Футболист до сих пор не пережил трагедию в своей семье.
Бывший полузащитник «Рубина» Евгений Баляйкин пережил с клубом его самые яркие моменты – два чемпионства, матчи в Лиге чемпионов. Но после успеха с казанским клубом в его жизни началась череда переездов: аренда в Томск, переход в «Крылья Советов», «СКА-Хабаровск», выступления в Грузии и Армении.
В то время, когда Баляйкин играл за СКА, в Казани от рака скончалась его жена Софья. В интервью «БИЗНЕС Online» футболист рассказал, как пережил эту трагедию, ответил на вопросы о своей карьере, которая находится в подвешенном состоянии, а также вспомнил светлые времена, которые прожил в «Рубине».
«О ЗАВЕРШЕНИИ КАРЬЕРЫ НЕ ДУМАЮ»
– Евгений, в последнее время о вас не было никакой информации, никаких новостей. Где вы находитесь и чем занимаетесь?
– На данный момент я нахожусь в Казани, живу здесь ещё со времён выступлений за «Рубин». Очень понравился город, поэтому остался здесь жить. А вообще, с января занимаюсь поисками команды.
– Получается, о завершении карьеры не задумываетесь?
– У меня были такие мысли на протяжении полугода после смерти жены, но сейчас я об этом не думаю. Часто появляются какие-то новости о возможном завершении карьеры, но пока говорить об этом рано. Я не заканчиваю. Сейчас я сам занимаюсь поисками команды, но не очень активно: пока идёт такой период, когда везде меняется тренерский штаб, обновляются составы. Поэтому буду смотреть тогда, когда клубы уже будут более-менее собраны. Уже там мне помогут знакомые.
– Какую лигу рассматриваете?
– В моём случае нужно выбирать из того, что будет, а не из того, что я захочу.
– «Рубин» играет в ФНЛ. Хотели бы вернуться?
– Я следил за командой, но не ожидал такой ситуации. Вообще, я всегда готов вернуться в «Рубин», это мой родной клуб. Всегда хочу помочь команде, но от меня мало что зависит. Уже сейчас клуб подписал много качественных футболистов, которые точно помогут вернуться в РПЛ. А потом будут хорошо выступать в главном футбольном турнире страны – повторюсь, ребята действительно качественные.
– Шаронов возглавил «СКА-Хабаровск». Он вас не приглашал?
– Если бы пригласил, я бы с удовольствием посотрудничал. Тем более, там сейчас перестройка, ещё непонятно, что клуб будет представлять из себя в дальнейшем.
– Почему вы находитесь без контракта ещё с января?
– У меня закончился контракт с грузинским «Рустави», после чего я вернулся в Россию. Было несколько вариантов, но не сложилось. Весёлого в этой ситуации мало. Не могу озвучивать, что это за команды, они все были из ФНЛ.
– Хотите ли начать тренерскую карьеру?
– Вообще, хочется найти клуб. Если не получится, то сяду и конкретно подумаю, стоит ли ждать новый сезон. Пока даже не хочу думать дальше этого трансферного окна. В приоритете стоит Россия.
«Я МОГ ПРЕДОТВРАТИТЬ СМЕРТЬ ЖЕНЫ»
– Чем вы занимались с января, как у вас закончился контракт и вы были без клуба?
– Пытался разобраться в своей жизни, решал накопившиеся проблемы. Не всё получилось, но работаю над этим. Раз нет футбола, значит, пришло время разобраться в своей голове. Во время выступлений старался не задумываться, отдавался футболу, команде ради результата.
– К каким выводам пришли?
– Они противоречивы. Есть разочарование от себя, от, как казалось, близких людей. Было много мыслей о карьере, которая, будем откровенны, уже прошла. Думал о тех моментах в жизни, когда я должен был поступить иначе. Звучит депрессивно, но такова моя жизнь. Возможно, сейчас у меня просто такая полоса. Надеюсь, летом всё наладится и таких мыслей больше не будет.
– Речь ведь, в том числе, идёт и о смерти вашей жены. В декабре 2017-го она умерла от рака, и вы рассказывали о своих переживаниях в этом интервью. Вы смогли это пережить?
– Возможно, я не пережил это до конца до сих пор. Поэтому я уехал из СКА раньше завершения чемпионата, отпросился у руководства клуба. Вообще не знаю, можно ли в принципе пережить такое. Я был в прострации, не понимал, что я, где я, не знал, что делать. Не знал, чего хочу дальше. Вообще, хочется ли чего-то в принципе.
