Новый тренер видит в фигуристах «русский стиль».
Сильнейшая российская пара Евгения Тарасова и Владимир Морозов в этом сезоне работает с Мариной Зуевой – одним из самых успешных тренеров в фигурном катании.
Первый удачный опыт тренерской работы у Зуевой был на катке ЦСКА, где Марина работала хореографом. Программы Зуевой сделали двукратными олимпийскими чемпионами пару Екатерина Гордеева и Сергей Гриньков, а их «Лунная соната» и «Вокализ» до сих пор считаются лучшими постановками на эту музыку в парном катании.
Затем Марина переехала в Канаду, оттуда в США, где создала сильнейшую в мире школу танцев на льду. Считайте: трехкратные олимпийские чемпионы Тесса Вирчью и Скотт Моир, олимпийские чемпионы, чемпионы мира и серебряные призеры Олимпиады Мерил Дэвис и Чарли Уайт, двукратные призеры Олимпиады Майя и Алекс Шибутани. 20 олимпийских медалей за восемь лет.
Уникальность школы Зуевой в том, что она интегрировала советские методики в американскую спортивную систему, взяла лучшее от двух школ.
К тренеру Тарасова и Морозов поехали, чтобы перезагрузить свою карьеру и полностью реализовать свой потенциал. Сама Зуева в интервью «БИЗНЕС Online» уточнила, что у пары не столько появился новый штаб, сколько усилился прежний. Прошлые тренеры Нина Мозер и Максим Траньков всё так же участвуют в жизни фигуристов.
Из этого интервью вы узнаете:
– неудача Тарасовой и Морозова на US International была связана с логистикой и акклиматизацией;
– главная проблема при подготовке пары – поиск взаимопонимания;
– Тарасовой и Морозову проще дался переезд за океан, так как с ними остался прежний тренер;
– Зуева не слушает дома музыку, образы для фигуристов возникает на лету;
– Она перевезла свою академию из Мичигана во Флориду, чтобы у фигуристов было меньше депрессий;
– «Я всё равно русская и всегда останусь русской. И работа с каждой русской парой для меня в удовольствие».
«У ТАРАСОВОЙ И МОРОЗОВА НЕ ПОМЕНЯЛАСЬ ГРУППА. ОНА УСИЛИЛАСЬ»
– Марина Олеговна, в каком состоянии сейчас Тарасова и Морозов?
– Всё идет по плану. Они очень сильно прибавили в скорости, работаем с ними над техническими моментами, хореографией. Виден большой прогресс, надо только все это показать на соревнованиях.
– Как фигуристы и вы отнеслись к неудаче на первом турнире?
– Мы сделали выводы, поняли над чем нужно больше работать. Это болезненный, но полезный урок для нас.
– Была информация, что Владимир и Евгения задержались в Европе и на соревнования приехали чуть ли не накануне. Это повлияло на прокат?
– Верно, они оформляли в Чехии визу и не тренировались почти неделю. Это немного выбило нас из плана подготовки.
– В России результат пары восприняли как «холодный душ» после шикарных прокатов в Москве. Вы тоже были удивлены грубым ошибкам своих спортсменов?
– Я знала ситуацию, в которой они находились, как готовились к этому турниру, поэтому ошибки меня не шокировали. Наоборот, была бы большая случайность, если бы они откатались так же, как в Москве. Перелёты, смена часовых поясов, практически без тренировок и сразу на лед – в таких условиях надеяться на чистые прокаты не приходится.
Сниматься с соревнований было бы тоже неправильно, соревновательная практика нужна. Поэтому решили выступить так, как можем. Сделали определенные выводы.
– Тарасовой и Морозову будет проще с акклиматизацией на первом этапе Гран-при в Канаде, так как они не будут менять континент?
– Надеюсь, но между Флоридой и Калгари разница во времени три часа. И сложный перелет с тремя пересадками. 12 часов на перелёт уйдёт – почти столько же, сколько у россиян. Америка большая.
