Валерий Зелепукин: «Моисеев как-то сказал мне: «Возьми себе фамилию Дубарезов»

Обладатель Кубка Стэнли в составе «Нью-Джерси», а ныне генеральный менеджер «Северстали» Валерий Зелепукин в большом интервью «БИЗНЕС Online» вспомнил о жуткой травме глаза, рассказал о добром Бобби Кларке, фанатичном Викторе Тихонове и молодом Данисе Зарипове.

«НЕПОНЯТНО, ПОЧЕМУ «СЕВЕРСТАЛЬ» В СПИСКЕ НА СОКРАЩЕНИЕ»

– Валерий Михайлович, «Северсталь», по сравнению с прошлым сезоном, до последнего борется за плей-офф. Что изменилось?

– Мне трудно судить. Этот вопрос нужно адресовать людям, которые работали в клубе в прошлом сезоне. Наверное, они увидят разницу. Я особых изменений не вижу, поскольку работаю в команде с марта 2017 года – первый сезон.

– Команда занимает 9-е место в конференции, но вам ещё играть со СКА и ЦСКА. Как вы оцениваете шансы на попадание в плей-офф?

– Разница между нашими конкурентами состоит в том, что они смогли обыграть СКА и ЦСКА, а мы – нет. Но всё в наших руках. Будем ли мы болеть за «Спартак» в матче с «Динамо»? Мы рассчитываем на собственные силы. Да, конечно, мы следим, как играют наши конкуренты. Но у нас больше концентрации на нашу работу и игру.

– Почему «Северсталь», несмотря на все положительные моменты, играет крайне нестабильно?

– Если посмотреть на Западную конференцию, то ни одна из команд не смогла избежать спадов. Наш чемпионат стал интереснее тем, что сейчас любая команда может обыграть любую. Посмотрите, как во второй половине сезона играет рижское «Динамо», сколько она преподнесла сюрпризов. «Спартак» и «Сочи» обыгрывали СКА и так далее. В этом прелесть нашего чемпионата. Конкуренция в этом сезоне однозначно стала выше.

– Но всё-таки любое поражение СКА это, скорее, исключение...

– Ну, давайте возьмём команды от «Йокерита» и дальше пойдём вниз. Я говорю про основную массу команд в этом плане. Мы дома обыграли «Сочи», потом сочинский клуб победил нас на своём льду, мы дома победили «Торпедо». Лига стала намного ровнее.

– Реально ли другим командам оказать конкуренцию СКА в плей-офф?

– Конечно. На бумаге они могут быть сильнее всех, но, когда ты выходишь на игру, там происходят вещи, которые не поддаются какому-то логическому анализу. Игроки оказались не в форме, было непонятное судейство – много элементов могут повлиять на исход матча. Надо играть и бороться.

– Были сообщения, что «Лада», «Югра» и «Северсталь» находятся на трёх последних местах в специальном рейтинге КХЛ, согласно которому будет производится сокращение лиги. Не боитесь исключения «Северстали» из КХЛ?

– Вы знаете, я сам игрокам советовал и рекомендовал не смотреть на эти рейтинги, а больше времени уделять своим профессиональным обязанностям, спортивным аспектам. Для меня самый простой рейтинг это когда команда показывает хороший результат, зрелищный хоккей, а люди ходят на стадион. И если в начале сезона у нас трибуны заполнялись наполовину, то ближе к концу чемпионата уже были аншлаги.

– Маркетинг клуба настолько хорошо сработал?

– Всё вместе. Команда даёт результат, ребята доказали, что они бьются в каждой игре и могут вытягивать игры даже после счета 0:2, 1:3. Если команда будет играть безвольно, никакой маркетинг не поможет. Хотя, безусловно, маркетинговый отдел внёс свою лепту в увеличение посещаемости. Болельщики у арены просят лишний билетик, ещё на полчаса остаются после хоккея посмотреть шоу Юлиуса Гудачека и наблюдают за этим с открытыми ртами. Считаю, что именно это самый главный показатель для клубов. Плюс у «Северстали» стабильная финансовая ситуация, никаких задержек по зарплатам. Можно сделать тысячу рейтингов, но если команда финансово неустойчивая, деньги не платятся в клубе, то, мне кажется, о рейтингах говорить не стоит. Пускай у «Северстали» не самые большие зарплаты в лиге, но те обязательства, которые взяло на себя руководство, на сто процентов выполняются.

