«Как сказал Си Цзиньпин – так и будет». Воспитанник «Салавата Юлаева», тренирующий детей в Китае

Илью Стенина занесло из Уфы в Пекин.

Воспитанник уфимского хоккея Илья Стенин с трёх лет он занимался в школе «Салавата Юлаева». В 2008 году он пробился в состав «Толпара» – фарм-клуба «Салавата». Однако закрепиться там и вообще в профессиональном хоккее не вышло. Илья сам считает, что просто был недостаточно хорош, как хоккеист.

Однако куда успешнее и плодотворнее у Ильи складывается карьера детского хоккейного тренера. В 2013 году он уехал работать тренером в ОАЭ, но надолго там не задержался из-за собственных амбиций. Также 28-летний Илья работал в татарстанских Бавлах, родной Уфе и на Сахалине. С 2018 году Стенин работает в Пекине. Год назад он уехал в отпуск в Россию, но из-за пандемии у него не получается вернуться в Китай до сих пор.

В интервью «БИЗНЕС Online» Стенин рассказал, что:

– Вне хоккея работал таксистом и строителем;
– Попал в Китай из-за плохих условий в России;
– Китай – это Россия из параллельной вселенной;
– В Россию возвращаться не планирует;
– «Салавату» и другим клубам мешает советская система.

«ДУМАЛ УЕХАТЬ ИЗ КИТАЯ НА ЧЕТЫРЕ ДНЯ. ОКАЗАЛОСЬ НА ГОД»

– Илья, вы оформлены как тренер в Китае, но уже год там не работаете. Всё из-за пандемии?

– Да, Китай сейчас – это максимально закрытая страна, куда попасть очень сложно. Даже имея рабочую визу и вид на жительство.

– Почему вообще пришлось уехать?

– Началась пандемия. Как раз был китайский новый год. У меня было четыре дня выходных и выбор – полететь на Бали или в Россию. Я кинул монетку и выпало на Россию. Думал на четыре дня. Оказалось на год.

– Когда пандемия началась сразу поняли, что скоро вернуться не получится?

– Когда можно было вернуться ещё в самом начале, я спросил у руководства: «Может, мы вернёмся?». Руководство говорит: «У нас всё закрыто. Смысла пока нет. Сидите пока дома. Отдыхайте. Тут опасно». Потом, когда это перешло на весь мир – Китай закрылся. Когда появлялись окошки, когда туда можно было влететь – билеты стоили по 300 тысяч. Даже у меня сейчас билет из Хельсинки в Шанхай стоит 1000 евро. Это при том, что я беру на полтора месяца вперёд. А никто не знает в нынешних реалиях, что будет завтра. Это как рулетка.

– Вы поддерживали связь с клубом во время пандемии? Что вам говорили?

– Девочки с нашего офиса пытались найти варианты, чтобы нас вытянуть обратно. Звонили в консульство, в администрацию. У нас канадцы тоже сейчас в Канаде находятся. Единственный, кто попал из всего тренерского штаба сейчас – это финн. Потому что Финляндия на один момент открыла границу.

– Чем вы занимались в последний год в России?

– Первое время я, естественно, кайфовал. У меня давно отпусков не было. Мне как-то сказали: «Ты работаешь в хоккейной сфере. Сам знаешь – у хоккеистов отпусков нет. Это либо сезон, либо подготовка к сезону». А тут получилось, что вместо четырёх дней оказывается неделя. Ух ты, здорово! Две недели? Здорово! Месяц? Здорово, но уже надоедает. Второй месяц – да когда же вы откроетесь. Какое-то время отдыхал, а потом начал работать. Начал пробовать различные другие профессии. Своё дело начали открывать с друзьями. Ближе к планируемой отправке я приехал в Железногорск, чтобы немного вспомнить себя на этом месте. Это такой маленький городок. Но есть ледовый дворец. Есть, где спать и что кушать. Пока больше не надо.

– Как вы оказались в Железногорске?