– Одни тренеры считают, что можно перескочить через акклиматизацию, если прилетать ровно в день старта, другие прилетают за неделю, чтобы подготовиться. Вам чей подход ближе?
– Акклиматизация – это раскоординация, неприятные физические ощущения, головные боли. Это случается и в обычных бытовых ситуациях. Но мы же продолжаем ходить на работу и тренироваться. Акклиматизацию никак не избежать, а на полную адаптацию организма в другом регионе уходит две недели. У спортсмена физически нет возможности прилетать на турнир за две недели. Поэтому надо учиться игнорировать эти ощущения, подстраиваться под условия.
С танцорами я часто летала из Америки в Европу, чаще чем фигуристы летают в обратном направлении. И я им всегда говорила, что нужно забыть про сложности, выходить и делать своё дело.
– Вы вместе работаете уже около полугода. Начали понимать друг друга?
– Есть движение в правильную сторону. Мы изучаем друг друга с двух сторон. Они учатся со мной общаться, я подбираю к ним методы работы.
– С какими сложностями вы столкнулись?
– Сложности связаны были с взаимопониманием. Но это нормально. В дуэте, трио, квартете нужно время, чтобы выстроить связи между людьми.
– У вас даже не квартет - целая команда специалистов. Это упрощает или усложняет работу?
– Упрощает. Ребята постоянно переключают внимание. Если что-то не пошло в работе с одним тренером, они подходят к другому специалисту и начинают заниматься другим аспектом катания. В результате каждый работает над своим делом.
У Тарасовой и Морозова в США суперкоманда – Зуева, Мозер, Траньков и американские чемпионы
– Переход к вам – это история на долгосрочную перспективу? Не стоит ждать результатов прямо сейчас?
– Безусловно. Подготовка спортсмена – это сложный процесс. Нет магического слова или жеста, который скажешь фигуристу, и он перестает ошибаться. Есть магия времени, терпения и работоспособности.
– В схожих с Тарасовой и Морозовым условиях оказалась Евгения Медведева. Она тоже переехала к новому тренеру за океан. Её тренер Брайан Орсер отметил, что на его план по подготовке Медведевой нужно минимум полтора года. Вы для себя ставите временные рамки?
– Конкретных прогнозов я дать не могу. Есть план подготовки, но как он будет осуществляться, я смогу сказать только после этого сезона.
– То есть, первый сезон – ознакомительный, как и у Медведевой в Канаде?
– Отчасти. Тарасовой и Морозову проще, чем Медведевой, потому что с ними в команде остались Максим Траньков и Нина Мозер. У них не поменялась группа, она расширилась, усилилась. Конечно, привыкать нужно. Раньше большую часть времени они работали с одним тренером, теперь с ними вместе целая команда. Но это перемены к лучшему. Сейчас у них гораздо больше возможностей.
«В ПАРНОМ КАТАНИИ НУЖНО СОЧЕТАНИЕ МУЖЕСТВЕННОСТИ И ЖЕНСТВЕННОСТИ»
– Вы говорили, что парное катание сильно поменялось, поэтому вы не вспоминали его, а учили заново. Можете свежим взглядом оценить эти изменения?
– Я пока что мало отработала серьезных соревнований. В Америке я много работала с парами, ставила программы чемпионам мира из Китая, консультировала российские пары, тренировала чемпионов Канады, США. Но после Олимпиады в Пхёнчхане правила в парном катании сильно изменились. Я внимательно изучила эти правила перед сезоном, но нужно оценить всё на соревнованиях. Серия Гран-при только началась, поэтому ещё рано делать выводы.
– Хорошо, а если сравнить по катанию нынешние пары с Гордеевой и Гриньковым, с которыми вы работали почти 30 лет назад, что изменилось за это время?