– Почему же «Северсталь» фигурирует в этом списке?

– Для меня это непонятно, так как в спортивном и маркетинговом плане клуб стоит очень крепко на ногах. Я бы внёс «Северсталь» в 5 - 7 лучших клубов по состоятельности в этом отношении. На официальных собраниях КХЛ эта тема не поднималась. Но моя позиция, повторюсь, состоит в том, что надо больше концентрироваться на своей работе. Об этом я и ребятам говорю. Мы спокойно работаем, готовимся к играм. А повлиять на то, что будет с клубом, я не могу. У нас есть люди, которые занимаются этим вопросом и пытаются найти контакт с КХЛ в этом плане. Каждый должен заниматься своим делом.

«У КАГАРЛИЦКОГО ОЧЕНЬ ВЫСОКИЙ ХОККЕЙНЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ»

– Нападающий «Северстали» Дмитрий Кагарлицкий в этом сезоне играет очень ярко. В чём вы видите его сильные стороны?

– У Димы очень высокий хоккейный интеллект, техническое оснащение на высоком уровне. Также не надо забывать, что он капитан команды. Он часто выступает в качестве посредника, которые доносит идеи от тренерского штаба до ребят. Дима – хороший мотиватор. В раздевалке он всегда поддерживает всех, не глядя на имена, заслуги. Его сила, наверное, состоит в том, что он разносторонний спортсмен, человек и лидер.

– Странно, что он до сих пор не играет в ЦСКА, «Ак Барсе» или других топ-клубах...

– На мой взгляд, Кагарлицкий мог бы заиграть не только в топ-клубах КХЛ, но и в НХЛ. По всем своим качествам, думаю, он смог бы показать себя и в Северной Америке. Но это его выбор, где играть.

– Кагарлицкий заслуживает места в сборной России?

– Сто процентов. И мы рекомендуем его, если нас спрашивают. Его вызывали на сборы, смотрели.

– В составе сборной России на Олимпиаду всего два игрока не из ЦСКА или СКА...

– Меня это не удивляет. Я вырос в СССР, где базовой командой сборной был ЦСКА. Я сам играл в четвёртой пятёрке армейцев и сам видел, как три звена клуба уезжали на сборы со сборной, и нас оставалось всего десять человек в команде.

– Перед возвращением Шипачёва из НХЛ в раздевалке клуба появился свитер с фамилией Вадима. Тогда вы реально задумывались о его возвращении в Череповец?

– Там всё было немного по-другому. Мы контактировали с его агентом на тему его возвращения в «Северсталь», но Вадим очень профессионально себя повёл, дав понять, что деньги для него не играют большой роли и отметив, что хотел бы продолжать свою карьеру в СКА, чтобы поехать на Олимпиаду. Человека можно понять. Он свои спортивные достижения и развитие ставит выше. А так мы, конечно, хотели бы, чтобы Вадим играл за «Северсталь». А свитер – наверное, это была шутка. У нас шутников в клубе много работает.

– Получается, сумму контракта Шипачёва с «Северсталью» даже не обговаривали?

– До суммы не дошли. Он не стал делать как обычно делают: мол, давайте посмотрим, сколько, чего, какие условия. Шипачёв отнесся с уважением к своем родному клубу, сразу рассказав о своих приоритетах. Мы, как бывшие спортсмены, его прекрасно поняли и пожелали ему удачи в СКА и на Олимпиаде.

– Вы недолго были исполняющим обязанности главного тренера новокузнецкого «Металлурга» в 2014 году. Не тянет ли вас с тех пор на тренерскую работу?

