«Сёмин кричит, я не выдержал повернулся и послал его». Рахимов – о предсмертном состоянии, стажировке в Европе и карьере

Откровения главного тренера «Рубина».

Перед стартом зимних тренировочных сборов в Турции главный тренер «Рубина» Рашид Рахимов дал большое интервью ютуб-каналу «Коммент.Шоу». Он откровенно рассказал о этапах своей профессиональной карьеры тренера и проблемах, с которыми столкнулся этим летом после выхода «Рубина» в РПЛ.

«БИЗНЕС Online» приводит самые интересные моменты разговора.

«Я жёстко настаивал на приобретении Вуячича, Иву и Даку»

– В начале сезона ходили слухи, что вас вот-вот отправят в отставку. Насколько тяжело было? Правда ли, что давали какое-то время на исправление ситуации?

– От президента клуба ничего не слышал, но знаю, что было два–три человека, которые очень хотели этого. Но это раньше, будучи начинающим тренером, я мог обижаться в такой ситуации. Здесь ты понимаешь, что нужно просто делать свою работу, которую ты знаешь. Конечно, ты зависишь от многих моментов. Поэтому в том числе я просил приобрести игроков. Я понимал, что мы делаем движение вперёд, не стоим на месте, я вижу прогресс. Иногда я слышал от людей, которые вообще не разбираются в футболе, такие фразы: «Наши латерали располагаются неправильно, очень высоко». Но я не вижу смысла дискутировать на эту тему, если человек даже не может назвать три основных ориентира в игре. Какие ориентиры? На мяч, на партнёра и на соперника. 

– Ситуация была непростая, но этот вброс имел почву под собой. И ещё ходили слухи, что, руководители, выполнив задачу по возвращению команды в премьер-лигу, дальше дожидаются момента.

– Это неправда. После выполнения задачи мой контракт автоматом продлился ещё на один сезон. На первом же заседании правления клуба я озвучил позицию, что нужно делать. Все с этим согласились. Отдам должное президенту клуба Марату Адиповичу Сафиуллину, он всегда на связи и всё понимает. Президент клуба – это большая ответственность, значит, эту ответственность должен взять на себя и я.

– У вас были непростые отношения со спортивным директором Эдуардом Сафоновым.

– У меня были нормальные отношения.

– Возможно, у него к вам были вопросы, и из-за этого ситуация внутри клуба отражалась на трансферах, которые долго не осуществлялись, на вбросах. Как тренеру работать в такой ситуации? Ты ждёшь помощи от спортивного директора, а её нет.

– Для меня, как для тренера, важно другое. Если мы сделали шаг вперед, мы не должны останавливаться, мы должны двигаться дальше. Я знаю, как это делать. Если это хочет делать кто-то другой, пожалуйста, берите на себя ответственность и отвечайте за это.

– Вада, Чумич и другие – это ваши трансферы?

– Это все уже наши. Это всё оговорено с президентом клуба, спортивным директором. До этого я жестко настаивал на приобретении Вуячича, Даку, Иву и руководители меня поддержали. Но мы понимали, что мало, что нам не хватает скамейки, вариативности.

«Ты поправляешь ошибки, а Виталий может не реагировать»

– Найти работу тренеру в России не так просто, есть серьезное влияние агентов и личных отношений? Работа экспертом на ТВ приближает тренера к тому, чтобы получить работу в премьер-лиге?

– Я считаю, что нет. Но многие руководители клубов смотрят ТВ, делают свои выводы. Но мне уже это не нужно было держать в голове. Молодому тренеру да. Для меня важно личное общение, чтобы составить мнение о человеке.

– У вас в «Уфе» не очень получилось.

– Меня туда взяли не потому что я на ТВ работал, а потому что меня знали руководители клуба. Меня попросили помочь, два дня я принимал решение, идти или нет. Я людей знаю очень давно и я пошел на это.

– Давайте разберем стереотипы о вас. Первый – вы очень жестко общаетесь с футболистами. Это правда?

– Я всегда делю моменты на человеческие и рабочие. В работе есть определенная линия, которую я веду. Я анализирую, понимаю, что могут футболисты и что для них лучше. Ты работаешь над этим многие часы, а затем требуешь выполнения. Есть жесткие требования – выполнять. Но человеческие отношения остаются. У каждого есть своя жизнь, семья, и это нужно уважать. Важно, чтобы здесь вы были на одной ступени. Но что касается работы, то есть требования. Я жесткий, когда требования не выполняются.

