Лукаку жил в нищете. Он ел по утрам только хлеб и разбавленное молоко

Материал Players Tribune о жизни бельгийского форварда Ромелу Лукаку, поднявшегося в полуфинал чемпионата мира из квартиры без света, горячей воды, но с крысами.

МАМА

Я помню тот самый момент, когда осознал, что мы на мели. Я всё ещё вижу перед глазами маму перед холодильником и выражение её лица.

Мне было шесть лет, я пришёл домой на обед на большой перемене в школе. У мамы было одно и то же меню каждый день: хлеб и молоко. В детстве ты об этом даже не задумываешься, но, видимо, это было всё, что мы могли себе позволить.

В тот день я вошёл в кухню и увидел маму перед холодильником с коробкой молока, вроде ничего необычного. Но при этом она что-то подмешивала в молоко, знаете, как-то странно трясла коробку. Сначала я не понял, что происходит. Я сел за стол, мама принесла мне еду, улыбаясь, как будто всё в порядке. Тут до меня сразу дошло. Она добавляла в молоко воду. Денег не было даже на неделю. Мы не были бедными, мы были совсем нищими.

Отец был профессиональный футболистом, но карьера уже заканчивалась, а все деньги ушли. Сначала из дома пропало кабельное ТВ – футбола больше не было. Ни матчей, ни программ на BBC, ни сигнала. Потом стало пропадать электричество – я возвращался в тёмный дом. Однажды света не было две-три недели. Горячей воды тоже не было. Мама грела чайник на плите, разводила воду, а потом обливала меня из кружки в душе.

Были даже времена, когда маме приходилось одалживать хлеб в булочной ниже по улице. Пекари знали меня и брата, поэтому они разрешали маме брать батон в понедельник, а платить в пятницу. Я знал, что у нас проблемы. Но когда увидел молоко с водой, понял, что это конец, всё. Такой была наша жизнь.

ОТЕЦ

Тогда я ничего не сказал, не хотел, чтобы она нервничала, просто съел свой обед. Но клянусь Богом, тогда я пообещал себе кое-что. Было ощущение, что кто-то меня разбудил, я совершенно точно знал, что нужно делать, и что я обязательно сделаю. Я не мог видеть маму в такой ситуации с такой жизнью. Не-не-не, не мог. Футбольные люди любят говорить о своих моральных силах. Ну, я сильнейший из всех, кого вы видели. Потому что я помню, как сидел в темноте с братом и мамой, молился, верил и знал, что всё случится.

Сначала я держал обещание в себе. Но однажды я вернулся из школы домой и застал маму в слезах. Тогда я сказал ей: «Мама, всё изменится. Ты увидишь. Я буду играть за «Андерлехт», это произойдёт совсем скоро. И у нас всё будет хорошо, ты больше ни о чём не будешь беспокоиться». Мне было шесть лет.

Я спросил у отца:

– Когда начинают играть на профессиональном уровне?

– В 16

– Окей, тогда в 16.

Это должно произойти. Точка.

Давайте объясню – каждый день на поле я проводил финальный матч. Играя в парке, я играл в финале. Играл на перемене – тоже в финале. Я капец как серьёзно сейчас говорю. Я старался бить по мячу так, чтобы у него швы разошлись, со всей силы. Это не на кнопку геймпада нажимать, чувак. И фифы у меня не было, и приставки тоже. Я не играл, я убивал.

Когда я начал расти, некоторые учителя и родители стали меня донимать. Никогда не забуду, как кто-то из взрослых спросил меня в первый раз: «Эй, а сколько тебе лет? Ты какого года рождения?». Ну вы что, серьёзно?

В 11 лет я играл за детскую команду «Льерса». Один из родителей из команды соперника буквально не пускал меня на поле. Всё возникал: «Сколько ему лет? Где его свидетельство о рождении? Где он родился?». Откуда я? Я родился в Антверпене! Я из Бельгии!

Папы там не было, потому что у него не было машины, чтобы отвозить меня на матчи. Я был совсем один и должен был постоять за себя сам. Я пошёл за сумкой, достал оттуда свидетельство и показал его всем. Родители стали передавать эту бумажку друг другу, изучать её, и я помню, как во мне закипела кровь. Я смотрел на этих людей и говорил про себя: «О, теперь я точно прибью твоего сына на поле. Я и так собирался это сделать, но теперь я его просто уничтожу. Ты повезёшь его домой в слезах».