– В этом сезоне всё было так построено, что я присутствовал при всех тренерских обсуждениях по игре, тактике и так далее. Поэтому чувствовал, что нахожусь с тренерским штабом в очень плотном контакте и на одной волне. Но у меня нет желания полностью уйти в тренерскую работу. У меня был такой большой объём работы в этом сезоне, что и этого хватало.

– Много ли с вами в хоккейном плане советуется Александр Гулявцев?

– Мы очень много разговариваем с ним. Но решение по игре, выборе состава, тактике сто процентов за главным тренером. Я могу сказать только своё мнение, но окончательное решение уже за тренерским штабом.

– Судьба тренерского штаба зависит от попадания в плей-офф?

– Ещё рано что-либо обсуждать по тренерскому составу и игрокам. Нас ждёт большой промежуток работы и всё может ещё повернуться как в одну сторону, так и в другую. Все выводы будут сделаны по итогам сезона, который закончится через три месяца. Дождёмся конечного результата и от него будем отталкиваться.

– Но в целом вы довольны работой Гулявцева?

– Конечно. Исходя из проделанной работы за этот год, можно с уверенностью сказать, что в его работе гораздо больше плюсов, чем минусов. Он смог сплотить команду, привить ей характер – «Северсталь» одержала много волевых побед.

«БЫЛ В ШОКЕ, КОГДА ПОСЕЛИЛИ СО СТИВЕНСОМ»

– Перейдем к вашей игровой карьере. В 1991 году вы уехали в «Нью-Джерси». Что вас больше всего удивило?

– Сама лига, системная организация клубов: расписание почти на весь сезон. Ты заранее знаешь, когда у тебя вылет, прилёт, в какой гостинице ты живёшь. Это первое, что бросилось в глаза.

– Язык знали?

– В школе я учил немецкий язык, так что приехал практически с нулевым уровнем английского. Слава Богу в команде тогда играли русские хоккеисты: Касатонов, Фетисов, Семак. В то время в СССР воспитывали коллективную поддержку, это было у нас в крови. Мне соотечественники оказывали колоссальную поддержку. После моего приезда сразу пригласили на ужин, с их семьями познакомился. А что касается английского языка, то с помощью ребят потихоньку осваивал.

– Поселили с кем-то из своих?

– Нет, со Скоттом Стивенсом. Представляете, я прихожу без языка в «Нью-Джерси», и меня селят в гостиницу в один номер с ним. Сложно описать мои ощущения, когда я узнал, что буду жить вместе с такой звездой. Кто такой я, а кто – он? А я прихожу в номер, и мне Стивенс говорит: «Валера, извини, я с тобой не смогу сегодня на ужин сходить. Давай иди с ребятами вместе. У меня агент здесь в городе, и я не могу тебе уделить внимание, как-то тебя поддержать». Я вообще в шоке после этих слов находился: звезда так с каким-то мальчиком разговаривает. Стивенс оказался простым человеком, у него прекрасные родители. Как я понял, они родом из Словакии.

– Казусы в Северной Америке с вами случались?

– Еще до приезда в НХЛ. Помню, когда мы ездили на суперсерию с ЦСКА, у меня были проблемы с краном с водой. Я его просто не мог открыть. Пришёл на общекомандный завтрак неумытый и говорю ребятам: «Что-то, кажется, у них в Америке воды нет». Мне отвечают: «А ты не пробовал кран по-другому повернуть?». Там нужно было их поднимать, в сторону отводить. Тогда это было вне зоны моего понимания, поэтому возник такой смешной случай.

– Вы играли в «Нью-Джерси» со многими русскими, в частности с уфимцем Александром Семаком. Каким он вам запомнился?

– Я и сейчас с ним продолжаю общаться. Он мне запомнился спокойным и рассудительным, таким он и остался.

– Был ли Семак звездой в «Нью-Джерси»?

– Конечно. Он постоянно был первым или вторым игроком клуба по очкам, лидером команды.

– Из команды больше всего с ним общались?

– Нас с ним часто селили вместе в номере во время выездов. А так мы в команде общались со всеми. Я не видел там каких-то предвзятых отношений по национальному признаку: неважно было, кто ты – русский или нет. Видимо, за «Нью-Джерси» выступали хорошие люди. Но с соотечественниками общался больше – Фетисовым, Касатоновым, Семаком.

