«Спартак»: 7 лет строгого режима» от Александра Бубнова (продолжение)

Книга известного телеэксперта Александра Бубнова «Спартак»: 7 лет строгого режима", вышедшая в нынешнем году, вызвала серьезную реакцию в спортивном мире. Спортивная редакция «БИЗНЕС Online» предлагает своим читателям выжимки из нашумевшего спортивного бестселлера 2015 года. Часть вторая.

БУНТ В «СПАРТАКЕ». ПЕРВАЯ ПОПЫТКА СНЯТЬ БЕСКОВА

Бубнов в своей книге часто ссылается на то, что с ним советовался Николай Старостин, к нему прислушивался и мудрый Валерий Лобановский, и молодой Александр Мостовой. Но самый большой абзац посвящен событию, когда Бубнов не позволил изменить ход истории. Целый коллектив старожилов «Спартака» Дасаев и Гаврилов, Родионов и Черенков, во главе со Старостиным, выступали против работы под руководством Бескова. А Бубнов, не сыгравший на тот момент за «Спартак» ни одного матча, в единственном числе был против. Более того, он был дисквалифицирован за несанкционированный переход из «Динамо» в «Спартак». Одним словом, «непререкаемый авторитет» для члена ЦК КПСС. Впрочем, обратимся к первоисточнику.

БЕСКОВ ИСПОЛЬЗОВАЛ БУБНОВА, КАК ДЖОКЕРА

В один из дней, когда я еще только начинал тренироваться со «Спартаком», но еще не играл, меня вызвал к себе Бесков: «Сегодня поедешь в ЦК партии на собрание команды».

Причиной, по которой нас хотело видеть партийное руководство, был плохой старт сезона. В тот момент «Спартак» шел на предпоследнем месте, было много вопросов по составу, и потому Бесков ходил туча тучей, весь в тяжелых раздумьях.

И вот Бесков говорит мне: «Поедешь к Роганову». Роганов был инструктором ЦК, отвечающим за спорт, и болельщиком «Спартака». Периодически он приезжал на собрания команды. А тут к себе вызвал. Думаю, я-то с какого хрена еду на собрание в ЦК? Я же не играю. Но никто рта не раскрыл, чтобы спросить, почему это Буба едет на собрание.

Привозят нас на Старую площадь. Состав был такой: Дед, Дасаев, Гаврилов, Родионов, Черенков и я. Кто-то, может быть, еще, но этих я точно запомнил. Странное было собрание. Сразу заговорили о том, что Бескова пора снимать. И тут я понял, зачем Константин Иванович послал меня на это собрание. Он понимал, что я его не сдам. Я и не мог сдать, потому что Бесков был одним из немногих, кто меня поддерживал в тяжелые времена разрыва с «Динамо». И сам звонил, и Лера звонила, понимая, насколько мне тяжело.

Как же все поперли на Бескова! Я даже обалдел, но сижу и наблюдаю. Наиболее активно вел себя Дасаев. Остальные не отставали. Я поразился — полное единодушие. Думаю про себя: «Вот попал так попал! Пришел в дружную команду!» Уже в 1983 году обстановка в «Спартаке» была накалена до предела. Я-то думал, здесь спокойно, а оказалось, еще хуже, чем в «Динамо».

Всех опросили. Общее мнение — надо убирать. А я везде, и в «Динамо» тоже, никогда не отмалчивался. Мог бы, конечно, сказать на том собрании, что ничего, мол, не знаю, только пришел в команду. И никто бы мне претензий не предъявил.

Подходит моя очередь, и Роганов спрашивает: «А какое твое мнение?» Если бы я ответил, что мнения не имею, потому что за «Спартак» еще ни одного матча не сыграл, он бы мог спросить, зачем тогда я приехал на собрание. Возникла бы идиотская ситуация. Но Роганов, по-видимому, все заранее обговорил с Бесковым.

Нужно было что-то ответить. А что именно? И я спросил: «А кого вы можете предложить вместо Бескова?» И в ответ тишина. Бескова снять хотят, а предложить никого не могут! И когда я это спросил, получилось, что я вроде и не против смены тренера, но и не против Бескова. К тому же правильный вопрос задаю. Затем слово взял Роганов: «Раз не знаете, кого ставить вместо Бескова, лошадей на переправе не меняют». И они умылись, потому что сказать в ответ было нечего.

То собрание подготовил Дед. У Деда был повод — команда шла в конце, и был шанс избавиться от Бескова. А Бесков меня, как джокера, достал из колоды.