– Экс-капитан «Амкара» Алексей Попов сказал, что Рахимов не любит людей, как и Черчесов, если человек плохой, то он не станет топ-тренером. Есть другие цитаты.

– Всегда в коллективе из 30 человек есть 3-5 человек, которые будут недовольны. Это нормально. Есть амбиции, есть желание играть, но не играешь, есть высокая самооценка, но ты не вписываешься в игру. И ты должен жертвовать командой, и ставить этого игрока, или же прямо говорить, что он не выигрывает конкуренцию. А это жестко, ведь у него другое мнение. Я не собираюсь гадать, почему человек так сказал. Мне часто говорят: «Давай что-нибудь ответим». Но я давно пришел к тому, что зачем мне это.

– В какой момент вы пришли к этому?

– После второго ухода из «Амкара». Придя в Грозный, я решил сконцентрироваться на работе. Я говорю то же самое команде, я их также направляю.

– Если Лисакович вам ответит за самолёт, вы не будете отвечать?

– Нет. Я просто порекомендую взять билет на другой самолет. С Виталиком я точно также разговаривал. В последний раз я прямо сказал ему: «С твоими качествами можно играть в любой лиге, с твоим мышлением и головой – нет, не можем мы подчинить интересы команды твоим». Это невозможно. 

– А в чем у вас несовпадения?

– Те самые требования. Он может продолжать делать так, как он хочет. Ты поправляешь ошибки, а он может не реагировать.

– Были еще в карьере подобные футболисты?

– Много. Я вспоминаю свой первый опыт в «Адмира-Ваккер» и приход Владимира Юговича. Двукратный обладатель Лиги чемпионов сел у меня в запас. Был матч, в котором предполагалось много борьбы, а во втором тайме нужно придержать мяч и отдать последний пас. Ты держишь в голове – загнать соперника постоянными единоборствами, они подустанут, он выйдет и сможет решить. Но как ему сказать об этом? Я вызываю и говорю: «Ты не выйдешь с первых минут». И жду реакцию. Ответ поразил: «Ты – босс, ты решаешь, сделаю, что скажешь». А когда он только приходил, для меня было удивительно, что он приходит в наш клуб. Его бы и «Рапид» взял тогда. В итоге он вышел во втором тайме, вся игра через него, и мы выиграли – 3:1.  

– А обратные примеры?

– Всё зависит от того, насколько этот интеллект у футболиста работает. Роланд Линц у меня в «Адмира-Ваккер» играл, играл у меня постоянно. А потом в одном из интервью проявил неуважение к партнерам, сказав, что там играть больше некому, кроме него. И на тренировке уже совсем другое отношение к нему со стороны партнеров. На следующую игру я вычеркиваю его из состава, он обижается. Потом в игре с «Зальцбургом» выходит на замену при 1:1 и забивает три гола. И каждый раз бежит ко мне и показывает свой номер. После матча я с ним обстоятельно поговорил, объяснил, что он не забил бы три без своих партнеров, он всё понял. В итоге в том сезоне он забил 15 голов.

Ссора с Сёминым, инновации в «Амкаре» и уход из «Локомотива»

– У вас была история с Юрием Сёминым в отеле. Расскажите.

– Палыч – это человек, который дал мне шанс в «Памире». При нем я стал постоянно играть, он меня очень любил. Я играл как раз на той бровке, где тренерская скамейка, туда-сюда бегаю, Палыч весь тайм кричит: «Рахимов, вперед, Рахимов, назад», но мяч мне не дают, потому что молодой. На 42-й минуте я еле дышу, остановился возле бровки, Палыч снова кричит, я не выдержал повернулся и послал его. Его реакция была феноменальная: он просто отвернулся и сел на скамейку, а в перерыве, когда я уже был уверен, что меня заменят, он дал втык другим игрокам за то, что не давали мне мяч. Это было мудро. Были и недопонимания с ним. Когда я уже был не мальчиком, у нас с ним был серьезный разговор на сборах. Весь сбор он на меня не обращал внимания, а потом на общем собрании объявил, что для меня места не найдется. Потом поговорили. Вот эти все жизненные ситуации я проецирую и на свою работу сейчас.

– Вы после приезда из Австрии привнесли в российский футбол много новшеств. Едва ли не первыми с «Амкаром» стали бегать с датчиками, брать анализ крови из уха, холодные ванны и так далее. Футболисты рассказывали, что это просто новый уровень какой-то.

