Виталий уже по ходу карьеры занялся
бизнесом.
Диагональный Виталий Папазов в 2021 году стал лучшим бомбардиром чемпионата России. Выступая за «Самотлор», он затем стал самым результативным игроком «Кузбасса». Следующий сезон волейболист почти полностью пропустил из-за травмы плеча, но в минувшем чемпионате вновь напомнил о себе в «Нове». Теперь 32-летний игрок готовится к выступлению за «Газпром-Югру».
В большом интервью «БО Спорт» Папазов рассказал о своем соусном бизнесе и увлечении дайвингом, объяснил, почему только в 27 лет попал в суперлигу и назвал себя волейбольным романтиком.
«Семена перцев заказываем в США, Норвегии и Финляндии»
– Виталий, говорят, что помимо волейбола вы занимаетесь производством острых соусов. Это правда?
– Да. Вместе с двумя хорошими друзьями не из мира волейбола открыл небольшой бизнес – острые соусы HotBerries. Это наша общая страсть, которая стала делом. Потихонечку набираем обороты, динамика положительная. С оптимизмом смотрим в будущее. Недавно вышли на Ozon. Рекомендую всем, кто любит остренькое – уверен, что вам понравится.
– Пожалуй, ценник может отпугнуть потенциальных покупателей – 626 рублей за 100 граммов. Не слишком ли дорого?
– Относительно конкурентов у нас цены даже ниже. Поймите, это же не условный соус Heinz, который можно вылить на тарелку и есть вприкуску. У нас достаточно острые соусы, которые за раз много не съешь. Кроме того, мы делаем акцент не только на остроту, но и на вкус. Наши соусы благодаря комбинации редких перцев обладают очень интересной вкусовой гаммой. Мы изучали рынок и могу сказать, что соусов, которые приблизились бы к нам по качеству и вкусу просто нет. Это может звучать громко, но многие ценители острого это подтверждают.
– Перцы закупаете или выращиваете сами?
– У нас полный цикл производства. Выращиваем перцы в теплицах в Белгороде и Смоленске, затем везём их в Москву, где они перерабатываются и ферментируются целыми месяцами, а то и годами. Все ингредиенты подбираются очень скрупулезно. В конечном счете, появляется максимально домашний продукт без всяких химических добавок и примесей.
Закупаются только семена, которые в России не найти. Например, из Штатов заказываем сорт Carolina Reaper. Это один из самых острых перцев в мире, который побывал в Книге рекордов Гиннесса. В Норвегии берём семена Cayenne, целый ряд перцев заказываем в Финляндии.
– Чем вы занимаетесь в вашей компании?
– Я в курсе каждого шага производства, но пока не могу полностью окунуться в процесс – нагрузка по выращиванию перцев лежит на моих партнёрах. Я пока больше отвечаю за инвестиции и продвижение продукта. Сначала угощал друзей и одноклубников, потом кто-то уже сам начал обращаться – сарафанное радио помогло. Примерно три месяца назад вышли на маркетплейс. Там было много бумажной волокиты, но оно того стоило – за три недели продали столько же соусов, сколько до этого за год. Думаю, всё из-за простоты оформления заказа.
– Среди волейболистов уже появились постоянные клиенты?
– Да. Володя Съёмщиков скупает наши соусы огромными партиями. Он любитель острого. Специально для него даже делали эксклюзивные соусы.
– Вы можете съесть перец халапеньо не зажмурившись?
– Без проблем. Халапеньо по 10-бальной шкале остроты это где-то 1,5. Те наши соусы, которые я употребляю, раза в три острее. Кстати, у нас есть экстра острый соус Kyshtymsky Garlic – 8 из 10.
«Послематчевые интервью стали скучными – всё для галочки»
– Кто самый крутой перец в российском волейболе?
– Ха! Мне кажется, Дмитрий Волков. Он зажигает на площадке. Я играл против него ещё по молодёжке. Этот юношеский огонь в глазах редко кто сохраняет. Ему удалось. У него уже в «Факеле» были неплохие достижения, но он не расслабился, не пошёл по пути наименьшего сопротивления и теперь добивается серьёзных успехов с Казанью.
– А кто самый острый на язык волейболист,
которого вы знаете?
– Что-то в последнее время поубавилось таких людей. Честно говоря, очень скучные стали послематчевые интервью. Стандартные вопросы – стандартные ответы. Всё для галочки. Наверное, и интервьюерам нужно лучше готовиться, и спикерам отвечать небанально. Нужно привлекать внимание публики, пытаться говорить о волейболе интересно, весело. Возможно, больше шутить.
