Защитник Алексей Трощинский рассказал в интервью официальному сайту КХЛ о поисках нового клуба, о своем тренере и о травме, полученной во время игры за «Динамо».
— За две недели до старта чемпионата вы по-прежнему без клуба. Вас напрягает эта ситуация?
— Нет, абсолютно. У меня есть силы и желание играть в хоккей и этой мыслью я живу сейчас. Но если все-таки предложений не будет, я просто тихо и спокойно завершу свою карьеру.
— Андрей Николишин после двухлетнего перерыва решил вернуться в КХЛ. Вы его понимаете?
— Прекрасно. Это ж очень тяжело оставить дело, которым ты всю жизнь занимался. В подсознании тебя все равно тянет в раздевалку, из раздевалки — на лед.
— Будет предложение из высшей лиги. Поедете?
— Нет, в высшей лиге играть не буду.
— В советское время бы могли бы доиграть до 39?
— Вряд ли. Нагрузки тогда были запредельные. И только единицы могли играть после 32 — 33 лет. Все шло по принципу: выживал сильнейший. Сейчас же и отпуск у хоккеистов больше, хотя я лично больше трех недель отдыхать не могу. Да и предсезонки в командах стали более гуманными.
— Вы сейчас занимаетесь под руководством Игоря Краснова. Как нашли друг друга?
— Это человек, которому я полностью доверяю. Познакомились мы в тот момент, когда я получил в Нижнем Новгороде серьезную травму — разрыв связок бедра. Доктора ставили неутешительные прогнозы по срокам восстановления — минимум три месяца. Начал работать с Игорем, и он очень быстро поставил меня на ноги: через восемь недель после такой серьезной травмы я уже спокойно катался. Большой профессионал. Я до сих пор удивляюсь — люди к нему на костылях приходят, а уже через полтора месяца бегают как ни в чем не бывало.
— У вас еще в динамовские времена была травма, когда вы полгода не играли.
— Не полгода, меньше. Там случайно получилось: во время единоборства на тренировке два человека упали мне на ногу. В результате — перелом голеностопа в трех местах. Я восстанавливался по специальной программе. Очень хотел быстрее вернуться. Одну могу сказать: сдаваться никогда не надо, из каждой ситуации есть выход, — заключил Трощинский