Александр Богомолов: «Из-за нового тренера и неудачного брака сын потерял несколько лет карьеры»

В разгар Уимблдона представляем вашему вниманию интервью с одним из самых известных тренеров казанской академии тенниса Александром Богомоловым. Он семь раз входил в число десяти сильнейших теннисистов СССР, а в качестве тренера воспитал своего сына Алекса Богомолова — некогда одного из сильнейших теннисистов США и игрока сборной России. Богомолов-старший в интервью «БИЗНЕС Online» рассказал о том, как он занимал второе место в мировом юниорском рейтинге после Бьорна Борга, как его преследовали люди из «Комитета глубокого бурения», и как Америка теряет свои позиции в мировом теннисе.

«НЕ ЖЕЛАЯ ИГРАТЬ С ТЕННИСИСТАМИ ИЗРАИЛЯ, ЧИЛИ, ЮАР, МЫ САМОУСТРАНИЛИСЬ ИЗ МИРОВОГО ТЕННИСА»

— Александр Сергеевич, всегда хотел задать вопрос теннисисту из сборной СССР: как можно было заниматься видом спорта, который не входил в олимпийскую программу? Почему советские теннисисты не могли играть ни в Кубке Дэвиса, ни в соревнованиях турнира АТP?

- Начну с ответа на второй вопрос. Нашу сборную дисквалифицировали и она не могла играть в Кубке Дэвиса, после того, как мы отказались играть против сборной Чили, где, как известно, произошел военный переворот. А в личных соревнованиях были проблемы из-за нежелания играть с теннисистами Израиля и той же Чили. Там еще теннисисты ЮАР «мешались», доходило до того, что нашим теннисистам, выходившим по сетке на соперников из перечисленных стран, настоятельно советовали проиграть заранее, чтобы избежать подобных, нежелательных поединков. Комплекс этих причин и привел к тому, что у меня не было серьезных международных стартов в спортивной биографии, пик которой пришелся на время запретов и дисквалификаций.

— Не жалели тогда, что занимались видом спорта, не имевшим международных перспектив?

— Нет. Теннис как-то сразу стал видом спорта, который меня увлек полностью. В послевоенные годы у нас в стране был настоящий бум тенниса, в нашем виде спорта трудилась масса талантливых тренеров. Что касается меня, то я начал заниматься в восемь лет, в 1962 году в обществе «Динамо».

— Думал, что теннис был вотчиной общества «Спартак», или как оно называлось в те годы ДСО профсоюзов.

— Что вы, что вы. Теннисное «Динамо» гремело на весь Союз. Там работали тренерами Светлана Алексеевна Севастьянова (Наталья Рева, Юлия Сальникова, Наталья Чмырева, — ред.) Борис Ильич Новиков, Нина Сергеевна Теплякова (ее воспитанницы Анна Дмитриева, Ольга Морозова, Светлана Пархоменко, — ред). С той же Дмитриевой мы успели в миксте поиграть, пока она не закончила спортивную карьеру, так как была постарше меня лет на десять. Согласен, сложно было заниматься теннисом, когда не было такого потока информации, как сейчас. Телевизор, по сути, был не в каждой семье, но трудности подстегивали. Мы искали любую переводную литературу, касающуюся тенниса, искали фильмы о теннисе, нашим тренерам, и тем, которых я перечислил, и те, кто развивал теннис в стране, были настоящими фанатами своего дела. И сами учились, и охотно делились своими знаниями. В Москве это были Лариса Дмитриевна Преображенская (Елена Гранатурова, Юлия Кашеварова, Анна Курникова, — ред.), Святослав Петрович Мирза (Вадим Борисов, Рауза Исланова, — ред.), на Украине Владимир Наумович Камельзон (Марина Крошина, Елена Елисеенко, Юрий Филев, — ред.) У нас был мощнейший фундамент подготовки теннисистов международного уровня, и как только все препоны были сняты, еще и теннис включили в олимпийскую программу, как наши теннисисты с ходу ворвались в число сильнейших в мире. Россияне Андрей Чесноков, Андрей Ольховский, Александр Зверев, Андрей Черкасов, белоруска Наталья Зверева, украинцы Андрей Медведев, Наталья Савченко, грузинка Лейла Месхи… Эти люди были воспитаны на советской системе централизованной подготовки, сборов. Я работал во многих странах, в США, в Мексике, могу сравнивать, и анализировать, и уверен, что советская школа подготовки юных теннисистов, наравне, пожалуй, с чехословацкой, была одной из лучших в мире. Не случайно представителей школы и порасхватали по всему миру.