– Футболист «Рубина» Руслан Безруков уже дошутился в интервью – ему дали штраф в 100 тысяч рублей и три месяца условной дисквалификации.
– Слышал про эту историю. Там перегнули, конечно.
– Вы готовы к йоге и правильному питанию в Сургуте?
– Йогу было бы интересно опробовать. Не видел ещё ни одного грустного йога (смеётся). Значит, это благотворно влияет на организм и эмоциональное состояние. К питанию я и сейчас очень внимательно отношусь. Я такой игрок, которому нужно усердно тренироваться и правильно питаться, чтобы быть конкурентоспособным. Я не могу дать слабину, потому что это напрямую влияет на мой уровень волейбола. Так что я совсем не прочь открыть для себя какие-то новые вещи в питании и подготовке своего организма.
– Какие у вас есть ограничения?
– Их достаточно много, особенно во время сезона. В том числе по количеству пищи. Стараюсь максимально отказаться от всяких булочек, не самых полезных углеводов. Если днём еще могу себе позволить что-то пожирнее, то на ужин ем максимально диетические вещи. Например, гречку, овощи или мясо на пару. Есть у меня слабости. Например, шоколад и желе со сливками. Это для меня высшая награда после сезона. В межсезонье я чуть-чуть позволяю себе сладости, но ближе к старту сезона от всего этого отказываюсь, чтобы выйти на свой боевой вес.
– Что думаете о составе «Газпром-Югры» на следующий сезон?
– Мне кажется, собирается отличный сплав опыта и молодости. Максим Кириллов – очень перспективный молодой связующий. С Никитой Вишневецким, Славой Рудневым и Ильей Кирилловым я играл в «Самотлоре», а значит уйдёт меньше времени на притирку с партнёрами по команде. Собрался вполне конкурентоспособный состав, который поборется за попадание в плей-офф. Сургут всегда отличался своей неуступчивостью, самоотдачей. Кроме того, там умеют раскрывать игроков. Так что жду плодотворного сотрудничества и интересного сезона. Не знаю, останется ли там тренер Алексей Эдуардович Рудаков, но с ним было бы интересно поработать. Команда при нём играет хорошо. И я это сужу не только по Сургуту.
«Мурашки по телу побежали, когда попал в расширенный состав сборной»
– Вы оказались в суперлиге только в 27 лет. Почему путь в элиту оказался таким долгим?
– Наверное, в своё время попал не в ту команду, не к тому тренеру. Не нашлось человека, который направил бы в нужное русло, вывел на нужный уровень. Я же был в молодёжке «Белогорья». А в главной команде в те времена были Георг Грозер и Максим Жигалов на пике своей формы. Поэтому меня особо никто не видел и не слышал. Потом пытался пробиться через высшую лигу и «Дагестан». Но и там была стагнация.
Нужна была какая-то перезагрузка. Предложили поехать в Казахстан. Наверное, это было правильно. Я попал в руки тренера Сергея Троцкого, который сейчас работает в «Кузбассе». Для меня всегда был важен диалог с тренером. Мы нашли с ним общий язык, провели классный сезон. Я вышел на хороший волейбольный уровень, но нужно было двигаться дальше, показывать себя в России, поэтому поехал на понижение зарплаты в Екатеринбург.
– Многие, кто там играл, с ужасом вспоминают нагрузки у Валерия Алфёрова. Как вы их пережили?
– Я был морально готов к ним, не боялся и осознанно шёл в «Изумруд». Я видел, что люди выходят оттуда и идут вверх. Ну, или ломаются и вообще теряются. Мне нужно было ответить на вопрос, кто я такой – серьёзный волейболист или ни на что не способный игрок. Я понимал, что будут большие нагрузки, но вместе с ними должен быть и прогресс. Понимал, что всю неделю работаю по три часа утром и вечером не просто так, а чтобы в субботу и воскресенье показать свою лучшую игру и набрать кучу очков.
Я ни о чем не жалею и тем более не вспоминаю Екатеринбург с ужасом. По моим ощущениям, в «Изумруде я вышел на пик формы. И во многих командах суперлиги не испортил бы картины. В итоге позвали в Нижневартовск. Кто-то сразу из молодёжки попадает в суперлигу, но моя волейбольная судьба оказалась другой.
– Сезон 2020/21 в «Самотлоре» – лучший
в вашей карьере?