– У меня здесь работает мама. Когда я находился в Уфе, она переговорила с руководством, что хочет приехать её сын, который готов вообще бесплатно работать, просто выпустите на лёд. Они разрешили, я приехал. На следующий день составили договор.

– Что это за команда?

– Обычный маленький город. Каток называется «Юбилейный», где я тренирую команду «Металлург». Есть дети, которые стараются играть в хоккей – трудяги. А есть разгильдяи. Впрочем, как и везде.

– Как давно вы в работе после начала пандемии?

– Если в плане хоккея, то здесь я работаю с декабря. До этого занимался сторонним. Попробовал почти всё из доступных общественных работ – от таксиста до строителя.

– Это было с целью заработка?

– Нет. Я просто сходил с ума, находясь дома. Не было такой мысли, чтобы заработать. Зарабатываю я за границей. У меня есть деньги. Главное – работа. Конечно, чтобы и финансы совсем в минус не уходили.

«КИТАЙ – РОССИЯ ИЗ ПАРАЛЛЕЛЬНОЙ ВСЕЛЕННОЙ»

– Когда в Китае был разгар пандемии, вы поддерживали с кем-то связь оттуда? Что вам рассказывали?

– Я своими глазами видел, как оно в Китае начиналось. Потом я своими глазами видел, как начиналось в России. В Китае было так же, только быстрее несколько пресекалось. Если сначала у них кто-то ходил в масках, а кто-то нет, то буквально через неделю-полторы начали ходить все. У нас кто-то тоже ведь говорил: «Ой, да пофиг на эти маски. Они не работают». Начали всё закрывать, перекрывать, пустые улицы были. В принципе люди боялись выходить на улицу, потому что в интернете начали показывать такое. Люди в обмороки падали, ещё другие страшные новости.

– Когда наблюдали за пандемией в России, относились к ней уже спокойнее?

– Лично я относился к этому ну очень спокойно. Понимание было, что вроде пандемия, но на весь Китай – это 100 человек. Были мысли: «Что, из-за этого париться?». Если меня эта болезнь каснётся – ну неприятно, но вроде как от неё не умирают. Да, лежат там на ИВЛ. Но, опять же, у меня были коллеги и друзья, которые боялись окна открывать, находясь на 17-м этаже. Каждый по-своему относился. Даже когда я приехал в Россию, то гостевал первое время у отца. Он у меня любитель смотреть Первый канал. Когда начался полный локдаун, всем говорили не выходить из дома, он очень сильно переживал. Если я выходил на улицу два раза в день, он и то ругался. Второй раз в магазин? Что же я с первого раза не закупился. Надень перчатки, надень маску, надень каску.

– Есть понимание, как у очевидца, почему в Китае быстро предотвратили распространение вируса?

– Потому что в Китае как сказал Си Цзиньпин – так и будет. Сказал сидеть дома – все сидят дома. Если он сказал, что завтра их ждёт светлое будущее, значит так и будет. У нас, если что-то кто-то сказал, то это не факт, что исполняют люди.

– В Китае была истерия?

– Примерно, как и у нас. Китай – это примерно та же самая Россия, только из параллельной вселенной. Есть люди, которые к этому до сих пор относятся к этому, как к вирусу, придуманному американцами и на самом деле его нет. Кто-то сидит в доме и боится вылезти наружу на протяжении года. Кто-то понимает обстановку, как она есть. У нас то же самое. Кто-то носил маски. Кто-то принципиально без маски. Кто-то носил даже налобник пластиковый.

«В РОССИИ СТОЛКНУЛСЯ С НЕХОРОШЕЙ ОРГАНИЗАЦИЙ. РЕАЛЬНО, БУДТО ДЕВЯНОСТЫЕ»

– Как вы нашли работу в Китае?

