Юлия Зарипова: «Когда про Мутко пишут гадости в интернете, я думаю: «Ну, и дураки!»

Олимпийская чемпионка, легкоатлетка Юлия Зарипова в самый разгар зимы дала интервью спортивной редакции «БИЗНЕС Online», в котором рассказала о том, какие отношения у нее сложились с министром российского спорта Виталием Мутко, какая причина заставила ее поступать в магистратуру Поволжской академии спорта и какие слова узнала уроженка Волгограда, изучая вместе с дочкой татарский язык.

НА ВСТРЕЧУ ПО «ЮЖКЕ»

— Перед нашей встречей, вы сказали, что приехали на интервью «по Южке». Это чисто казанское выражение, обозначающее Южную трассу. Вы себя с каким городом идентифицируете, про какой город готовы говорить, что «здесь мой дом»?

— Сейчас, конечно, мой дом в Казани. Скажу честно, это чувство пришло не сразу. Мы же много ездим по сборам, и поначалу я не ощущала тяги к Казани. Приехала-уехала…

— А когда приезжали, вас не пускали в манеж (Имеется в виду жалоба Зариповой двухгодичной давности, когда ее, действующую чемпионку мира, не пускали на тренировки в футбольно-легкоатлетический манеж Центрального стадиона. Инцидент решался на уровне министра спорта Татарстана, — ред.).

— Да, и такие неприятности случались. Но сейчас, естественно, эти проблемы решились. Замдиректора стадиона оставил мне сотовый, сейчас, завидев нас, сам подходит, интересуясь — какие есть проблемы? А они есть, в последнее время я не могла тренироваться в манеже, потому, что мне, уже беременной, неприятен был запах резинового покрытия (смеется). Это шутка. Что касается моих слез на том совещании у министра… Мне же не хочется особого отношения к себе, достаточно было бы простого человеческого понимания. Я не наглая, не конфликтная, ругаться не умею. Не дали потренироваться, ладно, я рот закрою. Но ведь и меня можно вывести из себя, такое бывает. А доводить себя до такого состояния очень не хотелось бы. Зачем?

Снова вспоминая то свое состояние перед Олимпиадой. У меня был тяжелейший этап подготовки к старту в Лондоне. Было крайне тяжело собраться после чемпионата мира, снова начать подготовку к сезону. И растрачивать силы и эмоции на скандалы вовсе не входило в мои планы. А тут какая-то мелочь, когда я пришла на тренировку, меня не пускают охранники, а администратор, которая меня знает в лицо, заявляет, что не имеет права пропустить меня. Это же не только меня возмущало, там выходили в фойе тренеры по легкой атлетике, вступались за меня. — «Как так? Чемпионке мира, члену сборной Татарстана, будущей участнице Олимпиады не дают пройти?» Казалось бы, работников манежа тоже можно понять, они действовали по правилам. Но, я же тоже человек не с улицы, каждый день у них маячу перед глазами…

— И раз в четыре года по телевизору.

— (смеется). Да! В этом плане я хочу сказать, что необязательно решать все конфликты на уровне министра. Можно же и самим прийти к взаимопониманию. Тем более, не во всех регионах руководство спорта так доступно как в Татарстане. Для меня примером в этом плане является министр спорта России Виталий Мутко. Он очень открытый человек. Увидит тебя, сам подойдет пообщаться, узнать как дела? Элементарного внимания подчас хватает, чтобы у спортсмена новый прилив энергии вызвать. После Олимпиады, где я победила, тем более, завоевала первую золотую медаль в легкой атлетике, Мутко представил меня на приеме у Путина президенту страны, потом раз пять подходил — интересовался делами, настроением. Ну, думаю, это временно, я сейчас одна из героинь… Но Виталий Леонтьевич поразил меня на Универсиаде. Не секрет, что там выступали спортсмены первого-второго составов российских сборников. Где-то были лидеры, а где-то ближайший резерв. И, когда Мутко по вечерам приезжал на награждение в деревню Универсиады, я имела возможность понаблюдать за ним со стороны. Там, естественно, за ним много народа бегало, хотелось пообщаться. Так вот, Мутко практически к каждому спортсмену и его тренеру подходил, всех зная. Спортсменов — по именам. Наставников — по имени-отчеству. Такое отношение не всегда встретишь даже у регионального спортивного руководства.

«ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ БЫТЬ КОНКУРЕНТОСПОСОБНЫМИ, НАДО СЕРЬЕЗНО ЗАНИМАТЬСЯ РЕЗЕРВОМ, А НЕ ВЫЕЗЖАТЬ НА ЛИДЕРАХ-ОДИНОЧКАХ»

— Я давний болельщик ленинградского «Зенита» и мне друзья подарили футболку питерского клуба. Было это в 2008 году, когда я возглавлял пресс-центр предолимпийского чемпионата России по легкой атлетике. Пришел на работу в зенитовской футболке, стоял, смотрел по телевизору трансляцию матча «Амкар» — «Зенит», как ко мне буквально подбежал Мутко. — «Ты что тут делаешь? Наши все в Перми…» То есть, у Виталия Леонтьевича корона не падает от того, что он сам подходит пообщаться с простым, как он про меня думал, болельщиком.

— Да, и это его обычная манера общаться запросто. Поэтому очень неприятно читать про Мутко те гадости, которые пишут про него в интернете. Я думаю, — «Ну и дураки!» Кстати, Виталия Леонтьевича это особо не задевает.

— Рафис Бурганов, министр спорта Татарстана, рассказывал, что как-то Мутко позвонили, и он минут пять общался с человеком. Положив трубку, и на вопрос Бурганова — «Кто это был?», ответил — «А фиг его знает».

— (смеется) Да, это в стиле Виталия Леонтьевича.

— Возвращаясь к вам. Вы получили травму после Универсиады?

— Нет, после чемпионата страны. Причем, я могла в нем не участвовать, потому, что отбор на чемпионат мира я уже прошла как действующая чемпионка Олимпиады. Но мне необходимо было проверить себя в боевых условиях, пробежать гладкую дистанцию в 1500 метров. Прочувствовать, как я держу скорость, «потолкаться» с девочками. У меня же было немного стартов в 2013-м, а это могло сказаться на чемпионате мира. Вернуть уверенность, опять же, потому, что меня перед Универсиадой так трясло и колошматило, вы не представляете. На «России» многие участницы испугались, что я стартую, подумали, что буду претендовать на место в сборной на полуторке. С одной стороны приятно, бояться, значит, уважают (улыбается). Но я прекрасно понимаю, что за двумя зайцами не способна гоняться. Хотя Мутко сказал, — «Давай, заявим тебя на две дистанции». Я говорю, что расписание забегов пересекается, я не смогу. Он говорит, «Что мы так расписание составили, не подумавши?»

— В результате, на домашнем чемпионате мира в Москве у нас не было ни одной бегуньи, которая могла бы побороться за медаль. Хотя, за шесть лет, как начала культивироваться дистанция 3000 метров с препятствиями, создавалось впечатление, что эта дистанция сугубо российская. Самитова, Волкова, Петрова, вы, постоянно были либо чемпионками, либо в призерах. А оказалось, что за вашими спинами никого и нет.

