Смерть брата, пять финалов, игра с Малкиным и Дацюком. Тренер «Ак Барса», каким вы его не знали

История Алексея Тертышного.

В этом сезоне тренерский штаб «Ак Барса» пополнил Алексей Тертышный. Он – самый опытный специалист в команде АнвараГатиятулина, если отталкиваться от игрового опыта. Он пять раз участвовал в финалах чемпионата России, брал «золото» с «Металлургом» и четыре раза становился серебряным призёром.

Его карьеру можно отследить по недавнему интервью, которое Тертышный дал журналисту Денису Романцеву. С разрешения коллег со «Спортса"» публикуем рерайт. Важный момент: разговор состоялся до старта «Ак Барса» в Кубке Гагарина.

«Должен был уезжать в Америку, но Белоусов узнал об этом и не отпустил»

– Как сложилась хоккейная династия Тертышных? – спрашиваю Алексея накануне первой игры плей-офф-2025 с «Автомобилистом». 

– Родители со спортом не связаны, работали на Челябинском тракторном заводе, так что началось с Сергея – моего старшего брата. Он проехал все молодежные чемпионаты, Олимпиаду в Лиллехаммере, в 1994-м был задрафтован «Вашингтоном». По его стопам мы и пошли: двоюродный брат Дима, я, ещё один двоюродный брат Андрей, потом наши дети. 

Мой Никита, по сути, вырос в раздевалке «Ак Барса», куда я перешел из «Трактора». Раньше игр поменьше было, тренировок побольше – жена привозила сына во дворец, и он с ранних лет впитывал хоккейную атмосферу. А вот младшего хоккей не увлёк. Налегает на учебу. 

– Росли вы, получается, рядом с ЧТЗ?

– И со стадионом. Сергей застал времена, когда там крыши не было, только лед. А я – когда крыша была, но еще стен не было. Как там жилось? Были моменты, когда могли отхватить, но Бог уберег. 

Однажды – мне лет 15 было – шли с Димкой от меня к нему. Пешком – минут двадцать. На полпути старшие ребята захотели нас подраздеть – снять обувь, дутыши. Но мы быстро сориентировались, разбежались в разные стороны, нас не догнали. Потом нашли друг друга: была у нас своя точка.

– «Филадельфия» задрафтовала Дмитрия в 1995 году, но уехал он только через три года. Почему?

– Понимал, что ехать в 1995-м – слишком рано. Они одного года с Анваром Гатиятулиным, с детства друг друга знали и одновременно – в 1994-м – заиграли в «Тракторе»: Дима сразу зашел в первую пару защиты и оставался в «Тракторе» до крайнего срока, когда «Филадельфия» сохраняла на него права – после 1998-го их выбор на драфте как бы сгорал. 

В «Тракторе» Дима физически окреп и поехал в НХЛ с серьезным багажом. Сергей, пару лет поигравший в Америке, говорил, что «Филадельфия» – специфическая команда, русские в ней закреплялись редко. Но Дима здорово зашел, отыграл почти все матчи.

– Когда видели его последний раз? 

– После сезона в НХЛ он ненадолго вернулся, повидался с родителями и практически сразу уехал: в молодежный лагерь «Филадельфии». Хотя уже год отыграл, решил, что надо еще набраться «физики», да и тренеры рекомендовали. А я в «Ак Барс» перешел, мы возвращались со сбора в Финляндии. Тогда и узнал, что брат погиб.  

– А вы могли уехать в Америку?

– Был один вариант. Перед выпуском из школы «Трактора» последний раз играл в юниорском чемпионате России, в Екатеринбурге. Приехали скауты из колледжа Бостона и в конце турнира подписали со мной контракт. 

Летом 1994 года должен был уезжать в Америку, но Константиныч [Белоусов] узнал об этом и не отпустил. На следующий день «Трактор» подписал со мной контракт на пять лет и я остался. В 17 лет оказался в одной команде с Карповым, Гомоляко, Гусмановым. Смотрел на них и учился. 

Если матч складывался удачно, Константиныч снимал с игры ветерана и выпускал меня. Заодно пошли первые зарплаты – тогда они большими казались. Но я с родителями жил – им все и отдавал. Мне деньги были не нужны. 

– Почему опасались ехать в Москву, когда позвали в сборную?

– На турнир в Швеции меня из Челябинска позвали одного. А мне лет 16 было – один, без команды, никогда никуда не летал. Вот и опасался. Сказал начальнику команды: «Не поеду!» Он мне: «Успокойся. Сейчас тебе всё распишем». Составил дорожную карту, подготовил, но все равно был дискомфорт. Москва отпугивала размерами. Потом это прошло. Когда постарше стал, появилось даже желание жить в Москве.