– Все удивлялись утренним тренировкам со штангой. В день игры утром мы выходили, разминались в квадрате, короткий старт и прыжки со штангой. Это взрывная работа, тонус для мышц. Все удивлялись этому. С холодной ванной было тяжелее, потому что наоборот принято ходить в сауну. По анализу крови определяли уровень загруженности организма, кому нагрузку убрать, кому прибавить. Это я перенял в Австрии.

– Вы не очень хорошо уходили из «Локомотива». 

– Да, было такое. Пытался договориться спокойно, не выносить в прессу. Если бы я вынес все бумаги, которые мне дали, то это было бы унизительно для клуба. Мы договорились о расторжении контракта с Наумовым. Но пытались свои условия диктовать. Были пункты, по которым они были обязаны.. Но предлагал убрать некоторые, чтобы правильнее было. Но мне сказал приходить с 9 до 18:00 сидеть на базе. Всегда надо понимать, что рано или поздно это случится. Что бы ты не делал, либо уйдешь сам, либо тебя «уйдут».

– Вы один из немногих российских тренеров, кто получил лицензию за границей. Защитили там дипломную работу. Насколько обучение там отличается от обучения здесь?

– Я не обучался здесь, поэтому сравнение сделать сложно. Но там я понял, что если я всё это не пройду, то какие-то вещи не буду знать. Когда тренер по физподготовке мне говорит, что нужно сделать это и это, то я понимаю, для чего. И даже могу где-то подискутировать.

– То есть в Европе больше внимания к деталям и больше преподают базу?

– Конечно.

– Как вы настолько хорошо выучили язык, чтобы сдавать экзамены по узким специальностям?

– Это была ещё одна трудность на обучении. Когда я начинал слушать, я понимал две-три фразы, хотя бытовой язык знал хорошо. Ты берешь книгу, и читаешь ее.

– Сколько у вас сейчас языков?

– Какой бы язык ты ни изучал, он у тебя всё равно не будет родным. Но говорить могу на пяти-шести языках. Еще некоторые, например, итальянский, могу понимать, хотя говорить бегло уже не могу.

«За год мы провели 276 тренировок и ни одна не повторилась»

– Вы были на стажировках в клубах Европы. Что вас впечатляло?

 – В «Севилье» у Марселино между матчами было много тактики. Восемь дней подряд тактика. Меня это удивило, и я спросил его, не устают ли игроки от этого, потому что у нас даже три дня тактики считается достаточно. Он сказал, что это работа игроков, всё нормально. Я отношу это к футбольной ментальности, у нас она другая. У нас эта проблема идет из юношеского футбола. Молодой игрок, приходя в основу, не должен тратить время на то, чтобы усвоить какие-то базовые вещи.  

– После стажировки у Сарри вы удивлялись, как он много курит.

– Даже во время тренировки. Выходит за поле с сигаретой и курит. Ещё пил кофе прямо на поле перед тренировкой. У них сборы были в Димаро, это далеко от Неаполя, но на каждой тренировке три тысячи зрителей – утром и вечером. Они как будто на работу шли.

– Это не отвлекает?

– Когда они на поле работают, там шума нет, тишина, люди смотрят. Перед тренировкой – да, шумят.

– Как организовать себе стажировку у Сарри, у Марселино?

– Был человек, который нам помогал делать сбор в Италии, тогда «Ахмат» играл с «Ромой», «Болоньей», «Кальяри». Он очень помог. За отель, переезд я платил сам. Примерно та же история с «Севильей» и «Лацио».

– Многие руководители, тот же Галицкий, не разрешают своим тренерам это делать.

– Я не еду копировать. Ты общаешься с тренером, как он себя ведет, как корректирует ошибки. Я смотрел сборы Нагельсманна и много нового там увидел – большой телевизор, который выдвигается, и сразу на поле разбирается тактика. В беседах с ними важно понимать их философию. Плюс ты общаешься с помощниками, с медицинским штабом. Как главный тренер ты должен видеть и понимать эти процессы. В «Лацио» я общался со спортивным директором Игли Таре. Кстати, по Даку, я в том числе с ним разговаривал. Тренером у них был Индзаги. Я был на базе, тоже наблюдал за всеми процессами изнутри. При мне там игрок получил травму, ожидали, что будет срок восстановления 4 недели, но он вышел в общей группе уже через две с половиной, просто медштаб его контролировал и следил за нагрузками.