– До Китая я работал в Эмиратах, играл в хоккей в Белоруссии. Всю жизнь был патриотом своей Родины в плане, что мне нравится работать с русскими детьми, нравится их тренировать. Более того, я делаю это хорошо. Я хорошо знаю свою работу. Я реально себе знаю цену. Где-то я хоккеистом, может, не был хорошим. Но как тренер я реально оцениваю себя нормально. В России я столкнулся с одной очень нехорошей организацией. Я был в Нижневартовске. Там был один нехороший руководитель. Причём частник. Было как в плохих криминальных фильмах. Реально, будто девяностые. В этот момент мне агент предложил работу в Китае. Единственный момент, что агент меня связал с одной конторой. А я показал, как умею работать и попал в один из двух топовых клубов.

– У вас есть свой агент?

– Нет, агент нарисовался через друзей друзей. Он в Китае и приглашает туда хороших специалистов.

– Можете подробнее рассказать об организации в Китае?

– Есть два разных мира – организация чисто китайская и та, где я сейчас нахожусь. Даже в самом Пекине находится порядка 20 разных клубов. Из них только в одном Пекине есть три европейских. Остальные под руководством китайских директоров. Абсолютно две разные организации. Сперва я успел поработать под руководством китайцев.

В китайской организации есть босс, к которому люди, которые могут не получать зарплату два месяца, даже не подойдут. И даже не будут спрашивать у руководителя. У них даже не принято об этом говорить. У китайцев не принято говорить о политике, руководителях. Это максимум обсуждается на кухне. Да, если людей довели до ручки, они могут разбираться, разговаривать. Если мы берём ту организацию, в которой я работаю сейчас, то я за 10 лет своей карьеры тренера нигде не слышал, чтобы так было. Работа для людей.

– Что это за организация?

– До этого было всего две европейских школы в Пекине. Сейчас появилась третья. На весь Китай всего две европейские школы очень сильные. Можно сравнить, пусть и не по уровню, как у нас ЦСКА. Централизованные.

Владелица нашего клуба – китайская фигуристка Чэнь Лу, олимпийский призёр. У неё есть несколько катков по всему Китаю. В самом централизованном месте нахожусь я, в Пекине. Она сама там работает. Если мы рассматриваем китайскую организацию, то там будут одни китайцы и условно пару человек из славянских республик. В европейских работают европейцы, канадцы и американцы. У меня тренерский штаб из них состоит. Во всей сети работает только двое русских – я и ещё один.

Юридически клуб принадлежит Чэнь Лу. Но она очень правильно делегировала свои полномочия. Наш непосредственный босс – Джон Хауc, игравший в НХЛ. Он везде – от найма до тренировочного процесса. Он даже сам ходит, тренирует. Сама Чэнь Лу тоже выходит и тренирует фигуристок.

– Как долго вы проработали в китайской организации? Как случился переход?

Там я проработал где-то четыре месяца. Мне очень не нравилось отношение к сотрудникам со стороны непосредственных руководителей. Поступило предложение и я согласился.

– Долго думали, когда поступило предложение из Китая?

– Настолько была плоха организация в Нижневартовске, что я не думал ни секунды.

– Из России не было никаких предложений?

– Это был конец сезона. Как правило, тренера дорабатывают. Да и я не искал. Так получилось, что только произошёл момент, когда работать было невозможно, поступило предложение. Самого элемента поиска не было. Если бы я искал – да, согласен, может быть и остался в России.

«КТО-ТО ПИСАЕТ НА СВЕТОФОР, КТО-ТО ТЕЛЕПОРТИРУЕТ ЧАСТИЦЫ»

– Какими были ваши первые впечатления хоккее в Китае?

– Хоккей в Китае совсем недавно родился. Но через какое-то время он будет расти и очень сильно. Да, у них это доступно очень не многим, очень дорогой у них спорт. Но рано или поздно, они догонят основной хоккейный мир.

– Какие были впечатления о Китае в целом?

