«Я пришла не как Ева-искусительница». Ведущая «Ак Барс Шоу» – о хейтерах, модельном бизнесе и разбитом сердце

Камиля Харисова выговорилась.

«Мисс Казань-2017» Камиля Харисова с этого сезона ведёт «Ак Барс Шоу». Первую половину сезона она работала в паре с супругой Дмитрия Тарасова Анастасией Костенко, но после того, как футболист простился с «Рубином», Костенко покинула проект. Камиля стала единственной девушкой проекта.

В интервью «БИЗНЕС Online» Камиля рассказала, в чём видит свою роль в клубном медиа, кому из игроков «Ак Барса» симпатизирует и как стала моделью. 

«АК БАРС» — ТРЕНДСЕТТЕР В КЛУБНОМ ТВ

— Камиля, в чём феномен «Ак Барс Шоу»? Проект молодой, но очень быстро стал популярным и среди болельщиков, и среди хоккейных профессионалов. Конечно, кто хвалит, кто-то ругает, но резонанс серьёзный. 

— Проект действительно молодой — ему полтора года. Прошлый хоккейный сезон, к сожалению, оборвался… На мой взгляд, создание клубных медиа — за этим будущее. Почему? Казань — такой богатый город на разные виды спорта. У нас есть и баскетбол, и волейбол, и футбол. И всё это — самые популярные виды спорта. Когда существует такая серьёзная конкуренция, тем более в одном городе, точно нужно что-то придумывать и изобретать. Это хороший тренд — создавать вот такие медиа, которые становятся мостиком между болельщиками и клубом. Можно показывать какие-то инсайдерские интересные вещи, которые просто так не покажешь…

«Ак Барс Шоу» уникально ещё тем, что мы выходим в прямой эфир каждый матч. И неважно, играет клуб на нашей домашней арене или на выезде. Студия всегда вместе с командой. То, что происходит на льду, спорные, интересные моменты, — это всё озвучивается и обсуждается. Кроме того, мы привлекаем гостей, не только связанных с хоккеем, но и просто интересных людей, не только из Казани, но в рамках федерального масштаба. Ведь главная миссия и цель шоу — популяризировать хоккей, выигрывать конкуренцию с другими клубами, с другими видами спорта. И в рамках Казани, и во всей России. Это очень классно.

— А свою миссию как ведущей вы как определяете?

— Да, хоккей считается мужским видом спорта, жестким, агрессивным. Когда мы видим наших «барсиков», я так их называю, на льду, то там действительно женской энергетикой и не пахнет. Хотя женщины тоже играют в хоккей, участвуют в Белых Олимпиадах.

Так вот в себе я вижу вот эту женскую руку, которая поможет раскрыть «Ак Барс», игроков и вообще хоккей, не только с точки зрения регалий, достижений, но и с какой-то человеческой стороны. Ведь женщина обладает уникальным даром — говорить о чувствах, раскрывать, в хорошем смысле, эти чувства, не стесняясь при этом. Потому что хоккей — это не просто кубки, травмы, имена, игроки, а в первую очередь жизнь. И болельщикам не хватает этой жизни.

 «Ак Барс Шоу» — та самая история про жизнь. Хоккей да и вообще спорт, — это жизнь, которой люди живут, эмоционируют. Ведь страшно представить, что сейчас с игроками происходит, как они переживают, когда начался Кубок Гагарина. Остаётся только морально поддерживать. Быть рядом с ними, чтобы максимально оградить их от какого-то негатива, который может вдруг возникнуть.

— Валидолом запаслись к плей-офф?

— Да уж, эмоционального спада от матча к матчу так и не случилось. Я действительно искренне этим всем горю, болею за команду, переживаю. И если поначалу сезона переживала больше за себя, потому что мне нужно было вырасти как профессионалу, разобраться со всем — и с собой, и с той сферой, где работаю, то сейчас уже переживаю за ребят, за наших пацанов. От них многое зависит сейчас. Очень обидно, что я сама никак не могу повлиять на ситуацию, выйти на лёд и где-то им помочь.

— А если будет три овертайма по 20 минут? Не боитесь, что так никаких нервов не хватит?

— На этой неделе был уже один овертайм. В каком-то смысле незапланированный, все были уверены, что в первом матче Кубка Гагарина наши уверенно обыграют «Торпедо». Это был очень неприятный сюрприз. Мне на площадке в студии сказали: «Камиля, ты знаешь, что у нас перерыв после трёх периодов?» И перед овертаймом достаточно долго пришлось вести эфир. Но это тоже классный опыт. Думаю, у нас с моим соведущим получилось сымпровизировать. И то, над чем мы работали в течение всего регулярного чемпионата, сейчас как раз можно наблюдать и делать какие-то выводы.