– Стало больше работы для тренеров. Усложнили заходы за счёт добавочных элементов. В результате у пар пропало широкое, роскошное катание. Нет чистых линий. По новым правилам такой чистый и красивый элемент, как тодес, если исполнять его по всем пунктам правил на высокий уровень и хорошие баллы, теряет свою легкость и изящество исполнения. Надо искать ключи, возможность сделать элемент и на хорошие баллы, и с изяществом. То же самое с поддержками. За сложностью уходит легкость, широта элементов, заходов на них. Изменилась эстетика парного катания, и пока что я только изучаю эти новые тренды.
– Часто пишут о схожих чертах в катании Тарасовой и Морозова с Гордеевой и Гриньковым. В чём Владимир и Евгения напоминают вам Екатерину и Сергея?
– Они такие же пропорционально. Женя – миниатюрная, милая, Владимир – мужественный. Как Гордеева с Гриньковым. Но у Тарасовой с Морозовым свой неповторимый стиль, своё лицо.
– Это идеальные пропорции для парного катания?
– Конечно. И таких пар в последнее время всё меньше. Нужен настоящий мужчина и нежная девушка, эталонные представители своего пола. Сочетание мужественности и женственности. За такой парой всегда интереснее смотреть, и у нее больше возможностей. Легче выглядят поддержки, получаются шикарные выбросы.
– Траньков считает, что Тарасова и Морозов – пара «исконно русского стиля». Вы с ним согласны?
– Абсолютно. Русский стиль – это как раз о пропорциях. Советская школа научила нас подбирать гармоничных партнера и партнершу. Тарасова и Морозов смотрятся как единое целое – это отличительная черта настоящей русской пары.
– Российская школа парного катания сейчас доминирует. Дело в большом количестве российских пар или отсутствии интереса к этому виду фигурного катания в других странах?
– В Америке есть большая проблема с подбором партнеров. Если посмотреть на американские пары, то сейчас есть только одна-две пары, где партнёры подходят друг другу по пропорциям. Нужен отбор, нехватка кадров. Такая же ситуация во многих других странах.
– Предпочитают одиночное катание?
– Да, в парное катание идут всё меньше.
«ЕСТЬ ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО ТРУСОВОЙ БОЛЬШЕ ИНТЕРЕСНЫ ПРЫЖКИ»
– Вам интереснее работать с танцами или в парном катании?
– И с танцами, и с парниками. И с одиночным катанием интересно работать. Везде своя специфика, пусть всё и называется вместе как фигурное катание. Разный подход, разные аспекты, на которых нужно концентрироваться.
– В вашей группе были известные одиночники – Патрик Чан, Нэтан Чен. Вы ставили им хореографию или тренировали их полноценно?
– Я их готовила к соревнованиям, поэтому это была полноценная тренерская работа. Моей задачей было подготовить их так, чтобы они могли на соревнованиях показать свой максимум. И в технике, и в хореографии. Работая над презентацией, я больше всего делала упор на том, как нужно показывать программу, в каком ключе, какие эмоции можно вызвать у зрителя. Я хотела, чтобы программа тронула зрителя.
– Как проходила работа с Ченом?
– Очень легко. Он умный, развитый. Настоящий интеллектуал, разносторонняя личность. И это было видно уже в 16 лет. Посмотрите, как сейчас он успевает совмещать тренировки с учебой в университете. Большой талант.
– До работы с вами Чена часто критиковали за отсутствие артистизма. Сейчас он катается в разы интереснее. Удалось убедить его, что четверные – это не все, что нужно для победы?
– Мне очень нравится следить за его прогрессом, мы до сих пор в контакте с ним. Чен – большой талант, и сейчас он начал раскрывать его на полную. Мне посчастливилось поработать с ним, направить его.
