«Я доказал, что и невысокие хоккеисты могут играть». Большой разговор с Егором Сучковым

Воспитанник «Салавата» рассказал о своём пути.

Лишь малая часть воспитанников, заходивших в основу «Салавата Юлаева» три-четыре года назад, сейчас осталась в команде. Один из таких – Егор Сучков. 23-летний форвард сходу выделялся своими малыми габаритами, но юркостью, большим талантом и техникой. По уровню навыков Егор точно может играть в топ-6. Однако для полноценного успеха пока не хватает самого важного – стабильности и результативности.

Новый сезон для Сучкова, во многом, решающий – он должен выходить на новый уровень, с чем хоккеист сам согласился в интервью корреспонденту «БИЗНЕС Online». О новом «Салавате», влиянии Козлова и Хо-Сэнга, подстраивании под легионеров, челябинском хоккее и прыжке с парашютом – в нашем разговоре.

«Хочу привить себе инстинкт хищника»  

– Егор, как ощущения от старта сезона?

– Притираемся к тому, что говорит тренер, и стараемся выполнять. Пока, понятно, не все получается. Также притираются новенькие, легионеры. Да, наверное, от них ждут большего, но я думаю, с их потенциалом они ещё всё в сезоне покажут. Это адаптация некая. В любом случае, они здесь первый раз, им пока непросто.

Что касается меня, я всё так же стараюсь действовать в своем стиле. Хотелось бы добавить результативности, быть более агрессивным, потому что у меня это явная проблема. Хочу привить к себе, так сказать, инстинкт хищника, чтобы я был нацелен на воротах. По предсезонным турнирам показалось, что я не особо агрессивен.  

– То есть, своей игрой вы пока недовольны?

– Честно, пока не то, что ожидал. Если будут давать шансы, то буду исправляться, стараться. Важно забивать всё-таки.

– Изменилось ли что-то за лето в команде, кроме состава? В плане атмосферы, целей, настроения. Из-за второго подряд раннего вылета, может, система тренировок как-то поменялась?

– Многое не поменялось. Единственное, зона обороны чуть-чуть поменялась, но вообще незначительно. Я думаю, что не стоит смотреть сейчас. На самом деле, в прошлом сезоне мы классно играли. У нас была убойная команда – взять и легионеров, и молодых, у нас опытная защита была, вратарь Самонов. Что еще нужно было? Понятно в плей-офф уже было по-другому, но я считаю, что мы весь сезон ровно шли.  

– С новичками-легионерами пока тяжеловато сыгрываться?

– Мне вообще кажется, что Ремпал чем-то похож на меня. Он такой же быстрый, резкий. Правда, у него бросок классный, не как у меня. Тодд вообще не суетится, такой спокойный игрок, классный бросок. Думаю, им нужно время, и они покажут ещё свой уровень. Ремпал играл в НХЛ, у него там классные голы, он круто двигался, я смотрел. Всё впереди. Мало времени прошло для них, но ребята действительно сильные.  

– А языковой барьер на льду, в раздевалке насколько решает?

– Какие-то банальные фразы все равно мы знаем на английском. Насколько это возможно, так и разговариваем. А так у нас всегда близко Саня Хмелевский, и он работает как переводчик. В целом, не вижу проблем. Они позитивные ребята.

«Нужно развивать то, что лучше всего получается»  

– На чём летом сами акцентировались в плане подготовки, как дополнительно занимались?

– Каждый год у себя дома занимаюсь, стараюсь развивать свои лучшие качества – маневренность, сила ног, скорость. Считаю, мне нужно развивать то, что у меня лучше всего получается, а всё остальное уже дополнять.

– А остальное – это что?

– Старался, конечно же, над выносливостью работать, это тоже для нас очень важно. В игре всегда много коротких отрезков – старт, стоп, смены по 40-45 секунд. А так больше, конечно, в зале занимался. Всё как у всех. Базовые упражнения на руки и манёвренность, которые мне понадобятся в игре.  

– Как прошли тесты предсезонные. На каком вы месте?

– У нас нет списка, кто первый, кто последний. Просто кто как сдал. Я даже не знаю, честно, как половина ребят сдала. По себе думаю, что я где-то в первой половине. Самым тяжёлым был аэробайк, наверное, уже все видели – Гриша Панин выкладывал. Это действительно самый сложный тест в моей карьере. Там было всё – нужни были и выносливость, сила рук и ног. Он показывает всё, вплоть до твоего характера. Если ты на пять секунд сдался, то есть шанс, что ты не сдашь. В конце вообще отдаешь всё, что есть. Я после этого теста минут 30 отходил.