– Почему не сложилось с молодежной сборной?

– Игорь Дмитриев вызывал. Он и старшего брата тренировал и при встрече сказал мне: «О, еще один Тыра приехал». Тыра – это прозвище всех братьев Тертышных. Дмитриев, как и Белоусов, коммуникабельный, открытый, всегда на диалоге. Нравилось с ним работать.

Я заиграл в тройке с Субботиным и Горовиковым и должен был ехать на чемпионат мира, уже и билеты купили, но Дмитриев заболел, потребовалась операция и поставили Воробьева. Петр Ильич изменил состав под себя и отцепил меня в последний момент. Было неожиданно, неприятно. Думаю, меня и в НХЛ не задрафтовали, потому что МЧМ пропустил. Потом уже старше стал и не проходил на драфт по возрасту.

«После первой тренировки с Крикуновым три игрока просто ушли»

– Как на вас отразился уход Белоусова из «Трактора»?

– Тогда и игроки многие уехали – в Европу, Северную Америку, в «Магнитку» за Константинычем. Для меня это, может, и к лучшему было. Освободились места в первой команде. Я много играл и в последний год контракта продлил его на сезон. 

Тут приезжает Андрюха Сапожников и говорит, что Казань ищет мои контакты (сотового еще не было) – хочет меня подписать. Я позвонил в «Ак Барс» – договорились, что в конце сезона-1998/99 они решат вопрос с «Трактором». В итоге Казань выкупила мой контракт и выплатила мне остатки челябинской зарплаты. С финансами у «Трактора» было туго.

– В «Ак Барс» пришли одновременно с Крикуновым?

– Да, на предсезонке составов шесть собралось. На первый сбор в Турцию разрешили жен взять. Мы ещё так удивились: как классно! И тренировки не такие интенсивные, аккуратные. А потом вернулись в Казань перед отъездом на финский сбор и провели первую тренировку на льду… 

Раньше я думал, что в «Тракторе» самая тяжелая предсезонка, но в «Ак Барсе» понял, что бывает и тяжелее – занятия на льду без шайбы, штанга, много бега. После первой тренировки три игрока просто ушли. А я остался, завоевал место в составе. 

По ходу сезона поиграл с Николаем Заварухиным, который «Автомобилист» теперь тренирует, он из Уфы в Казань приехал. Начало чемпионата не задалось, из-под нагрузок выходили, а потом практически перестали проигрывать. 

– Но в финальной серии с «Динамо» выиграли лишь один матч (2:0), где вы 1+1 набрали. 

– Из других матчей только один провалили – 3:8, нас просто раскатали. Все равно для обновленной команды с новым тренером второе место – хороший результат. 

На следующий сезон Димка Квартальнов из Америки приехал, после операции на колене восстановился Паша Дацюк, я его еще по детским турнирам знал, когда он за Екатеринбург играл. Дацюк и Квартальнов классно взаимодействовали, и мы выиграли регулярный чемпионат, но в первом раунде уступили «Локомотиву».

После этого в Казани первые иностранцы появились, но в плей-офф из них только Ян Бенда играл: такой немецкий мужик, технически очень сильный нападающий и по человеческим качествам здорово влился. Правда, опять мы Ярославлю проиграли – теперь уже в финале. 

– Зато вас в том сезоне в первую сборную пригласили. 

– Да, сыграл на чешском этапе Евротура в тройке с Юрой Добрышкиным и Женей Федоровым. В первом матче, с хозяевами, забил Гудачеку. 

В сборную меня Михайлов позвал. Борис Петрович умел подзадорить игроков. Сказал как-то Дацюку: «Что-то клюшка у тебя маленькая». Пашу это, видно, задело. В тот же день сделал себе большую и показал, что с любой клюшкой сыграет суперски. 

«На игру ЦСКА Быков приехал ко второму периоду – вызывали к первому лицу»

– Как работалось с Мареком Сикорой в «Магнитке»?

– В «Ак Барсе» у Крикунова и Моисеева играл в агрессивный, активный хоккей с большим объемом катания. А у Сикоры перестраивался. У Марека своя система, от которой нельзя отступать, а ноги у меня поначалу работали по казанской схеме. 

Сикора в первый год – особенно при игре без шайбы – постоянно меня поправлял. Говорил: если шайба далеко, не надо давить, в средней зоне играем терпеливо, когда забираем шайбу – разжимаемся и выстреливаем. 