Сейчас Нэтан разносторонний фигурист. Мне удалось привить ему любовь к исполнению движений. Раньше он любил только прыгать. А теперь видно, что ему нравится работа над катанием, движениями под музыку. Он хорошо чувствует образ, у него необычные программы, он по-разному их катает, с разным имиджем. В этом и была моя основная цель при работе с Ченом. Открыла ему глаза на другую сторону фигурного катания.
– Чена называет своим кумиром россиянка Александра Трусова. Вы согласны, что у нее такие же проблемы в катании, как у юного Нэтана?
– Действительно, есть ощущение, что ей больше интересны прыжки. Её тренерам предстоит большая работа, чтобы привить любовь к движениям. Она уже большая молодец, настоящий лидер. Полюбив хореографию, она только станет еще сильнее. Для меня было большое счастье, когда я увидела, что Нэтан полюбил двигаться, танцевать, почувствовал свое тело, начал работать над скольжением. Он добавил к сложным прыжках яркую хореографию. Привить эту любовь можно, нужно правильно донести свои мысли до спортсмена.
– По-вашему, настоящий чемпион должен быть разносторонне развит как в плане техники, так и в плане хореографии?
– Безусловно.
– Для этого нужны изменения в действующих правилах фигурного катания?
– Смотря какие это будут изменения.
– Одно из предложений – разделить фигурное катание на техническое и артистическое, с двумя разными комплектами медалей.
– Это хорошая идея. Наверное, правильная. Технически фигурное катание в последнее время развивалось стремительными темпами. Но сложнейшие прыжки в четыре оборота физически может исполнить ограниченное число фигуристов. Текущие правила делают других фигуристов, очень талантливых, со способностью к скольжению, выражению, презентации программы неконкурентоспособными. Поэтому если такую инициативу поддержат, я не удивлюсь.
– Ещё одна идея – объединить парное катание и танцы на льду в один вид. Вы как тренер, много работавший как с танцами, так и с парами, согласны с таким проектом?
– Может, основания проводить такие реформы и есть, но лично мне будет жалко в таком случае потерять и парное катание, и танцы на льду. Парное катание – мощный вид, визуально притягивающий. Когда катаются Тарасова и Морозов, все останавливаются, другие тренеры следят за ними, у них замирает дыхание. Выбросы, поддержки, подкрутки – дух захватывает от исполнения этих элементов. На тренировках хоккеисты останавливались, глядя на нас, и аплодировали.
В танцах таких мощных элементов нет. Там важны эмоции, движения в ритм танца. Это завораживает по-своему, но если объединить танцы с парным катанием, то уйдёт и эстетика танца, и парные движения. Будет непонятная смесь.
«НИНА МОЗЕР ИДЕАЛЬНО ПОДОБРАЛА ТАРАСОВУ И МОРОЗОВА»
– При работе над образами вы даёте свободу ребятам или настаиваете на своих идеях?
– Пока что у нас идеи совпадают. Видим работу одинаково. Я даю им свободу, наоборот, стараюсь призвать их к большему творчеству и поощряю их стремление к развитию. Я хочу, чтобы выбор музыки стоял за ними, чтобы им нравилась музыка, на которую мы поставили программу. Если нравится музыка, то и элементы выполнять проще. Они ведь себя знают лучше, чем любой хореограф. К тому же, участвуя в выборе программы, ребята чувствуют большую ответственность за итоговый результат.
– Вы говорили, что мечтаете поставить свою лучшую программу. Неужели нельзя лучшей назвать «Лунную сонату» Гордеевой и Гринькова, программу под «Нотр-Дам» для Дэвис и Уайта?
– Это всё прошлое, а я смотрю в будущее. Я горжусь всеми своими учениками и постановками, но что было, то было. Надо смотреть вперед.
– Часто пересматриваете свои программы?
– Только если случайно увижу, либо нужно кому-то показать определенные движения. Я помню не только свои постановки, но и яркие программы от других постановщиков. Пересматриваю знаковые прокаты, чтобы ещё раз посмотреть на интересные моменты, находки в хореографии. И показать своим ученикам пример образцового исполнения элемента. Но специально ни разу не пересматривала.