– Я ещё сижу в самолёте и слышу, как кто-то сморкается. Я не понимаю, в чём дело – ну сморкается. Как только самолёт сел, я встаю, поворачиваю голову, а на самом деле это китаец, который не сморкался, а просто харкал на пол. Второе впечатление было, когда я вышел на улицу погулять и увидел, как выгуливавший собаку китаец подходит к светофору и начинает мочиться. Не собака - китаец. После этого он уходит вместе с собакой в закат. Это очень сильно поменялось, когда я переехал в другой район и начал работать в другой конторе. Оно всё тоже чередуется у них. Есть люди, которые писают на светофоры, а есть умнейшие люди, которые придумывают, как телепортировать частицы. Очень многоуровневая страна.

– В Китае чувствуется изолированность?

– Менеджер нашей компании, когда пыталась меня вернуть, нашла билеты из Белоруссии и предложила мне полететь через Минск. Как раз, когда там начались все эти митинги. Именно, когда самый острый момент был. Изолированность присутствует.

– О ситуации в Белоруссии и не каждый американец или европеец знает. Есть ли в Китае культурная изолированность?

– У них всё есть своё. Если у нас WhatsApp, то у них Wchat. Если у нас TikTok, который опять же был сделан в Китае, то у них своя локальная версия. То, что загружаем мы, может увидеть весь мир, кроме Китая. То, что загружают в TikTok в Китае увидит только Китай. В этом плане только разница есть. Потребление информации у людей локально может отличаться только этим. У них нету Google. В Яндекс можно зайти с большими проблемами, тоже через VPN.

– Возникали сложности из-за работы в необычной среде?

– Если рассматриваем китайские организации, то это в основном индивидуальные тренировки. Иностранцам не дают свои команды. Я могу заниматься индивидуально в 99,9 процента с китайскими детьми. Я могу выходить помощником, проводить тренировки. Но сказать, что вот я тренер и у меня есть своя команда детей, которых я тренирую, воспитываю и веду в прекрасное будущее – такого нет. У них очень много команд. Дети переходят из одной в другую. Это очень напоминает канадскую систему. Это у нас в России, в идеальном произведении, тренер взял детей и ведёт их до самого конца. В Китае и в Канаде все дети – вне зависимости хорошо они играют или плохо – переходят из одного возраста в другой. Всё намного свободнее.

– Сейчас вы меньше занимаетесь индивидуальными тренировками?

– Да, сейчас у меня есть своя команда. Есть индивидуальные тренировки, но это не занимает первоопределяющее значение. У меня команда взрослых ребят по 16 лет. Ко мне приезжали хоккеисты из AAA-лиги Канады. Также есть 2010 - 2011 год, с которым я помогал своему руководителю.

– Были ли сложности с коммуникацией с китайскими детьми?

– Лично мне было не сложно. Я уже не первый год работаю тренером. Мне достаточно минуты спортивного общения, даже на языке жестов, чтобы понять, что за ребёнок или команда передо мной стоит и как им объяснять. Понятно, что сложнее – если русским детям можно сказать на словах, то китайским надо ещё показать.

– Вы чувствовали на себе культ белого человека в Китае? Как это проявлялось в работе?

– Даже в Пекине, хотя это столица вроде как и это более европеизированный город, там есть культ белого человека. Но культ на уровне – можно прийти в клуб, не платя за вход и алкоголь. Можно пойти в тренажёрный зал и получить очень большую скидку, потому что ты европеец. Такие мелкие небольшие бонусы присутствуют. Но не так, чтобы носили на руках. В плане коммуникации, представьте, если в России в клуб придёт американец или канадец. Или, допустим, темнокожий человек. Какая будет реакция? Это вызывает интерес, но не более.

– Сложно было найти общий язык с учениками? Нужно было учитывать национальные особенности?

– По национальным особенностям единственное различие, что у них нельзя плевать на лёд. Единственное, о чём нам тренерам говорили. В России я ни разу не слышал, чтобы кто-то делал на этом акцент. В Китае делали акцент большой. Может быть, в каких-то клубах тоже нельзя.

– Не интересовались, с чем это связано?

