«Для американцев мы все шпионы, которые употребляют допинг»

Серебряный призёр Олимпиады в Лондоне по фехтованию Камилла Гафурзянова этим летом завершила обучение в магистратуре Поволжской академии спорта, став профессиональным тренером. Впрочем, она уже несколько лет работает по специальности в США, где её знают, как Камиллу Ваксман.

«РОССИЯНЕ НЕ СЧИТАЮТ ЗАНЯТИЯ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫМ СПОРТОМ СЧАСТЬЕМ»

– Камилла, вы уже пять лет живёте в США. Не успели позабыть родные языки?

– Нет, хотя общаюсь в Сан-Франциско везде на английском – и на работе, и дома. К примеру, на русском только что защитила магистерскую диссертацию «О проблеме интеграции образовательного и тренировочного процесса студентов в Америке». Тему мне предложила научный руководитель, проректор Поволжской академии спорта Фируза Зотова. Еще когда я поступала, она сказала, что раз уж я работаю в Америке, надо исследовать местные учебные процессы. Понятно, что я изучала эти процессы в общении со своими подопечными по тренировочной группе, со знакомыми, тренерами, поскольку сама в Америке не училась. Зато получилось более глобально, чем я бы просто описывала процесс собственной учебы.

– И к каким выводам вы пришли в своих исследованиях?

– Во-первых, я пришла к выводу, что американцы ставят в собственные приоритеты получение качественного образования. Даже если это спортсмен самого высокого уровня, качественное образование для него более ценно, чем спортивные достижения. Понятно, что есть и исключения. Количество опрашиваемых мною студентов приближалось к сотне, и большинство ставило на первое место учебу. Среди опрашиваемых мною были и россияне, и среди них я заметила интересную вещь.

– Какую?

– Никто из них не сказал, что спорт – это счастье. Я предлагала опрашиваемым продолжить фразу: «Спорт – это…» Многие американцы отвечали, что для них спорт – это счастье. Для наших же он был либо работой, либо жизнью, для кого-то это было хобби. Правда, моя выборка касалась в основном тех, кто занимается фехтованием, а также теннисистов. Но это было связано не с моей ленью. Дело в том, что для проведения подобных исследований в США требуется огромное количество согласований, подписание официальных бумаг, и так далее, вплоть до получения разрешения из Министерства образования. 

«ПРИНИМАЯ МЕНЯ НА РАБОТУ, НИКТО НЕ ПОТРЕБОВАЛ ДИПЛОМА»

– Вы закончили магистратуру Поволжской академии спорта, чтобы стать профессиональным тренером. Хотя уже пять лет занимаетесь этой работой.

– Для ведения тренировочного процесса в США мне не понадобится ни мой нынешний диплом о получении профильного образования, ни вообще диплом о высшем образовании, который у меня был после окончания московского вуза МИИТ. Для моего трудоустройства достаточно было приглашения от работодателя. Мне просто позвонили, сказав: «Мы слышали, ты хороший тренер. Иди к нам на работу». Более того, сейчас в Штатах проходит детский лагерь, в котором я должна была участвовать, но отпросилась в Казань для защиты диплома. И мой руководитель недоуменно переспрашивал «А зачем тебе это нужно? Работай себе спокойно, нас всё устраивает, неважно есть у тебя диплом или нет».

– Что сейчас говорят в США о российском спорте?

– По-разному. Надо мной, например, подшучивают. Поскольку я от природы физически сильная, плюс занимаюсь акробатикой, что позволяет поднимать людей, то меня прикалывают, что вся моя сила заключается в приеме запрещенных препаратов. А когда футбольная сборная России вышла в плей-офф чемпионата мира, начали шутить, что у нас «всё схвачено, всё проплачено». Ну, и третий повод для шуток: все русские – шпионы, поэтому, когда я нахожусь в одном помещении, там начинают шушукаться. Мол, рядом с ней ни о каких секретах нельзя говорить.

Хотя, в этом плане нынешним американцам очень сложно. В одном Сан-Франциско десять процентов жителей составляют выходцы из бывшего СССР, либо граждане России. Замечу, что я уже там не Гафурзянова, а Ваксман, но даже это не удерживает американцев от шуточек.

– Почему не оставили себе родную фамилию?

– Знаете, когда я фехтовала, то даже моя родная фамилия с трудом помещалась на куртке. Куда уж девать все буквы, если бы я сделала двойную фамилию (смеётся).