Как только я приехал с собрания, он меня тут же, причем при всех, к себе вызвал. И спрашивает: «О чем говорили?» И мне пришлось все рассказывать, хотя и не хотелось копаться в грязном белье. Но у меня была безвыходная ситуация.

Все восприняли это как стукачество. Но даже если бы Бесков захотел тайно со мной поговорить, скрыть ничего бы все равно не удалось, потому что глаза и уши были везде. У Дасаева в этом плане все было отлажено. По сути, шла невидимая борьба. Старостин мечтал убрать Бескова и был на стороне игроков, вот уже семь лет страдавших под гнетом главного тренера-диктатора!

Я рассказал Бескову, как все прошло в ЦК: «Основная к вам претензия, что пьете». Сегодня даже не могу себе представить, что такое Бескову сказал. И добавил: «Общее настроение было вас убрать».

Ответ Бескова, который действительно любил коньяк, заставил меня о многом задуматься: «Саш! Если я не буду выпивать, я не буду спать. А не буду спать, сойду с ума. Поэтому я так снимаю нервное напряжение. Иди».

ДАСАЕВА СПАСЛО ТО, ЧТО БЕСКОВ БЫЛ ПОРЯДОЧНЫМ ТРУСОМ

В футбольной памяти Ринат Дасаев остался великим вратарем, наследником Льва Яшина, признававшимся «лучшим голкипером мира». В его активе серебряная медаль чемпионата Европы, «бронза» Олимпийских игр. И всего этого добился человек, у которого не было футбольной школы, обучения в футбольных академиях, который сам себя делал из астраханского мальчишки во «вратаря республики». Но читатели мемуаров Бубнова увидят другой образ — алкаша, рвача, не гнушавшегося организацией «договорняков», освоившегося в «народной команде» в роли некоего пахана, освободившейся, после ухода из «Спартака» Олега Романцева. Для констатации этого факта вашему вниманию предлагаются три следующие главы.

1987 год. До конца первого круга нам предстоят матч в Минске и знаменитая игра в Вильнюсе, после которой Бесков поставил крест на Станиславе Черчесове, пропустившем пять мячей («Спартак» проиграл 2:5), и на какое-то время отказался от идеи избавиться от Дасаева. Но до этого был выезд в Минск (0:0), который запомнился мне диким случаем в гостинице и реакцией на него Бескова.

В Минске Бесков поселил меня в один номер с Дасаевым. Дасаеву после игры надо было срочно возвращаться в Москву сдавать экзамены в институте. К нам в номер постоянно приходили какие-то люди, и Дасаев с ними что-то обсуждал. У него были давнишние связи с минчанами, которым «Спартак» сдал в последнем туре игру в манеже ЦСКА (3:4), что и позволило Минску стать чемпионом.

Тогда и в сборной СССР, которую возглавлял Эдуард Малафеев (до этого он работал в Минске), у Дасаева было полное взаимопонимание с Алейниковым, Зыгмантовичем, Кондратьевым, Гоцмановым и другими картежниками. Дасаев очень лояльно относился к Малафееву, он не хотел, чтобы перед чемпионатом мира в Мексике ему на смену пришел Лобановский.

После матча с Минском я вернулся в гостиницу прилично уставшим. А я всегда после игр ужинал, немного гулял и ложился спать. На следующий день нам предстояло ехать на автобусе в Вильнюс на матч с «Жальгирисом». Сплю, но ближе к утру сквозь сон — крик, шум, гам. Когда ложился спать, Дасаева в номере не было. Не было его и всю ночь. Под утро он собрал вещи и уехал.

Встаю утром, тут дежурная в номер стучится: «Мне нужно ваше руководство».

Спрашиваю: «Что случилось?» Оказалось, Дасаев пришел поздно ночью. Дверь в гостиницу была заперта, и он стал в нее ломиться. «Старика швейцара чуть не избил, а меня оскорблял так, как немцы в войну не оскорбляли», — сказала мне дежурная.

Зная, как пьяный Дасаев обращается с женщинами, я особо не удивился. Говорю дежурной: «Пошли к руководству». Выясняем, в каких номерах Бесков и Старостин. Стучим в дверь к Бескову. Он чуть ли не в трусах выходит. Не пустил нас внутрь, разговаривали на пороге. Объяснил ситуацию, мол, проблема с Дасаевым. И тут Бесков меня убил: «Это к Старостину».