«ЗА НАМИ ПРИСМАТРИВАЛИ ЛЮДИ ИЗ КГБ»

— Вы вспомнили о чехословаках. Их лучшие теннисисты с легкостью покидали свою страну: Мартина Навратилова и Иван Лендл эмигрировали в США, Хана Мандликова в Австралию. За вами не присматривали сотрудники определенного ведомства, памятуя, что теннисистам, как и шахматистам, сбежать из страны проще простого.

— Не без этого, но надо помнить, что пригляд у нас был за всеми советскими спортсменами, выезжавшими на международные соревнования. Однако вы можете проверить, что никто из спортсменов не сбежал. Хотя предложения о побеге поступали. В том числе и мне предлагали, но мы как-то и не рассматривали подобные предложения всерьез.

— Несмотря на изоляцию советского тенниса, один из двух имеющихся федеральных каналов советского телевидения демонстрировал финалы Большого шлема.

— Парадокс. Мы-то, я имею в виду спортсменов и любителей тенниса, выезжали в Прибалтику, чтобы иметь возможность посмотреть турниры Большого шлема в полном объеме, благодаря тому, что там можно было ловить каналы иностранного телевидения. Лично мне из того поколения теннисистов, с кем я мог сыграть, но так и не сделал этого, нравился Макинрой. Он и темпераментный, с нетрадиционный для тенниса техникой, больше всех импонировал. В целом, смотреть теннис для меня стало интересно, когда появился Борг. До него лидеры мирового тенниса играли упрощенно, подача — выход к сетке. И когда Борг начал обыгрывать их, практикуя игру на задней линии, за этим стало интересно наблюдать. Сейчас, увы, теннис опять упрощается, в том числе, из-за большой скорости полета мяча, когда матчи превращаются в поединок подач, и силовой теннис преобладает над тонким, комбинационным.

— Вспомнив Беккера, который выиграл Уимблдон в 17 лет, шведов, которые выигрывали Кубок Дэвиса в юниорско-молодежном составе, когда Виландеру, Эдбергу, Йоакиму Нюстрему было меньше 20 лет. Сейчас теннисная элита ощутимо постарела.

— Да, сейчас невозможно представить, как юниор может на равных соперничать со сложившимися мужчинами. Выиграть турнир Большого шлема представляется чем-то из области фантастики. Тому, на мой взгляд, несколько причин. Одна из них в том, что улучшились системы восстановления теннисистов, что позволяет играть дольше, чем можно было ранее. Вырос средний уровень спортсменов, и стало куда больше конкурентов за место под солнцем. Да и тот фактор, что теннис стал более атлетичным и быстрым имеет свое значение, потому, что юному человеку трудно стать атлетом в силу своей конституции.

— А откуда шло финансирование на советский теннис?

— Государственное финансирование, какое же еще. Правда, через спорткомитет финансировали не очень много, поскольку, мы уже говорили о том, что была определенная международная изоляция. Хотя мы играли такие турниры, как командные чемпионаты и первенства Европы. Там бывали достаточно сильные соперники, в частности, я проиграл чехословаку Мирославу Мечиру — будущему олимпийскому чемпиону 1988 года. Но внутри страны через общества мы получали достойное финансирование для того, чтобы участвовать в чемпионатах страны, Спартакиадах народов СССР, соревнованиях по обществам. Что касается наивысших успехов в моей карьере, то я выиграл в паре чемпионат СССР с Александром Метревели и дважды побеждал в паре с Сергеем Леонюком.

ВТОРОЙ ПОСЛЕ БОГА. БЬОРНА БО (Р)ГА

— Метревели представлял Грузию, Леонюк — Белоруссию. Это допускалось, что пару могли составлять спортсмены, представлявшие две разные союзные республики?