– А как бы вы оценили нынешний уровень учебно-тренировочного процесса в Татарстане. Или вы сейчас оторваны от него?

– Почему? Моя мама работает тренером в казанской школе фехтования, а младшая сестра Элина сейчас входит в состав юниорской сборной. Родные не дают оторваться от нашего фехтования и его повседневной жизни. Все нормально у нас, жизнь движется, сейчас наша спортсменка Марта Мартьянова выступала на чемпионате мира.

«ВСЕ РОССИЙСКИЕ СБОРНИЦЫ ЖИВУТ И ТРЕНИРУЮТСЯ В МОСКВЕ»

– Проблемой казанской школы долгое время оставалось отсутствие тренеров, которые могли бы работать со взрослыми спорстменами.

– Увы, ситуация не меняется. Та же Мартьянова, другая наша сборница Аделя Абдрахманова, кстати, также студентка Поволжской академии спорта, во время проведения учебно-тренировочного процесса находятся в Москве. Да, это татарстанские спортсменки, местные воспитанницы, они живут здесь, представляют республику, но по факту находятся в Москве и на соревнованиях дольше, чем дома. Я также поступала во время профессиональной карьеры. И это не только у нас так, а во всех сборных командах. Спортсмены из всех регионов страны живут в Москве, снимая там квартиры, и тренируясь под руководством наставников сборной страны. Так структурирован тренировочный процесс, что заставляет быть «привязанным» к сборной, централизованно тренирующейся на базе в Москве. 

– Иными словами, все тренерские школы в регионах это условные ДЮСШ, которые готовят своих питомцев к ШВСМ – школе высшего спортивного мастерства.

– Именно так. Видите сколько у нас отличий от США, где всё не так. Там все спортсмены тренируются по своим клубам – либо там, где они проживают, либо там, где учатся. И работают с ними свои наставники, а не тренеры сборной. Работа с последними проходит на одноразовом сборе, который составляет пять дней в году. Так централизованно проводится подготовка к чемпионату мира или Олимпиаде. А в остальном каждый тренируется самостоятельно, каждый вовлечен в процесс подготовки совместно со своим тренером. Причем, тренеров они выбирают самостоятельно, также самостоятельно выбирают время тренировок, подходящее для них. Это касается и ОФП, и персональных тренировок с оружием, спаррингов, и так далее. Дозируют нагрузки индивидуально. Не тренируются в команде, как это делаем мы. Мы же работали и работаем по единым методикам и планам.

– Но это оправданно теми высокими результатами, которых добились наши фехтовальщики по итогам олимпийского Рио.

– Соглашусь, но, замечу, что и американцы сейчас не уступают нам практически ни в чем. После олимпийского Рио, где они выступили не столь успешно, как наши, они начали планомерно выигрывать различные соревнования уровня Кубка мира. К примеру, мужская сборная по рапире выиграла все пять этапов Кубка мира. Совсем недавно женская сабля доминировала вместе со своим лидером Мариэль Загунис. В целом, если сравнивать результаты, я бы сказала, что именно две эти школы, российская и американская, задают сейчас тон в мировом фехтовании, притом, что обе они придерживаются диаметрально противоположных систем тренировочных процессов.

«В АМЕРИКЕ ГОРАЗДО МЕНЬШЕ НЕРВНИЧАЮ»

– А вы имеете отношение к сборной США?

– Иногда меня привлекают к данной работе как ассистента тренера. Например, в данном качестве я выезжала на турнир в Санкт-Петербурге, помогала моему работодателю, поскольку владелец нашего клуба работает старшим тренером американской сборной по рапире. Но основная моя работа в нашем клубе заключена в подготовке юных фехтовальщиков. У нас нет отбора, работаю с теми, кто пришел, изъявил желание заниматься фехтованием, родители готовы за это платить. Причем, итогом этой работы может быть что угодно. Выход на высокий уровень подготовки зависит от желания спортсмена, а не от моего. Возможно, и с этим связано то, что я стала гораздо меньше нервничать.

– То есть?

– Ну, по моим ощущениям, и рабочий процесс в Америке организован проще, и какие-то бытовые проблемы решаются на раз-два. Если ты куда-то придешь с бытовой проблемой, то тебе вручают список, где дана пошаговая инструкция того, что предстоит сделать. И это устраняет лишнее беспокойство по любому поводу. И есть ощущение, что люди готовы пойти тебе навстречу.