Я, честно говоря, другой реакции ожидал. Он мог сказать: «Заходите, разберемся». Мог меня отослать: «Я сам разберусь». Бесков же был ярым борцом за режим. Измерял у игроков давление перед тренировками. Подозревал даже меня в пьянстве, хотя я в жизни ни капли спиртного в рот не взял.

«Это к Старостину».

«Хорошо».

Веду дежурную к Деду. Она ему говорит, что если Старостин никаких мер не примет, будет писать в центральные газеты. Даже в конце 80-х в провинции центральные газеты были какой-то последней инстанцией.

Дед говорит: «Пишите».

Ни слова сочувствия! Ни «разберемся», ни «проведем собрание», ничего!

Вот это меня убило наповал. Я понял, что Дасаев в «Спартаке» — огромная сила. Он ничего не боялся. Мог нажраться, вломиться ночью, оскорбить и уехать, как ни в чем не бывало.

Меня это возмутило. Дасаев же был еще и капитаном сборной. Когда я Бескову всё рассказал, он ответил: «Хорошо. Когда надо, мы это используем». Я понял, что теперь Дасаев на крючке у Бескова и, что бы ни случилось, вякать не будет.

Действительно, после этого Бесков не упускал возможности серьезно накатить на Дасаева.

Дасаева спасло то, что Бесков был порядочным трусом. Он хотел, чтобы место Дасаева занял Черчесов. Но в Вильнюсе, где мы проиграли 2:5, Черчесов провалился. С углового пропустил! Прямым ударом! И после этого перед Бесковым встала дилемма: то ли опять Черчесова ставить, что рискованно, то ли вернуть Дасаева и сделать вид, что ничего не было. В итоге спустил все на тормозах.

В 1986 году мы вернулись с чемпионата мира в Мексике. Когда возвращались из Мексики, в самолете Дасаев и компания начали выпивать. К моменту пересадки на Кубе Дасаев так набрался, что, когда садились в другой самолет, промахнулся мимо кресла.

Я громко рассмеялся, настолько все это выглядело комично. Но Лобановский и Симонян посмотрели на меня очень косо, потому что все вроде должны были быть в печали после вылета с чемпионата мира. Все в трауре, а Бубнов смеется! Я для себя повода для траура не видел: на чемпионате всего один матч провел, да и тот мы выиграли. А все печали еще в Мексике пережил и в отличие от Дасаева и компании горе водкой не заливал.

КАК ХОТЕЛИ СДАТЬ МАТЧ «ЖАЛЬГИРИСУ» ЗА 500 РУБЛЕЙ

1983 год многое изменил в моем представлении и о «Спартаке», и о его игроках. Оно стало менее наивным, что ли. А в конце сезона 1984 года розовые очки и вовсе пришлось выбросить в помойку, потому что произошло событие, которое, с одной стороны, поставило под угрозу продолжение моей карьеры в «Спартаке», а с другой — позволило мне понять, что за люди меня окружают.

Игра с «Жальгирисом».

Последняя в чемпионате и предпоследняя в сезоне, потому что предстоял матч с «Нантом» в Кубке УЕФА. Бесков отправился смотреть «Нант» во Францию. В чемпионате уже все было решено. Мы занимали второе место, и матч с «Жальгирисом» ничего не решал. Поэтому Бесков уехал, оставив на хозяйстве Федора Сергеевича Новикова.

Никогда не думал, что «Спартак» занимается договорными матчами, хотя Бесков на собраниях не раз вспоминал, как помогли минскому «Динамо» стать чемпионами.

Правда, тот матч он не называл договорным, потому что тогда отдали игру в пику киевлянам — врагам «Спартака». Гаврилов рассказывал, что минчане Юрий Курненин и Юрий Пудышев приехали прямо на базу и договорились.

Но одно дело услышать чужие рассказы, и другое самому стать свидетелем. Ощущение чудовищное, как удар кувалдой по голове.

Подходит Дасаев: «Зайди».

20 часов, скоро пора спать, а тут «зайди». Но мало ли что могло случиться. Захожу в номер к Дасаеву, а там собрание. Народу много, почти вся команда, и председатель — Федя Черенков. Как мне объяснили, расклад был такой. К Сергею Шавло, который литовцам был близок, как человек из Прибалтики (играл за рижскую «Даугаву»), обратились из «Жальгириса» и попросили отдать игру, мол, вам все равно ничего не нужно. Предложили по 500 рублей на рыло.