– Это связано с их философскими мыслями, но исходя из практических соображений. Ты плюнул, а тут ребёнок будет валяться.

«ЛЕТ ЧЕРЕЗ 10 КИТАЙ БУДЕТ ОЧЕНЬ НЕПЛОХО СМОТРЕТЬСЯ НА МИРОВОЙ ХОККЕЙНОЙ АРЕНЕ»

– Насколько популярен хоккей в Китае по сравнению с Россией?

– Китай – это настолько многофункциональная страна, что там развито всё – от настольных шашек профессиональных в поддавки до сёрфинга. Нет такого, что один спорт суперкрутой. Они развивают почти все отрасли. Если они в какую-то отрасль начинают вливать деньги, массовую информацию, то намного быстрее всё продвигается.

– Но сейчас хоккей там – это периферийный спорт?

– Нет, он просто в зачатке. Этому спорту в Китае всего лет 10. Когда у нас он уже лет 70.

– Как много приходит заниматься детей?

– Каждая команда у них – это 10 человек плюс вратарь. Таких команд в школе может быть три одного возраста. Нету такой массовости, как в России. У нас, допустим 120 человек пришло и занимаются в один час. Но, опять же, де-юре в России тренировки бесплатные для всех, а в Китае платные. Тренировки, игры, турниры – за всё они платят. Поэтому это не так массово.

– Кто развивает в Китае хоккей? Есть социальный оттенок? В России крупные компании могут вкладываться в строительство ледовых дворцов...

– В основном, это частные люди, которых поддерживает администрация. Что-то похожее я видел в Южно-Сахалинске, где ледовый дворец построили предприниматели с поддержки администрации. Примерно то же самое и в Китае.

– Из китайского хоккея более-менее известен только «Куньлунь», выступающий в КХЛ. Он считается вершиной хоккейной пирамиды. А что под «Куньлунем»? В Китае есть система хоккея?

– Она очень даже неплохая. Играть может любой ребёнок любого уровня. Если он ходит на хоккей – у него будет игровое время, игровое пространство и тренировки. Опять же, всё зависит от родителей. Если родитель хорошо оценивает старания тренера, атмосферу в команде, то может найти очень квалифицированного тренера, потому что их очень много. Будет квалифицированная работа и рост спортсмена.

– У какого количества детей есть шанс в будущем где-то профессионально заиграть?

– Китай очень любит заимствовать. Поскольку у Китая есть деньги, он старается заимствовать самое лучшее – канадскую, американскую, европейскую системы. Нельзя называть нашу систему в России самой лучшей и продвинутой. Да, можно сказать, что Россия – хоккейная страна. А почему мы тогда Германии проигрываем? Где Германия и где мы? Китай заимствует хороших иностранных специалистов, которые диктуют иностранные системы, которые работают. Лет через 10 Китай будет очень неплохо смотреться на мировой хоккейной арене.

– За счёт своих воспитанников?

– За счёт системы, которую создают иностранные специалисты. И за счёт ресурса людского. Да, их вроде бы миллиард, но пока этот спорт недоступен для всех, он очень дорогой. Как только он станет доступнее и руководство страны будет продвигать его в массы – будет небывалый толчок.

– Куда пробиваться китайским молодым игрокам?

– Есть КХЛ – «Куньлунь». Есть три команды в ВХЛ. И не исключаем фактора, что ребёнок, который находится в Китае, может путешествовать по всему миру и играть за все команды.

– Нужно быть очень талантливым и пробивным игроком, чтобы из Китая пробиться играть в Канаде. Вы много таких видели?

– Одна индивидуальная тренировка может стоить от 5 до 8 тысяч рублей. Мы сейчас не берём в расчёт, что есть ещё плата за командные тренировки, за игры, за всё. Человеку, который отдаёт своего сына на хоккей и хочет его куда-то дальше пристроить, отправить в любую точку мира не составит труда. Человеку, который может себе позволить потратить в месяц на хоккей 50 тысяч рублей. Ещё мы добавим, что у них дети занимаются английским языком, что тоже стоит недёшево. Школа, за которую они платят. Еда, питьё. Всё вот это.