— Вы, кстати, до того как попасть на «Ак Барс Шоу», увлекались хоккеем, следили за ним?

— Конечно, смотрела, посещала матчи, но, разумеется, не было такого отношения к хоккею, как сейчас. Ярой фанаткой не была. Вообще, «Ак Барс» — это же не просто хоккейная команда, это бренд Татарстана, огромная часть жизни республики. О клубе знают все, с ним многое связано, потому пройти мимо невозможно.

Просто сейчас я работаю в том статусе, который позволяет мне говорить о хоккее не только как болельщик, но ещё и понимать его кухню, быть в теме каких-то аналитических, стратегических моментов. Да, я только делаю свои первые шаги, но, тем не менее, приходится разбираться с этим, не отставать и быстро учиться. Потому мне, как в какой-то степени лицу «Ак Барса», важно, чтобы клуб мной гордился, и чтобы я была достойна его.

— У вас в этом шоу есть какой-то образ, который нужно транслировать, или всё зависит от ситуации?

— Когда только начинала работать, да, были такие мысли. Даже советовалась с коллегами: подскажите, должен ли быть какой-то образ, амплуа? Но мне сразу сказали, что нет. Сейчас, спустя какое-то время, я и сама поняла, что не стоит притворяться, из себя кого-то строить.

Вообще, внутри себя даже горжусь тем, что я абсолютно «трушная». У меня нет цели показать, что я «суперпсевдоэксперт» хоккейный и могу рассуждать на громкие темы, нет. В каких-то моментах действительно не разбираюсь, до чего-то ещё не доросла и не скрываю этого. Моя миссия, как я уже говорила, совершенно иная. Я как живу, так и живу, показываю те эмоции, которые бурлят у меня внутри. В рамках, естественно, воспитания и всего остального. И, думаю, что болельщик меня полюбил как раз за то, какая я есть. Поначалу, конечно, ко мне присматривались, было много критики, и хейт был, но спустя время, когда зритель увидел, что одно дело та девочка в инстаграме, другое — как я раскрываюсь в рамках шоу, то, думаю, мне удалось заслужить вот эту лояльность и доверие аудитории.

— Кажется, что сегодня не бывает публичных людей, у которых совсем бы не было хейтеров. 

— Если сравнивать начало сезона и сейчас, хейта крайне мало, честно. Это скорее конструктивная критика. Когда говорят: «Камиля, вот там это было классно, зашло, а вот это — не очень» — это вообще адекватно. Не считаю, что это хейт.

Более того, я ведь даже на все комментарии стараюсь отвечать. И часто случается так, что люди что-то пишут на какой-то агрессии, на эмоциях, а ты им отвечаешь, и они оттаивают, а потом уже с пониманием отвечают: «Блин, Камиля, я имел в виду немножечко другое, но окей, я твою позицию услышал». То есть люди взрослые, подискутировали, поспорили, в хорошем смысле, и друг друга поняли. А хейт, который состоит исключительно из хейта, я бы сказала, его практически нет.

— А как реагировали поначалу на негативные реплики в сети? 

— Поначалу, конечно, когда подобного было очень много, я приходила к своим коллегам, руководству и говорила: «Ребята, мне написали такое и такое, стоит мне как-то обращать на это внимание?» Но они успокаивали, говорили, что, конечно, не стоит. Понимаете, если что-то не так, мне руководство само скажет обязательно, над чем надо поработать, что было хорошо, а что — не очень. Благодаря этому я двигаюсь вперед. Вообще здорово, что в нашем коллективе нет замалчивания.

У меня ещё такой характер, юношеский максимализм присущ всегда и везде! Это иногда мешает. Если сегодня всё прошло отлично, то завтра я должна на голову перепрыгнуть себя вчерашнюю. Потому бывает, что я из ребят прямо вытягиваю какие-то комментарии: «Скажите, вот там вышел материал. Как было — классно, неклассно?».

