелом возрасте, когда дошёл до пика, уехать домой?
–У этих ребят другой менталитет. Они всё равно выбор в сторону семьи делают. В своё время Володя Юрзинов говорил: «Я не могу понять Мозякина. Почему он сидит в этом Магнитогорске, где торчат трубы?». У него же масса предложений было, а он большую часть карьеры отыграл там. У него там дети выросли. У иностранцев по-другому. Тот же Умарк к комфорту привык. У него жизнь идёт.
– Но Уфа – это, объективно, не Магнитогорск. Нормальный город…
– Согласен. Но это всё равно не Швейцария. У них другие немножко приоритеты. Да и у всех людей так. Кто-то видит по-другому. В своё время все, наша золотая сборная поехали в НХЛ. А Быков с Хомутовым поехали в Швейцарию. У них же тоже в НХЛ была масса предложений. От человека зависит всё.
– Сейчас некоторые игроки и от Москвы отказываются, что не хотят стоять в пробках, потому что семьи не видят. И соглашаются на такие города, как Уфа, Казань, Нижний.
– Считаю, что Уфа и Казань – это комфортнейшие города для хоккея. И не так далеко, везде авиасообщение есть.
– Если возвращаться к рынку, то он всё равно очень скудным оказался. Сейчас найти защитника – это такая удача невероятная. По сути, только несколько больших игроков было на рынке, которых можно было обсуждать. Например, Кагарлицкий.
– Согласен, если мы говорим о «первых скрипках», то здесь совсем маленький был выбор. Кагарлицкий в наше поле зрения входил в позапрошлом году. В этом году мы не вели с ним жёстких переговоров, что он почти у нас был.
– Как с игроком такого уровня разговоры происходят? Вы ведь того же Виктора Тихонова подписали. Всё через агентов? Игрок ведь зрелый, не пацан 20-летний, чтобы так общаться. Или напрямую общение происходит?
– Во-первых, ты смотришь, у кого заканчивается контракт, кто под эту модель подойдёт. Я считаю, что менеджер должен пройти какую-то стадию в хоккее. У меня было 20 лет тренерского стажа – детей, юниоров тренировал, фарм-клубы, высшая лига и КХЛ. Я все эти стадии знаю. Я с этим учётом беру игрока и начинаю уже отслеживать. Спрашиваю, в какой школе он занимался, кто был детским тренером, кто родители, как он в команде себя вёл детской. Это ведь уже с детей видно.
Я того же Бурмистрова знаю уже лет с 12-ти. Отца хорошо его знаю. Помню, как мы его брали играть за сборную регионов. Думали, что маловат. А потом хлоп, забивает два гола сборной Москвы. И в таком стиле сумасшедшем. Думаю: «Вот это парень!». Помню, как он эту тяжёлую травму в НХЛ получил. Считаю, что тот удар сбил его с пути большого игрока, которым он мог бы стать. Он хороший игрок, добротный, но этот удар сбил его на орбиту немножко. Пацаном он лез вот туда, в кашу, шёл в обводку. А сейчас он подсознательно уже осторожничает.
– Считалось, что у него была проблема перехода из детского хоккея во взрослый.
– Ничего подобного. Он блестящий игрок. Считаю, что этот удар сказался. Так у многих спортсменов бывает. Он бесстрашный, качественный, но в последние моменты подсознание срабатывает. Некоторые это минуют. Григоренко, допустим, это феномен. У него после аварии контрактура суставов была. У него в коньке нога не двигалась. Он на одной ноге стал таким игроком. А если бы на двух! Он должен был в «Детройт» уезжать. Это была бы мега-звезда.
– С другой стороны, сколько Умарка били…
– А у него пластика тела. Он как медуза. Есть деревяшки такие – их бьют и сразу в травму заходит. Этот пластичный. Он вовремя голову поднимет. Про таких говорят – в кастрюле не поймаешь. У него это от природы. Но и дополнено правильным тренировочным процессом.
«ТИХОНОВ – ИДЕАЛЬНЫЙ ХОККЕИСТ»
– Давайте о том, как вы просматриваете игроков?