Отлично подготовил нас к сезону. Шли ровно, без спадов, каждый матч двигались на высоких скоростях и обидно проиграли в финале «Авангарду» Белоусова. Из пяти матчей три завершились буллитами, из них два мы проиграли. 2–3 от Омска в 2004-м – самое болезненное мое поражение в финале. 

– В локаутном сезоне-2004/05 в Суперлигу приехало много звезд, а приз «Джентльмен на льду» получили вы. Как удалось?

– Начну не с себя. В «Магнитку» приехали сильные чехи – Петр Сикора и Патрик Элиаш. Не валяли дурака, не пережидали локаут, а серьезно работали, а мы тянулись за ними – у чехов было чему поучиться. Например, рутине между играми. 

К Элиашу пристала одна болячка, он много пропустил, а с Сикорой я поиграл в одном звене и выдал самый результативный чемпионат в карьере (30 очков). Еще и удалялся редко (10 минут в 58 матчах). Наверное, потому и приз дали.

– Каким тогда был Евгений Малкин?

– Он только влился в первую команду, в маске еще играл и быстро рос рядом с опытными ребятами – Карповым, Корешковыми, Гусмановым. Выделялся, как и Дацюк, катанием, техникой владения шайбой, игровым мышлением – и не на пустом льду, а под давлением нескольких игроков: со стороны кажется, что это легко дается, но я-то изнутри знаю, как это тяжело.  

– Малкин покидал «Металлург» на ваших глазах?

– Да. По ходу сезона-2005/06 с ним связался «Питтсбург». Договорились, что после чемпионата уедет в Америку. Но его пытались оставить, уговорить ещё сезон отыграть за «Металлург». А он-то уже принял решение. Перед отъездом Жени со сбора в Германии мы с Платоновым и Атюшовым увидели его на эскалаторе, и он помахал нам рукой – ехали мы в разные стороны.

– Так держались за Малкина, а без него сразу стали чемпионами. 

– Но в начале сезона команду сильно штормило. Кроме Малкина и Кайгородов уехал, ряд игроков не подписали, иностранцев не добрали, не сформировали новую центральную ось. Отсюда провал в сентябре и увольнение Дэйва Кинга. 

Потом Кайгородов вернулся, добавили к Мареку Кудрну и, ничего особо не меняя в тактике, взлетели с Канарейкиным, который раньше помогал Кингу. Думаю, заслуга Дэйва в чемпионстве тоже есть. 

– Финальная серия с «Ак Барсом» драматичной вышла...

– Последние матчи гол в гол играли. Дома уступили 3:4, счет в серии сравнялся и решающая игра была в Казани. Никулин в третьем периоде сравнял, но Марек почти сразу забил, а потом меня удалили. Переживал, что это перевернёт игру, и с облегчением вздохнул, когда закончилось в нашу пользу. На память остался чемпионский перстень – пока единственный в жизни. 

– Что удивило в книге Кинга о работе с «Металлургом»? 

– Дэйв про чемоданы денег рассказывал. Не знаю, может, он их видел, а я – нет.

– После пяти сезонов в «Тракторе» вы по четыре года отыграли в Казани и Магнитке, а дальше каждый год меняли команду. Почему?

– Не люблю переезды, но после чемпионства-2007 контракт с «Металлургом» не продлили и между «Авангардом» и «Динамо» я выбрал Омск. Хотел остаться там на второй год, но перед запуском КХЛ собрали мощный состав (приехали Ягр с Чистовым), и после предсезонных турниров со мной расстались. Я и перешел в ЦСКА.

– Сын Никита менял хоккейные школы вслед за вами?

– Да, начинал в «Металлурге», потом «Авангард», а в Москве я связался с директором школы ЦСКА, и мне пошли навстречу, взяли Никиту. Ему повезло и с тренером, и с командой. Удачно все сложилось. 

И уезжать-то не хотели оттуда, но через два месяца мне пришлось сменить ЦСКА на «Сибирь». По причинам, которые вспоминать не хочу – это личное. В Новосибирск я семью не брал, только на каникулы ко мне приезжали. 

– Тренер ЦСКА Вячеслав Быков в том году впервые выиграл ЧМ. Как на команде сказывался его новый статус?

– Был один момент. По ходу чемпионата Вячеслава Аркадьевича вызвали на совещание к первому лицу. А мы в тот день играли с ХК МВД. Собрание перед матчем проводил Игорь Захаркин. Он же руководил игрой в первом периоде. А Быков приехал ко второму. 