– Я надеюсь, что в будущем будут ещё лучше. Но из тех, что уже позади, он действительно лучший. Там всё хорошо совпало – моя физическая форма, эмоциональное состояние в команде, подход тренера. Команда дала результат, и я дал результат.
– Даже пошли разговоры о сборной России.
– Да, я попал в расширенный список. Когда я об этом узнал, у меня аж мурашки по телу побежали. Я по ходу карьеры часто слышал, что из меня ничего не выйдет и мне надо заканчивать с волейболом. А тут такое: я в топ-30 волейболистов России. Было очень приятно. На самом деле я до сих не оставляю надежд когда-нибудь сыграть за сборную. Это мечта и цель. Я понимаю, что в силу возраста шансов мало, но я верю в чудеса и буду до конца пытаться достичь этой цели.
«Я волейбольный романтик – деньги не самый главный фактор»
– После «Самотлора» вы перешли в «Кузбасс», хотя основным там должен был быть бразилец Алан Соуза. Почему вы выбрали именно этот вариант? Финансовый фактор сыграл?
– Мы недавно обсуждали с одним товарищем, что деньги всё чаще рулят и определяют карьеру игроков. Я в этом плане, наверное, волейбольный романтик. Для меня деньги не самый главный фактор. Для меня важна ещё и внутренняя атмосфера в команде, коллектив. В 2021-м у меня был выбор. И в других клубах мне предлагали больше денег, чем в «Кузбассе». Но я поехал в Кемерово, решив, что там будет лучше командная «химия».
Мне до сих пор обидно, что пройдя долгий путь и наконец-то оказавшись в топ-клубе, который претендует на медали, я не смог показать то, что хотел. Состояние плеча не позволило мне показать всё, на что я способен, хотя выпал такой шанс – с Аланом из-за травмы расстались в самом начале сезона.
– В «Кузбассе» у вас был джингл «Воткнул мяч в пол легко Папазов – и это вам не поменять».
– Да-да. Хоть сезон был не самый удачный, но в Кемерове я чувствовал большую поддержку. Там я нашёл много друзей, с которыми до сих пор общаюсь. Там было много настоящих болельщиков, которые до конца топили за команду. Очень благодарен фан-клубу «Кузбасса». Я не понимаю людей, которые с тобой, когда ты побеждаешь, но стоит оступиться, пишут гадости в социальных сетях. По ходу карьеры я читал много ужасных вещей, это было тяжело.
– Есть переход, о котором вы сожалеете?
– Думаю, всё в жизни складывается так, как должно. Если бы я что-то сделал иначе, сейчас наверняка был бы совсем в другой точке жизни. Разве что долгосрочный контракт с Белгородом можно назвать ошибкой. Я провёл там много лет, но не прогрессировал. Возможность подняться выше не давали, но и в другие команды не отпускали. К счастью, сейчас руководство там поменялось и таких ошибок, как со мной, уже не допускают. Это радует.
– Вы как-то рассказывали, что в Казахстане ходили к психологу. Зачем?
– Я – человек, который воспринимает всё близко к сердцу. Я просто не могу какие-то вещи делать, как робот. Мой волейбол зависит от моего эмоционального состояния. Если с ним всё в порядке, то и на площадке всё хорошо. В Казахстане начался сезон, а у меня мяч из рук валится. Возможно, меня терзали внутренние сомнения – правильно ли я сделал, что уехал из России. Что-то внутри меня боролось и бунтовало.
Я пошёл к психологу за ответами. Мы классно поработали, я успокоился, раскрепостился, начал набирать много очков. Был доволен и собой, и командой, и тренером. Сергей Троцкий дал нужную поддержку в сложный момент, это тоже сыграло роль, ему большое спасибо.
– Ваш агент – Елена Чернышова. Почему работаете именно с ней?
– Мне её посоветовали, когда я играл в Екатеринбурге. Мне понравилось, что у неё небольшой пул игроков, и она ими активно занимается. Большой плюс был в индивидуальном подходе и большом внимании. Меня всё устраивает, поэтому до сих пор сотрудничаем.
«В Белгороде сейчас страшно – не все понимают масштаб проблемы»
– Когда произносишь «Папазов», сразу представляешь игрока, который перед каждым розыгрышем активно машет руками.