– Правда, что в «Салавате» могут серьезно наказать за плохие тесты и летнюю подготовку? Ходили слухи, что Алалыкин не играет именно из-за этого.

– Я не знаю, у кого такие слухи. Я с Данилом вообще в суперклассных отношениях. Не думаю, что тесты как-то влияют на игру. Знаю, что у него сейчас небольшие травмы и только из-за этого он не играет. Думаю, что в первом и во втором звене он будет способен играть, несмотря на эти тесты. Его и будут ставить, я считаю. Просто нужно залечить эти травмы.

«К себе настолько критичен, что не могу сказать, что доволен сезоном»  

­– Прошлый сезон был первым полноценным для вас в КХЛ, уже без отправок в ВХЛ и МХЛ. Как сами его провели и чему лично научились?

– Не могу сказать, что доволен, как провел сезон. Был период, когда все классно получалось. Потом, под конец, я вообще 16 матчей провёл без очков, был очень недоволен. Но старался делать черновую работу, всё что мог для команды. После первых пяти матчей без очков я уже напрягаться начал. Потом прошло 10 матчей, и я уже себе говорил, что надо отпустить ситуацию. Вроде, блин, столько моментов, а ничего не «прилипает». Поэтому и говорю, что у меня есть проблема с реализацией.

Мне доверяли второе звено, постоянно там играл. Я чувствовал эту ответственность, что должен созидать и забивать, выигрывать матчи. Никаких отговорок у меня не было. Первый, не первый сезон, выкладывался на сто процентов, как мог. У меня каждый матч, как плей-офф был. В плей-офф уже после травмы в первом матче тяжело было, но это тоже не оправдание.

– Что это была за травма?

– В игре со СКА Педан мне в спину приехал. Я даже с «Локомотивом» следующий матч попытался сыграть, но это была глупая и грубая ошибка. Потом съездил на снимок, и у меня было сломано ребро. Я почти месяц пропустил.

– Травма ведь была в конце регулярного. Как раз у вас по ходу сезона с Шаровым и Шмелевым образовалась интересная связка, было второе сильное звено, но в плей-офф было уже не то...

– Действительно, что-то не то было. Мы не играли так, как в регулярке. Видимо, на нас сказалось давление плей-офф, и мы перестроились на другой хоккей. Делали не то, что раньше.

­– «Салават» при Викторе Козлове в первый сезон был оборонительным, а во втором стал больше бежать и атаковать. Какой будет хоккей сейчас?

– В том сезоне, да, был больше атакующий хоккей. В плей-офф нам не хватило, наверное, баланса между обороной и атакой. Поэтому сейчас будет больше акцента на обороне. Но нам всё равно не связывают руки: мы можем импровизировать в атаке, как хотим.

– Какие вы лично цели на сезон ставите – набрать больше очков?

– Хотелось бы превзойти предыдущий сезон. Я не скажу, что много там набрал (15 (1+14) очков в 54 матчах – прим. ред.) Поэтому эту планку мне точно нужно превзойти, тем более у меня последний год контракта. Я для себя высокую планку ставлю. Конечно, в первую очередь, важны командные результаты, но личные цели никогда в сторону не бросал. Это тоже очень важно.

– При этом вы говорить, что хотели бы больше именно забивать. Почему не ассистировать, как те же Гусев, Ткачёв – наши суперзвёзды?

– Конечно, в целом разницы нет. Если это будут передачи и их будет много, то пусть. Просто хочется, если у тебя есть момент – и ты реализовываешь его. А не так, что по пять-шесть моментов, а я забиваю один гол. Когда ты упускаешь свои шансы, уходит уверенность.

«Никогда не стараюсь осторожничать, даже если предсезонка»

  – Вы пару лет назад говорили, что главная проблема у вас в голове и нужно быть готовым к КХЛ психологически. Cейчас с этим всё в порядке?

– Сейчас уже лучше, но я всё равно над этим работаю, потому что психологический момент не всегда так легко дается. Но уже все равно стал повзрослее и понимаю, как действовать. Я не всегда буду молодым и за что-то переживать. Каждый день над этим работаю, после удачных и неудачных матчей – как себя вести, как относиться к тому же незабитому моменту.  