А ведь я работаю в мужском коллективе, но мужчины менее эмоциональны и скупы на похвалы. Мне, признаться, порой, как девочке, их не хватает. Прихожу на эфир, говорю: «Я сегодня нарядилась». Или, например, прическу другую сделала. Спрашиваю: «Как мне лучше в кадре: с прямыми или с кудрявыми волосами?» А они могут просто странно на меня посмотреть, могут промолчать или вообще сказать: «Камиля, что-то ты странно сегодня выглядишь». Отвечаю: «Мужики, вы умеете, конечно, подбодрить. Вот с какими мыслями я должна сейчас выходить в эфир?» (смеется).

Конечно, я понимаю специфику работы в мужском коллективе. Просто, мы женщины, любим ушами, любим получать комплименты, потому что это нас тоже мотивирует. Мы начинаем  чувствовать себя по-другому, начинаем расцветать. Бывает, что меня и хвалят, и где-то какие-то замечания делают. Классно, что есть обратная связь. Это очень ценно. Это значит, что в команде есть доверие, что мне доверяют  сказать какие-то вещи. И мне говорят правду в глаза, зная, что я их услышу, что поработаю над этим и сделаю правильные выводы. Либо ребята сами помогут мне справиться с какими-то проблемами, чтобы опять же я стала лучше. 

— С Зухрой Уразбахтиной вас уже перестали сравнивать? 

— Я к этому спокойно отношусь. На самом деле классно, что две девушки из Татарстана, из Казани, да еще из «Ак Барса», сейчас ведут студии сильных клубов КХЛ. Кроме того, это ведь в каком-то смысле тоже некоторое дерби «Ак Барса» и «Авангарда». Как у «барсов» с «Салаватом Юлаевым».

— Такое дерби клубных телевидений?

— Да, за этим прикольно наблюдать, потому что каждый пытается как-то где-то кого-то ущипнуть. И опять же, это жизнь. Мне кажется, это круто, потому что болельщикам интересно, и интересно с маркетинговой точки зрения, с точки зрения пиара. И давайте будем честными: в «Ак Барсе» были первыми, и остаются такими трендсеттерами развития клубного ТВ. То, в каких форматах это все происходит, в каких плоскостях, — это всё благодаря «Ак Барсу».

ПОЧЕМУ МЫ ГОВОРИМ О ЖЕНСКОМ ЗДОРОВЬЕ

— Какие из эфиров «Ак Барс Шоу» вам особенно запомнились?

— Например, самый первый эфир. Приходил, по-моему, Евгений Медведев, это ещё был TANECO Кубок чемпионов. Меня тогда, можно сказать, тестировали, эфиры были без каких-либо подготовок, репетиций. То есть, брали как котенка и швыряли в воду:  «Камиля, как ты можешь, так и плыви!» Вообще, столько матчей было, столько гостей, я каждый эфир стараюсь отрабатывать на максимуме. Ещё на один из первых выпусков приходил Ильсур Раисович Метшин. Я очень сильно и волновалась, и до конца не осознавала даже, кто к нам приходит и как важно мне сейчас собраться и выдать хороший результат. Но, думаю, что все было неплохо для ранних моих эфиров.

Кстати, был эфир с основательницей проекта о женской репродуктивной системе «Вагимагия» Екатериной Бибишевой. Это был очень резонансный выпуск, который вызвал шквал комментариев. Спрашивали, мол, а что это вообще было, зачем вы поднимали такие темы? Но мы ведь говорили о женском здоровье. По моему мнению, это настолько важная тема. И кто, как ни мужчины, которые находятся рядом с женщинами, помогут, возможно, даже, обратят внимание вовремя на какие-то моменты. Важно помочь человеку, просто даже словами поддержать. Мадридский «Реал» выходил играть в розовой форме — это было в знак поддержки программы лечения рака груди. И что в «Реале» поступили неправильно? Нет. Просто там обращают внимание на важную тему в мире женщин.

— Но вы сразу после первых эфиров поняли, что это ваше?

— После первых эфиров «Ак Барс Шоу» думала: «Неужели так и буду работать целый сезон?» Я же, мне кажется, умру просто в один момент. Не стану скрывать, очень сильно волновалась, сильно нервничала. И не только во время съемок эфира, но и просто ночью, днем, утром. Не могла есть, похудела за три месяца на шесть килограммов. Тяжело было справиться с этим волнением. Но потом я как-то оттаяла, начала собираться, ну и поняла, что могу, что понимаю, куда мне нужно двигаться, над чем работать. И то, что команда, руководство меня поддерживали, очень помогло. Помогло достичь того уровня, на котором я сейчас.