«Всегда болел за них. Они – новаторы». Разобрали с Авербухом гениальность Виртью и Моира
– Не черпаете вдохновение из прошлых программ?
– Из собственного творчества? Нет. Всё, что я хотела показать в тех программах, я уже показала. Нужно творить новое, а не смотреть на старое. Искать новую музыку, новые образы.
– Чем тогда вы вдохновляетесь?
– Когда ко мне приходят талантливые ученики с желанием быть лучшими, для меня это самое главное вдохновение. У меня большой опыт в фигурном катании и знания. Я музыку дома не слушаю, я просто смотрю на учеников и сразу вижу какой образ им бы лучше подошел. Какую музыку под этот образ нужно взять, знаю уже заранее, а дальше предлагаю фигуристам.
Конечно, я хожу на концерты классической музыки, на балет, различные шоу. Филармония рядом с моим домом. Иногда после просмотра шоу или балетной постановки рождается идея для новой программы. Но поход на балет для меня не вдохновение, а способ отвлечься. Медитация.
– Вы больше за классическую музыку?
– Необязательно. В этом году у Тарасовой и Морозова произвольная программа – модерн. И «Болеро» из короткой программы в современной аранжировке с новой хореографией. Всё идет вперед, всё развивается. У хореографии тоже своя мода, и я стараюсь идти в ногу с ней.
– При работе над образом важнее сохранить сложившийся стиль фигуриста или дать ему возможность развиваться, пробовать разные стили?
– Это зависит от возраста. Развиваются за счёт программ только на уровне начальной подготовки. С Дэвис и Уайтом, Тессой со Скоттом я работала с юниорского возраста. И их первые программы были очень разнообразные: от сиртаки до румбы, от классики до блюза. Им тогда было по 13 - 14 лет. Такую же работу я проводила и с Майей/Алексом Шибутани, много лет работала и развивала китайцев Суй/Хань.
Когда речь идет о взрослых, сложившихся спортсменах с претензиями на победы, то уже не до экспериментов. Нужна программа, которую хорошо чувствуют спортсмены, в которой они выглядят лучше. Выявить лучшие качества и сделать акцент на них. Тарасову и Морозова нужно развивать, но точно не разнообразными программами. Они прекрасно подготовлены, у них хороший двигательный запас, могут исполнить практически всё. Моя задача найти лучшие движения, показать их силу.
– И в чём их сила?
– Как у классической русской пары, в идеальной чистоте исполнения элементов парного катания. Именно парного, речь идет не о прыжках, а о поддержках, выбросах, твистах, тодесах. Эти элементы у всех русских пар просто шикарные. В скорости катания, чёткости линий.
– За счёт чего у российских пар преимущество в этих компонентах?
– Потому что подготовка парников ведётся с детства. Она сильно отличается от подготовки пар в Канаде и США, где как правило ставят вместе двух одиночников в уже взрослом возрасте. В России готовят пары с юниорского возраста, тщательно подбирают партнёра и партнёршу по пропорциям. Нина Мозер идеально подобрала Морозова и Тарасову. Они очень органично смотрятся друг с другом.
– Тарасова и Морозов пришли к вам во взрослом возрасте. С вашими лучшими танцевальными дуэтами вы работали с юниоров. В чём главное отличие?
– Это намного сложнее. Так как это зрелая пара уже не я формирую их мировоззрение, а я соучаствую в их подготовке. Помогаю им идти вперед и развивать то, что у них уже есть. Это не значит, что нужно что-то менять в них, нужно развивать пару в правильном направлении.
«СИНИЦИНА И КАЦАЛАПОВ МОГУТ ОБЫГРАТЬ ПАПАДАКИС И СИЗЕРОНА»
– Какие изменения вы замечаете сейчас в танцах на льду?