– А с «физикой», ощущением себя на льду сейчас всё в порядке?

– С каждым матчем всё лучше и лучше. Всё равно, когда на предсезонке, это одно дело, а в официальных матчах другая интенсивность. Это всё больше приходит через игры. Думаю, что к первому матчу регулярки буду на сто процентов готов. И в целом сейчас уже себя хорошо чувствую.  

– В прошлом сезоне вы на несколько недель выбыли после силового Педана. Что тогда было, с вашей точки зрения? Или там вообще любой бы отъехал? Даже гендиректор «Салавата» критиковал тот эпизод.

– Там была огромная разница в габаритах. Плюс я был спиной к нему. Вряд ли он хотел мне нанести травму, но он точно видел, кто перед ним находится. Если он принял такое решение и ему за это дали две минуты, значит, это было неправильно в любом случае. Судьи же тоже всё видели. А был бы кто-то другой на этом месте, не знаю, была бы травма или нет. В любом случае, это нарушение и так действовать нельзя.

– Правда, что именно СКА особенно жёстко играет? Вспоминается и неприятная история с Джошем Хо-Сэнгом два года назад.

– Они достаточно неуступчивая команда. Не любят играть в обороне, хотят всегда в атаке. Жесткая, крепкая команда с большими очень габаритными защитниками. Те же Фальковский, Никишин очень сильные ребята, поэтому всегда надо быть начеку. Не сказать, что они грубо или грязно играют, но физически сильные ребята.  

– Шумиху в конце предсезонки навёл момент в игре «Металлурга» с «Нефтехимиком». Видели ли его и был ли чистым силовой на Вовченко?

– Мы за ужином сидели с ребятами, общались по поводу этого момента – у всех разные мысли. Честно, не увидел жуткой грязи от защитника. Как будто Вовченко опустил голову и полез в центр. Не сказать, что защитник летел его убивать. Да, он попал жёстко, но я не увидел удара в голову. Сложный момент, но судьи тоже посмотрели и сказали, что удаления нет. Понятно, что в «Металлурге» ребята наверняка это восприняли как 5+20. Возможно, мы бы также говорили на их месте. Конечно, не хотелось бы оказаться на месте Вовченко. Ему только здоровья, в первую очередь.

– Всё же на предсезонке нужно играть осторожнее? Но просто как это регулировать?

– По себе скажу, что я никогда не стараюсь осторожничать, даже если это предсезонка. Я молодой игрок и мне в первую очередь нужно доказывать свое место в составе. Я вообще не думаю, что получу травму и лучше не поеду в угол или на пятак. Я готовлюсь к играм на сто процентов. Так как я маленький, мне нельзя расслабляться даже на минуту, иначе будет травма.

– Вам на предсезонке сломали зуб. Первый раз такое?

– Нет, я уже свой передний ряд меняю, наверное, раз в четвертый. Я какое-то время играл с капой, потом почему-то бросил это дело. Ну да, прилетает неприятно, но ничего с этим не поделать.  

– Сразу зуб починили? Не было желания себя Овечкиным почувствовать?

– Мне говорили, что можно потерпеть. Но там же недолго – на следующий день в стоматологию пришёл, мне за два часа его просто  нарастили. Мне просто не совсем нравилось, как это выглядит, когда у меня половины зуба нет. Кому как, но я лучше сделаю.  

– Все расходы клуб оплачивает?

– Да. Даже не знаю, сколько это стоит. Это же как травма на месте работы – такое правило у всех в лиге. Клубу огромное спасибо.

«Хо-Сэнг мне очень много подсказывал»  

– До этого мы уже вспомнили о Хо-Сэнге. Когда он был в команде, вы с ним часто на льду отдельно оставались, он что-то подсказывал, объяснял. Чему он вас научил?

– Он на самом деле очень интересный игрок. Жаль, что у него так всё получилось. Он пытался со мной психологические моменты прорабатывать, когда я где-то не верил в себя. Он много говорил, что я должен быть хищником и всегда думать позитивно. Не забил, значит, сделай всё, чтобы забить в следующем. Он мне объяснял, как можно быстрее доехать до ворот, под каким углом и многие другие тонкости – как контролировать шайбу, когда разворачиваюсь на улитке.