Было приятно, что меня поддержали в Казани, как раз перед этим событием был матч с «Рубином». Здесь вывесили баннер. Я на поле не вышел, даже не могу представить, получилось бы у меня. Я уверен, что мог бы что-то сделать.
– Как вы могли что-нибудь сделать, ведь рак – очень серьёзное заболевание?
– Выстроить по-другому программу лечения, начать её раньше. У нас ведь было время. Это мой недосмотр. Я считаю, что мог это предотвратить.
– То есть, вы вините себя в произошедшем?
– Да. В самом начале болезни был момент, когда всё можно было предотвратить. И это должен был сделать я. Заставить лечиться силой, приводить за руку в клинику. Но я этого не сделал. Иногда это чувство уходит, я пытаюсь смириться. Дай Бог, в будущем появится команда, в которой я смогу забыться и снова думать только о футболе. Работа помогает в этом плане.
– Этот способ ведь не будет работать вечно…
– Значит, буду придумывать что-то новое. Понимаю, что это нужно прорабатывать не только мне одному. Были мысли пойти к психотерапевту, но я не очень верю, что есть люди, с которыми поговоришь – и всё пройдёт. Слишком скептически к этому отношусь. Для меня это так же, как поговорить с другом. Он ведь знает, когда нужно сказать мягко, а когда: «Соберись, тряпка».
– Вам говорили: «Соберись, тряпка»?
– И не раз. Чего только мне не говорили. В один момент я совсем расклеился, ничего не хотел. Понимал внутри, что нужно собраться, но желания выполнять это не было. Было всё равно, что будет дальше. Друзья помогли, спасибо им за это.
– Были ли в вашей жизни отношения после случившегося?
– Не особо хотелось, да и не планировал. Но через какое-то длительное время понял, что нужно жить дальше. Друзья познакомили меня с одной девушкой, мы с ней встречались около трёх лет. Даже начали жить вместе. Однако совсем недавно разошлись, что-то не сложилось. Вместе с ней я старался забыться, отвлечься и спасибо ей большое за то, что была рядом в трудные моменты. Может, наши отношения с ней ещё и не закончены до конца, всё ещё может случиться.
«АНСАЛДИ С НОБОА ВЫЛИЛИ ПЯТИЛИТРОВКУ С ВОДОЙ НА ОПЕРАТОРА ПОСЛЕ ЧЕМПИОНСТВА»
– Давайте вспомним более приятные времена. Как вы оказались в «Рубине»?
– Я приехал в 2007 году, провёл три сбора и меня подписали. Сначала играл за дубль, дебютировал в РПЛ только в конце сезона. А вот уже в 2008 году, когда команда не боролась за выживание, был собран другой коллектив. Мы были пропитаны идеями Курбана Бердыева и его штаба, хорошо провели сборы. Уже на старте чемпионата одержали несколько побед подряд и пошли на уверенности вперёд.
Летом был период, когда мы теряли очки, но нам тогда везло – конкуренты тоже допускали осечки. А уже осенью наступило чемпионство. Эмоции были непередаваемые: это была эйфория, я не понимал, что делать, куда бежать, что кому говорить. Даже сейчас вспоминаю и у меня путаются мысли.
Наш коллектив был семьёй, мы все хорошо относились друг к другу, общались за пределами базы. Я думаю в этом и заслуга Бердыева, и руководства клуба, и руководства республики, вообще всех. Все мы были едины и делали всё возможное, чтобы победить. Когда все относятся к делу именно так, хороший результат неизбежен.
– С кем из той команды вы были особенно близки?
– С Рязанцевым – жили с ним в одной комнате на базе. Ещё Андрей Горбанец и Алексей Ребко, с ними тоже хорошо нашёл общий язык. Я не знаю, как выстроились эти отношения, но к нам в межсезонье ведь пришли опытные футболисты: Сергей Семак, Сергей Ребров. Они уже поигравшие, их хотелось слушать. Когда смотришь на них на поле, как они бьются, то тоже заряжаешься энергией. Тоже хочешь помочь команде и сделать что-то полезное.
Так у «Рубина» появился характер, мы бились друг за друга. Было неважно, играешь ты в старте или сидишь на замене. Было неважно, выигрывали мы или проигрывали. Один только Семак – прекрасный человек, прекрасный семьянин. Он всегда помогал нам, когда возникали трудности.
В «Рубин» пришли игроки, которых я видел на экране телевизора. Поэтому изначально я боялся, что со мной никто даже не заговорит, а будет только смотреть сверху вниз. Оказалось, что они такие же обычные люди, которые способны сделать тебя лучше.
– Как удавалось сохранять позитивный настрой при Бердыеве – фанате жёсткой дисциплины?