ВСЕ МОГУТ РАССУЖДАТЬ, СИДЯ НА ДИВАНЕ

— Вы с таким патриотизмом говорите про «Ак Барс», честно говоря, многие, наверное думали, что вы просто ведете программу на клубном TV…

— Более того, я же встала на коньки впервые в своей жизни! На хоккейные! Как замерзла Казанка, вышла на лёд. Я эту идею вынашивала очень долго, но что-то всё время не срасталось. То Казанка не замерзала, то лёд плохой, а с катками сейчас непросто в период пандемии.

Поэтому ждала, когда замерзнет река. Она замерзла… У меня есть подруга Алина — её муж занимается хоккеем. Я спрашиваю: «Искандер, у тебя баул дома? Можно я забегу к вам, стащу его, возьму коньки и пойду на Казанку?» А у него коньки 42-го размера, клюшка «ЗаряД»… У меня были только мои «джерси», которые мне сделали, «акбарсовские». И вот я вышла на лёд! Хотела понять, что такое — стоять на хоккейных коньках, что такое держать в руках клюшку.

— Руководство никаких рекомендаций не давало?

— Об этом они даже не знали. Когда увидели фото, которые сделала во время катания, спросили: «Камиля, ну ты бы сказала». Я эти фотографии выложили потом в соцсеть «Ак Барса», и они так «зашли» болельщикам. Была, конечно, и критика, мол, как она стоит на коньках, как заваливается голеностоп, не тот хват клюшки,  и т. д. Но в большинстве своем отклики были хорошие. Тогда я поняла, что буду вставать потихоньку на коньки. В течение всего этого сезона тренировалась, у меня появились уже и свои коньки, и клюшку «ЗаряД» подарили. Правда, сначала я заказала левый хват, мне такой и сделали. Но оказалось, что у меня правый хват всё-таки…

Сейчас, когда есть возможность, я выхожу на «Черное озеро» кататься. У меня есть друг Ян, который катается в любительской команде, он помогает освоить хоккейное катание, даёт даже свою защиту. Потому что эти падения… Я убила уже свои колени.

— Может, вам не поздно ещё начать профессиональную хоккейную карьеру? А что, сгоняете на Олимпиаду за Россию, проиграете там 0:10 Канаде, получите массу впечатлений.

— Я уже слишком травмирована, мне кажется.

— Вообще, вы понимаете женщин, которые играют в хоккей?

— Во-первых, конечно, это не тот хоккей, который мы видим, например, в КХЛ и НХЛ. Но почему бы и нет? Суть ведь в том, чтобы люди делали то, чего они искренне хотят, в чем они хороши. Если женщины нашли себя в хоккее, что в этом такого? Некоторые удивляются, дескать, зачем я встаю на хоккейные коньки, но это мое искреннее желание. Хочу почувствовать, что это такое — стоять на коньках, держать клюшку, делать развороты, вести шайбу. Всё это мне помогает разбираться в том, что такое хоккей.

Да, все могут рассуждать, сидя на диване: «Вот чего он не выиграл вбрасывание?» или «А чего это у нас было вчера столько бросков в створ — и ни одного гола?» Во всем этом есть свои тонкости. Где-то нужна хитрость, где-то необходимо собраться, работать в связке со своими партнерами по команде.

Если все думают, что «барсы» выходят на лед по звеньям (отыграли одно звено, потом — другое, третье и так далее), то на самом деле это не так. Игра — это настолько сложное уравнение, где столько переменных, где вообще очень много факторов: и доля случая, и доля удачи — вовремя собрался, посмотрел, не отвлекся… Повторяю, очень легко говорить, что команда плохо справляется и прочее. Естественно, нет. У «барсиков» есть огромное желание показать, на что они способны, и получить этот заветный Кубок, но не всё так просто. Конечно, у всех команд есть такое желание. Каждый сейчас выкладывается на тысячу процентов для того, чтобы показать себя. Всё уже, плей-офф: мне кажется, тут будут сражаться до победного, пока не лягут. До крови.

ПРИШЛА, ЧТОБЫ РАБОТАТЬ, А НЕ ОБУСТРОИТЬ ЛИЧНУЮ ЖИЗНЬ

— У вас есть любимый хоккеист в «Ак Барсе»?

— Мне импонируют молодые игроки, поскольку в них я узнаю себя. Когда у нас было много больных и травмированных и многие наши хоккейные корифеи не могли играть, на лёд выходили молодые хоккеисты «Барса», и в них я видела себя. Они вышли в первый раз на лёд в КХЛ, был виден вот этот юношеский максимализм — показать всё, на что способен, выложиться полностью. Где-то была излишняя эмоциональность, горение… Всё это было видно. Да, иногда они велись на свои эмоции и что-то у них не получалось, но мне это безумно импонирует, потому что я проводила параллели с собой.