– После его ухода общались с ним?

– Этим летом один раз списались. Я спросил, как у него дела, как рука, поздравил с выигранным трофеем. Ничего такого. Пожелали успехов в своих сезонах и все. Дружеская переписка.  

– Слушали его рэп-альбом?

– Честно, один трек может какой-то зацепил, но мельком. Там всё на на английском, тяжело как-то оценить. Но как будто ему это идет.  

– Алексей Пустозеров говорил: «Я считаю, что у нас тоже много ребят, которые могут играть так, если им так же сильно доверять и разрешать играть в свою игру. Лично моё мнение, что здесь много идёт от психологии и того, насколько тебе расширяют границы возможного». Согласен с ним? Чувствуете, что в «Салавате» дают это?

– В любом случае нельзя отходить от тактики, если мы хотим что-то выиграть. Это командное действие. Понятно, если это говорить чисто о зоне атаки, то есть у нас нет такого, что ты тут стой, ты едь туда. Это давалось всем. Понятно, что Хо-Сэнг не исключение – что хотел, то творил. У нас это всё тоже было. Что касается раскатов, то это должно быть командное действие. Хо-Сэнг брал шайбу и один всех пробегал. Если у него это получается, и он не ошибается, то почему нет? Всё, что мне дают – всё мое. Никто руки не завязывает, поэтому меня и так все устраивает.

«Приятно, что в меня не верили, а я смог»  

– Если возвращаться к физическим кондициям, то в предыдущих интервью вас частенько спрашивали о небольшом росте для хоккеиста. Это раздражало?

– Я уже, на самом деле, так привык к этому. Мне даже в детстве говорили, что я маленький и мало шансов куда-то залезть. Я всем доказал, что и такие игроки могут играть. И я считаю, что полезен для команды. Той же скоростью я добавляю звену свою энергию. Тот же большой игрок не сможет сделать то, что я. Мне приятно, что в меня не верили, а я смог.  

– Был ли у вас любимый игрок, ролевая модель? Например, Ремпал рассказывал, что у него таким был Мартен Сен-Луи, тоже небольшого роста.

– Когда я был маленький, мне очень нравился Павел Дацюк. Очень много смотрел его клипов, все его нарезки, чуть ли не каждый день перед сном. Очень пытался копировать его. Просил, чтобы мне отец покупал такую же клюшку, как у него, шлем, краги. Потом, когда подрос, стал смотреть на Артемия Панарина. Понятно, что он побольше меня, но как классно играет и двигается. Когда он был молодым, помню их связку с Шипачевым и Дадоновым. Было такое наслаждение от их игры.  

– Если ещё говорить о габаритах, помните, как два назад после «зелёного дерби» Артем Лукоянов шутил про «60-килограммовых игроков «Салавата». Как это воспринимали?

– Просто поржали с ребятами. Вообще никак это не восприняли. Чем он лучше? Мы задаемся этим вопросом. Какая разница, кто сколько весит?

– Тогда Панин после игры показал на вас и сказал: «Молодые делают такой объём работы, что Лукоянову и не снилось. У них нет пока того мастерства и опыта. Но за счёт работоспособности столько делают, что Артём бы позавидовал, если бы был на нашей тренировке». Приятно было?

– Да, конечно. В целом, он всё по фактам сказал. Это так и есть, я считаю.

«Пусть под тебя подстраиваются»  

– Саша Хмелевский недавно говорил: «Егор делает много пространства на льду, выигрывает много борьбы, с ним легко принимать решения». Вы сами каким игроком себя видите?

– Думаю, он все правильно сказал. Своими действиями я должен дать больше пространства своим партнерам, чтобы им было проще. Мне не западло делать грязную работу, мы все равно участвуем всегда звеном. Приятно, что Саня выделил, я ему уже тоже это говорил.  

– За счёт чего это пространство создается?

– За счёт катания, маневренности из углов. Если я соберу на себе двоих, значит где-то один свободный.  

­– Вам самому что больше в хоккее нравится – передачи, голы, тот же дриблинг и финты, которые потом по соцсетям расходятся?