– Где-то восемь-девять лет назад я повредил плечо и постоянно чувствовал дискомфорт. Перед тем, как ударить, мне нужно было его прокрутить. Кружок вперёд, кружок назад, и я готов нападать. Это привычка у меня очень долго сохранялась, вплоть до операции, которая решила эту проблему. Связку, которая давала дискомфорт, починили во время операции и теперь я спокойно нападаю без всяких ритуалов.
– Из-за операции вы почти полностью пропустили сезон 2022/23. Консервативно вылечить было невозможно?
– Я пытался. В принципе у меня под конец сезона всегда начинало плечо уставать, я уже к этому привык. Думал, за лето восстановлюсь, и всё будет нормально. Я ездил в Италию к известному специалисту Элизе де Сантис, она мне расписала упражнения. Но когда началась предсезонная подготовка, я понял, что не хочу обманывать себя и команду. Решил оперироваться.
– В такой ситуации за операцию платит игрок или клуб?
– Я только пришёл в «Нову» и даже не поднимал этот вопрос. Я ещё ничего не дал клубу, и было бы странно просить оплатить операцию. Наверное, если ты много лет играешь за клуб, то тебя не бросят в случае травмы и помогут. Возможно, другой игрок перекинул бы ответственность на клуб и судился бы в случае расторжения контракта, но я взял финансовые траты на себя, надеясь на человеческое и честное отношение в ответ. Как всегда несколько опрометчиво с моей стороны (смеётся). Единственное, что я попросил – позволить мне вернуться в конце сезона и поработать с командой. В сентябре я оперировался, в феврале приступил к тренировкам с мячами, а в мае даже немного поиграл в плей-ауте. К счастью, в минувшем сезоне плечо уже не беспокоило.
– Вам было страшно перед операцией?
– Наоборот, отпустило. Наверное, я устал мучиться с плечом и постоянно за него переживать. Когда стало понятно, что операция необходима, у меня всё в голове чётко выстроилось – я понял, что это позволит устранить проблемы и снова играть в волейбол.
– А когда вам в последний раз было страшно?
– Когда видел свой подъезд в Белгороде, возле которого горит машина. Когда мама с бабулей в очередной раз звонят и говорят, что бегут прятаться в бомбоубежище, уже в восьмой раз за день. В Белгороде сейчас страшно. Думаю, в других городах не понимают масштаб проблемы. Постоянно ПВО работает, осколки ракет падают, мирные жители страдают.
Всё нажитое непосильным трудом у нас осталось в Белгороде. Стараюсь, чтобы жена и ребёнок были подальше оттуда. Сейчас мы в Анапе. К сожалению, родители уезжать из Белгорода не хотят. Зовём в гости, но никто не хочет свой дом оставлять. Я этого не понимаю, но и не осуждаю. По сравнению с этим волейбольные проблемы, травмы и операции не страшны. Хочется, чтобы в Белгороде поскорее всё стало спокойно.
«У нас с Согриным не совпало видение волейбола»
– Насколько вы довольны тем уровнем волейбола, что показали в минувшем сезоне – первом после операции?
– 50 на 50. Были матчи, в которых я помог команде. Но были и негативные моменты. Думаю, мог дать команде намного больше. Сказались какие-то мои мелкие повреждения. Кроме того, у нас с главным тренером Олегом Согриным не совпало видение волейбола. Я уже говорил, что для меня важно правильное эмоциональное состояние в команде. В «Нове» я его не нашёл.
Согрин не открыт для диалога. Он даёт
указания, говорит, что делать – игроки
должны беспрекословно исполнять. В моем
понимании всё должно быть немного иначе
– тренер должен направлять, подсказывать,
говорить о слабых и сильных сторонах
соперника, подсказывать игрокам, в чём
мы можем прибавить, выстраивать какой-то
диалог. Здесь был тотальный контроль,
который мне не подходит. Это всё равно
что я всю жизнь рисовал гуашью, и рисовал
хорошо, а тут дают в руки акварель и
просят сделать шедевр. Поэтому я ушёл.
Точнее, меня ушли. И вместе со мной ещё
девять «художников» (смеётся).
Я смотрю на топовые команды, на тот же казанский «Зенит». И вижу, что Алексей Вербов максимально открыт с игроками, они вместе думают, как победить соперника. Наверное, это мой внутренний романтик говорит, который хочет играть в волейбол, а не просто работать по статистике, по цифрам.
– В «Нове» был интересный связующий – высоченный австралиец Араш Досанж. Как он вам?