– Возьмём того же Витю Тихонова. У него вообще минусов в воспитании не было. Идеальный хоккеист. Он настолько обучен, что в любую систему вольётся. Он играл в СКА – там один хоккей. Попал в систему Квартальнова – тоже чётко. Для меня вообще приятная неожиданность, что его Казань не привязала плотно на себя. Мне кажется, в системе Казани он был незаменимый игрок. Есть нападающие, которые умеют отбирать шайбу в чужой зоне. После потери он может сразу вступить в борьбу. Это очень малым дано. Тихонов вроде и не быстрый, а успевает. Это такая черновая работа и навык.
В своё время у нас Вова Антипов был. У Сергея Михалёва был тест. Михалыч молодец в этом плане был, царство ему небесное. Есть ветераны в каждом клубе. Они, понятно, все тяжело живут. Михалыч нашёл средства – тогда в Башкирии было мёдом намазано, а сверху ещё чёрной икрой – всех этих ветеранов повыдёргивал, рассадил на трибуне и давал тест потери и возврата. Статистическую группу создал. Тогда ещё. У Антипова тогда было больше всего потерь в команде. Это большой минус для хоккеиста, но у него было и больше всего возвратов и отборов. Он шёл в обводку, терял и снова забирал. Это ценное качество. У Тихонова есть это.
– Вы сейчас ещё больше секретов открываете, почему Михалёв тогда привёл клуб к первому чемпионству…
– У Михалыча была семейная обстановка такая. Давления на игроков не было, но все понимали, что могут и огрести. И это чутьё звериное у него. И когда Михалыч взял «золото», не сказать, что какая-то сверхъестественная команда у него была. Звено определяющее было – Константин Кольцов, Антипов и Микеска, которое и решило тогда всё с Ярославлем. Безусловно, команда в целом была подобрана хорошо. Но не было такого, как при Быкове и Захаркине. Там пять пятёрок было. Ей можно было заявляться в НХЛ.
Ещё есть такие хоккеисты – он играет и чувствуется у него ещё запас. Есть такой хоккеист, как Запорожец – он выжимает из себя, но больше 100 км не поедет. А есть такой Мерседес – 180 идёт и ещё 70 км сверху может. Но такие есть в любом виде спорта – Фелпс, Болт, Джордан, Месси.
– А у вас в команде, кто с таким запасом есть?
– Тот же Харти, если бы ещё и у него был характер трудоголика. Но это игрок НХЛ, у него всегда есть запас. У него сумасшедшее здоровье, широкая кость, мышечная масса.
– А у вас в клубе есть контроль веса, процента жира? Как он его проходит? По фотографиям кажется, что у него есть сложности.
– Берут процент, у него он не высокий. Хотя тренер на предсезонке ни одной игры не дал ему пропустить (смеется).
– А как заказ от тренера происходит на селекцию? Есть ли вообще такое понятие? Тренер какую-то конкретную фамилию называет или позицию?
– Конечно. Считаю, что этому тренерскому штабу с нами повезло. Мы каждую кандидатуру обсасываем. Я, как менеджер, понимаю, что вот этот подешевле, помоложе. Первична позиция. Хотя, когда всплывает какая-то фамилия, условно Тихонова, то мы понимаем, что на нём можно построить звено. И исходим из того, что вот появилась такая позиция – где он у нас будет и так далее. И уже получаем одобрение от игрока. Много было по Плэтту. Я понимал, что игрок хороший и они его видели. И мы начинаем исходить.
У Плэтта жена - финка. А тут у нас для финнов и так уже шоколадные условия, у нас тренер по физподготовке финн. Мы понимаем, что для него будут комфортные условия. Ламса его знает хорошо. Тренер по физподготовке с ним летом готовился. Много пазлов таких собирается. А потом начинаем разговаривать с агентом – двигайся в деньгах, и он наш. Всё, Джефф приходит к нам и выдаёт хорошую игру. Он с такими шарами бегает, довольный. От него и не ждали вала голов. Он на определённую роль пришёл. Хотя и забивал он ключевые голы.
– А что это за определённая роль?
– Во-первых, на эти деньги он был взят за счёт особенной черты канадского игрока – он будет до последнего вгрызаться. У него есть умение в это игольчатое ушко пролезть. Он пролезет, сохранится, при этом не получит травму и выиграет борьбу. Он выживаемый. И у меня есть такое понятие. Ты берёшь игрока, допустим, мальчишку, и говоришь ему: «Ты должен напрягать соперников». Кто играл в хоккей понимает, что, бывает, не хочется против этого парня напротив играть. Ну его нафиг. Лучше бы он за нас играл. Он тебе не нравится, как человек. Он тебе неприятен. Но ты понимаешь, что против него не хотел бы играть.