— Значит, вам должен нравиться Дмитрий Воронков...

— Да. Он вообще сейчас прямо-таки основа команды. Хорошо себя показывает, быстро прогрессирует. Если вначале говорили, мол, что этот Воронков делает, что с ним, то сейчас — нет. Молодой человек собрался и демонстрирует результат. С этим не поспоришь. Артём Галимов — молодой, но сколько уже сделал для «Ак Барса»! Взять хотя бы красивые, решающие голы. Команда в результате в топе всех новостей лиги. Поэтому ребята молодцы, я за них очень болею — за молодых, перспективных.

— Общаетесь ли с женами хоккеистов? Они ведь тоже своего рода часть команды.

— Почему-то пока нет. Возможно, в будущем такая возможность и представится — сезон ещё идет. Тем более их ведь тоже можно приглашать в студию. Было бы классно это делать. Но, например, супруга Виктора Тихонова к нам выходила на связь из США. Прошло отлично. Классная женщина, очень позитивная, было приятно с ней пообщаться. Они находятся с семьёй далеко-далеко, а их муж и отец сражается здесь, в Казани, в России, за «Ак Барс». Нелёгкий момент. Думаю, сейчас всем вторым половинкам нелегко. Важно где-то включить женскую мягкость, нужна иногда женская поддержка, чтобы помочь мужчинам себя показать. 

— Не ревнуют ли к вам жены хоккеистов, как к лицу клуба?

— А почему ревновать? Тут ведь есть важный момент: для чего я пришла в хоккей, в «Ак Барс»? Чтобы найти себе мужчину? Думаю, это было бы понятно сразу — не билась бы об лёд на коньках, не хваталась бы за сердце, не орала бы в эфире и всё остальное.

Я пришла в «Ак Барс» не как Ева-искусительница со своим яблоком, — а как человек, который пришёл в первую очередь работать и который хочет работать, а не для того, чтобы устроить свою личную жизнь. У меня жизнь в буквальном смысле сейчас вращается вокруг «Ак Барса» и хоккея — нет у меня сейчас, к сожалению или к счастью, других интересов.

ХОТЕЛА БЫ УДАЧНО ВЫЙТИ ЗАМУЖ — МОГЛА БЫ СДЕЛАТЬ ЭТО РАНЬШЕ

— Что же будет, когда закончится сезон «Ак Барса»? И вдруг это случится, не дай бог, достаточно скоро?

— Очень этого не хочу. Мне кажется, в случае чего, придумаем что-нибудь интересное. Знаете, это как встретить мальчика, одноклассника, а потом в него влюбиться. Учишься вместе с ним в школе, сидишь за одной партой, у тебя внутри всё горит. А затем разъезжаетесь на лето по разным детским лагерям, но встретитесь потом осенью. Здесь примерно то же самое — мы расстаёмся, чтобы встретиться с хоккеем снова, причём с ещё большими чувствами и эмоциями.

— 8 марта у нас «Ак Барс» не играет…

— У нас 8 марта «Рубин» — «Зенит», а хоккей - матчи в Нижнем Новгороде - 7-го и 9-го.

— То есть не сможете отпраздновать 8 Марта в эфире...

— К сожалению, не смогу, но мы будем отмечать и 7-е, и 9 марта, а вот 8-го у меня выходит один классный федеральный проект — я снялась в главной роли в клипе группы Dabro на песню «Она не такая». Ребята, кстати, приходили к нам на «Ак Барс Шоу». Видео выходит как раз в Международный женский день, а сам трек уже есть в интернете. Это я вам сейчас инсайдерскую такую информацию рассказываю. Для меня это, кстати, совершенно новый опыт работы, передо мной стояла определённая актёрская задача.

— Клип, наверное, про любовь?

— Да, про такую юношескую, девичью любовь. Это история, с которой, наверное, сталкивалась каждая девочка, девушка. Хотя, дай бог, чтобы и в зрелом возрасте нас не покидала возможность испытывать такие же трепещущие чувства, потому что они прекрасны, и мы ощущаем себя живыми благодаря им. Мне кажется, люди устроены так, что нам нужно всегда быть влюбленными — неважно, ответно или безответно… Хотя, конечно, хотелось бы, чтобы взаимно.