По сравнению с риском быть отчисленным из команды это были смешные деньги. С другой стороны, мы за победы получали 72 рубля 60 копеек чистыми, а тут предлагали в семь раз больше. То есть семь игр надо было выиграть, чтобы эти самые 500 рублей заработать. Думаю, если бы мы на что-то претендовали, наверняка цена была бы другая. Но эти мысли мне в голову позже пришли.

БУБНОВ РАССКАЗАЛ НАЧАЛЬСТВУ О ЖЕЛАНИИ КОМАНДЫ СЫГРАТЬ ДОГОВОРНОЙ МАТЧ

Дасаев произнес короткое вступительное слово. Мол, через Шавло к нам обратились с интересным предложением. Затем слово взял Федор, как ведущий. И говорит, вот такие дела, вот такие условия. 500 рублей каждому, вроде как дополнительные премиальные.

Чувствую, попал в засаду. Мне даже плохо стало. И говорит в конце: «Главное условие такое. Если сдаем, то все вместе. Если кто-то один против — отказываемся «.

Все разошлись по комнатам, а я отправился к руководству, потому что понимал, что если не расскажу, мне конец, я приговорен. Дасаев и его приближенные в отместку могли бы потом на меня все что угодно повесить. В том числе и договорные матчи.

А если я ставлю в известность руководство, беру козыри в свои руки. Это, в конце концов, меня спасло. Не сделай я этого, из команды меня бы выжили. Сделали бы так, Бесков меня бы отчислил. Дасаев, и не только он, потом не раз предпринимали такие попытки.

Посмотрел, пока все разойдутся по комнатам, и, соблюдая конспирацию, отправился к Федору Сергеевичу Новикову. Но сначала сделал вид, что собираюсь досмотреть хоккей. Пасти меня не стали. Новикову я рассказал, что нам предлагали деньги и что я отказался, а вся команда была «за».

Получается, настучал, но другого выхода у меня не было.

Федор Сергеевич обалдел. Но, с другой стороны, он, конечно, знал, что команда играет договорные матчи. Однако я это не для Федора Сергеевича рассказал. Знал, что он все передаст Бескову. Не сомневался. Потому что если бы он Бескову не доложил, оказался бы сам замазанным. Другой тренер «Спартака» — Петр Шубин при нашем разговоре присутствовал. И действительно, Бесков моментально обо всем узнал.

Всех моя позиция, мягко говоря, удивила, но на следующий день вышли на поле и порвали «Жальгирис» в клочья. Мы с литовцами так никогда не играли. А все потому, что Дасаев и К° подозревали, что руководство в курсе собрания. И не зря подозревали. Тем более, что я не просто отказался, а категорически.

Честно говоря, в моих глазах мои товарищи по команде обосрались. Я бы еще понял, если бы давали по пять тысяч рублей. Огромная сумма, как говорится, предложение, от которого нельзя отказаться. Но за 500 рублей подвергать себя такому риску!

Когда Игорь Шалимов и Александр Мостовой появились в «Спартаке», Дасаев сразу стал их окучивать под себя. Они оба сильно отличались от футболистов моего поколения. Были более раскованными, веселыми, по моде одетыми. Девушки косяками приходили к ним на матчи, хотя в «Спартаке» такое не было принято.

Когда Бокий рассказал мне, что Дасаев начинает оказывать на них влияние, я собрал обоих в Ереване и начал мозги промывать. Объяснял, что они должны идти своей дорогой. И не делать ерунды, потому что от этого уже много людей пострадало. Серьезную беседу с ними провел.

Мостовой меня слушал. Особенно после того, как я спас его от неприятностей. Случилось это после того, как «Спартак» отыграл матч в Кубке УЕФА и возвращался домой. В аэропорту Белфаста вижу Мостового в магазине. Крутится-вертится между полками и что-то в карманы кладет. Собирается на выход.

Я ему: «Стоп! Клади все назад». — «Так никто же не видит!» — «Ты с ума сошел, здесь везде камеры!»

Когда в «Динамо» Пильгуй попался в магазине, из посольства на него пришла телега, и он стал невыездным. Если бы я Мостового не остановил, его бы тоже наказали. Наверняка бы дисквалифицировали. Но Мост все выложил из карманов, и мы вышли.

(Окончание следует)

Читайте также:

«Спартак»: 7 лет строгого режима". Бубнов о Бескове, допинге и заговорах