— Скамейка у нас, действительно, не такая уж и длинная. Поэтому у меня есть мечта, по завершении спортивной карьеры, создать свою школу стайеров, которые могли бы на равных соперничать с легкоатлетками, преимущественно, африканскими. Для того чтобы быть конкурентоспособными, надо серьезно заниматься с резервом, а не выезжать на лидерах-одиночках. Что касается меня, то я уже с шести лет в спорте, в легкой атлетике. И перепробовала я в ней множество дисциплин. Перерывы были связаны только с рождением ребенка. Я прошла самые тяжелые этапы в своей карьере, и прекрасно помню, как осталась без какой-либо поддержки при переходе из детско-юношеского спорта в профессиональный. Поддержка шла только из семьи, где отец, тренер, верил в меня, когда в 17 лет меня отправляли на спортивную «пенсию». Я со слезами тренировалась, а мне в лицо говорили — «Ты жирная!» Я бегала на 800 метров, в 15 лет выполнила норматив мастера спорта, отец, занимаясь со мной с шести лет, заложил во мне хорошую базу, вкладывая душу в наши тренировки. Еще и характер мой спортивный, помогал, когда я приходила в шесть утра на тренировки, чтобы меня никто не видел, не смеялся надо мной. Но, не каждый такое выдержит без поддержки со стороны. Хорошо, мой отец — тренер, моя семья меня поддерживали. А каково другим? И я готова, уже, после окончания карьеры, и словом и делом, и опытом своим помогать тем, кто окажется в схожей с моей ситуации.

— Осуществление этой цели и сыграло роль в том, что вы поступили в магистратуру Поволжской академии спорта?

— Да. Понятно, что не одна я способна помочь молодым своим опытом. Но вместе мы способны выигрывать Олимпиады, и не одну, и в дальнейшем, когда уже сойдет наше поколение. Сейчас в Татарстане надо много и совместно работать. И спортсменам, и тренерам. У меня муж недавно ходил к нам в академию спорта на курсы повышения квалификации тренеров, и заметил, что это очень полезное дело. Надо в этом плане развиваться. Надо помогать молодым тренерам, когда не каждый из них согласится работать за те зарплаты, которые им платят. Я работала, когда была в декрете по уходу за первым ребенком, и получала полторы тысячи рублей. Притом, что ответственность на детском тренере огромная. Получит его воспитанник травму, не дай Бог, тебе голову снесут! Кто пойдет работать за полторы тысячи рублей, предполагая, какая ответственность на него ложится?

Потом, для нормальной работы детей катастрофически не хватает спортивных сборов. Если я, олимпийская чемпионка, хожу, выпрашиваю возможность съездить на тренировочный сбор, то о чем можно говорить в отношении детских тренеров.

«В ДЕТСТВЕ У НАС НЕ БЫЛО ТРЕНИРОВОК В МАНЕЖЕ, ПОДОБНЫХ КАЗАНСКОМУ. И Я БЕГАЛА ОТ СТЕНЫ ДО СТЕНЫ»

— Как же, при такой безрадостной ситуации, наша легкая атлетика продолжает быть конкурентоспособной. Возьмем ваш родной Волгоград. Там по олимпийским чемпионкам он впереди планеты всей. Вы — бегунья, Исинбаева прыгала с шестом, Слесаренко — в высоту, Лебедева — в длину и тройным. Откуда такое количество талантов и все из разных дисциплин легкой атлетики?

— В Волгограде — сильная тренерская школа. И туда ехала перспективная молодежь, потому, что даже из тех кого вы назвали не все являются уроженками Волгограда. А насчет тренеров-фанатов, на это город был богат. Про своего отца, вложившего в меня столько сил и энергии, я уже говорила. Тот же Трофимов — наставник Исинбаевой. Так он дневать и ночевать готов был на стадионе со своими учениками. Причем, вкладывая душу во всех, а не только в чемпионов, которые могут ему принести прибыль. Да, сейчас его доходы позволяют жить безбедно. Но был же период, когда и он сам был неизвестным наставником, и учеников его еще никто не знал, но фанатизм, с которым он работал, помог добиться результата. И там, надо быть объективными, не стояло проблем с проведением сборов. Сборы, на которых нет ничего, кроме тренировок и восстановительного режима — фундамент спортивного успеха. В этом плане, нахождение в домашних условиях только вредит. Дома всегда найдутся какие-то неотложные дела, которыми занимаешься между тренировками, в результате, вечером, приходишь на вторую тренировку «никакая».