– Как русские развлекались в «Нью-Джерси»?

– Конечно, мы вместе выбирались с ребятами в разные места, там рядом с нами был Брайтон-Бич, в основном туда. Если появлялись выходные, могли и в баню сходить.

– Посещали другие виды спорта?

– Мы играли в одном дворце с баскетболистами «Нью-Джерси Нетс», у нас даже раздевалки были рядом друг с другом, мы видели их тренировки. Также стадион команды по американскому футболу «Джайентс» находился в нашем комплексе. Если возникала возможность, то ходили и поддерживали своих. В команде между собой даже ставили на игры по американскому футболу, баскетболу.

– Вы выигрывали?

– Редко. Хоккеисты-американцы в этом деле больше разбирались.

«ИЗ ГЛАЗА ТЕКЛА КРОВЬ, Я НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЛ…»

– Помните следующее утро после победы в Кубке Стэнли?

– Я проснулся и у меня было внутреннее опустошение – в голове, в теле. С одной стороны, еще вчера ты был хоккейным королем, с другой – теперь нужно искать новую мотивацию.

– Нашли?

– Да. Многие говорят, что победы для спортсменов, как наркотик. Это действительно так. Мне тоже хотелось снова побеждать и испытать это невероятное чувство.

– Но до победы в Кубке Стэнли с вами случился неприятный эпизод – собственный защитник попал на тренировке клюшкой в глаз. Страшно было?

– Конечно. Я даже видеть ничего не мог. Всё было залито кровью. Я вообще тогда не понимал, что случилось. Всё распухло, из глаза текла кровь.

– Жуть.

– Сначала казалось, что серьезных последствий не будет: думали, что ушиб, небольшое повреждение. После недели лечения поняли, что всё намного серьёзнее. Общался со многими специалистами, профессорами. Один вообще сказал, что будет частичная потеря зрения. Конечно, для любого человека это трагедия. Но потом мне сделали несколько операций и зрение, слава Богу, вернулось. Мне попался хороший врач, который мне сразу сказал: «Ты должен верить в полное восстановление зрения. Всё будет нормально». Он как раз вселил в меня надежду. Он сделал мне несколько операций, после которых зрение почти полностью вернулось.

– Лу Ламорелло в момент вашей травмы заявил, что даже если вы не сможете играть, вам будет предоставлена работа в клубе. Какие ещё истории вспоминаются из взаимоотношений с ним?

– С моей точки зрения, Ламорелло – фанатик своего дела, он работал по 24 часа в сутки. В любое время ему можно было позвонить и решить свой вопрос, даже если из России в Америку в пять утра по их времени его набрать. Спрашиваешь: «Ничего, не поздно? Не разбудил?». Он на это всегда отвечал: «Я не сплю, работаю». Мы между собой в команде даже смеялись: «Когда он спит-то вообще?». Так что Лу запомнился своей сумасшедшей работоспобностью. Когда я только приходил в «Нью-Джерси», нашу команду называли мультяшной, cмешной. У нас была на тот момент очень «сырая» команда, которая часто проигрывала с крупным счётом. Например, 1:10. Но с Ламорелло команда стала легендой, три Кубка Стэнли с ним выиграла в течение 10 лет.

– Отправить вас на два месяца в фарм-клуб, где не было ни одного русского – мудрый шаг со стороны Ламорелло?

– Конечно. Я увидел жизнь фарм-клубов, когда ты постоянно ездишь на автобусах. В бытовом плане там не очень комфортно, очень большая разница с НХЛ. И перед тобой стоит выбор: ты хочешь навсегда остаться в фарм-клубе или подняться наверх? Для меня, как и многих других, игра в АХЛ стала большой школой.

– Вас как-то приободрили перед отправкой в АХЛ?