– Мне нравится комбинационный хоккей, когда много красивых передач и классное завершение. Хоккейное ай-кью, кто как видит площадку. На тех же Ткачёва, Гусева приятно смотреть. Особенно в большинстве, как они чувствуют дистанцию. Очень круто и приятно наблюдать себя в таком хоккее. Какой-нибудь силовой хоккей мне ведь подойдет. Ту же дистанцию я должен чувствовать.  

– Тем не менее, часто выделяется именно ваш дриблинг. Вы его как-то особенно тренировали?

– В детстве меня отец возил в Челябинск, как на подкатку на земле. Я часто занимался руками, да и вообще во дворе постоянно с клюшкой. Зимой вообще до ночи катаешься, мне нравилось обводить. Вообще был прям суперфанатиком в этом плане. Летом занимался с флорбольными клюшками. Также дома шарики, мячики – со всем дружил.  

– В новом сезоне вы должны стабильнее играть в топ-6 наравне с номинальными лидерами. Для вас что это — волнение, ответственность или, наоборот, вдохновляет?

– Это в любом случае ответственность и давление, с которым я должен справляться. Я уже не маленький мальчик, понимаю, что от меня требуют.  

– В плане психологии есть понимание, как больше брать на себя? Понятно, есть лидеры, легионеры, но что нужно – подстраиваться под них или наоборот больше на себя брать и рисковать?

– Мне кажется, если тебя ставят, ты должен свою игру навязывать. Не подстраиваться под кого-то, а пусть под тебя подстраиваются.

– При этом из вашего возраста вы позже начали привлекаться к основе, чем те же Алалыкин, Амиров, Башкиров и так далее. Тогда расстраивались или знали, что ваше время ещё придёт?

– Всё равно хотелось, если твой год уже подходит к этому. Для меня это, наоборот, была еще большая мотивация доказывать в фарм-клубе, в молодежке.

– Вы уже два года работаете с Виктором Козловым как главным тренером. Что он дает, как помогает раскрыться?

– Он не так часто проводит какие-то беседы. Но всё, что на льду, какие-то мои ошибки, он мне всегда всё подсказывает. Есть разные тренеры. Он не кричит, сразу же воспринимаешь это и понимаешь, где ошибся. Он все спокойно разжуёт и скажет, как нужно было действовать. Очень приятно с ним работать и за него хочется играть. Помню, как он играл – это вообще было невероятно. Он более 500 матчей в НХЛ отыграл – он суперлегенда.  

– Что даёт новый тренер Владимир Потапов, сменивший Константина Кольцова? В больших командах он ещё не работал и пока непонятно, что он может дать мастерам.

– Я с ним проработал весь сезон в «Торосе». Это один из сильнейших тренеров, с которыми я работал, особенно по хоккейному ай-кью, по всем цифрам и схемам. Он очень много может дать и много знает – то же большинство. Он работал в молодёжной сборной России на чемпионате мира с Ларионовым, был с разными тренерами и отовсюду понемногу брал. И как с человеком именно тоже с ним очень круто работать. Я очень рад, что он сейчас с нами.

– Те же комбинации под большинство он сейчас рисует или уже больше Козлов?

– Они подсказывают друг другу. Не скажу, что кто-то один. 

«Повторить прыжок с парашютом не хочется»  

– Как вы провели отпуск, что запомнилось?

– Я летал отдыхать на Мальдивы и в Эмираты, потом приехал в Челябинск, где проводил большую часть времени и готовился к сезону. Ничего особенного. Много, так скажем, не отдыхал. У меня бывает даже в сезоне два дня выходных дают и мне потом не просто начать заново. Поэтому я мало отдыхал и готовился.  

– В соцсетях вы показывали, что были в музее Warner Bros. в Абу-Даби и подписали: «Что-то из детства». Что имели в виду?

– Все вот эти мультики в моем детстве присутствовали, я их все помню. Такая небольшая ностальгия, мне они нравились. Не скажу, что я фанатик, но детство вспомнилось. Тот же заяц Багз Банни или фильм с Джорданом – «Космический джем», где все эти персонажи были. Не так давно в самолёте его пересматривал. Тем более, мне баскетбол тоже очень нравится смотреть.  

– Вы ведь летом ещё были в парижском Лувре?

– Нет, это в Эмиратах было, там тоже музей Лувр.  

– Лучше Третьяковки или Эрмитажа?

– А я на самом деле не был там нигде – ни в Москве, ни в Питере.

– Вы также в прошлом году прыгали с парашютом в Эмиратах? Не страшно ли было? Хочется ли повторить?

