Николай Мордвин: «В успехах наших сборных на юниорских чемпионатах есть и вклад Казани»

В Казани завершились всероссийские соревнования и первенство России по гребле на байдарках и каноэ среди юниоров до 19 лет, а также первенство России по академической гребле для участников не старше 23 лет. Таким образом, казанский Центр гребли друг за другом принял сразу два крупных всероссийских старта.

В числе самых заинтересованных людей, следивших за стартами, стали заместитель генерального секретаря Всероссийской федерации гребного спорта России Николай Мордвин и исполнительный директор Федерации гребного спорта Юрий Зеликович. В интервью «БИЗНЕС Online»» они поделились своим мнением о развитии гребли в России и Татарстане, как академической, так и на байдарках и каноэ, о ситуации на международной арене и перспективах сотрудничества Федераций с Поволжской академией спорта.

МОРДВИН: «МЫ РЕКОМЕНДУЕМ НАШИМ ЮНЫМ ГРЕБЦАМ ПОСТУПАТЬ В ПОВОЛЖСКУЮ АКАДЕМИЮ СПОРТА»

– Николай Юрьевич, как складывается взаимодействие национальной Федерации гребли на байдарках и каноэ и Поволжской академии спорта, на базе которой прошли соревнования юниоров.

– Центр гребли находится в непосредственном подчинении Поволжской академии спорта, куда мы регулярно стараемся «заводить» всероссийские соревнования самого различного уровня. К примеру, на следующий год мы уже запланировали проведение в Казани трех наших стартов. В этом году на базе Центра гребли проходил тренировочный сбор нашей юниорской сборной, который предварял выезд на первенства мира и Европы. Там наши гребцы завоевали первое и второе общекомандные места, в чем, несомненно, есть заслуга Казани, где была проведена планомерная подготовка.

	Николай Мордвин на открытии Всероссийский соревнований

Помимо этого, на официальном сайте нашей Федерации на постоянной основе размещен баннер Поволжской академии, который призывает наших юных спортсменов, заканчивающих обучение в средних образовательных школах обратить внимание на получение высшего образования в стенах казанской Академии спорта.

– У вас есть контакт с руководством казанского спортивного вуза? Может, проводя здесь сборы, вы бы хотели увидеть какие-то улучшения в условиях приема, тренировочного процесса?

– У нас очень хорошие взаимоотношения с ректором Академии Юсупом Якубовым, с которым мы находимся в постоянном контакте, обсуждая, как насущные вопросы, так и планы на будущее. Что касается условий для проведения сборов, то и тренеры, и спортсмены, остались довольны тем, в каких условиях они занимались. Все прошло на очень высоком уровне, это касалось и вопросов проживания, питания, и даже с погодой нам повезло. Мы в прошлом выдвигали определенные условия, необходимые нам для качественной работы на тренировочном сборе, и все они были учтены.

«ВСЁ БОЛЬШЕ ТАТАРСТАНЦЕВ ПОПАДАЕТ В ЧИСЛО ПРИЗЕРОВ»

– В каком состоянии сейчас находится российская гребля на байдарках и каноэ?

– В целом, она развивается. Уже по количеству участников нынешних казанских стартов, можно отметить, что увеличилось число регионов, развивающих греблю, и командировавших спортсменов на официальные старты. В количественном отношении произошел скачок, примерно в полтора раза увеличилось число участников. Сравнивая результаты олимпийских циклов, можно отметить, что все больше и больше наших гребцов завоевывают олимпийские лицензии, позволяющие им участвовать на Играх. Две Олимпиады подряд мы завоевывали олимпийское «золото». В 2008 году отличился Максим Опалев, а в 2012 году его успех повторили Юрий Постригай и Александр Дьяченко.

	Байдарочники и каноисты вместе тренировались и соревновались в Центре гребли

– Что касается Олимпиад. Уже три года подряд студенты Поволжской академии спорта Расул Ишмухамедов и Кирилл Шамшурин выигрывают то «золото» чемпионата Европы, то чемпионата мира, в этом году опять выиграли «Европу». Проблема только в том, что их вид: байдарка-четверка на дистанции 1000 метров не входит в олимпийскую программу. Есть перспективы по включению его в старты Игр?

