«Нет страха, что ракета прилетит в мой дом». Российский волейболист играет в воюющем Израиле

Интервью с Алексеем Кобилевым.

Алексей Кобилев в 2013 году в составе молодёжной сборной России стал чемпионом мира U21. В отличие от многих партнёров по той золотой команде, ему не удалось добраться до суперлиги. Предыдущие семь сезонов он провёл в «Академии» из высшей лиге А – фарм-клубе казанского «Зенита». В этом году 29-летний доигровщик решил попробовать свои силы за границей. 3 октября Алексей прилетел в Израиль, чтобы играть за «Маккаби» из Ашдода.

А 7 октября со страшной силой вспыхнул тлеющий годами палестино-израильский конфликт: группировка ХАМАС запустила по Израилю до пяти тысяч ракет, а на территорию страны проникли более двух тысяч боевиков. В ответ Израиль объявил военное положение и начал операцию «Железные мечи». В такой ситуации старт волейбольного чемпионата отложили, а легионеров отправили домой. Многие из них уже не вернулись обратно. А вот Кобилев сейчас снова в Израиле.

В интервью «БО Спорт» волейболист рассказал, почему не боится находиться всего в 40 км от сектора Газа, почему получает удовольствие от тренерской работы с любителями и как ему пришла идея продавать в интернете плюшевые мячи.

«В Израиле в каждой квартире есть комната безопасности»

– Алексей, как вы оказались в чемпионате Израиля?

– У меня уже несколько лет было желание поехать поиграть за границу. Летом решил – в этом году точно поеду! Написал друзьям и знакомым, у которых уже есть опыт выступления за рубежом, взял контакты агентов. Целенаправленно искал клуб. В конце концов, друг свёл с «Маккаби». Они искали доигровщика после травмы другого россиянина Сергея Жукова. В Ашдод я приехал в качестве экстренной замены. Именно поэтому не проходил с командой сборы. Прилетел 3 октября, успел потренироваться с командой два дня, а затем нам дали два выходных. После них вернуться к тренировкам уже не смогли – началась война.

– Как для вас прошло 7 октября?

– Я проснулся примерно в 6:40 утра от резких звуков. Спросонья сначала не понял, что происходит. Вышел на балкон и понял, что это сирена, предупреждающая об обстреле. Меня предупреждали, что такое возможно, поэтому я не паниковал. Пошёл в мамад. Это такая специальная комната безопасности, которая есть в каждой квартире. Она сделана из толстого бетона, на окнах стальные ставни, дверь тоже металлическая. Такое укрепление защищает от близкого разрыва, ударной волны, осколков ракет. В подвалах домов есть и более серьёзные бомбоубежища, но туда я не спускался.

Сирена с интервалами в 15–20 минут звучала около трёх часов. В это время подписался на русскоязычные телеграм-каналы и узнал, что происходит. В последующие дни сирена звучала по три-четыре раза в день. Если сирены нет, можно выходить из комнаты и заниматься своими делами. Например, выйти в магазин, спокойно купить там продукты. Несколько дней все сидели по домам, а затем клуб решил, что легионерам лучше вернуться на родину, понимая, что может начаться нечто более серьёзное.

– Контракты разорвали?

– Нет. Сказали, что контракты сохраняются и все смогут вернуться, когда всё успокоится и наладится. Несколько недель я побыл дома в Казани, а затем тренер «Маккаби» мне написал, готов ли я вернуться. Мне купили билеты, и я полетел обратно.

– Ваши одноклубники Вадим Сыропятов и Дмитрий Емельянов не решились возвращаться в Ашдод, который находится всего в 40 км от сектора Газа. Вы не боитесь?

– Каждый человек по-разному реагирует на одни и те же события. Разумеется, клуб или кто-то иной в такой ситуации не может осуждать парней за их решение. Это личный выбор каждого. Я не скажу, что мне было не страшно 7 октября, но я не паниковал. Для меня самого стала открытием такая спокойная реакция на происходящее. Может быть, я просто не видел прямой угрозы и каких-то последствий обстрелов. Ребята жили в другом месте, и у них в соседнем квартале упала ракета.

«Постоянно слышны хлопки – это одна ракета сбивает другую»

– Теперь ракеты не падают?

– Всё сбивается системой ПВО. Я много общался с местными ребятами, много материалов прочитал по теме. Сложилось мнение, что у Израиля очень сильная система ПВО, которая легко сбивает ракеты. Тем более с той стороны не самое лучшее вооружение. Кроме того, в телефонах у всех жителей Израиля есть специальное приложение. Когда запускается ракета, ПВО определяет траекторию и всем, кто находится в радиусе возможного удара, приходит оповещение. В эти моменты нужно быть в той самой комнате безопасности, которая есть в каждом здании – у них это продумано на этапе строительства. Группировка ХАМАС запускает кучу ракет и, конечно, один процент может упасть. Но у меня нет страха, что ракета прилетит в мой дом. Иначе я бы не смог здесь находиться. Но определенная тревога, безусловно, присутствует, потому что постоянно слышны хлопки – это одна ракета сбивает другую.

– Но 7 октября было много жертв, в том числе от ракетных ударов.