– Повторить не хочется, но это были самые непонятные эмоции. Не понимал, чего ждать, но в моменте, когда спрыгиваешь, не осознаешь, что происходит. Когда ты там наверху – это безумие, не сравнимая ни с чем эмоция вообще, не с одним полетом на самолете или вертолёте. Просто свободное падение. Тем более в Дубае смотришь на все красоты.  

– А что страшнее, тревожнее было – дебют в КХЛ или прыжок с парашютом?

– Наверное, прыжок был волнительнее.  

– Есть ли в планах ещё что-то экстремальное?

– Думаю, что нет. Например, прыгнуть с тарзанки в Сочи у меня нет желания.  

– Например, ушедший Коледов любит быструю езду. Панин тоже на внедорожнике повсюду катается. А вы сами водите?

– Да, вот только этим летом сдал на права, купил машину – BMW пятой серии.  

– Что вы любите вне хоккея из хобби? Какие-то привычки из детства остались – видеоигры, чтение, может вообще аниме любите?

– Вообще не воспринимаю эти мультики, аниме, даже ни одного не смотрел, никак эта тема не близка. А так, честно, не скажу, что у меня есть какие-то хобби. Вообще, в свободное время вечером выйти прогуляться люблю. Живу недалеко от центра. Особо не читаю.  Сейчас уже тоже не играю в видеоигры, компьютера у меня вообще никогда не было, я даже мышку с клавиатурой уже не помню, когда брал. Была приставка, но уже очень-очень давно не играю. Поэтому прямо какого-то хобби нету, к сожалению.  

– Насколько вы следите за хоккеем, что-то примечаете для себя?

– Если брать НХЛ, то смотрю хайлайты. А так, помимо своих игр, вечером постоянно смотрю, неважно кто играет. Просто включаю КХЛ, смотрю именно как болельщик, не выделяю для себя моменты. Если это какой-то яркий момент, буллит, обводка, то можно взять на вооружение. А так, где шайба – там и взгляд.  

– За баскетболом ведь тоже следите?

– Баскетбол прикольно, но только НБА. Любимой команды нет, но мне банально нравятся топовые игроки, типа Стефана Карри, Леброна Джеймса. Прикольные ребята и вне баскетбола, как они одеваются – такой стиль мне очень нравится.  

– Для вас есть культовые спортсмены, особенно вне хоккея? Хмелевский как-то Кобе Брайанта называл.

– Наверное, один из великих – это Майкл Джордан. Читал про него книгу, но давно, не всё уже помню. Но было захватывающе. Про Кобе Брайанта тоже читал, очень крутой спортсмен. Если футбол брать, то моё поколение видело Роналду. Мне он больше нравится, чем Месси.

«Уфа многое мне дала»  

– Вы ведь, по сути, челябинский воспитанник, но уже неразрывно ассоциируетесь с «Салаватом». Как оказались в Уфе?

– Я играл в школе Макарова всю жизнь в Челябинске. Уже в 16−17 лет перешел в «Трактор». В Сочи в «Сириусе» был турнир, куда я попал. Там и сборная России играла. Для меня был первый турнир с такими крутыми командами. Я был на эмоциях, на таких крыльях, хотелось всем всё доказать. Забивал в каждой игре по две шайбы и отдавал, всё получалось. Потом меня взяли на одну игру за сборную, даже там забил. Вообще не понимал, что происходит. Для меня всё было впервые. Я тогда первый раз на самолете даже летал, вообще самый запоминающийся момент в моей жизни. Ну и всё, потом просто подошел скаут «Салавата» Ренёв, с родителями всё обсудили. Уфа меня выкупила, но я ни капли не жалею, что здесь нахожусь.  

– Вы уже больше воспитанником какого клуба себя считаете?

– Наверное, скажу, что Уфы. Мне «Салават» очень много дал с момента приезда. Для меня всё было новое, я там был один, но руководство, клуб, ребята меня встретили и по сей день условия устраивают на сто процентов. Уфа многое мне дала.  

– Приходилось ли адаптироваться сначала в Уфе? Сложно ли было?

– Да. В первое время, наверное, месяца два прошло, я родителям в слезах говорю, мол заберите меня, я не могу что-то в этом роде. Точно не помню, но было очень тяжело. Но потом я такой путь прошёл, начиная со школы. С ребятами вспоминаем, что это вообще лучшее время было. Мне надо было привыкнуть.  