– Это как с Радуловым.
– Вот такой же Плэтт. У меня был молодой Анкудинов Андрей. Ну это собака злая. Он умудрился в одном матче с «Атлантом» на Артюхине 6 минут привезти. Артюхин тогда уже не понимал, то он кусается, то щиколотки выгрызает. Вот такой игрок. И Плэтт такой. У нас все такие техничные. Финны прагматично техничные. И вот нужен был такой игрок для агрессии. В «Ак Барсе» у Квартальнова, по-моему, в каждом звене такой игрок есть. Они напрягают. Очень сложно против такой команды играть. А у канадцев эта черта прививается с детства. Они заставляли Гретцки в таком ключе играть.
– А «Сиэттл» создал вам проблем в поиске игроков? В Казани жаловались, что у них 3 - 4 игрока украли.
– Нам только плюс он сделал – Вязового задрафтовал. 2003 года вратаря, очень способного парня. Ему стимул. И он действительно хороший вратарь. И где они его подсмотрели? Думаю, на прошлом финале чемпионата России 2003 года, когда наши выиграли. Ведь его вызывают в сборную юношескую, и не дают ни одной игры сыграть. А почему-то из «Сиэттла» его сразу забирают. А где те из сборной? Тоже удивительно…
– Как у вас построена система взаимодействия с «Торосом»?
– Я сам в Нефтекамске в районе пяти лет отработал. Как раз, когда только сформировалась команда. Тогда в «Салавате» были Быков, Захаркин и сборная Европы. Кто им нужен был из «Тороса»? Хотя мы первые места всё время занимали. И даже тогда 2 - 3 человека привлекались в «Салават». И при мне человека 4 - 5 человек ушли в клубы КХЛ. Та команда была способной.
А потом получились отдельные две истории – «Торос» и «Салават Юлаев». Сейчас за два года мы всё равно сделали вертикаль. Она у нас заработала наконец. Почему мы каждый год меняем в «Торосе» тренеров? Сейчас пришёл Равиль Хайдаров. Мы хотим выработать, чтобы у нас одна система была игры. Не было такого, что «Торос» в одну тактику играет, а «Салават» в другую.
– Разве это не тяжело потом перестраиваться, в случае перехода в другой клуб?
– Нет, игра-то понятна. У нас принцип – с шайбой играть. Заброс или отброс – в крайнем случае. Я недавно разговаривал с Андрюхой Василевским, когда он приезжал. Мы начинаем с ним про защитников говорить. Вот у нас как оценивается защитник в игре? Плюс-минус – раз. Очки – два. Но он же защитник! Какие очки, ребят? Если ты играешь полторы минуты первого большинства, конечно, ты рассматриваешь отдельно на эту позицию – Ларсен и так далее. Андрюха говорит, что Макдона вообще монстр. Я говорю: «А Хэдман?». Он: «Да, но Макдона – монстр. Я знаю, что на пятаке после него второго отскока не будет. Он вынесет этого игрока. Он берёт шайбу и выкручивает её из угла. Он её не выбрасывает. Выкрутится из любой ситуации».
То есть ты подъезжаешь с шайбой к углу – на тебя летит нападающий. Выкрутиться с шайбой и найти продолжение атаки через центрального или крайнего. Не просто выкинуть из зоны её. Это качество игрока. Вот финны, например, насчёт этого обученные. Защитнику с детства говорят – ты должен первого игрока обыграть за счёт катания, парень. Ты не просто должен выбросить. У нас раньше так говорили. А потом начали говорить – ты не должен ошибиться. Поэтому защитник подъезжает – в стекло.
«ИСТОРИЯ С ЦУЛЫГИНЫМ ПРОСТАЯ. КОЛЯ – КЛАССНЫЙ ЧУВАК»
– Насколько Ламса этим летом поменялся, по сравнению с предыдущими годами? Для него же это тоже новый опыт.
– Они ещё не до конца привыкли к нашим реалиям. У нас же сразу с предсезонки или с одного отдельно взятого матча всё начинается. Если у нас в России проигрывают – сразу давление начинается. Для них это нонсенс: «Подожди, у нас ещё сезон в разгаре. Да мы нормально идём. Да, сегодня проиграли». У них спокойно к этому относятся. У финнов, образно, тренирует условный Вестерлунд сборную. Он может быть даже чемпионом мира в этом году. Но на следующий год будет какой-нибудь Антилла тренер. И он уже знает, что этот год отработает, потом будет другой. У нас тренер встаёт на работу и не знает, через месяц его выгонят или нет. И в клубах так же.