– Да, там был массивный удар и эффект неожиданности. Но самым страшным было проникновение на территорию Израиля боевиков. Они творили страшные вещи.

– Как изменилась жизнь в Ашдоде до и после войны?

– Мне сложно сравнивать, ведь в первый приезд я был всего несколько дней. Когда меня везли в аэропорт, улицы были пустыми – ни людей, ни машин. Чем-то напоминало времена карантина. Когда я вернулся, увидел, что жизнь кипит. Недавно местные жители праздновали Хануку. Нет такого, что люди живут в страхе. Все живут своей обычной жизнью. Я тоже успокоился, перестал читать новости. Сконцентрировался на волейболе, на тренировках. Есть уверенность, что ничего масштабного не произойдёт.

– Кажется, весь мир сначала сопереживал Израилю, но потом настроения начали меняться. Многие считают, что страна нанесла непропорциональный ответный удар, плюс начала наземное вторжение в сектор Газа.

– Это очень сложная тема. Я точно не тот человек, который может определить пропорциональность или непропорциональность. Но могу сказать, что Израиль был в ужасе от тех зверств, что учинили террористы. Пострадали тысячи мирных жителей, очень многих взяли в заложники. В то же время я видел кадры с жуткими разрушениями в Палестине. Там тоже тысячи жертв. Я не знаю, кто прав, а кто нет. Думаю, у каждой стороны своя правда и свои доводы. У меня же лишь боль и сочувствие тем невинным людям, которые пострадали от оружия.

– Израиль ведёт войну, но его спортсмены не отстранены от международных соревнований, в отличие от российских. Насколько это справедливо?

– Не знаю, но я считаю несправедливым отстранение наших спортсменов. Спорт должен быть вне политики, он наоборот может служить объединяющим фактором. Конечно, я смотрю на всё это со стороны спортсмена. Мне обидно за наших ребят, в том числе за волейболистов, которые пропустят Олимпиаду в Париже. Кто-то сейчас на пике, у кого-то больше уже не будет такого шанса.

«В Израиле уровень нашей вышки, но зарплата в два раза больше»

– 21 ноября начался чемпионат Израиля. Играете при зрителях?

– Да, никаких ограничений нет. Все команды играют в своих залах со зрителями. Знаю, что в женском чемпионате одна из команд не хотела приезжать в Ашдод, опасаясь за свою безопасность. Федерация пригрозила им техническим поражением, заявив, что город находится в зелёной зоне, и нет поводов для отказа. Во время матчей сирен ещё не было, но такое нельзя исключать. Все просто пойдут в убежище.

– Что скажете об уровне турнира?

– Самая сильная команда Израиля – «Маккаби» из Тель-Авива – была бы середнячком в нашей суперлиге, может чуть ниже. Там игроки сборной и несколько хороших легионеров. Дальше уже идёт уровень нашей высшей лиги А. Сейчас уровень турнира наверняка упадёт, поскольку многие легионеры уехали и не вернулись. В команде может быть три иностранца. Нам сейчас нужен связующий и доигровщик.

– В Израиле раньше видели доигровщика с ростом 212 см?

– Ха! Не знаю. Я ведь раньше был диагональным, но три последних сезона в Казани играл как доигровщик. Почувствовал определённую уверенность в приёме. Возможно, в этом помогла и регулярная игра в пляжный волейбол в межсезонье.

– У вас в команде есть израильские волейболисты Кевин Куликов и Александр Осокин. По-русски говорят?

– Да, общаемся по-русски. Это дети российских эмигрантов. Ещё наш тренер-статистик Йоси Кац говорит по-русски. Ашдод вообще считается русскоязычным городом. Здесь каждый второй-третий понимает язык. Если зайти в магазин и обратиться по-русски, с большой вероятностью тебе ответят. С остальными общаюсь на английском.

– Кого из российских игроков ещё встретили в Израиле?

– Денис Подколзин играет за «Маккаби» из Ход-ха-Шарона, Евгений Баннов в «Хапоэле» из Мате-Ашер. Они тоже выходцы из новосибирской системы.

– Вас ведь «Локомотив» сначала отдал в аренду в «Изумруд»?

– Да, но я там долго не продержался. Провёл сборы, один этап Кубка России и принял решение, что не останусь – не понравился клуб. Я был не готов работать по системе, когда ты либо ломаешься, либо выживаешь и становишься игроком. Думаю, я оказался психологически к этому не готов после тяжёлой травмы, перенесенной в 2013 году. У меня был компрессионный перелом ладьевидной кости. Я два года восстанавливался после него.

И тут советская система в Екатеринбурге, где из тебя выжимают все соки. Плюс тренеры сильно морально наседают. На самом деле схема рабочая, но я понял, что она не для меня. У меня вообще были мысли закончить с волейболом. Но приехал в Новосибирск и там мой тренер Андрей Александрович Петров успокоил, поддержал. Сказал, что поеду в Георгиевск, где уже были Роман Жось и Никита Аксютин из «Локомотива». Поехал к ребятам, а в следующем сезоне перешёл в Казань.