– Уфа приятнее для жизни, чем Челябинск?

– У меня почему-то всё в сторону Уфы склоняется. Уже привык или наоборот Челябинском поднаелся, так как всю жизнь там. Именно как город мне нравится Уфа. Особенно летом здесь зелено, хотя и больше времени провожу в Челябинске.  

– В «Салавате» тот же Пустозёров тоже через «Трактор» прошёл. Так много талантов в Челябинской области, которые по стране расходятся?

– Считаю, что Челябинск – это столица хоккея. Cколько воспитанников оттуда вышло и на всех уровнях они играют. Челябинск именно богат классными хоккеистами, умеет выращивать таланты.  

– Досадно, что Пустозёров не захотел сейчас оставаться в «Салавате»?

– Да нет, почему досадно? Это выбор каждого. Он хочет какие-то лучшие условия для себя. Почему нет? Это карьера каждого и каждому решать по-своему. Был бы Леха с нами, было бы здорово. Но нет так нет. Никак к этому не могу относиться – плохо или хорошо.   

– В КХЛ также вернулся один из самых знаменитых челябинских воспитанников – Евгений Кузнецов. Как это восприняли?

– Мне кажется, он бы ещё и спокойно мог в НХЛ играть, но видимо там какие-то свои недопонимания или ещё что. Но это вообще крутая звезда. Особенно что он челябинский. Мне про него тоже рассказывал один из тренеров, как он к нему бегал во дворце ещё совсем маленьким. Он круто играет. Мне очень нравится, как он катается, видит площадку. У него юмор крутой, он смешной. Особенно, мне кажется, это для КХЛ круто. Сейчас на него будут собираться стадионы. Человек в НХЛ многое делал. Также в сборной России, вспомнить тот же молодежный чемпионат мира, когда они выиграли этот матч у канадцев в финале. Он легенда.  

– Как вы и другие реагируют на те же усиления в других клубах, которые находят лазейки в правилах? ЦСКА забрал Дроздова, СКА набрал новых звёзд сильных. Болельщики часто немного негодуют с этого.

– Мне то что? Я только с большим удовольствием буду играть против сильнейших. Как они захотят, пусть так и делают. Как это правильно или неправильно, мне вообще без разницы. Моё дело, как я играю и какая у меня команда.

«Не любил учиться и не скажу, что учился хорошо»  

– Ещё в школе у вас была развилка и варианты кроме хоккея? Когда решили, что станете профи?

– В школе не понимал даже, что я смогу когда-то, как сейчас, сыграть на челябинской арене, когда сам ходил на все эти матчи. Начал об этом задумываться, только когда переехал в Уфу, начал в молодёжку заходить и понимать, что КХЛ не так далеко. Школа тогда уже близко как будто не стояла и акцент был полностью на хоккее. Плюс не сравнить условия в Уфе и Челябинске до этого. Я был в полном восторге. Всё для того, чтобы попасть.  

– Учиться вы не особо любили?

– Вообще на самом деле не любил учиться и не скажу, что учился хорошо. Во-первых, мало ходил на уроки, потому что меня отец из Чебаркуля возил тренироваться в Челябинск, поэтому приходилось как-то договариваться. Я в школу очень редко ходил. Не знаю, насколько в меня верили родители, когда я еще был совсем маленький, но на те же дополнительные занятия меня возили. Плюс те же турниры с командой – опять школа мимо. Весь акцент был на хоккее, судя по всему.  

– Университет вы ещё не закончили заочно?

– В колледже отучился, сейчас в институте. В БГПУ мы с Данилом Алыкиным вместе в группе. На спортивной специальности.  

– Как вы вообще попали в хоккей?

– Там забавная ситуация. Я совсем маленький гулял с мамой. И Чебаркуль – город очень маленький, там была хоккейная секция, но не было разделения по годам. Взрослые, маленькие – кто хочет, тот и тренируется. Мне понравилось, с мамой обсудили, что хотелось бы попробовать. И перед тем, как подойти к тренеру решили позвонить и рассказать об этом отцу. А он буквально сразу ответил, что меня уже записал вчера, ничего нам об этом не сказав. И что, мол, завтра уже тренировка. Будто судьба такая.  