– Очень трудные правила сейчас в танцах. Чтобы выглядеть интересно, но в то же время успешно со спортивной точки зрения, надо очень много работать. Не покладая рук день и ночь. Хотя, с другой стороны, за счёт таких правил спорт прогрессирует. Разные пары ищут новые движения, вариации исполнения программ.
– На данный момент самой сильной считается французская пара Пападакис/Сизерон. Их лидерство закономерно?
– Вполне. На мой взгляд, с ними могут побороться Кацалапов с Синициной. Никиту Кацалапова я выделяю за эмоциональность. Вижу в их катании большой прогресс. Французы катаются образцово, но Вика с Никитой могут их обыграть. Им это по силам, как и другим парам. Всё зависит от качества катания.
Кто знает, может, возобновят карьеру другие пары, резко будут прогрессировать юниоры. Пападакис/Сизерон с 13-го места на чемпионате мира за год перескочили на первое место. Всё бывает. Любая сильная эмоциональная пара может бороться с французами. Но только выступая в другом ключе.
– Вы работали с Синициной и Кацалаповым почти три года. Эта работа была похожа на ваше сотрудничество с Тарасовой и Морозовым?
– Нет, это другой случай. Тарасова и Морозов – сложившаяся пара, сформировавшаяся, с именем и титулами. С историей и титулами. Никита с Викторией приехали ко мне как к первому тренеру для их совместных выступлений. Никто на тот момент не знал, что у них в итоге вместе получится. Я создала новую пару.
– Опыт и титулы Кацалапова в паре с Еленой Ильиных роли не играли?
– Нам мешало большое внимание СМИ и болельщиков. Очень много негатива было к Виктории. Люди требовали, чтобы Никита продолжал кататься с Еленой.
– Были сложности в связи с разным статусом в спорте Никиты и Виктории?
– Мне необходимо было уравнять их уровень и это был долгий, сложный процесс. Я рада, что сейчас он завершился и мы видим достойную, сильную пару, которая, на мой взгляд, может на равных бороться с французами. Всё зависит от их программ и качества исполнения. У французов можно выиграть только мощной, эмоциональной программой.
«ФИГУРНОМУ КАТАНИЮ, КАК И ЛЮБВИ, ВСЕ ВОЗРАСТЫ ПОКОРНЫ»
– Сохраняете связь с фигуристами, с которыми работали в прошлом?
– Конечно. Практически со всеми своими учениками в плотном контакте.
– Поэтому решили пригласить Чарли Уайта в качестве хореографа для Тарасовой и Морозова?
– Да, я решила, что ребятам будет интересен опыт Чарли. Недавно говорила с Катей (Екатериной Гордеевой – ред.). Она предлагала свою помощь, хотела приехать и поработать с парой. Пока что я не вижу в этом смысла, достаточно с Женей и Вовой работает народу. Но в будущем, почему бы и нет? Всё возможно, в проекте я рассматриваю такой вариант.
– Последняя ваша известная танцевальная пара – американцы Алекс и Майа Шибутани. Чем они занимаются сейчас?
– Они сейчас очень востребованы в модельном бизнесе, в рекламе. Выступают в различных шоу. У них яркая, интересная жизнь.
– Алекс и Майа рассматривают возвращение в спорт?
– Они думают. Оценивают свои силы. Большую роль будет играть интерес к фигурному катанию. Они хотят показать что-то новое на льду, если они почувствуют, что еще не все сказали и показали за годы карьеры, то они вернутся.
– Слышал, что вы начали работать с новым японским танцевальным дуэтом. В танцах будет выступать 33-летний чемпион мира и призер Олимпиады, одиночник Дайсуке Такахаси. Это правда?