– А как это давление снимать? В Уфе же это невозможно, где тысячи болельщиков и все требуют побед.
– Невозможно. Поэтому Вестерлунд этого давления не выдержал. А Ламса пока голодный, начинающий всё ещё тренер. Но, по сравнению с прошлым сезоном, он сейчас более озабочен. Он понял.
– А Николай Цулыгин как вообще ко всему относится? У него ведь тоже второй сезон в качестве помощника, хотя ещё недавно был главным.
– История с Цулыгиным простая. Вот её тоже обсасывают-обсасывают. Болельщикам нашим надо отдать должное. Но у нас тогда сильный сезон шёл и каждый кричал: «Уберите его!». Потом раз, хлопнули «Авангард» и всё хорошо. Но у нас уже сложилось. Мы понимали, что мы должны что-то другое попробовать, но Коля - классный чувак, он поставил клуб выше своей гордости и продолжает развиваться и расти как тренер. Мы говорим Коле, мол давай вот так и так. Он говорит: «Всё, окей, без проблем». И он у нас так же в штабе работает, растёт, он ещё своего слова не сказал.
– Что сейчас поменялось, когда Ринат Баширов занял должность генерального директора?
– Особо ничего. Может быть, скорость решений. Он и так в курсе каждого шага был. Естественно, сейчас он поближе сидит. И он глубже копнул – со школы. Он понимает, что надо в корне добавлять. Много там моментов. Везде нужны кадры.
– У вас есть ещё преимущество за счёт традиций.
– Согласен, всё это есть. У нас желающих играть в хоккей на всех уровнях – начиная с набора детского и заканчивай ночной лигой – раз в пять-шесть больше, чем наша система может проглотить. Это катки, финансирование. Я не говорю про другие виды спорта, чтобы их не обидеть. Но, ребят, если в настольный теннис идёт 10 человек, то на хоккей идёт 1000 человек. Есть разница – делать два стола или 10 дворцов спорта. Это я образно говорю.
– Прошлогодние финансовые проблемы в этом году насколько ощущаются?
– Они есть, конечно. Но решается вопрос, слава Богу. Со стороны руководства все понимают, что хоккей – это святое. У нас, когда Радий Фаритович [Хабиров] пришёл к власти говорил: «Я никогда не думал, что у нас хоккей настолько любят. В любую деревню приезжаю – сначала про «Салават Юлаев» спрашивают». Когда уходил Умарк он говорил: «Да вы чего? Может оставим Умарка. Это же Умарк!». Мы говорим: «Да мы не можем его оставить». Он быстро понял, как его обожают.
– Если в целом говорить про лигу, то насколько вырос уровень конкуренции? Про «Трактор» сейчас много говорят.
– С потолком однозначно выровнялась ситуация. Хотя и с этим потолком есть команды, у которых всё совсем плохо. Не дай Бог, чтобы было много таких команд, которые и сами не играют, и другим не дают. Есть команды, которые почётно проигрывают.
– Вы уже сказали, что прошли все этапы как тренер. Тренеры часто не очень любят разговаривать о деньгах. А вам теперь приходится в другой реальности жить и людей продавливать. Насколько было тяжело к этому приходить?
– Когда дело касается денег, это коллегиальное решение. Но сейчас это часть моей работы – принцип сравнения. У тебя база вся перед глазами. Ты смотришь, кто и за что какие деньги получает. Надо и правильно оценить игрока. Иногда ты попадаешь в точку. А иногда надеешься на что-то и… Но, к счастью, таких непопаданий были единицы.
«МЫ ДУМАЛИ, ЧТО ВОРОБЬЁВ ОКРЕП»
– Какие вы сами для себя считаете самые неудачные трансферы?