– Где-то внутри Китая есть где играть профессионально, исключая КХЛ и ВХЛ?

– У них в каждом городе есть своя локальная лига. Там дети играют свой сезон, попадают в плей-офф, где встречаются с командами из других городов и так далее. Далее всё зависит от тренеров и руководства клубов. Находясь на Сахалине, у меня дети могли 90 игр за сезон сыграть. При том, что есть турниры российские и ещё какие-то. Есть ещё Азиатская хоккейная лига. Есть куда пробиться и к чему идти.

– Сложилось понимание, для чего китайцы начали вдруг развивать хоккей? Это связано с зимней Олимпиадой 2022 года в Пекине?

– Да, это связано с Олимпиадой. Изначально зародыш пошёл оттуда. Если партия сказала всем заниматься хоккеем, кто может, то народ занимается хоккеем. Это, конечно, шутка. Но смысл примерно такой.

– В Китае хоккей – дорогой вид спорта. В России в хоккей тоже не самый маленький порог вхождения, ввиду дороговизны той же экипировки.

– Я всю жизнь в хоккее. Что есть дороговизна экипировки? На авито закупить экипировку ребёнку и купить ему конёчки, которые даже новые стоят 3 тысячи. 10 тысяч – это прям очень много. Максимум, что надо поменять будет – это коньки, потому что ребёнок растёт. Форму меняют впоследствии. Заплатить за ребёнка 10 тысяч за год – я не считаю это колоссальным вложением. Было бы желание у родителей. Ребёнок будет ходить и заниматься. Естественно, если мы рассматриваем коррумпированных тренеров, у которых играет тот, кто платит, то да – тут я с вами согласен. Играть в хоккей в Китае намного сложнее и дороже, чем в России. И сама система ещё очень юна.

«В ЭМИРАТАХ ХОККЕЙ – ПРОСТО РАЗВЛЕЧЕНИЕ И НЕ БОЛЕЕ»

– Как вы оказались тренером в Эмиратах всего в 21 год?

– В Эмиратах очень сильно развит футбол и верблюды. Это национальный спорт. Хоккей был моден в своё время. Но он не сильно там развивается. Это на уровне спорта, где два человека в комнате запираются и бьют теннисными ракетками в стенку, а задача второго – отбить. Это элемент развлечения, которые могут позволить себе люди, которым это прикольно и нравится. Просто развлечение и не более. Никакой спортивной логики. Это и причина, почему я через год уехал оттуда. Я не видел там перспектив.

– А почему приехали?

– В тот момент я работал в Татарстане. Там администрации очень сильно поддерживают ледовые дворцы. Они условно в каждой деревне у них. Если предложить человеку, который работает в глубинке, нет ли у него желания поработать в Эмиратах, то ответ очевиден.

– Кто сделал предложение?

– Момент был примерно такой же, как я оказался здесь, в Железногорске. На тот момент у моей мамы, тренера по фигурному катанию, был контракт в Эмиратах. Благодаря ей и попал.

– Вы получили что-то от работы в Эмиратах?

– Только расширил кругозор. Как могут жить люди. У них же мусульманская страна. Как люди живут в религии, как живут по правилам.

– В заработке вы сильно выиграли?

– Когда я находился в Эмиратах, то у меня была перипетия – я занимался тренерством и параллельно играл в хоккей. Не бросал эту идею до конца. У меня был тренер - финн. Он мне предложил играть в финской лиге и зарабатывать 1000 евро. На тот момент это стоило 40 тыс. рублей. На тот момент зарабатывать 1000 евро в Европе – это не то, чего я хотел. Был финансовый элемент. Но был и элемент самокритики. Я прекрасно понимал, что я за хоккеист. Я не Саша Овечкин. Не так уж я хорош в хоккее, как игрок. Поскольку я начал тренировать, то чувствовал в себе силы и уверенность в том, насколько я хорош как тренер. Потом вернулся в Россию и начал работать в Уфе.