Я хотел стать лучшим футболистам в истории Бельгии, такая была цель. Не хорошим, не великим, а лучшим. Я играл с такой ненавистью на всё вокруг. На крыс в нашей квартире, на отсутствие трансляций Лиги чемпионов, на взгляды чужих родителей. Я был одержим идеей. В 12 лет я забил 76 голов в 34 матчах. Забил, играя в отцовских бутсах. Мы носили одну обувь, когда размер ноги стал совпадать.

ДЕД

Однажды я позвонил деду по маминой линии. Это был один из самых важных людей в моей жизни. Дед был моей связью с Конго, откуда приехали мама с папой. Я сказал ему: «У меня всё хорошо, я забил 76 мячей, мы выиграли титул, ко мне уже присматриваются клубы». Обычно он любил слушать про мои футбольные успехи, но в этот раз что-то было не так.

 – Хорошо, Ром, это здорово. Но ты можешь кое-что для меня сделать?

– Да, что?

– Присмотри за моей дочкой, ладно?

Я ничего не понял. О чём вообще дед?

– За мамой? Да у нас всё нормально.

– Нет, пообещай мне. Обещаешь? Просто присмотри за моей дочерью за меня. Ладно?

– Хорошо, я понял. Обещаю.

Пять дней спустя он умер. И тогда я понял, что он имел в виду.

Об этом всегда грустно вспоминать, я бы хотел, чтобы он прожил ещё хотя бы четыре года, чтобы увидеть меня в составе «Андерлехта». Увидеть, что я сдержал обещание, что всё действительно было нормально.

В общем, я сказал маме, что сделаю это в 16, но опоздал. На 11 дней. 24 мая 2009 года, финал «Андерлехт» – «Стандарт».

ТРЕНЕР

Это был самый сумасшедший день в моей жизни, но вернёмся немного назад. В начале того сезона я еле-еле попадал в состав «Андерлехта U-19». Тренер выпускал меня только на замены, и я думал: «Как, блин, я подпишу профессиональный контракт в 16 лет, если всё ещё сижу за лавке в U-19?». Поэтому я поспорил с главным тренером, что гарантированно забью 25 голов в декабрю, если он даст мне играть. Он рассмеялся, вот буквально рассмеялся мне в лицо, но ставку принял. Правда, с условием, что если я проиграю, то снова сяду на лавку.

– Хорошо, – я согласился. – И ещё одно. Будешь каждый день готовить блины всей команде.

– Хорошо!

Это был самый идиотский спор в истории человечества.

25 голов я забил к ноябрю. Мы ели блинчики до конца декабря. Но это было уроком – не заключай пари с голодным ребёнком.

Я подписал профессиональный контракт с «Андерлехтом» 13 мая – в свой день рождения. Вышел из офиса и сразу пошёл за новой частью фифы и пакетом кабельного ТВ. Сезон заканчивался, поэтому я просто отдыхал дома. Но чемпионат Бельгии в тот год был невероятным. «Андерлехт» и «Стандарт» набрали одинаковое количество очков, и для определения победителя было решено провести плей-офф в два круга.

Первый матч я смотрел по телевизору как простой болельщик. За день до второго матча мне позвонил тренер резерва.

– Алло?

– Привет, Ром. Что ты сейчас делаешь?

– Собирался выйти в парк, поиграть в футбол.

– Нет-нет-нет-нет, собирай сумку. Прямо сейчас.

– Что я сделал?

– Нет-нет, ты прямо сейчас должен ехать на стадион. Тебя ждут в первой команде.

– Вы… Чего?! МЕНЯ?!

– Тебя. Собирайся.

Я сорвался в комнату отца и заорал: «Быстро поднимай свой зад, нам надо ехать! «АНДЕРЛЕХТ!»

ФИНАЛ

Никогда не забуду момент, как я приехал на стадион и прямо вбежал в раздевалку. Подошёл сервисмен:

– Тебе какой номер сделать?

– Девятку!

Хах, это же смешно! Но я, видимо, был слишком молодым, чтобы бояться. Игроки из академии могут брать номера только после 30. Ну, я подумал, что 3 плюс 6 будет 9, это классное число, так что давайте 36.

Вечером в отеле игроки основы заставили меня петь во время ужина. Даже не помню, что я выбрал, голова просто кружилась.

Утром друг пинал дверь моего дома, чтобы я вышел в парк играть с ним в футбол. На порог вышла мама.

– А он уехал играть.

 – Куда?

 – На финал.