– Признаю, что когда мы брали Мишу Воробьёва, то для себя определяли его как топ-6 нападающих, однозначно. Мы его анонсировали так. И дело даже не в деньгах было. Действительно надеялись на него. Был для этого повод. Когда он уезжал, то с Капризовым где-то близок был. Мы думали, что Миша там окреп. Понятно, что «Филадельфия» – сильная команда, он не может там пробиться. Я там массу матчей просмотрел, в АХЛ он очень прилично выглядел. И в «Филадельфии» тоже подходил. Ещё свой парень, опять же. И с агентом сложился разговор. Тогда были опасения, что три года, многовато вроде. Но, думаем, ладно, это всё оправдается. Но что-то пошло не так, не получилось до конца. Но, опять же, не критично.
– Но у него же есть ещё время (интервью записывалось до обмена Воробьёва в СКА на Динара Хафизуллина - ред.).
– Можно посетовать на травму, которую он получил. Но я бы не стал делать скидку на травму. Тот, который был до травмы, не совсем меня, допустим, устраивал.
– А вы ему говорили об этом? Он сам видит всю картину?
– В голову игроку тяжело залезть. Я с ним разговаривал, конечно. Но у меня больше вопрос стоит: «А может ли он вообще?». Одно дело, когда может и не хочет. А другой дело, когда хочет, но не может.
– А как понять?
– Если не может, тогда это ошибка. И я её признаю. Хотя тогда вот так было. С Грани, когда брали все говорили, что Умарка не заменить. И мы лопатим этих игроков, канадцев – этих предлагают, других. И тут бабах – в правах же у нас Гранлунд. Я думаю, ну-ка давай вот этого. Там началось с брата, я больше его знал.
– Брата весь мир больше знает.
– А потом давай узнавать и в Америку звонить. А парень-то вообще толковый. Также нам помог финн. С Грани тоже многое решило, что Ламса был тренером. Это тоже был фактор. Чувак приходит и просто, как машина. Вот с ним наоборот попали в точку.
– С Воробьёвым и другими похожими игроками другая червоточина сидит – а если он в другой команде заиграет?
– Здесь у меня вообще никакой обиды не будет. Вот у нас с Чистяковым ситуация была. Он у нас совсем затухал, ещё травма какая-то неизлечимая появилась. Я понимал, что его не поставит Коля тогда. Мухамадуллин тогда был уже. Для него места вообще-вообще не находилось. Мы трансфер сделали, с Елизаровым поменяли, и он приглянулся Хартли. Но тоже ещё не факт, как там дальше сложится. Дай Бог. Я, как тренер бывший, понимаю, что ладно мы игрока не сгноили. Но он бы у нас всё равно не заиграл, не дали бы ему тогда. Да, нас упрекают, что мы отдали парня. А я считаю, что мы его сохранили.
«У НАС НЕТ НИ ОДНОЙ ПОТЕРИ»
– Откуда у вас идёт акцент на возрастных игроков?
– Возьмём Бирюкова Женьку. Я его тоже с детства знаю, 86-й год – возраст Малкина, магнитогорские они. Добротнейший защитник всегда был. Игра надёжная очень. Интеллектуальный защитник и очень крепкий. 90-го года защитник и Женя 86-го – это знак равно. Он себя сохранил к 35 годам так, как себя 28-летний не сохранит.
Номер один пример – это Гриша Панин. Кто скажет, что он 85-го года? У него ни жиринки, функционально готов, просто сумасшедше физически. Зубарев тот же – мой парень. Он каждую мышцу пока не растянет… У меня в «Торосе» есть пару человек 96-го года – им уже можно заканчивать. Они всё время с жирком такие, сливочные приходят. Знаю, что пивко любят. Их всё время пытаются сюда привлечь, туда. Я говорю: «Ребят, они уже в людоедов превратились». А вот если этих смотреть – они вроде возрастные, но понятие возрастной - условное.
Того же Зубарева я знаю с детства, это мой воспитанник. Отличник в школе, интеллектуальный парень, «человек-оркестр». Женя более закрытый, немногословный, но он всё делает. Извините меня, в сборной сколько играл. Многие годы – в топ-защитников КХЛ. Зубарь тот же – олимпийский чемпион, чемпион мира. Они правильные все ребята. Когда приходит Шакир, то смотрит именно на них. А у кого ему ещё учиться?
Вот точно так же мы Кулёмина взяли. Постоянно спрашивают тоже, почему взяли. Объясню. Он так, между делом, под 600 матчей в НХЛ сыграл. Под 300 очков набрал. В сборной каждый год вызывался. Почему прошлый сезон у него не получился? С ним работал Витя Козлов. Я начинаю отсюда копать. Я сажусь говорить с Витей. Он говорит: «Отличный парень». А почему у него прошлый сезон с такими деньгами был? У него была травма специфическая. И когда ты говоришь об этой травме, тренер такой – да пусть играет. Заматывают, заделывают. Он не может из игры выйти, но это вечный дискомфорт. Я понимаю, о чём там речь. Из ничего может такая травма возникнуть.