– Всё верно, я согласилась работать с Дайсуке Такахаси и Каной Мурамото. Это интересный проект, амбициозный. Начнём работу со следующего года, потому что сейчас у Дайсуке есть еще обязательства в одиночном катании. Он будет выступать в шоу, примет участие в следующем чемпионате Японии как одиночник, но со следующего года Дайсуке и Кана будут кататься у меня, я буду их готовить к Олимпиаде.
– Вы сильно удивились, когда услышали фамилию нового партнёра вашей ученицы?
– В принципе, несильно. Потому что не было других вариантов. Когда она закончила кататься с Крисом, мы долго думали, с кем бы она могла ещё кататься. Перебрали все варианты и кроме одиночников не нашли ничего. Либо вставать в пару с одиночником, либо завершать карьеру. Было очевидно, что её новым партнером станет сильный и известный одиночник.
– В следующем сезоне ему будет уже 35. Это нормальный возраст для танцев на льду?
– Алёна Савченко когда выиграла Олимпиаду? Ей было 34 года. В 2010 году Олимпиаду в Ванкувере в парном катании выиграл китаец в 37 лет. Так что возраст ещё позволяет выступать. При этом первое «золото» Гордеева и Гриньков выиграли, когда Кате было всего 16 лет. Тессе Виртью в Ванкувере было 20 лет. В Пхёнчхане ей было под 30 уже, и она снова выиграла. Так что фигурному катанию, как и любви, все возрасты покорны.
Дайсуке держит в спорте большая любовь к фигурному катанию. Он самый эмоциональный из всех японских фигуристов, которые когда-либо были. Эмоциональность – самое важное качество в танцах. Эмоциональность и музыкальность. Без них в танцах нечего делать, а у Дайсуке эти качества есть.
«Я РУССКАЯ И ВСЕГДА ОСТАНУСЬ РУССКОЙ»
– Как вы разгружаете мысли?
– Я много читаю. Причем не люблю читать на планшете, предпочитаю бумажные книги, у меня дома большая коллекция. Берегу зрение. В Мичигане у меня была лодка, плавала на острова. Жалко только, что погода позволяла это делать всего несколько месяцев в году. Во Флориде я каждый день хожу по берегу моря. Час в день выделяю на это. В одну сторону иду, в обратную плыву.
– Что читаете?
– Может, это прозвучит нарочито, но сейчас я читаю «Историю античности» Публия Тацита (древнеримский историк, один из самых известных писателей античности – ред.). Много чего подчерпнула для себя из этой книги. До этого читала Геродота.
– Классическую литературу читаете?
– В самолете. Это для меня легкая литература. Дома у меня большой сборник книг великих русских писателей. Я сомневалась, везти мне ее из Мичигана или нет. Решила взять, привезла всю библиотеку.
– Вы много работаете с американскими фигуристами, при этом продолжаете консультировать и российских спортсменов. Можете отметить разницу в менталитете, подходе к работе между ними?
– Одно их объединяет – желание победить. И это самое главное в спорте. У русских спортсменов это желание даже больше выражено. Желание быть первым – полезное качество не только в спорте. Для меня есть два типа людей: борцы и не борцы. Первые стараются найти возможность стать первым, вторые ищут себе оправдания. Cпорт закаляет характер, и если заложен правильный стержень, то спортсмен найдёт себя и после завершения карьеры.
– У Тарасовой точно есть характер, если вспомнить с какими травмами она выступала…
– Соглашусь. Надеюсь, она покажет свой характер на этапах Гран-при. Предстоит много работы.
– Большую часть времени живете во Флориде?
– Я перевела во Флориду из Мичигана всю свою академию. Все ученики, пять моих тренеров переехали в небольшой город Нейплс во Флориде.
– В чём была причина переезда?
– Во Флориде мне комфортнее работать. В первую очередь на выбор места для академии повлияла погода. В Мичигане она очень суровая, и зимой у девочек и ребят бывали депрессии. Некуда пойти, иногда такой снегопад, что даже не проехать. Дороги занесёт, и всё, сиди дома. К тому же в Детройте трудно обогащаться культурно. Нет хорошего театра, редко бывают концерты.