– Бывали и такие моменты, никто не спорит. Но это работало на контрасте. В команде мы вырабатывали позитив, а Курбан Бекиич держал нас в узде, чтобы не появилась разбалованность и расхлябанность. Однако даже он может посмеяться и поприкалываться. Хотя это было крайне редко. Также жёсткость присутствовала на тренировках: тебе сказали бежать туда, ты должен бежать туда. Мы должны были с полуслова понимать, что от нас хотят.
– Что происходило в раздевалке после первого чемпионства?
– Конечно, ярче всех это делали Ансалди с Нобоа. Они прыгали, танцевали. Взяли пятилитровый баллон, накрыли оператора с дорогущей камерой какой-то простынёй и сверху вылили на него этот баллон. И всё это – в танцах и песнях. Выглядело со стороны как какой-то обряд по вызову дождя. Если этот обряд должен был притянуть победу и в следующем году, то он сработал. Конечно, притягивая факты за уши.
Но все эти моменты второстепенны. Главное – эмоции, которые ты получаешь, взрыв, который происходит внутри. Потом идёт удовлетворение от проделанной работы. То, что ты делал на протяжении десяти месяцев, было не зря, было сделано хорошо. Это ценнее, чем прокатиться на БТРе, на мой взгляд.
Помню, когда «Ак Барс» выиграл первый Кубок Гагарина, болельщики шли прямо вдоль Булака и перевернули одну машину. Мне нужно было ехать на квартал с центра и понял, что никак не проеду. В «Рубине» такого не было. Конечно, после первого чемпионства нас встречали в аэропорту, установили сцену, запустили салют, президент республики поздравил…
А на второй год у нас даже не было времени праздновать, мы ведь участвовали в еврокубках, готовились к матчу. Было небольшое чествование, поздравили футболисты из других клубов, но мы улетали уже на следующий день.
Не помню, было ли тогда в раздевалках шампанское, но вряд ли его готовили заранее. Бердыев ведь противник того, чтобы отмечать заранее. У нас встреча на выезде с «Сатурном», который не проигрывает дома, тут не до шампанского.
В 2009 году мы сыграли 0:0 с «Зенитом» на домашней арене, поэтому, пока мы радовались на поле, кто-то съездил и купил его. Но не сказать, что его было много, всем хотелось поскорее к семьям, домой. Только потом расслабились на командном ужине в ресторане. А что там происходило – секрет. Могу сказать лишь то, что это был ужин с тренерским штабом, которого никогда до этого не бывало. Тем не менее, штаб приехал, посидел недолго и уехал.
«ПОСЛЕ ЛИГИ ЧЕМПИОНОВ ЕЩЁ ДВА ДНЯ ТРЯСЛИСЬ КОЛЕНКИ»
– Из «Рубина», который вы застали, вышло много тренеров – Семак, Шаронов, Рыжиков. Это благодаря опыту работы с Бердыевым?
– Да, но у них были предпосылки к этому. Я уверен, что часть заслуги Бердыева в этом есть, возможно, он сумел зажечь в них интерес к тренерской деятельности. Поэтому они не пошли на работу экспертами в «Матч ТВ».
– Какие у вас были отношения с Бердыевым?
– Как и со всеми. Не сказать, что часто с ним разговаривал, как и все. Одинаково мало. Но Бердыев объяснял очень хорошо, разжёвывал так, что его было невозможно не понять. Но перед матчами его установки не были какими-то сверхъестественными. Он говорил: «Вы сможете», всё в этом духе.
– Даже перед матчами Лиги чемпионов?
– Если честно, я плохо помню, что он тогда говорил. У меня были такие эмоции, что вообще никого не мог слушать, хотя я понимал, что вряд ли выйду на поле.
– В итоге вы ведь сыграли против «Интера» в концовке матча...
– Вообще не ожидал, что такое может произойти. Когда выходил, коленки бились друг об друга. У меня было непонимание ситуации: я с детства слушал гимн Лиги чемпионов, но никогда не мог поверить, что смогу в этом поучаствовать. Был очень сильный мандраж.
Меня успокаивали, даже партнёры на поле помогали. Но их советы пролетали мимо ушей: «Да-да-да, я понял о чём вы говорите, хорошо». Первые пару минут я был в прострации, не верил, что это происходит. Возможно, проходи игра в Казани, было бы проще. А когда выходишь на «Сан-Сиро»… У меня было не так много времени, но, всё же, я сумел прийти в себя. Успокаивал себя тем, что в «Интере» играют такие же люди.