– По финансам работа за границей сильно выгоднее работы тренером в России?

– Всё относительно. Где-то есть свои минусы и плюсы. Где-то больше зарплата, но меньше вовлечённость людей в хоккей, как это было в Эмиратах.

– Во время работы за границей скучали по Родине?

– Конечно. Я патриот своей страны. Находясь в Железногорске я реально кайфую от того, что тренирую русских детей. Мне это нравится. Это нравится детям. Это нравится их родителям. Мне нравится работать с нашими детьми. Об этом естественно тоскуешь, находясь на чужбине. О друзьях, родственниках, о еде. Но тут приходится чем-то жертвовать.

«ЗА ПОСЛЕДНИЙ ГОД МЕНЯ ПЯТЬ РАЗ ОСТАНАВЛИВАЛА ПОЛИЦИЯ»

– До какого возраста вы видите себя хоккейным тренером?

– Преподавать хоккей – это то, что у меня хорошо получается. Это то, что мне нравится. Я безумно наслаждаюсь работой. Но я не исключаю того момента, что могу заниматься чем-то другим. Будучи тренером я занимался поставкой косметики из Китая. У меня был свой вендинговый аппарат. Мы с друзьями занялись производством. Естественно, я безумно обожаю хоккей. Но я раскрыт для всего нового.

– Как возникают подобные виды деятельности, когда работаешь тренером?

– Я не ищу способа заработать на хоккее будучи тренером, хотя получаю достойную зарплату в Китае. Я ищу именно способы, как мне заработать в других сферах. Идеи сами приходят в голову. Дальше идёт вопрос реализации. Я фанат своего дела, но мне интересно всё новое. Находясь в Китае я начал осваивать интернет в плане графики, монтажа. Пытаюсь быть максимально всесторонне развитым.

– Что у вас в ближайших планах из параллельной деятельности?

– Производство. Поставки из Китая. Ведение своего блога, не связанного с хоккеем и моей жизнью. Просто как хобби. Мне это нравится. Но сейчас моя задача – попасть в Китай. Пока получилось. Было потрачено очень много нервов, сил и средств. Пусть и средствами мне помогает организация вернуться. Но как только я попаду в Китай, начну работать и достойно зарабатывать на хоккее, то буду развиваться дальше. Но хоккей на первом месте.

– О чем планируете блог?

– Просто хочу создать ютуб-канал, где я могу снимать и делать обо всём. О чём угодно. Начиная о моём мнении о бизнесе и заканчивая новыми играми, которые вышли. О технике. О чём угодно. Я ещё не нашёл себя в этом и не определился конкретно. Да хоть фильмы обозревать, как BadComedian. Мне просто это интересно.

– Представляете свою дальнейшую жизнь за границей? Или есть желание вернуться в Россию?

– Я патриот своей страны, как сказал ранее. Но до смешного ситуации доходят. За всю жизнь меня никогда не останавливала полиция на улице. За последний год меня останавливали пять раз. Какие-то такие моменты, с которыми сталкиваешься и которые тебе не нравятся. Опять же, у меня мысли, может быть, остаться жить в Канаде. Там очень хорошо относятся к иммигрантам. Тем более, я вроде как хоккеист. Мне очень нравится Бали. Но это больше про отдых. Я не того плана человек, который будет просто лежать и кайфовать на месте. Может быть, если у меня всё будет хорошо и мой заработок не будет зависеть от России, быть может, я бы и рассмотрел Россию. Хотя, если честно, скорее нет, чем да.

– В каком момент вы поняли, что тренерство – это ваше?