– Во Флориде практически круглый год лето. Отпускное настроение города не мешает работе?
– Заметьте, что летние сборы всегда устраивают на юге. Не только фигуристы, в Америке едут на юг теннисисты, футболисты, все едут во Флориду. Я тоже так делала. Удобно – можно проводить занятия по ОФП на улице. Солнце, морская вода, воздух – для здоровья это очень полезно. Когда солнце светит, люди более радостные. Флориду в США называют солнечным штатом. Поэтому я решила, почему бы не тренировать здесь не один месяц на сборах, а круглый год? Когда ученики приходят в хорошем настроении, загорелые, у них больше сил и желания работать. Температура воды в море больше 30-ти градусов Цельсия. И я советую своим спортсменам в день по полчаса находиться в воде, чтобы мышцы расслаблялись, тело принимало солевые ванны.
– Как часто вы бываете в России?
– Только на соревнованиях. Примерно два - три раза в год бываю.
– Не скучаете по Родине?
– Скучаю прежде всего по друзьям. А все мои друзья – это тренеры по фигурному катанию, официальные лица, мои ученики. Фигурное катание – это моя жизнь, я общаюсь в этих кругах с самого детства. Поэтому своих друзей я вижу часто.
– За столько лет в Америке вы поменяли свой взгляд на жизнь?
– Мне даже в Советском Союзе говорили, что я по-другому работаю, не так, как другие тренеры. Так что взгляд на жизнь у меня всегда отличался. При этом я все равно русская и всегда останусь русской. И работа с каждой русской парой для меня в удовольствие.
– Вы за жесткий стиль работы или за демократичный?
– Я за то, чтобы работа каждый день приносила радость. Результат не зависит от того, тренируешься ты со злостью или с радостью. Тренировка длится определенное время, и оно не меняется. Можно провести это время, занимаясь любимым делом, а можно нервничать и заставлять себя работать.
– И все-таки практически у любого спортсмена бывает такой период, когда его нужно заставить работать...
– Такие спортсмены, которых нужно заставлять работать, никогда не становятся чемпионами. Заставить быть чемпионом нельзя. Человек должен сам понимать, чего он хочет и что для этого нужно делать. Чемпионами становятся только такие люди. Я не видела ещё ни одного чемпиона, которого заставили стать чемпионом. Я видела спортсменов, которых заставляли тренироваться. Таких было много. Но чемпионами они не становились.
– Какое главное качество вы цените в человеке?
– Ответственность. Не только в спорте, но и в жизни. Я предпочитаю общаться с ответственными людьми.
– Тарасова и Морозов – ответственные люди?
– Вот и посмотрим. Подождите, время покажет. Пока не знаю, работают хорошо, ответственно. Но это только полдела.
ДОСЬЕ «БИЗНЕС Online»
Марина ЗУЕВА
Дата рождения: 9 апреля 1956 года
Место рождения: Москва
Специализация: танцы на льду, хореография
Главные достижения: как спортсменка – призер Skate Canada, чемпионата СССР в танцах на льду; в качестве тренера подготовила призеров и победителей Олимпийских игр, чемпионатов мира, чемпионатов Европы, чемпионата четырех континентов, чемпионатов США, Канады, СССР, России, Японии и Китая в танцах на льду, парном и одиночном катании.
Известные ученики: Майа/Алекс Шибутани, Патрик Чан, Нэтан Чен, Тесса Виртью/Скотт Моир, Мерил Дэвис/Чарли Уайт, Анна Каппеллини/Лука Ланоте, Мэдисон Чок/Эван Бейтс, Яна Хохлова/Федор Андреев, Виктория Синицина/Никита Кацалапов. Также Зуева работала как хореограф с Вэньцзин Суй и Цун Ханем, Сашей Коэн, Марин Хондой и Юлией Липницкой.