Для достижения результата необходимо сочетание фанатизма тренера и спортсмена. Вот, как я тренировалась в детстве. Отец поднимал в пять утра, мы делали зарядку, и я ехала в школу. Потом возвращалась, кушала, отдыхала, и ехала на тренировку. Да еще не в манеж, подобный казанскому, с полным беговым кругом, а в манеж, где бегала от стены до стены. Причем, дорога на тренировку занимала по полтора часа в один конец, так как жила я в поселке, а не в самом Волгограде. Так и выковывался характер. Я уже лет с семи-восьми представляла себя на пьедестале почета, что стою на первом месте самых крупных международных соревнований. А мои родные мною гордятся. Для этого и трудилась. Хотя папе моему всерьез доставалось от обеих бабушек за то, что, по их мнению, он мучил ребенка. Я про себя думала, как же он мучает, мне же нравиться тренироваться, я же от этого пользу получаю. И хотелось еще лучше тренироваться, чтобы бабушки увидели, что папа мне только добро делает (улыбается).

— Представителей легкой атлетики достаточно часто обвиняют в применении допинга. Как вы относитесь к этому злу?

— Никак. В детстве, когда я только начала заниматься, о допинге мы и слыхом не слыхивали. Тем более что нас с сестрой тренировал отец, кто же будет желать зла своему ребенку? Когда мы с сестрой перешли к другому тренеру, повысился уровень нагрузок на тренировках, он начал давать нам разные таблеточки. Ничего страшного — рибоксин, фолиевая кислота — медикаменты, необходимые для восстановления организма. Вот сейчас я скажу, а мой тренер прочитает, обидится. Короче, мы эти таблеточки в форточку выкидывали.

«БРИЛЛИАНТИК Я ВЫИГРАЛА. ДУМАЮ НА КОЛЬЦО ЕГО ПРИСТРОИТЬ»

— Кстати, о коммерческих стартах. На «Гран-при ИААФ» раньше разыгрывали куски золота, потом бриллианты, но не во всех дисциплинах. На стипль-чезе можно было заработать?

— Я получила бриллиантик за установку рекорда стадиона, на старте, который пришелся сразу, после олимпийского. Думаю, куда теперь его пристроить? На шее выглядел бы скучновато, а на колечке он будет смотреться поярче (улыбается).

В целом, я не очень интересуюсь даже своими медалями, как каким-то украшением. Лежат себе в ящике в уголке квартиры, и лежат. Хотя, подозреваю, что многим это интересно. Недавно нас от ФСО «Динамо» свозили к детишкам из интерната, где живут дети с девиантным поведением. Их так заинтересовали мои медали (смеется). Они ко мне подходили, говорил, что видели мой забег на Олимпиаде. А один, показывая на медаль с чемпионата мира, точно определил, что я завоевала это «золото» в Тэгу. Потом, обдумывая эту встречу, я вспомнила, что по молодости для меня такие встречи тоже очень многое значили. Было важно сфотографироваться с той же Татьяной Лебедевой — нашей звездой легкой атлетики. Помню, тогда я, как и она, хотела проделать три дырки на ухе. Попросила маму, «Можно я продырявлю уши». — «Вот, когда станешь, такой же чемпионкой, как она, тогда и разрешу!» (хохочет).

— Обычно у спортсменов происходит дебют на той же Универсиаде, после чего они едут на Олимпиаду, имея возможность сравнивать и инфраструктуру, и атмосферу в деревнях, на соревнованиях. У вас получилось наоборот. Сначала поехали в Лондон, после чего выступили на Универсиаде в Казани. Были различия между этими соревнованиями?

— Были, и подчас не в самую лучшую для Олимпиады сторону. Отсутствие горячей воды в олимпийской деревне, это не просто маленький недостаток. В моем отношении это привело к дикому раздражению на коже. Мы же перед стартами разогреваем мышцы мазями. А смыть их холодной водой не удалось, и кожа на ногах дико болела. В результате, это раздражение проходило месяца полтора.

— Как так? Вы стали чемпионкой, золотых медалей у нас на Олимпиаде было очень немного. Вы же получили право «на разграбление», как чемпионка. Да там, в «Русском доме», вам должны были смывать эту мазь с «золотых», по-другому не скажешь, ног.