— А праздник 8 Марта вы любите? Как будете его отмечать?

— А вот что такое «отметить 8 Марта»? Собрать вечеринку? Конечно, хотелось бы получить цветы, какое-то внимание, чувствовать себя девочкой, принцессой. Причём всегда, не только в этот день.

Повторю вам: для женщин это важно. Мы можем быть сильными, независимыми, утверждаем, что нам не больно, но внутри мы всегда маленькие девочки, которые хотят любви и хотят быть слабыми. Но мир меняется и меняется в нём роль женщины — нам приходится быть сильными. Конечно, у меня тоже где-то сдают нервы, бывает больно. На работе бывают разные ситуации и в личной жизни. Тем не менее, если ты хочешь чего-то добиться, приходится иногда быть наравне с мужчинами и в силе, и, конечно, в профессионализме. Женщина — это ещё не значит, что она может быть где-то «недо», например, недопрофессионалом. Нет! 

Пройдя множество тех же конкурсов красоты, я понимаю, что вокруг всего того, что касается этой самой красоты, есть очень много стереотипов. Конечно, когда я пришла в «Ак Барс», то столкнулась с подобными предубеждениями. Так устроена человеческая психика, что нам свойственно идти на поводу у каких-то стереотипов, но у меня была возможность доказать, что стереотипы — это не про меня.

Опять же, если говорить про мужчин: хотела бы удачно выйти замуж — то, наверное, могла бы сделать это гораздо раньше и не билась бы, условно говоря, на льду, а сидела бы в каком-нибудь пентхаусе, вела инстаграм, был бы у меня какой-нибудь магазин одежды, носила бы сумочки Louis Vuitton. Но нет — хожу с хоккейным баулом (смеется).

МАЛЬЧИКИ ХОТЯТ БЫТЬ РЫЦАРЯМИ, А Я МЕЧТАЛА СТАТЬ ПРИНЦЕССОЙ

 — Вы выросли в таком, в общем-то, суровом городе, как Набережные Челны…

— Город и правда суровый. Но мне повезло с родителями, они уделили много времени моему воспитанию. С одной стороны, они в каком-то смысле пытались контролировать мое поведение, мои интересы; с другой, я сейчас вспоминаю — никогда меня не ограничивали. Если что-то хотела делать — делала.

Я закончила детскую школу театральных искусств в Челнах, училась шесть лет, прямо по системе Станиславского — была сценическая речь, актёрское мастерство. То есть не не просто курсы, а полноценное, по сути, детское образование, после которого я могла бы поступить либо в театральное училище, либо ещё куда-то.

Когда закончила театральную школу, то поняла, что хочу для себя какой-то женственности, — это был как раз период полового созревания. Уже появилась какая-то первая влюбленность. Хотелось нравиться мальчикам, понять, как им понравиться. Понять, почему я им не нравлюсь, что со мной не так? Появилось множество каких-то женских вопросов. С мамой я в очень хороших отношениях, но с мамой поговорить — это одно. Мамы очень сильно переживают за своих детей, поэтому им нельзя рассказывать всю правду.

И как-то я сказала родителям: «Хочу пойти в театр моды». Они ответили: «Ну иди, Камиля, пожалуйста». Начала ходить, заниматься. Три года образования — в дипломе у меня написано: «Демонстратор одежды». И как раз в Набережных Челнах познакомилась с проектом «Мисс Татарстан». Помню, как нас целый автобус девочек возил на кастинг в Казань. Кто-то проходил, кто-то — нет. Я тогда тоже не прошла:  14 лет — совсем юная. Но я загорелась этим и поняла, что хотела бы попробовать себя дальше.

— Родители, вообще, легко отпустили в Казань на кастинг «Мисс Татарстан» в 14 лет?

— Да, легко. Более того, когда уже началось мое развитие в сфере «Мисс Татарстан» и в модельной стезе, меня родители очень поддерживали. Даже ездили со мной на какие-то конкурсы. И никогда не говорили мне «нет», не было никогда категоричности. За это им большая благодарность.

Да, с одной стороны, они всё контролировали с точки зрения каких-то правил, честности по отношению к себе, но, с другой, давали полную свободу в том, чем хочу заниматься. Потом я поступила в КФУ на специальность «Реклама и связи с общественностью». Отучилась, решила получить второе высшее — переводчик в профессиональной сфере (английский язык). Ещё в этом году получила степень магистра рекламы и связи с общественностью.