– Когда я начал тренировать, моя первая кампания была в Татарстане, в Бавлах. Я начал тренировать детей и начал понимать, что у меня дети улучшают свои навыки. Также я смотрел на своих коллег. И уже на тот момент понимал, что они что-то делают не так, неправильно. Относился ко всему с критикой. В том числе и к себе. Понимал, что моё становление, как тренера, не зависит от физических данных. Оно зависит от того, насколько я анализирую, думаю, рассчитываю. У меня это получалось больше. Мои дети делали определённые успехи. Я это видел, чувствовал. Конечно, приятно, когда ты вкладываешься в детей и эти ростки, семена, которые ты, условно, посадил в огород, вырастают хорошо и красиво.

– Вы рано закончили игровую карьеру, но в 2008 году у вас получилось пробиться в «Толпар» – дубль «Салавата» – за счёт самостоятельных тренировок?

– Да, у меня получилось пробиться. Но де-юре меня там не было. Де-факто был. Я не был заявлен в команду, но тренироваться там мог. В тот момент это была моя мечта – оказаться в МХЛ. Она тогда только начиналась. Оказаться вот в этой атмосфере. На тот момент я не задумывался, стоит ли мне бросать хоккей. Я просто кайфовал, что на меня обращают внимание, дают тренироваться. Что я нахожусь в МХЛ. А это, на секунду, одна из самых топовых команд в России.

– «Салават» в том году и чемпионство выиграл. Это как-то повлияло на интерес к хоккею в городе, регионе?

– Если раньше человек, которые в юниорской или молодёжной сборной занимал первое место по миру – об этом никто не знал. Максимум во дворе. Любое более чем локальное мероприятие как раз в тот момент начало популяризироваться. Если это МХЛ, то это реклама, по телевизору показывают и так далее. Было прикольно, классно. Ты вроде и не профессионал, а кто-то приходит посмотреть твои матчи. Это очень подстёгивало и было здорово. И сейчас это так.

– В «Салавате» играет не так много воспитанников, как хотелось бы местным болельщикам. У вас, как у воспитанника, есть понимание, почему так?

– Это связанно с тем, о чём я говорил ранее. Это касается не хоккея, а всех сфер. В какой-то работе очень мало хороших специалистов. В любой сфере. Я не хочу ничего плохого говорить про «Салават Юлаев». Это про общее хоккейное. У нас со времён Советского Союза есть планы. Вот эти бумажечки, которые все заполняют. И, что самое смешное, 90 процентов бюджетных организаций, которые заполняют эти журнальчики, созданные ещё в Союзе и вот этой «Золотой шайбой», они созданы под старый хоккей. Что есть 45 минут тренировки. Из них 5 минут я должен провести какую-то теорию. 3 минуты должен провести на то, 3 минуты на это. В основном тренеры делают свой план, график и тренируют, как считают нужным. Естественно, используя нормы тренировки маленьких детей. Если ребёнку 6 лет, ему нельзя дать 8 тренировок в день.

Благодаря тому, что наш хоккей популяризирован, де-факто бесплатный, ну и потому, что он у нас очень давно, мы на мировой арене ещё как-то держится. Россия – большая страна. В основном у нас кто играет? Это либо дети, которые уехали куда-то в Канаду. Там поиграли и вернулись. Либо это какой-то абсолютный уникум. Талант. Который из 150 детей, пришедших в хоккейную школу, один просто изумруд. Его даже толком тренировать не надо. Он сам по себе изумруд. Условно. Но это не только касается России.

Хотя мне очень нравится система «Автомобилиста». Там есть очень хороший тренер Александр Антропов, на которого я подписан в инстаграме, за чьими новостями, тренировками и словами я слежу. Даже за тем, что он говорит детям. У меня есть свой рабочий инстаграм, где я смотрю на тренеров и детей по всему миру. Кто как тренирует и тренируется. Это человек, который очень мощно зашёл в хоккей. У него есть свой 2008 год. Ему дали полный карт-бланш, дети на постоянной основе. У них свой спортивный класс. Они всё время в ледовом дворце, постоянно занимаются. Они занимаются и йогой, и чем угодно. Кроме хоккея и остальные физические аспекты развивают. Талантов у нас много.