«ХК МВД называли командой-Золушкой. Никто ничего не ждал, а мы вышли в финал»

– «Серебро» с ХК МВД – самое дорогое в карьере?

– Можно и так сказать. После рваного чемпионата-2008/09 я перешел в команду, которая тоже была разочарована прошлым сезоном. ХК МВД не попал в плей-офф, процентов на 70 обновил состав и по объему работы на предсезонке было понятно: настрой боевой. Начало чемпионата немного завалили, но потом исправились и шли хорошо. Все ждали от нас спада, но до конца сезона так и не дождались. Называли нас командой-Золушкой. Никто ничего от нас не ждал, а мы вышли в финал.

– И перед финальной серией с «Ак Барсом» президент ХК МВД Михаил Тюркин сказал команде: «Приказываю выиграть».   

– Ха-ха, может быть. У нас частенько бывали такие мотивационные собрания. И [гендиректор] Сафронов любил их проводить. 

С «Ак Барсом» в финале бились до седьмой игры. При счете 0–2 в серии я забил победный гол в третьем матче, но в конце игры повредил связки колена и в финале больше не участвовал. У нас человек пять вывалилось по травмам. 

– Правда, что при счете 3–2 в серии ХК МВД подготовил чемпионский банкет?

– Перед матчем, который может стать последним, в любых клубах, и в Казани, и в «Магнитке», тоже идет подготовка. В ХК МВД рассчитывали на победу, но «Ак Барс» переломил серию и забрал две оставшиеся игры.  

– После сезона в «Тракторе» вы завершили карьеру игрока. Как стали тренером?

– Около года ничем не занимался. На игры ходил, смотрел «Трактор»: Белоусову тогда мой старший брат помогал. Потом предложили зайти в «Челмет» помощником – согласился. Всё же со многими сильными тренерами поработал, следил за их работой, от каждого что-то взял. Понял, что тренерство мне по душе.

Поработал в «Челмете» с Максимом Шабановым. Пацан талантливый, но в определенный момент немного снизил к себе требования. Надо было ставить на место. Много с ним беседовали, и я рад, что он пересмотрел моменты, на которые мы обращали внимание, и стал одним из лучших бомбардиров КХЛ.

– В «Куньлунь» вас позвал генеральный менеджер Кречин?

– Да, Вова начал работать в Китае, набирал тренеров и пригласил меня. Я тогда «Мамонтов Югры» тренировал в МХЛ. Созвонился с [генменеджером «Югры»] Женей Хацеем, объяснил, что зовут в новый клуб КХЛ, и он не стал удерживать, спасибо ему. 

Работалось в «Куньлуне» интересно, хотя сложностей хватало. Собирали клуб вне Китая, в Москве, новые игроки приезжали туда, потом на первый сбор в Финляндию. Только перед сезоном впервые оказались в Китае. Поначалу было волнительно: не понимали, где будем жить и играть. 

В Пекине не получилось совмещать на одной арене хоккей с баскетболом, и мы перебрались в Шанхай. К игрокам приехали семьи, и все устаканилось. В первом сезоне я помогал Юрзинову, а на второй год стал главным тренером китайской команды ВХЛ. Правда, сначала ее нужно было собрать. 

– С нуля?

– Абсолютно. Искали игроков и в китайском чемпионате, но выбор там невелик. По предложению Кинэна смотрели ребят с китайскими корнями в Северной Америке, но не все из них горели желанием ехать в ВХЛ. Команду мы все-таки создали, но играла она уже без меня. Я вернулся в «Челмет».

– Есть яркое видео 2020 года, где вы во время матча грозите игрокам «Челмета» отправкой на базу без еды. Каков контекст?

– Когда была домашняя серия из трех-четырех матчей, мы жили на базе, а домой игроков распускали после заключительной игры. Ребята-то молодые, контракты небольшие, хотелось чтобы у них были хороший сон, здоровое питание, восстановление, и на базе это гарантировано. 

Тот матч был последним в домашней серии. Хотели провести его совершенно по-другому, но проигрывали «Южному Уралу» в три шайбы и никак не могли переломить. Премиальных в «Челмете» не было, все строилось на трудовой этике, и я на эмоциях попытался объяснить, что так играть нельзя. Надо было как-то взбодрить пацанов. 

В итоге лишь немного сократили отрыв 3:5 и после игры все разъехались по домам. Ничего страшного не произошло.

– К сыну в «Тракторе» вы относились строже, чем к остальным игрокам?