— Да, в этом плане советский теннис мало чем отличался от мирового. С кем договаривался перед соревнованиями, с тем и играл. Исключениями были только Спартакиады народов СССР, где необходимо было играть с теннисистом из сборной своей республики. Ну, соответственно, также, как на Олимпиадах.

Что касается международной карьеры, то я был вторым и третьеим на взрослых чемпионатах Европы, а также выигрывал в команде юниорское первенство Европы до 16 лет, был вторым в первенстве до 18 лет. Как раз в то время стоял вторым в мировом юниорском рейтинге, после Бьорна Борга.

— Да вы что?! Это же человек, который перевернул мировой теннис, уж в своей стране — 100 процентов. Каким вы его запомнили на корте?

— Сумасшедше быстрым. Бил неприятные крученые мячи, но, прежде всего, подавлял своей скоростью. Подчас возникало ощущение, что играешь со стенкой. Как не ударь, мяч возвращается на твою сторону площадки. И, вы правы, он потащил за собой целую плеяду сильных шведских теннисистов. Сам-то Борг сошел достаточно быстро, зато ему на смену пришли Матс Виландер, Стефан Эдберг и еще целый ряд высококлассных шведов.

— Почти такой же толчок для развития тенниса в Германии в 80-е годы сделал своим появлением Борис Беккер.

— Да, появление подобных самородков, так или иначе облегчает развитие вида спорта в стране. Тут комплекс причин. Увеличивается популярность вида спорта, туда идут деньги, родители и сами юные спортсмены видят некий ориентир, на которого необходимо равняться. Потом и мы в России столкнулись с подобным. Появление поколения Чеснокова, повлияло на приход Кафельникова, тот на Сафина, тот на Южного, и только сейчас, к сожалению, прервалась связь поколений. Впрочем, как и у тех же шведов, которые, если вы заметили, сошли с теннисной арены.

— С теннисного пьедестала сейчас сходят американцы. Один человек в мировой двадцатке, и еще тройка в сотне — это позор. Иначе не скажешь о стране, где производство теннисистов высокого уровня было поставлено на поток.

— Да, как это ни удивительно, потому что в Америке финансирование тенниса таковое, что остается только позавидовать. Теннисных центров понастроили, как грибов, интерес к виду спорта огромный, а результаты, по крайней мере, у мужчин, пошли на спад. Хотя у меня есть некоторое объяснение подобного. Теннис — это лошадиный вид спорта. Не каждый готов находиться в игре по пять часов, с условием того, что на завтрашний день ты можешь играть столько же. Усталость, сказывается на травмах, а ты же не можешь, как в игровых видах спорта, отсидеться в запасе. Коренные американцы люди не бедные, и мало кто пожелает своему чаду подобное, и будет готов к таким испытаниям.

— Так может быть дело и в том, что уже в 90-е годы на первые роли в мировом теннисе стали выходить новые американцы: грек Пит Сампрас, иранский армянин Андре Агасси, китаец Майкл Чанг?

— В том числе. Это не только в Америке прослеживается. Желание пахать есть у тех, кто стремится выбиться в люди. Сейчас таковых все меньше и меньше. Хотя, казалось бы, инфраструктура развивается, возможностей у нынешнего поколения столько, что нам и не снилось, тем не менее… Количество людей с мотивацией, готовых преодолевать всё через боль, травмы, усталость и пот, сейчас всё меньше.

«НЕ УВЕРЕН, ЧТО АЗИАТЫ БУДУТ ДОМИНИРОВАТЬ В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ»

— Таковых людей можно, чаще всего, найти в Азии. Желание пахать, мотивированность, равнодушие к боли и усталости — это портрет среднего азиата: японца, китайца, корейца. Сейчас японец Кэй Нисикори стоит пятым в мировом рейтинге, что является рекордом для теннисистов с азиатского континента. Не будем ли мы вскоре свидетелями того, что большой теннис станет напоминать настольный или бадминтон?