А в 2017-м стала «Мисс Казань»; прошла кастинг и поехала на «Мисс Россию» представлять город на федеральном конкурсе. Это было моей целью, правда. Помню, как, если не ошибаюсь, по телеканалу «Россия-1», показывали прямую трансляцию этого конкурса. Я думала: «Как это всё вообще? Какая сказка, какая картинка! Красивое мероприятие, очень девичье! А туда вообще возможно попасть?..»  Такой была моя детская мечта. Мальчики в детстве хотят, наверное, быть рыцарями, гонщиками или хоккеистами, а я мечтала стать принцессой. Реально: как стать принцессой? В конкурсах красоты, можно сказать, воплотилась моя детская мечта.

— Чувствовали ли вы на «Мисс России», что конкурентки в чем-то вас превосходят? Оценили ли как-то уровень соперничества? 

— Сложно оценить. Я ещё тогда говорила, что конкурс красоты — это спорт. Сейчас, начав работать в «Ак Барсе», убедилась в этом ещё больше.

Тут какие-то доли случая, понимаете? Бывает, смотришь на девочку — она лучше по каким-то параметрам визуально, например, волосы длиннее и гуще. Но выходит на сцену и теряется, что-то в ней меркнет. Выходит другая девочка — у неё и рост ниже, и вроде бы полновата, если судить именно по определенным критериям, но она прямо расцветает.

Вот если певец выходит на сцену, у него должен быть какой-то красивый или уникальный голос. В конкурсах красоты также: выходит девушка — жюри смотрит на её определенные параметры и оценивает все в совокупности, насколько участница гармонична. И порой смотришь: настолько ярко выглядит девушка, так цепляет своей харизмой! Не можешь оторваться. В спорте точно так же. Бывают моменты непредсказуемости, у кого-то сдают нервы, кто-то потух и потерялся внутри себя, не смог с собой совладать — всё сыграло свою роль. Поэтому, когда  негодуют по поводу того, что в конкурсе красоты, грубо говоря, победили «страшненькие», то всё не так просто. А ещё важно, чтобы человек был собранным.

«Мисс Татарстан», «Мисс Казань» — главные титулы, благодаря которым девушка становится лицом города, республики. Я в своё время была лицом города и целый год представляла Казань на других конкурсах, в других проектах. И важно было, чтобы люди, которые меня оценивают, видели, что, кроме внешних данных, во мне есть адекватность, обучаемость, что я вовремя могу собраться, что не подвержена определённых соблазнам. А везде, где есть красивые девушки, успешные, такой соблазн есть. В любой сфере: политике, спорте, модельном бизнесе. Это нормально.

ЧУВСТВОВАЛА СЕБЯ МАКСИМАЛЬНО НЕКРАСИВЫМ РЕБЁНКОМ

— Вам как удаётся избегать этих соблазнов? 

— Знаете, любой мужчина хочет видеть рядом с собой красивую женщину. Это факт. Просто важно, чтобы чувства были, чтобы была искренность, а не только корысть. Но это уже другой момент. Есть те, кто красиво ухаживает, но я всегда выбираю сердцем. И честно скажу: очень часто обжигаюсь из-за этого. Я иногда и рада бы сохранять какую-то рациональность, отстраненность, но пока это мне несвойственно. И мне разбивают сердце.

При этом я умею рассчитывать только на себя, сама себя обеспечиваю. Причём не жалуюсь на это. Это мой выбор. Очень рада, что имею возможность и свободу делать такой выбор. Делать то, что я хочу, встречаться с теми, с кем хочу. А не исходя из каких-то корыстных целей.

— А когда вы поняли, что красивая, нравитесь мужчинам и что в жизни это даже можно использовать, в хорошем смысле слова? В детском саду, начальной школе?..

— Вообще я чувствовала себя максимально некрасивым ребенком и мои одноклассники считали так же. Я была девочкой с канапушками, а это был необычный типаж. Правда, он был и модным на тот период, потому меня и заметили в модельной сфере, этим я очень выделялась. На меня обращали внимание модельные агентства, скауты, плюс у меня высокий рост, параметры были хорошие, плюс отличный возраст: 14—15 лет. Всё это в совокупности и дало некую уверенность. Но ощущения именно красоты не было.