На стадион мы приехали на автобусе и все игроки были одеты в шикарные костюмы. Все, кроме меня, я был в каких-то ужасных спортивках. А там камеры, и все смотрят мне в лицо. От автобуса до раздевалки метров 300, идти три минуты. Как только я зашёл внутрь, телефон стал разрываться. Все увидели меня по телеку, друзья просто сошли с ума.

«ЧУВАК!? ТЫ ПОЧЕМУ ВООБЩЕ НА ИГРЕ?». «Ром, что случилось? ТЫ ПОЧЕМУ В ТЕЛЕКЕ?». Таких сообщений пришло штук 30 за две минуты.

Ответил я только лучшему другу: «Бро, я не знаю, буду ли играть. Я не понимаю, что происходит, просто смотри матч».

Шла 63-я минута, меня выпустили на замену. Я дебютировал за «Андерлехт» в 16 лет и 11 дней.

Финал мы проиграли, но я всё равно был как в раю, потому что сдержал обещание.

БЕЛЬГИЙСКИЙ НАПАДАЮЩИЙ

Год спустя я учился в последнем классе школы и играл в Лиге Европы одновременно. На уроки я сразу брал огромный баул, чтобы успеть на самолёт после обеда. Мы выиграли лигу с огромным отрывом, а я был признан вторым лучшим африканским игроком года. Это было... невероятно.

Но я, правда, ожидал такого, может, не так быстро. Вдруг на меня стала обращать внимание пресса, нагружая всякими ожиданиями. Особенно по поводу выступления в сборной. По какой-то причине именно в сборной я играл не очень хорошо, ничего не работало. Но блин, мне было 17 - 18 лет!

Когда дела шли хорошо, я читал газеты, в которых меня называли бельгийским нападающим. Когда дела шли плохо, я становился бельгийским нападающим конголезского происхождения.

Не нравится моя игра – окей, не проблема. Но я родился в Бельгии, вырос в Антверпене, Льеже и Брюсселе. Я мечтал играть за «Андерлехт», хотел быть как Винсент Компани. Я могу начать предложение по-французски, закончить по-голландски, и ещё намешаю туда слова на испанском, португальском и лингала в зависимости от района, в котором мы находимся. Я бельгиец. Мы все бельгийцы, и это делает нашу страну крутой, верно?

Я не знаю, почему некоторые люди в моей же стране желают мне провала, правда, не понимаю. Когда я не попадал в состав «Челси», они смеялись. Когда меня отдали в аренду «Вест Бромвичу», они смеялись.

ЗИДАН

Но всё нормально. Они ведь не видели, как я ел хлопья с водой. Если вас не было рядом в тот момент, вы не сможете по-настоящему меня понять. Знаете, что смешно? Я пропустил десять лет Лиги чемпионов в детстве. Мы не могли себе позволить трансляции. Я приходил в школу, где все дети обсуждали финал, а я вообще не знал, что произошло. В 2002-м, когда «Реал» играл с «Байером», все обсуждали тот шикарный удар Зинедина Зидана. А я притворялся, что понимаю их.

Две недели спустя в компьютерном классе одноклассник скачал видео с тем голом, и я наконец-то его увидел. Тем же летом я пошёл к нему домой смотреть на уникального Роналдо в финале чемпионата мира. Все остальные события того турнира я знал только с рассказов сверстников. А ещё из 2002 я помню дырки в своих бутсах, огромные!

12 лет спустя я сам играл на чемпионате мира. Сейчас идёт уже второй мой турнир. И знаете что? Жизнь слишком коротка для стрессов и драмы. На этот раз я запомню только хорошее. Люди могут говорить про меня и про команду что угодно и сколько угодно.

Когда мы с братом были детьми, мы просто финансово не могли себе позволить смотреть на Тьерри Анри. А сейчас я учусь у него каждый день в сборной. Я стою рядом с легендой во плоти, а он рассказывает мне, как забегать в пустое пространство на поле, прямо как делал он сам. Анри – наверное единственный на всём турнире, кто смотрит футбол больше, чем я. Мы постоянно всё обсуждаем. Сидим и спорим про второй дивизион Бундеслиги. Для меня нет ничего лучше в мире.

Только очень-очень хочется, чтобы всё это увидел дедушка. Не АПЛ, «Манчестер Юнайтед» и чемпионат мира, а просто ту жизнь, которая у нас есть сейчас. Ещё бы раз позвонить ему и рассказать обо всём этом.

Видишь, дедушка? Я обещал. У твоей дочки всё хорошо, в квартире нет крыс, никто не спит на полу. У нас всё хорошо, нам хорошо… И даже мои документы больше никто не проверяет. Теперь все знают наше имя.

Перевод: Марсель Магизов