Видно ведь было, что я волнуюсь. Поэтому на поле меня старались подбадривать: «Успокойся, это всего лишь «Интер». «Интер», который потом выиграл Лигу чемпионов.
Сразу после финального свистка я хотел оставить сувенир на память и поменяться футболками с кем-то из игроков. Им стал защитник Майкон. Но он был только пятым, у кого я просил разрешения поменяться – к этому моменту уже чувствовал себя неуютно. Я подошёл к троим футболистам подряд, они отвечают, что договорились с другими ещё в подтрибунке. Я уже расстроился, но смотрю, идёт Майкон. Решил попробовать, он согласился. Помню, что он снимает майку, а он ведь огромный, по сравнению со мной. Поэтому я отдавал ему сою футболку и думал, что пусть возьмёт хотя бы окна протирать, нарукавник себе сделать, или ребёнку своему отдать.
– Вы храните его майку?
– Да, она у родителей в Братске. Там же лежит футболка Эдина Джеко со времён его выступлений в «Вольфсбурге». Коллекция есть, причём большая, но не знаю, что с ней делать.
– Удалось уснуть после игры?
– Мы улетали рано утром, эмоций было слишком много, поэтому нет. Коленки продолжали трястись ещё пару дней. Мне звонили друзья, просили рассказать, как это было. Поэтому раз за разом переживал этот момент.
«ДОВОЛЕН КАРЬЕРОЙ, НО ОНА МОГЛА СЛОЖИТЬСЯ ЛУЧШЕ»
– Поддерживаете с кем-то связь из той команды?
– Только с Рыжиковым периодически. Общаемся редко, а стабильно, на постоянной основе, таких не осталось.
– Можно ли назвать ваше время, проведённое в «Рубине», лучшим в карьере?
– Да, определённо. Но ведь карьера делится на отрезки, были удачные отрезки и в других клубах. Во время первой аренды в «Томь» было отлично – были победы, у клуба были деньги, шли в восьмёрке и обыгрывали «Зенит». Конечно, по совокупности отрезок в Казани – лучший: тут я дебютировал в премьер-лиге, поиграл в еврокубках, стал двукратным чемпионом.
– Многие спортсмены во время своей карьеры начинают инвестировать в какие-то проекты. Вы вкладывались во что-либо?
– Нет, в своё время я боялся влезть куда-то не туда. Мне предлагали какие-то варианты, я отказывался. Я думал об этом во время паузы в карьере и понял, что жалею, что не стал никуда вкладываться. Всё-таки, была бы запасная подушка во времена, когда нет команды. Плюс, после завершения карьеры можно было бы пойти в определённую отрасль, о которой ты уже что-то знаешь.
– Почему вы покинули «Рубин»?
– У меня не было никакого конфликта, просто так получилось. Было неохота уходить, но пришлось. На душе было грустно, у меня была мечта играть за «Рубин» всю карьеру. Всё было по-взрослому.
– После Казани вы играли в Самаре, Томске, Хабаровске, Армении, Грузии. Что вас удивило за это время?
– В Грузии понравилось ездить на выезды. На автобусе ты проезжаешь горы, это просто красота. Каждый может сказать, что, да, это красиво. Но пока не увидишь вживую – не осознаёшь. Такие же моменты были в Армении. К сожалению, мне не удалось увидеть все достопримечательности этих стран, хотя в Армении побывал на большом, красивом озере Севан. Это местный курорт.
Я думал, что тяжелее всего будет в Хабаровске из-за перелётов, однако быстро к этому привык. «Что, лететь семь часов? Значит, успею посмотреть два фильма», – думал я тогда.
– После времени в Казани, перелётов по всей стране и зарубежью, вы считаете свою карьеру успешной?
– Она могла бы быть лучше. Однако я сужу так: если есть, что вспомнить, значит жизнь прошла не зря. Мне много чего есть вспомнить – города, страны, люди. Всегда жизнь может быть лучше, но я считаю, что моя карьера прошла нормально, сойдёт.
– Какое самое главное воспоминание из карьеры?
– Главное воспоминание, связанное с футболом – то, как отец привёл на детскую площадку, кинул футбольный мяч и сказал: «Бей по воротам». Мне кажется, с этого всё и началось. Вообще, я с теплотой вспоминаю каждый домашний матч за каждый клуб, в котором выступал. Везде было классно, такие моменты не забываются.
– Каково было играть в Хабаровске?
– Было тяжело, когда матчи проходили слишком быстро, не было времени на тренировки, только на восстановление. Но в остальном – всё было отлично. Нам пришлось тяжело, был Кубок, чемпионат, из-за чего были перелёты в Краснодар, например. Просто мало времени для подготовки.