– Говоря о них, в частности, замечу, что все наши гребцы, прежде всего, тренируются и выступают в одиночках, а уже потом из гребцов формируются экипажи. Если говорить конкретно о Расуле и Кирилле, то пока у них не получается стать участниками стартов на олимпийских дисциплинах, но они продолжают тренироваться.

Что касается включения или не включения «тысячи» в программу Олимпиад, то замечу, что постоянно ведется мониторинг всех гребных дисциплин, в котором учитывается количество стран, количество участников тех или иных международных соревнований, и, исходя из этого, формируется олимпийская программа.

Хочу еще сказать несколько слов о перспективах развития нашего вида спорта в Татарстане. По-моему мнению, которое совпадает с мнением нашей Федерации, Татарстан с того момента, как был построен Центр гребли, как на нем прошли старты летней Универсиады-2013, здесь очень активизировался тренерско-преподавательский состав. Если говорить об итогах всероссийских соревнований, то на них мы уже можем видеть и призеров, и победителей из Татарстана в различных дисциплинах, как в байдарке, так и в каноэ. Думаю, в будущем они смогут дорасти до составов сборных страны.

ЮРИЙ ЗЕЛИКОВИЧ: «БОРЬБА С ДОПИНГОМ НАЧИНАЕТ ПРИНИМАТЬ ПОЛИТИЧЕСКУЮ ОКРАСКУ»

С Юрием Зеликовичем мы пообщались на международные темы.

– Юрий Семенович, в докладе комиссии ВАДА в графе против академической гребли стояла цифра 11. Именно столько случаев применения допинга, по мнению ВАДА, было зафиксировано в академической гребле России с 2011 по 2015 годы. Каково ваше отношение к этим цифрам – много, мало?

– Мне кажется, они сами по себе немного лукавые. Там всё очень неоднозначно. Я считаю, что надо говорить о прямом допинге, когда человек непосредственно принимает запрещенный препарат, тут даже говорить не о чем. И есть вариант, когда спортсмены принимают терапевтические препараты, являющиеся разрешенными, но неправильно оформленными. Формально это воспринимается, как допинг, но реально – это недоработка врачей, административного аппарата. За допинг сейчас считается момент, когда просто неправильно оформлен «паспорт крови». Такие вещи больше похожи на технические ошибки, чем на намерение применить запрещенное вещество.

– Последний случай отстранения нашего спортсмена по приему допинга, это случай с Сергеем Федоровцевым. Причем, он принял триметазидин, препарат, который, судя по аннотации, «нормализует энергетический метаболизм клеток, подвергшихся гипоксии или ишемии». На каком основании этот препарат был в 2014 году отнесен ВАДА к запрещенным?

– Не могу сказать. Потому, что основания включения медицинских препаратов в число запрещенных, видимо, знают только те люди, которые этим занимаются. Потому, что это, на мой взгляд, целиком и полностью вопросы коммерции. Когда специалисты ВАДА находят препарата, который широко используется в Восточной Европе, запрещают его, а его аналоги, применяемые на Западе, оставляют в числе разрешенных. Или, например, эфедрин. Для понимания читателей, это лекарство, которое применяется в каплях для носа при насморке, и очень хорошо помогает. Эфедрин – это допинг, с этим не поспоришь. Но надо же определить какую-то дозировку, при которой этот препарат начинает способствовать повышению спортивных результатов. Ну, невозможно при паре пшиков препарата в нос при насморке, получить в дальнейшем бешеный рост результатов. А от насморка помогает.

С другой стороны, я консультировался с химиками из антидопинговых лабораторий, и они говорят, что сейчас уровень определения медицинских препаратов в организме очень высок. Тут говорить о том, что «подсыпали» не приходится. Поскольку запрещенный препарат, введенный непосредственно в анализ мочи имеет одно химическое строение, а прошедший через организм, другое. То есть, говорить о том, что на этапе анализа допинг-проб можно «нахимичить», сейчас не приходится. Уже не отвертишься, если принял, то ссылаться на то, что «подсыпали», это смешно. Но тут в дело вступает другой аспект, когда борьба с допингом начинает принимать политическую окраску.