– Не то что строже, просто много уделял ему внимания, когда он заиграл в спецбригадах. Мы меняли Никите позицию в большинстве, а ему сперва некомфортно было. Ему надо было потерпеть, а мне – побольше ему объяснять. 

– Бывало, что вы с сыном ругались, а Гатиятулин вас мирил?

– Никита – уже взрослый, сложившийся парень, показал себя сильным игроком и эмоциональный разговор в нашей работе – это нормально. А Рафаилыч знает, как поступать в таких ситуациях – где поджать, а где немного охладить. 

– Вы работали главным тренером в МХЛ, ВХЛ и – недолго – в КХЛ и потом снова были ассистентом. Вам легко дается переход из главного в помощники?

– С опытом полегче: просто переключаюсь и концентрируюсь на актуальных функциях. У главного тренера – огромный объем работы, большой охват, много всего надо контролировать. У помощника зона ответственности меньше, но день тоже расписан от начала до конца: подготовка к тренировке, разбор соперника, перевод информации в сжатую и доступную игрокам форму.

Работая ассистентом, я и учусь у главного тренера. Мне в этом плане повезло. Анвар Гатиятулин, еще когда я был в «Челмете», приглашал в штаб «Трактора» и я проходил с ними плей-офф. Помогая Пете Скудре, тоже черпал много информации по тактике, комплектованию, тренировкам, ведению игры, коммуникации с игроками. 

«После истории с падением телефона на лед Дыняк сам над собой посмеялся»

– С вашим штабом «Ак Барс» установил клубный рекорд по голам – 211. Нацеливались на это, приходя вместо Билялетдинова (175 шайб в прошлом чемпионате)?

– Всегда хочется забивать побольше, но в любом случае база – порядок в обороне. Без него и рекордов результативности не будет. Поэтому сначала мы концентрировались на игре без шайбы, а потом уже перешли к работе в атаке.

До паузы на Матч звезд хорошо играли, а потом пошли невынужденные ошибки – то забить не могли, то недостаточно концентрированно действовали в обороне, пропускали легкие голы. Не хватало силы воли и удачи, что были, например, в декабрьском матче с «Динамо», когда дважды уступали в счете, но возвращались в игру и победили, а защитник Лямкин набрал 2+2. 

– В прошлом сезоне «Ак Барс» стал 12-м по реализации большинства (20%). С вашим штабом – 11-м (19,4%). С чем связываете?

– В первой игре забили [в большинстве], а потом, кажется, четыре матча прошли без голов. Но не скажу, что мы плохо в большинстве действовали. Создавали много моментов, но не хватало реализации. Надо было потерпеть. Игрокам второй бригады, которые на конец большинства выходят, нужно было привыкнуть к новым ролям. Матча, наверное, с 7-го до 50-го реализация уже была на уровне, мы шли в топ-6 или топ-7. 

Потом реализация снова упала – из-за травм двух ведущих хоккеистов (Петана и Миллера). Мы понимали, что заменить их сложно, и ждали возвращения ребят из лазарета. Если смотреть по голам в большинстве, то мы не так сильно отстали от топ-10. У нас –  41. У еще трех команд – 43. У лидера – 51. Считаю, ситуация с большинством у нас под контролем. 

Перед плей-офф мы выиграли два последних матча – это эмоциональный плюс. Забили много голов, Билялов сыграл на ноль. К тому же заходим в плей-офф без травм – это тоже важно.

– Артем Галимов в четырех предыдущих регулярныхчемпионатах набрал 62 очка, а в сезоне с вашим штабом – 59. В чем секрет?

– После подписания контракта с «Ак Барсом» мы анализировали игру всех ребят. Смотрели, в каких точках играл Галимов, и поняли, что у него нет четкой позиции. Надо было понять, где его использовать. 

На тренировках увидели, как он работает на разных участках, под давлением, и решили, что он будет на фланге играть – это ключевая фигура, которая ведёт большинство. Артему в этой роли комфортно, получает удовольствие. Он красавец, быстро схватывает. Говоришь ему что-то по ходу матча, поправляешь – и он тут же все делает правильно. 

– Другой ваш нападающий – Никита Дыняк – прославился в этом сезоне падением телефона из трусов в игре с «Авангардом». Как отреагировали на это в раздевалке?

– Раздевалка – вотчина игроков. Мы туда заходим, только когда надо обсудить что-то с ребятами. Как уж там прикалывались на эту тему, не знаю, но момент, конечно, комичный. Он потом, забив гол, сам над собой посмеялся – когда его показали на экране, снял перчатку и показал болельщикам – позвоните мне. Молодец. 

Денис Романцов / Спортс"