«ОСТАВИЛ ЛИ НАСЛЕДИЕ ЧЕМПИОНСКИЙ «РУБИН»? СОМНЕВАЮСЬ»
– Следите за нынешним «Рубином»?
– Да, когда Лисакович бил тот злополучный пенальти, я переживал не меньше Слуцкого. Когда ситуация становилась хуже и хуже, старался не пропускать игры. На трибуны, к сожалению, прийти не удалось, переживал через телевизор.
Конечно, это удар для клуба, для болельщиков. Было приятно, что после поражения от «Уфы» Игнатьев подошёл к трибунам и поговорил с фанатами. Да и сами зрители поддержали команду. В этот момент всем было тяжело, всем нужна поддержка.
– Но Слуцкий чуть ли не сразу покинул стадион…
– Все люди разные, поэтому и каждую ситуацию они могут переживать по-разному. Видимо, для Слуцкого это был максимальный стресс, во время которого он не то что разговаривать, видеть никого не хотел? Такие моменты бывают. Во время них тяжело подойти к болельщикам, осуждать за это не стоит. Находясь в таком состоянии можно наговорить лишнего, ведь всегда среди толпы есть какой-нибудь провокатор. Если Леонид Викторович так сделал, значит, так было нужно. Остыть, успокоиться и только потом всё объяснить.
– При Слуцком команда потерпела самое крупное поражение дома и в гостях. Стоило ли его уволить?
– Не мне судить, для этого есть руководство. Да, при нём команда угодила в неудачную серию, но виноват же не только он. У команды бывают такие отрезки. В своё время в Томске я сам выходил к болельщикам во время подобной серии, в Самаре. Поэтому понимаю, что все аргументы, которые пытаешься привести журналистам и болельщикам, уходят в пустоту.
Уехали основные игроки, травмы, это всё сыграло важную роль, но объяснения никого не интересуют. Ведь из других команд тоже уехали игроки, скажет болельщик. Однако у кого-то присутствовал фарт, где они забивали случайные голы, а «Рубину» не везло. Попав в такую чёрную полосу, из неё тяжело выбраться. В первую очередь психологически.
Мне кажется, руководство приняло правильное решение, немного остыв и успокоившись.
– Почему тогда команда закрылась от болельщиков? Вы ведь проходили подобное в Томске, но оставались открытым.
– Скажем так, недоброжелателей «Томи» в разы меньше, чем недоброжелателей «Рубина». Сколько людей порадовалось, что «Рубин» вылетел? А из-за вылета «Томи» порадовались только другие футболисты, потому что больше не нужно так долго летать.
Сейчас больше всего хейта словил Слуцкий. Мол, он снимал клипы, всё у него было хи-хи-ха-ха. Привязывание несвязанных фактов друг к другу. Много чего полилось на команду. То, что после «Уфы» игроки поговорили с болельщиками, дорогого стоит. Поэтому не так критично, что клуб закрылся.
Конечно, может быть, стоило открыться раньше, однако никто не думал, что клуб попадёт в такую ситуацию. Все верили, что полоса просто скоро закончится и всё будет нормально. Только когда пришло осознание команда начала что-то делать.
– Вы прошли академию «Рубина» и заиграли в главной команде. В этом сезоне таких футболистов было всего двое. Почему?
– В молодёжке я только набирался практики, тренировался я с главной командой. Но на это есть ряд причин, может, недостаток тренировок, мышечные травмы, личные проблемы. Ответить, не находясь в клубе, невозможно.
– Чемпионский «Рубин» оставил наследие в футболе?
– Для Татарстана – определённо. Но в целом для России – сомневаюсь. Никто ведь не говорил сейчас, что в ФНЛ вылетел двукратный чемпион России. Просто говорили про «Рубин». Наследием для России могла стать победа над «Барселоной», но даже это событие вспоминается обычно только по праздникам.
– Можно ли клуб повторить успех в ближайшее время?
– Для этого должно сложиться слишком много факторов, в команде должно быть единение. Начиная от руководства, заканчивая уборщицами на базе.
– А как же гегемония «Зенита»…
– Команда всегда может насытиться, плюс, у них всегда меняется коллектив. Никто не спорит, что сейчас «Зенит» – лучшая команда России, но даже в этом сезоне им навязало борьбу «Динамо». Но команда Семака просто более стабильная, за счёт этого она и выстреливает год за годом.
– Что отличает нынешний «Рубин» от чемпионского?
– Эти команды нельзя сравнивать. Разные люди, разные тренерские штабы, разные футболисты, разные задачи. Даже не представляю, как можно проводить между ними аналогии.