– Пример, когда вы что-то заимствовали?

– В «Амкаре» Дуймович как-то говорил, что за год мы провели 276 тренировок и ни одна не повторилась. Но направленность сохранялась.

– Вы не из головы это придумывали?

– Многие упражнения я сам придумываю. Есть упражнение, в котором есть все элементы футбола. Одна на контроль мяча с завершением и набором передач, вспомогательными зонами. Это квадрат и двое ворот в 17-18 метрах. Команда должна набрать 8 передач минимум и дать ориентир на завершение вертикальной передачей. На завершение максимум три касания. В этом упражнении контроль мяча, умение сыграть на ограниченном пространстве, переключение и давление. Ты должен мяч в середину дать.

– Самый быстро думающий игрок, который у вас был?

– Самый быстро обучаемый – Кузяев. В нем сразу подкупило то, что ему не надо два раза говорить. Он сразу схватывал. Он играл справа, слева, в опорной, под нападающим – во всех позициях. Им очень большие клубы интересовались, были предложения от клубов Бундеслиги.

«Шутим с Вадой: «Ты для чего сюда пришёл?»

– Вы сейчас на 7-м месте в турнирной таблице и ЦСКА опережаете.

– Ни о чем не говорит. Когда был старт сезона, то были разговоры, что не надо менять 70 процентов состава, было исследование. Но ты можешь купить 20 человек и ничего не добиться, а можешь на позиции точечно, чтобы усилить состав и ты нуждался в переменах. Почему в первых турах мы не могли привыкнуть к этим скоростям? Нет качеств этих. Мы играли вроде организованно, но пропускали мяч, потом второй и сыпались. Как со «Спартаком».

Аналитика о том, что нельзя менять состав – это не практика. Возьмите немецкую лигу: там команды выходят и никого не берут зачастую, а потом опять вылетают. Был «Дармштадт», «Фортуна» и не могли сохраниться. Мы видели, что нам нужно было многое поменять. Мы же не просто говорим о том, чтобы набрать количество людей. Хотя от нас перед сезоном 18-19 человек ушло. И пришли те игроки, которые усилили. Но скамейки длинной всё равно нет, которая будет держать уровень тренировочного процесса, которая заставит меня усложнить этот процесс тренировок. Я же понимаю, что не всё получается. Нельзя стоять на месте.

– Вада добавил. Радимов рассказывал, что он ленивый. Но в последнем матче «Рубина» с «Балтикой» он везде отработал. Что такого сказали ему?

– Мы с ним разговариваем часто и шутим, я с ним могу пожестче поговорить. И эта в шутку: «Для чего ты сюда пришел? Давай!». А он: «Тренер, я столько бегаю, сколько никогда не бегал!». Я ему: «Видишь, сколько ты всего пропустил! Надо набирать!»

– У вас же четыре дочки! Бьетесь за мальчика?

– Нет уже, потерял свои бойцовские качества!

– Хочется пожелать вам здоровья! Ведь у вас была неприятная ситуация... Вы выглядели тяжело.

– Да, это было в «Ахмате» на сборах в Австрии. Ситуация была очень тяжелая. Они не знали, что будет. Врачи найти ничего найти не могли, в крови не было. Получилось так, что всё в лимфы пошло. Я даже ходить не мог, меня одевали просто...

На тренировку на последний сбор в Италии меня просто одевали, давали таблетки, я с трудом выходил. Потом я доехал до Вены к доктору, взяли кровь. Потому они прибежали и устроили консилиум, потому что с-реактивный белок у меня был превышен на 200 процентов. Состояние было такое, что я ничего не понимал. Я доктору просто говорил: «Усыпи меня, сделай укол и всё». Я уже ничего не мог. Эта боль невероятная. У меня шесть месяцев была температура. Потом мне стали давать кортизон, я стал отекать.

– К чему это могло привести?

– Это могло быть «До свидания». Потом я второй раз лёг в больницу, был долгое время на таблетках. На следующий год у меня анализ показал 70 процентов превышение. И доктор сказал,что всё пошло на улучшение, поздравил: «Ситуация была такая, что могло быть всё плохо».

– Как семья реагировала?

– Поддерживали, переживали. Я лежал в Европе, в больнице, они целыми днями лежали рядом со мной.