Понимаете, одно дело, красота по каким-то параметрам… Просто сейчас такое время, что диктуемые стандарты красоты можно наложить на себя и сделать. Вот что сейчас считается красивым, если грубо так перечислить? Грудь можно сделать без проблем, губы, скулы — можно, волосы нарастить — тоже можно. Потому, наверное, сейчас мир — и мужчины, и женщины — избалованы вот этим навязанным образом красоты. Но ведь это настолько приелось, что хочется чего-то другого, чего-то настоящего.

— Видимо, поэтому сейчас модели плюс-сайз становятся популярными. Они тоже ходят по подиуму и появляются на обложках глянцевых журналов.

— Что касается этого момента, то отвечу так: красота — это в первую очередь здоровье. У меня тоже были разные моменты, разные перекосы. Например, я похудела на 8 килограммов, когда участвовала в «Мисс России». Подумала тогда: «Господи, больше никогда не вернусь в эту форму. Потому что это нереально тяжело». Так подкосила тогда свой организм. Мне это не подходит, это не гармонично для меня.

Потом я начала заниматься спортом, но начала слишком интенсивно. Почему я боялась столько лет выходить на лёд? Если начать с самого детства, то в 7 лет у меня была тяжелая полосная операция, после чего — долгий период реабилитации. Пожалуй, это тоже то событие, которое закалило мой характер. Что у меня нет шанса ныть, страдать. Либо ты делаешь, работаешь и организм благодаря тебе самой поднимает тебя на ноги, либо остаешься там, где и находишься. Выбор за мной. И никто не поможет: ни мама, ни папа, ни какой-то врач или чудо-лекарства. Всё это работа человека над собой.

А два года назад случилась другая трагедия со здоровьем — отслойка сетчатки глаза. Я чуть не ослепла на левый глаз, его чудом спасли. Тяжелый был период, многое наложилось, плюс вот эти интенсивные физические нагрузки, о которых я говорила. В какой-то день пошла к врачу, чтобы просто проверить, что происходит. В итоге меня оставили в больнице и следующим утром сделали операцию. Врач сказал, что если бы я погуляла так ещё неделю, глаз бы точно не спасли. И снова долгий тяжёлый реабилитационный период. А ведь глаз — это, вообще-то, на лице. У меня тогда половина лица была в отеках, я не работала как модель, вообще больше чем на год выпала из жизни. Даже шнурки тогда самостоятельно не могла завязать. И опять же, либо я это переживаю, снова встаю в строй и становлюсь лучше, либо остаюсь где-то у плинтуса. Только ты сама себя вытаскиваешь из этого унынья. 

А потом вот этот свежий глоток воздуха в виде предложения попробовать себя ведущей «Ак Барс Шоу». Это случилось очень вовремя. На тот момент я не понимала, чем именно хочу заниматься, как бы могла быть счастливой в работе, что бы у меня хорошо получалось и чем бы могла быть полезной.

ХОТЕЛОСЬ ПОЖИТЬ ИГРИВОЙ ЖИЗНЬЮ

— Не осталось желания покорять модельные высоты?

— На данный момент нет. Все-таки в какой-то степени я реализовалась именно в этой сфере. Мне действительно нравится и кайфово заниматься тем, чем занимаюсь. Мне кажется, у меня получается. Я смотрю на других коллег, в том числе как работают на федеральных каналах. Смотрю, как они говорят, как ведут беседы, даже как выглядят. Потому что одно дело одеться для мероприятия, другое — образ для телеэфира. Это целая наука.

— Если вас позовут на какой-нибудь федеральный телеканал прямо сейчас, вы что ответите?

— Честно, у меня сейчас желание работать именно в проектах хоккейного клуба «Ак Барс». Очень хочу, чтобы у команды в плей-офф было все нормально. 

Хочу работать именно здесь. Объясню почему. Это новый проект, который еще развивается, и это чувствуется. Вместе с ним развивается каждый член нашей команды. У меня здесь есть свобода, в том смысле, что я могу предлагать свои идеи, могу экспериментировать. Есть возможность во время каких-то съемок, почувствовать себя в разных амплуа, ролях. Мне очень ценно это на данный момент.

Что касается федеральных проектов, возможно, это будет логичным этапом где-то в моем будущем. И, конечно, я готова к федеральным сотрудничествам и коллаборациям, но не просто как Камиля Харисова, а как Камиля Харисова — ведущая хоккейного шоу «Ак Барса». Вообще, федеральные проекты уже устоялись, работают по определенным критериям, требованиям. А мне бы хотелось еще пожить какой-то игривой жизнью.

Эльвира Самигуллина, Айрат Нигматуллин