— Не думаю. Соглашусь с тем, что теннис развивается на азиатском континенте семимильными шагами, в том же Китае, где вначале явили всему миру теннисистку Ли На, сейчас подрастают сильные одиночники. Но я не думаю, что они в массовом порядке будут захватывать лидирующие позиции в мировом рейтинге. Количество сильных теннисистов там растет, но доминирующие роли они, во всяком случае, в ближайшее время, играть не будут.

— От общего к частному. Некоторое время за сборную США выступал и ваш сын Алекс Богомолов, в 2011 году подобравшийся к первой 30-ке мирового рейтинга. Как так случилось?

— Начну с того, что первой в сборную Америки до 16 лет вошла моя старшая дочь Екатерина, но она в итоге выбрала не спортивную карьеру, переключив всё внимание на получение образования. А Сашка с детства был со мной на корте, и любовь к теннису, что называется, всосал с молоком матери. Он очень здорово стартовал, когда был первым в Америке до 16 лет, потом до 18 лет, призывался в сборную страны для участия в Панамериканских играх. Думаю, что мог бы добиться большего, но в 18 лет он начал работать с другим тренером, я тогда уехал в Россию по делам, а, вернувшись, обнаружил, что новый наставник полностью сменил ему технику. В итоге, процесс Сашки застопорился и он потерял лет пять. На это наложились проблемы личного характера, когда он рано женился на коллеге по цеху (американка Эшли Харклроуд, — ред.), и брак оказался неудачным.

— Неудачным, на мой взгляд, был и опыт приглашения Алекса в состав сборной России, когда он проиграл, выступая в Кубке Дэвиса.

— Не соглашусь. Надо знать все нюансы того проигрыша (в матче со сборной Австрии Андреасу Хайдер-Мауреру и Юргену Мельцеру, — ред.) Начнем с того, что сын очень хотел сыграть за Россию. Когда мы покинули родину, Сашке было семь лет, после чего в России мы уже бывали наездами. И когда в 28 лет желание сыграть за сборную своей родины осуществилось, он перегорел психологически. Помимо того, на него легла ответственность, как на первую ракетку сборной, поскольку не приехали ни Николай Давыденко, ни Михаил Южный. Будь Сашка второй ракеткой, выйди на корт вторым, было бы морально легче. Потом неприятно удивила обстановка в команде, когда все были как-то порознь, такого ощущения коллектива, как, к примеру, в победном финале в Берси-2002, не наблюдалось. В целом, тот год у Сашки хорошо складывался, он вошел в тридцатку лучших по рейтингу, был неплохо готов, но…

— Но сейчас создается ощущение, что Кубок Дэвиса воспринимается, как обуза. Испания сейчас сыграет с Россией вторым или даже третьим составом. Чехия, не выставив Томаша Бердыха, вылетела из борьбы за титул, проиграв дома Австралии, которая играла без Ника Киргиоса. Элитные теннисисты готовы играть в Кубке Дэвиса только на стадии полуфиналов и финалов, никак не ранее…

— Если бы. Пример, правда, из женского тенниса, когда Россия выставила на финал Кубка федераций с итальянками даже не второй, а третий состав, показывает, что элитных спортсменов не бывает, подчас и в финалах. Но это мы говорим как болельщики. Если говорить с точки зрения спортсменов, то надо понимать, что участие в Кубке Дэвиса или Кубке федерации занимает до трех недель в спортивном графике спортсмена. Плюс смена часовых поясов, подчас и смена игрового покрытия. Все эти издержки должны быть оправданны. Подчас сыграть за команду могут ради большой цели, к примеру, выступление на Олимпиаде, где человек не может выступать, если отказывается соревноваться за страну. Тут палка о двух концах, поэтому идут разговоры о том, чтобы командные соревнования проводить, как турниры по всем другим игровым видам спорта, в одно время и в одном месте. Выделить в теннисном календаре какое-то время под розыгрыш Кубка Дэвиса или Кубка федераций, сыграть там полный цикл, допустим, с одной восьмой, четвертьфиналом, и так далее.

Читайте также:

Уильямс и Шарапова встретятся в полуфинале Уимблдона

Казанский теннисист пробился в основную сетку турнира в Сербии