– У вас родители сами спортом занимались?

– Может, также по детству, в юношеском возрасте. Отец играл в футбол, но, опять же, в Чебаркуле все было. Там не было прям какого-то развитого спорта. Мама на лыжах любила кататься.  

– Вы родом из Чебаркуля, как и Пустозёров. В прошлом году он вспоминал о тот самом упавшем метеорите. А вы как застали тот случай?

– У меня ровно в это время была тренировка. Мы пришли в раздевалку, еще даже никто не переоделся. Только зашли, и в моменте у всех очень сильно заложило уши, все взялись за голову, никто не понимал, что происходит. Выходим к площадке, а там вся пыль летит, почти не видно ничего больше двух метров. Выбежали на улицу, а там все стёкла там нашего дворца повелители. Смотрим на небо, а там полоса от метеорита. Даже до родителей тяжело было дозвониться, потому что весь город звонит близким, все переживают, в квартирах тоже повылетали окна. У нас был спорткласс, нас отвезли в школу, оттуда нас забрали.  

– Когда говорите, что родом из Чебуркуля, часто вспоминают, что именно у вас тот метеорит упал?

– Вообще нет. На деле все уже забыли. Даже не помню, когда в последний раз об этом с кем-то разговаривал. Мне кажется, даже не все знают, что это было.  

– Также о Челябинске многие знают благодаря русскому рэпу. Вы что-то из местного слушаете?

– Вообще ничего не слышал о рэпе в Челябинске. Наоборот, больше знаю уфимских – Morgenstern, Face (Внесены Минюстом РФ в список иноагентов – ред.), которые раньше гуляли. По челябинским вообще не могу ничего сказать.  

– А, в целом, какие у вас предпочтения? Что сейчас молодые хоккеисты слушают?

– Наверное, банально, но я вообще все слушаю. Часто я даже не знаю название треков. Мне если понравилось, я просто сохранил, даже не зная, кто поёт. Мне даже нравятся старые песни, которые родители в нашем возрасте слушают. Только мне не нравится всякий рок, жёсткая музыка.  

– В раздевалке «Салавата» после матчей играет довольно разная музыка. Кто ее ставит?

– В том году за музыку больше отвечал Пашка Коледов, а в этом сезоне я часто вижу, что Лёха Василевский ставит. У него и русское, и зарубежное – всё подряд.  

«Если люди говорят, что я самый красивый хоккеист «Салавата», значит так и есть»  

– Хоккеистка «Агидели» Елизавета Роднова тоже из Чебаркуля и рассказывала, как тренировалась с вами в детстве. Помните те времена и чувствовалась ли тогда разница в уровне?

– Я очень хорошо помню Лизу, и сейчас мы можем друг друга поздравить с какими-то успехами. По школе же это все было, и даже наши родители немного были знакомы. У неё отец был тренером в школе Макарова. Она старше меня на два года, и на то время она была вообще, мне кажется, лучшей у нас в команде. Она, во-первых, больше всех была, так каталась, так сильно бросала. Нам всем казалось, что она вообще в полном порядке была, забивала в каждом матче.  

– Как вы сейчас относитесь к женскому хоккею?

– Это выбор каждого, если ему это нравится, доставляет удовольствие, почему бы нет, если он ещё и приносит деньги. Понятно, что хоккей больше мужской вид спорта, но есть девчонки, которые тоже неплохо играют. Самое главное, что им это нравится.  

– В интернете можно найти статью, где вас в голосовании признали самым красивым хоккеистом «Салавата». Как к подобному относитесь?

– Не могу сказать, что я красивый. Просто я достаточно молодо выгляжу. Никак к этому не отнёсся. Пацаны тоже не говорили. Да и это не совсем разлетелось. Если люди так считают, значит так и есть.  

– Но вам часто пишут фанатки в соцсетях?

– Я зачастую стараюсь всем отвечать, насколько возможно. Фанаты больше поздравляют там с какими-то успехами командными. Есть там адекватные и не очень, поэтому выбираешь, кому ответить, потому что некоторые наглеют. Любой хоккеист, спортсмен должен к этому нормально относиться. Я стараюсь никого там не обделять и всем отвечать благодарностью, что они болеют за нас.  

– Но девушка у вас есть?

– Да, мы два года встречаемся. Если пишут не по теме хоккея, то я не отвечаю особо.