– Я приехал в «Нью-Джерси» прямо перед началом сезона и полностью пропустил тренировочный лагерь. К моменту моего приезда состав уже был сформирован. И мне просто сказали: «Собирайся. Вы ещё с одним парнем на небольшое время едете в фарм-клуб». По большому счёту, никто ничего не объяснял. Но, думаю, что мне пошёл на пользу период выступления за фарм.

– Вы в НХЛ поработали со многими тренерами, в частности с Хербом Бруксом. С кем из тренеров вам комфортнее всего работалось?

– На этот вопрос тяжело ответить. На протяжении почти всей карьеры я находил нормальный контакт с любым тренерским штабом. Я по жизни не конфликтный человек и старался играть по заданию. Серьёзных конфликтов у меня ни с кем не было. Я старался понять тренерскую непростую долю. Многим хоккеистам кажется, что это лёгкая работа, но это не так. Слава Богу, мне в НХЛ попадались нормальные и адекватные люди в тренерском штабе.

– А что вспоминается из взаимоотношений с Виктором Тихоновым в ЦСКА?

– Его фанатическая работа. Я его вообще не видел отдыхающим, он постоянно работал. В автобусе ехали, а Тихонов всё время писал какие-то записки. На базу приехали, а он пообедал и, например, уходил снег чистить. Он был предан хоккею и делу на сто процентов. Очень многому у него научился. Его собрания по тактике мне очень сильно помогли. На одном багаже наших советских тренеров можно сейчас работать и быть успешным тренером и менеджером, потому что у них были колоссальные знания в плане понимания хоккея. Конечно, новинки в хоккей приходят, но базовые вещи всё равно остаются. Не надо о них забывать. А в ЦСКА я тогда ходил с открытым ртом. Мне было 18 - 19 лет. Меня окружали неоднократные олимпийские чемпионы, чемпионы мира. Задавался вопросом: куда я попал? Старался прислушиваться к старшим ребятам, чему-то научиться.

«ОЖИДАЛ УВИДЕТЬ МАНЬЯКА, НО КЛАРК ОКАЗАЛСЯ ДОБРЯКОМ»

– Вашим генеральным менеджером в «Филадельфии» был Бобби Кларк. Вы говорили, что он мог предложить игроку спор на 20 долларов на исход матча.

– Да, это касалось матча молодежных сборных России и Канады. Он мне предложил поставить, и я согласился. Кто выиграл? Я даже не помню, как тот матч завершился. Можно вообще поднять вопрос, рассчитался ли он за ту игру и посчитать всё с процентами (смеётся). Кларка весь мир знает по суперсерии, кто-то говорит, что он ногу Харламову специально сломал. Знакомясь с человеком под таким прессом, ожидаешь увидеть перед собой маньяка, а оказалось, что он – добрейшей души человек. Всегда проявлял ко мне внимание, заботу. Спрашивал: «У тебя всё хорошо? Устроился уже?». Меня это удивило.

– Вы в разговорах с Кларком вспоминали про Харламова?

– Я несколько раз ему что-то на эту тему пытался сказать, но он всё время с улыбкой отходил от этого вопроса, посмеивался по-доброму. Кларк с уважением относится к нашим хоккеистам, которые играли в суперсерии, и многих помнит. У Кларка две истории: во время игровой карьеры он чуть ли не людей ел, а во время знакомства с ним я понял, что он нормальный и адекватный человек.

– В середине сезона 2000/01 вы впервые за девять лет отправились в фарм-клуб «Чикаго» и в НХЛ больше не провели ни одного матча. Почему?

– Скорее всего, время пришло и к тому моменту я исчерпал себя для НХЛ. Там конкуренция была всё-таки очень серьезная.

– Может, вы просто не в ту команду попали?

– Уже после игровой карьеры понял, что я был хоккеистом, которые лучшие годы провел в системном хоккее. А если я попадал не в системный хоккей, то мне становилось намного сложнее играть. В «Чикаго» как раз был этот случай – их игра была построена на импровизации, бесшабашности. В таком хоккее я не мог полностью реализовать себя. Опыт «Чикаго» мне сейчас помогает понять, какой тренер стоит передо мной, подходит ли этому тренеру тот или иной игрок. Если тренер системный, то в его игру, например, будет трудно встроить свободного художника и наоборот. Но могу сказать, что ещё до перехода в «Чикаго» внутренне понимал, что в НХЛ я уже не смогу выдавать тот уровень, который показывал раньше. И был готов к переезду в Россию.