Тренируясь в составе нашей сборной, я часто ощущала себя не в своей тарелке. Это касалось многого, например, критиковали мои увлечения и так далее. В Америке же всё равно, чем ты увлекаешься, каждый занимается тем, что ему по нраву.

Еще пример: перед отъездом я общалась с супругой руководителя нашего клуба, отвечала на её вопросы, только касающиеся уже нашего тренировочного процесса и так далее. И я сказала, что у нас все идёт к тому, что результат должен быть «выстрадан». Если он легко тебе дался, это, вроде как, и не твоё достижение. Моя собеседница поразмышляла, и говорит, «Но можно же к успеху прийти другим путём, который не полон страданий. Тогда у тебя будет двойное счастье, и от процесса тренировок, и от итогового результата». Я говорю: такой путь мне нравится, поэтому я у вас и работаю (смеётся).

Может, это у нас семейное. К примеру, к нам приезжала моя младшая сестра Элина, ей очень понравилось, как у нас выстроен тренировочный процесс, когда нет строго режима с отбоем-подъемом, когда ты сама задаешь тон своей подготовке. Хочешь кока-колу, пожалуйста. Хочешь бургеры, ради бога. Никто за тобой не следит, не контролирует, все на твое усмотрение.

– А как распланирована ваша трудовая неделя?

– Шесть рабочих дней, когда три дня я тренирую по четыре часа, и трижды по два часа. Занимаемся ОФП и с рапирой, других видов оружия – сабли или шпаги у нас нет. Интенсивность тренировок зависит от разных факторов, например, подготовки к соревнованиям, когда мы тренируемся в усиленном режиме. Если говорить о взрослых спортсменах, то у нас тренируется два участника Олимпиад в Лондоне-2012 и Рио-2016, только один фехтовал за США, а другой – за Великобританию. Да, иностранцы у нас также тренируются, поскольку школа фехтования в Америке уже давно себя зарекомендовала.

– Понятно, что на один олимпийский цикл можно собраться с силами, финансами, чтобы узнать, что это такое Олимпиада? Что заставляет американских фехтовальщиков оставаться в спорте? Фехтование позволяет обеспечивать себя?

– Успешные выступления могут обеспечить. Что касается наших спортсменов, то, я знаю, что один из них сам подрабатывает детским тренером, а другого поддерживают спонсоры. Да, у нас нельзя на форму наклеивать рекламу спонсоров, как во многих других видах спорта, но зато тебе могут платить за использование формы от того или иного бренда, за использование рапиры от того или иного производителя.

«МЕЧТАЮ ОРГАНИЗОВАТЬ СОВМЕСТНЫЙ ПРОЕКТ МЕЖДУ США И ТАТАРСТАНОМ»

– Сейчас в России сложилась такая ситуация, что в руководство спортом пришли фехтовальщики. Министр спорта – бывший шпажист Павел Колобков, Олимпийский комитет возглавил экс-саблист Станислав Поздняков. Международной федерацией руководит Алишер Усманов. Есть ощущение, что это придаст дополнительный толчок к развитию вашего вида спорта в стране и еще большим успехам ее сборной?

– По сборной мне тяжело ответить, поскольку я не работаю в её составе. Но, просматривая результаты наших сборников, я могу отметить, что у нас и так собраны сильные команды по всем видам оружия. Нет такого, чтобы, допустим, сабля доминировала, а шпага была неконкурентоспособна. Говоря о развитии фехтования в США, хочу отметить, что они пока поднимаются к вершинам, а мы уже там.

– Жизнь у вас устоялась, быт налажен. А есть какая-нибудь мечта?

– Да. Я бы хотела организовать какой-нибудь совместный проект между Татарстаном и США, локально Сан-Франциско. Дело в том, что там есть турко-татарская ассоциация Америки. Американские татары, к примеру, ежегодно проводят матч, в котором выступают татары США против татар Канады. В День Благодарения они собираются, играют и устраивают некий локальный Сабантуй на местный манер. Отмечу, что играют хоккеисты-любители, никого из наших профессионалов, выступающих за океаном, в команды не привлекают. Состоялось уже два таких матча, один в США, другой – в Монреале.

Мы общались с президентом этой организации, и думали об организации какого-то совместного проекта, который позволил бы нам больше общаться, не просто поддерживать это маленькое сообщество, чтобы оно не затухло, а продвигать татарскую культуру в США. Я горжусь тем, что я татарка из Татарстана, родилась и выросла в Казани, и мне было бы приятно, чтобы американцы больше знали о нашем народе и республике.