– Вас можно назвать легендой «Академии» – отыграли в команде семь сезонов подряд. Почему не получилось подняться в суперлигу?

– Возможно, не верил в свои силы так, как нужно было верить. Не рискнул, не решился перейти в другой клуб и искать счастья там. Потом уже привык к Казани, обосновался там, и не хотелось никуда уезжать. В этом году наконец-то решился мир посмотреть. Но и финансовый фактор, конечно, важную роль сыграл. В Израиле уровень такой же, а зарплата в два раза выше. Но при этом требования высокие, нужно постоянно выкладываться на сто процентов.

– Кажется, у вас всё-таки было несколько матчей в казанском «Зените».

– В 2017 году сыграл за команду на предварительном этапе Кубка России. Всегда привлекают молодых парней на сборы и первые матчи сезона, когда ещё не вернулись сборники. Увы, ярко проявить себя не получилось, и больше не приглашали.

«Самый большой спрос на плюшевые мячи – перед Новым годом всё раскупили»

– «Академия» – команда при Поволжском государственном университете физической культуры, спорта и туризма. Вы там отучились?

– Да, закончил бакалавриат и магистратуру.

– То есть, можете работать тренером?

– В последние три годы я уже совмещал профессиональный спорт с тренерской работой. В Казани есть частная школа волейбола Volley&You, которую организовал Толмаз Хасанов. И летом, и в течение сезона, когда было время, я там занимался с любителями – и с детьми, и с взрослыми. И получал от этого большое удовольствие.

Люди приходят на тренировки после работы и платят деньги за то, чтобы их погоняли. Они хотят учиться, горят волейболом. Это радует и восхищает. Особенно на фоне некоторых профи, которые получают деньги, но им что-то не нравится – ещё и заставлять надо тренироваться. Понятно, что детский тренер в спортивной школе – это совсем другая, более сложная работа. Там сумасшедшая ответственность и маленькие зарплаты. Это недооцененная профессия.

– Помимо тренировок любителей, вы ещё и продаёте одежду и аксессуары для фанатов волейбола. Как появилась идея?

– Это было ещё в Новосибирске восемь лет назад. Я у одного парня в машине увидел подушки в виде эмодзи. Подъехал к нему и спросил, может ли он сделать такие в стилистике волейбольного мяча. Он сказал, что может не только подушки, но и плюшевые мячи, похожие на настоящие. Так я вышел на фабрику игрушек и заказал первую партию. Потом я уехал в Георгиевск и Казань, забросив всё это дело. Но в прошлом году подумал, что пора возродить этот маленький бизнес. Сейчас реализуем товары через Wildberries. Это плюшевые мячи, футболки, носки и джибитсы – украшения для кроксов.

– Что пользуется самым большим спросом?

– Плюшевые мячи. Особенно сейчас, перед Новым годом. Последнюю партию разобрали, на следующей неделе ждём новую поставку.

– Видел, что вы теперь делаете мячи в цветах «Волара». Федерация ещё не попросила процент?

– (смеётся) Пока нет. Да и вообще все совпадения случайны. Это просто плюшевая игрушка сине-белого цвета в виде мяча.

– Моделью при продвижении футболок у вас выступал Михаил Лабинский из казанского «Зенита».

– Да, мы же вместе играли в «Академии». Попросил Мишу поучаствовать в нашей съёмке, он согласился. Он хороший парень. Рад, что у него всё хорошо складывается в главной команде.

– Уже получаете доход от бизнеса?

– Говорят, если бизнес за год не умер, значит, всё хорошо. Я как раз преодолел этот рубеж. Пока не вышел в прибыль, потому что особенность работы на маркетплейсах – постоянное увеличение оборота. Сейчас увеличиваем объемы товаров. В новом году будем стараться увеличить и ассортимент. Уже есть идеи для дизайна футболок и другого мерча. Хочется создать определенную волейбольную культуру, чтобы была возможность ежедневно носить одежду с атрибутами любимой игры. Чтобы она приносила яркие и положительные эмоции.

– Вы же с бывшим одноклубником Сергеем Костровым ещё продвигали одежду для высоких людей под брендом KAVL.

– Было такое. Пока эта история на паузе. Швейный бизнес намного сложнее. Там изначально нужен хороший капитал. Плюс нужно полностью погрузиться в дело, контролировать процесс производства, быть на месте. Пока такой возможности нет, но в будущем ещё обязательно вернёмся к этому проекту.

ДОСЬЕ«БО Спорт»
Алексей Кобилев
Амплуа: доигровщик
Дата рождения: 7 апреля 1994 года
Место рождения: станица Отрадная (Краснодарский край)
Рост: 212 см
Карьера: «Локомотив-2» (Новосибирск) – 2012–2015; «Изумруд» (Екатеринбург) – 2015/16; «Трансгаз Ставрополь» (Георгиевск) – 2015/16; «Академия» (Казань) – 2016–2023; «Маккаби» (Ашдод, Израиль) – с сезона 2023/24.
Достижения: чемпион мира среди молодёжных команд U21 (2013), бронзовый призёр молодёжной лиги (2013), обладатель Кубка молодёжной лиги (2012, 2013).