– Вы как-то рассказывали, что с определённого момента стали меньше забивать из-за травмы глаза...

– Я вот сейчас, когда смотрю хоккей, сразу понимаю, у кого есть проблемы со зрением, потому что ребята по-другому начинают играть. Меняется восприятие. Когда у тебя зрение на один глаз частичное, тебе кажется, что на тебя накатываются быстро. С нормальным зрением ты видишь, с какой скоростью в действительности накатывается на тебя защитник. Стоя за стеклом, смотрю на таких игроков и понимаю, что это их ограничивает. Также и у меня было. Травма глаза на меня в дальнейшем никак психологически не влияла, каких-то лишних мыслей в связи с этим не было. Но в определённых моментах я оказывался дезориентированным. После травмы я до конца карьеры играл со стеклом.

– С кем из бывших партнёров по НХЛ больше всего общаетесь?

– Я со многими ребятами общаюсь. Для меня было очень приятным сюрпризом – в начале этого сезона я узнал, что помощником тренера «Куньлуня» стал Бобби Карпентер. Он играл со мной в «Нью-Джерси», мы там с ним очень хорошо общались. Он стал первым американским хоккеистом, который забил 50 голов в регулярке НХЛ, также Боб – трёхкратный обладатель Кубка Стэнли. Он – прекраснейший человек. Мы с ними встретились недавно, обменялись контактами, периодически общаемся.

– Насколько знаю, каждое лето вы летаете в Америку.

– Да, дети там живут, я их навещаю. Дочка закончила университет, сыну ещё год остался учиться. Дочка живёт в Нью-Йорке, сын – в Майами. Периодически они в Россию приезжают.

– Вы как-то назвали себя человеком мира...

– Если ты знаешь язык и прожил в определённой стране хотя бы 10 лет, то ты уже понимаешь её народ, ее менталитет. Когда приезжаешь куда-то и не знаешь страну, не можешь прочитать надписи – чувствуешь себя не в своей тарелке. Так и у меня было первое время. А когда ты знаешь язык, посещаешь разные города, ты уже не испытываешь такого дискомфорта. Язык очень сильно помогает в Северной Америке чувствовать себя комфортно, быть уверенным и человеком мира в том плане, что ты можешь себя ощущать независимым в любой точке мира благодаря знанию английского.

«МОЛОДОЙ ЗАРИПОВ ВЫДЕЛЯЛСЯ КАТАНИЕМ»

– Почему решили вернуться в Россию именно в «Ак Барс»?

– Насколько я помню, я разговаривал с несколькими российскими клубами. Но по каким-то причинам оказался в «Ак Барсе». Казанский клуб – одна из самых крепких и стабильных организаций у нас в стране. Плюс там была и есть хорошая поддержка со стороны руководства и болельщиков.

– Какие впечатления у вас остались от работы под руководством Юрия Моисеева?

– Самые хорошие. Юрий Иванович был очень хорошим мотиватором с положительной энергетикой. Плюс у него была армейская закалка, он был бескомпромиссным человеком. У него работать и тренироваться всегда надо было на пределах своих возможностей. Он ставил самые высокие цели.

– Ваш бывший партнёр по «Ак Барсу» Ян Бенда с ужасом вспоминал те времена: «Моисеев тренировал так, как тренируют в армии. Занятия длились часами…»

– Для меня всё намного проще было, чем для Бенды. Я прошёл школу ЦСКА, Юрий Иванович в то время был как раз тренером в школе армейцев, а до этого выступал за клуб. Поэтому мне было понятно, откуда ноги растут. Я эти тренировки, нагрузки испытал намного раньше, чем Ян. Согласен с ним, что тренировки у Моисеева были тяжёлыми. Но для меня они не были сюрпризом.

– Много ли шутил на тренировках Моисеев?