– Мне кажется, он столкнулся с той же проблемой, что и я. Связующий – это художник. Ему нужна кисть, полотно и определённая свобода. Его загнали в рамки, к чему он не привык, и на этом фоне он несколько приуныл. Думаю, Араш совсем не показал тот волейбол, на который способен. В какой-то момент он закрылся и от тренера, и от игроков, с ним стало сложновато взаимодействовать.
– Кто лучший связующий в вашей карьере?
– Если честно, затрудняюсь ответить. Меня как-то с детства приучили не привередничать. Если у связки есть техника и стабильность, мне этого достаточно. Я понимаю, что каждый может накосячить – он идёт ко мне навстречу и извиняется. А может вывести на один блок, тут уже я готов ему руки целовать.
– Александр Бутько рассказывал, что американец Рид Придди в «Локомотиве» был настолько капризным, что на тренировке мог не атаковать, если передача неудобная.
– Серьёзно? Думаю, такое неуважение к партнёру подрывало атмосферу в команде. Мне, кстати, посчастливилось поработать вместе с Бутько в «Кузбассе». Он раньше всех приходил на тренировку и пахал с максимальной самоотдачей. Человек, который выиграл кучу титулов, подходил ко мне, уточнял как мне будет удобнее, нужно ли что-то скорректировать. Такое отношение было к каждому нападающему, и это вызывало уважение. Надеюсь, Бутько ещё поиграет. Он – работяга, а работяги всегда выстреливают.
– В 2021-м вы говорили, что Максим Михайлов для вас эталон диагонального. Сейчас тоже?
– Это по-прежнему крутой диагональный. Насколько я знаю, Михайлов – большой трудяга, классный человек. Какие-то волейбольные вещи я у него подсмотрел. Да и не только у него. Всегда старался и стараюсь пополнять свой технический арсенал фишечками, которые вижу у топ-нападающих и могу повторить. Разумеется, есть вещи, которые я не смогу сделать как они. Но это и не нужно. Главное оставаться индивидуальностью и не пытаться кого-то скопировать.
– Вы дружите с Денисом Богданом. Сошлись в «Дагестане»?
– Да, в сезоне 2014/15. Помогли команде выйти из высшей лиги Б в лигу А. Я остался в команде, а он вернулся в «Факел». Каждый год мы встречаем огромное количество людей. Иногда приходишь в команду, а там 14 новых для тебя игроков, плюс тренерский штаб и персонал. Когда сезон заканчивается, нередко заканчивается и общение. В редких случаях находится человек, с которым можно продолжить общение. Денис как раз из таких. Рад, что повстречал его. Мы с ним на одной волне.
– Кстати, о волнах. Вы ведь ещё и
дайвингом занимаетесь. Как появилось
это хобби?
– Это было после сезона в Казахстане. Мы с женой поехали отдыхать на Кипр, и я там нырял с маской. Было невероятно интересно и я решил попробовать нырнуть с аквалангом. Под водой встретил потрясающие пейзажи, редких красивых рыб, которые с набором глубины перестают воспринимать тебя как опасность. Но я на это всё не обращал внимания, а просто получал удовольствие от того, что дышу под водой, меня этот процесс невероятно захватил. Смотришь вверх, а над тобой синяя гладь. Вот тогда я и заболел этим и меня очень увлёк этот процесс.
Сейчас у меня уже более сотни погружений с аквалангом. Самое большое достижение – погружение на 40 метров. Это высота 10-этажного дома. Ощущения, конечно, невероятные. Но для этого нужна специальная подготовка, получение сертификата. Подводных приключений у меня уже много набралось, можно отдельное интервью записывать. Сейчас ныряю в Чёрном море, но очень хотелось бы как-нибудь попасть в Египет. Красное море – это Мекка для дайверов.
ДОСЬЕ «БО Спорт»
Виталий ПАПАЗОВ
Амплуа: диагональный
Дата рождения: 6 апреля 1992 года
Рост: 204
см
Карьера: «Белогорье-2» (Белгород) –
2009–2013; «Нова» (Новокуйбышевск) – 2013/14;
«Дагестан» (Махачкала) – 2014–2017; «Павлодар»
(Казахстан) – 2017/18; «Локомотив-Изумруд»
(Екатеринбург) – 2018/19; «Югра-Самотлор»
(Нижневартовск) – 2019–2021; «Кузбасс»
(Кемерово) – 2021/22; «Нова» – 2022–2024;
«Газпром-Югра» (Сургут) – с сезона
2024/25.
Индивидуальные достижения: лучший
бомбардир высшей лиги А (2019), лучший
бомбардир суперлиги (2021).