И он отыграл, по сути, на одной ноге. И то – шесть голов забил. В итоге он прооперировался даже в Германии. До такой степени дошло. Ему предлагали тренерскую должность. Он сказал, что поиграть ещё хочет. Я говорю: «А что, если у нас вот столько денег всего есть?». Агенты такие – «Окей, он приедет играть». И мы настолько подписываем вот такого парня. Он выходит и в первой игре закрывает позицию. Он показывает, как играть. Так, между делом, в НХЛ получить приз лучшего игрока оборонительного плана тоже непросто.
– У вас ведь главной проблемой было Жаркова заменить.
– В какой-то степени. И при всём уважении к Володе, это мы его подраздули немножко.
– Но именно он получил травму, и «Салавату» не хватило игрока для жёсткости. Казалось по крайней мере так.
– Казалось бы. Но я сомневаюсь, что с Жарковым мы перекусили бы «Ак Барс». Я ничего не имею против него.
– Какая самая сильная потеря «Салавата» этим летом?
– У нас нет ни одной потери. Только Тарасов, вратарь. Если бы был Тарасов, я бы вообще выдохнул. Он бы Юхе составил хорошую конкуренцию. Блестящий вратарь будет. Думаю, через год-два он в НХЛ спокойно играть будет.
– У «Салавата» сейчас есть проблема с вратарским вопросом? На предсезонке Метсола играл не особо надёжно.
– Шарыченкова мы взяли. По цене-качеству это хороший вратарь. Он второй номер, конечно. Но он в ЦСКА в прошлом сезоне 36 матчей сыграл. Плюс он вообще заменил Юхансона.
– Некоторые финские специалисты считают, что Метсола свою лучшую серию уже сыграл. У вас есть такие ощущения?
– Нет, мы верим в игрока. Верим, что Юха ещё себя покажет.
«У МЕНЕДЖЕРОВ НАДО НАСТОЛЬКО ЧЁТКО ВСЁ ВЗВЕСИТЬ»
– А кто у вас последнее слово за трансферы говорит?
– Во-первых, мы это обсуждаем со всех сторон – руководство, тренеры. Конечно, последнее слово за Башировым. Он иногда может взять паузу в два-три дня, мусолить её до последнего. Наверное, это правильно. Я сейчас понимаю, что когда тренером работаешь, очень важно мгновенно решение принять. Иногда доли секунд и ты понимаешь, что упустил момент. Иногда бывает такое – да не ставь ты его, что-то внутреннее говорит. Потом он у тебя выходит и из-под него гол забивают. Или наоборот. А у менеджеров надо настолько всё чётко взвесить. Не спешить наоборот. У меня много было моментов, когда я, слава Богу, дал паузу. Не сделал ошибку, которая могла быть ключевой. Или, допустим, с кем-то поспешил. Тоже было.
– Агенты, наверное, тоже давят?
– Да, он звонит говорит: «Тебе нужен самый классный защитник?». И называет фамилию, которую ты даже не слышал никогда.
– Понятно, что главная задача - Кубок Гагарина. Но внутри себя вы как будете понимать, что сезон можно считать успешным?
– Не хотелось бы, как в прошлом сезоне неэстетично вылететь, хотя сезон в целом был хорошим. Хотелось, чтобы мы правильно прошли сезон, чтобы болельщик у нас кайфовал от хоккея и чтобы мы в оптимальной форме к плей-офф подошли. С этой Олимпиадой проявит себя искусство тренеров.
– А как вы относитесь к премиальной системе?
– Я бы все премии завёл в потолок тоже. Зачем засыпать людей? Но это не переделать. Вообще мне идеальной казалось система ВХЛ. Примерно одинаковые зарплаты у всех, премии. Люди бьются за эти премии. Отдельно взятая игра – ты получаешь зрелище. У тебя не будет прокатной игры. Они понимают, что от этого зависит их заработок. Но у нас так не сделаешь, люди на контракты приезжают. Тогда у нас не будет Хартикайненов, Умарков, Азеведо.