– Со мной иногда шутил. Было одно упражнение на льду с шайбой, там уже появлялась плеяда молодых игроков, которая росла в «Ак Барсе». Тот же Данис Зарипов, который уже тогда был технически хорошо оснащён. Также были другие перспективные ребята с хорошими руками. И вот во время одного из разминочных упражнений меня Моисеев к себе подзывает и говорит: «Я смотрю, как ты шайбу ведёшь. А ты не хочешь фамилию поменять?». Отвечаю: «В смысле?». Отвечает: «Возьми фамилию Дубарезов. У тебя вообще руки как у дуба». Тогда посмеялись. Конечно, на фоне Зарипова и других ребят я уже смотрелся примерно так. Там ещё пару человек было рядом, но он это сказал для меня, смеха ради. Я понимал, что Моисеев был не самым тонким игроком, и я не самым тонким хоккеистом. И ничего страшного, у всех есть свои положительные качества. Если есть игрок, который может лучше тебя исполнить какие-то технические приёмы, это нормально. Моисеев не хотел меня оскорбить, а хотел подчеркнуть, что по сравнению с другими я немножко «дубаватенький». Это было сказано с доброй иронией.

– Каким был молодой Данис Зарипов?

– Данис уже тогда выделялся своим хорошим катанием, техническим оснащением. Но таких много игроков было как он. Многие молодые ребята выглядели на тренировках не хуже, а в каких-то компонентах даже лучше, чем Данис. Но в итоге никто из молодых игроков того «Ак Барса», кроме Зарипова, не стал известным хоккеистом.

– Вы в конце 2015 года говорили, что «Ак Барс» и СКА показывают хоккей, близкий к уровню НХЛ. Как сейчас?

– Могу сравнить только по нашим играм. Мы обыграли «Ак Барс» у себя дома, но я скажу, что у казанцев очень мощная команда по системе, составу, выучке. Может, за счёт везения «Северсталь» их обыграла или были другие причины. Но «Ак Барс» во время того матча нас постоянно держал в напряжении, и я боялся, что сейчас что-то надорвётся, порвётся, потому что у Казани – очень сильная команда. У них хоккеисты знают, что делать в каждом моменте. Хоть мы и смогли выдержать и зацепиться за счёт, могу сказать, что «Ак Барс» произвёл на меня очень хорошее впечатление.

– Реально ли «Ак Барсу» будет побороться со СКА за победу в Кубке Гагарина?

– «Ак Барс» в любом случае составит конкуренцию. У казанцев очень сильная команда. Лига в плане конкуренции серьёзно выросла. Есть команды, которые могут преподнести сюрприз в этом сезоне.

– Многие хоккеисты по окончании карьеры начинают свое дело. Есть ли у вас какой-нибудь бизнес в Америке или России?

– У меня есть работа в «Северстали». У человека должна быть склонность к бизнесу. Если её нет, то глупо туда идти. Мне кажется, у меня нет к этому предрасположенности. Мне, наверное, проще, когда я нанят на работу и являюсь исполнителем.

ДОСЬЕ «БИЗНЕС Online»
Валерий ЗЕЛЕПУКИН
Дата рождения: 17 сентября 1968 года
Место рождения: Воскресенск
Карьера игрока: «Химик» (Воскресенск) – 1984 - 1987, 1989-1991; ЦСКА (Москва) –  1987 -1989; «Ютика» (АХЛ) –  1991; «Нью-Джерси» (НХЛ)  – 1991 - 1998; «Эдмонтон» (НХЛ) – 1997/98; «Филадельфия» (НХЛ) – 1998 - 2000; «Чикаго» (НХЛ) – 2000/01; «Норфолк» (АХЛ) – 2000 - 2002, «Ак Барс» (Казань) – 2002/03, СКА (Санкт-Петербург) – 2003 - 2005; «Химик» (Воскресенск) – 2005/06.
Достижения в качестве игрока: серебряный призёр Олимпийских игр (1998), обладатель Кубка Стэнли (1995), бронзовый призер чемпионата мира (1991), серебряный призёр молодежного чемпионата мира (1988).