— Вот вы шутите, а я такой человек, что для меня главное — выступить удачно, и побыстрее домой, к своим поехать. Потом, я никогда не беру сотовый телефон на старт, а потому, вернувшись в номер, для меня важно перечитать, что мне написали родные, друзья, ответить им побыстрее. Сами посудите, насколько ты эмоционально истощен после финиша. У тебя был круг почета, потом церемония допинг-контроля, куда уж тут по «Русским домам» ходить, тем более, что я не тусовщица. Я в олимпийской деревне жила в номере с Таней Петровой-Архиповой. Вот мы с ней в узком кругу и радовались успехам друг друга. Она стала бронзовой на марафоне, я за нее переживала, а она за меня. Тем более, что в легкой атлетике я стала первой чемпионкой из России.

«БОЛЕЛА ЗА ТАНЮ ПЕТРОВУ-АРХИПОВУ ТАК, ЧТО КОЛЕНКИ СТЕРЛА»

— Вы успевали болеть за кого-то, готовясь к своим стартам?

— За ту же Таню. Вы не представляете как? Я села перед телевизором, когда там шла трансляция марафона. Потом встала на колени, молю Таню, только пробеги, только вытерпи! Мне Гульнара Галкина-Самитова говорит: «Ты что, дурочка что ли, вставай, давай, с колен». А я не могу, так на коленях и простояла, буквально стерла их, ползая по номеру в гостинице, пока Таня на финиш не прибежала. Переживаю я сильно, очень эмоциональный в этом плане человек.

— В Лондоне еще была определенная, гнетущая атмосфера, в связи с тем, что российская команда выступала на старте не очень удачно. В Казани, подозреваю, не было накачек, так как каждый вечер наши спортсмены завоевывали «по мешку» золотых медалей?

— На Универсиаде. Если попытаться найти недостатки, мне не хватало средств информирования о выступлениях наших спортсменов. Понятно же, когда ты готовишься и соревнуешься, потом сам стартуешь, то находишься в информационном вакууме, не зная, что в мире происходит? Может, кому-то это и неважно, он сосредоточен на своем выступлении, а мне это необходимо. Когда, находясь, то в столовой, то в зоне отдыха начинаешь задумываться, а как там наши выступают в других видах спорта, то информацию сложно было получить. Надо было залезть в интернет. И у меня был определенный информационный голод, зато никакого продуктового голода не наблюдалось. Кормили нас «на убой», очень вкусно и практически в любое время дня и ночи. На других соревнованиях этого не наблюдалось, а это для спортсмена важнее. Очень удобные были номера в деревне. Лично мне это рассеивание внимания на чужие выступления помогают внутренне не перегореть. Потому, что концентрация только на собственном выступлении может привести к тому, что я просто перегорю до старта. Поэтому я на соревнованиях стараюсь отвлекаться. После предварительных забегов обязательно смотрю, как бежала. Могу записи своих старых забегов пересматривать, чтобы не грузиться излишне. А сконцентрироваться успеваю, когда приезжаю на стадион.

— А какие спортивные соревнования помогают вам «развеяться» в Казани?

— Прежде всего, волейбол. Несколько раз была на матчах «Зенита-Казань». Более того, в прошлогоднем составе у меня там даже земляк играл — Леша Обмочаев. Он из Кисловодска Ставропольского края — соседи с Волгоградом. Помню, в Лондоне я к нему подошла поздравлять после победы в финале, думала, вспомнит. Мы же по детям часто пересекались на сборах, или соревнованиях. Но он, по-моему, не понял кто я такая? А, может быть, ему в этот момент было так хорошо, что он вообще никого бы не узнал (хохочет). Правда, через некоторое время он сообразил — кто я. С Колей Апаликовым мы познакомились. С Василием Мосиным, можно сказать, приятельствуем.

— Владимир Леонов — генеральный директор АНО «Казанская Универсиада», позже генеральный директор ФК «Рубин», получил новое назначение? Как думаете, получится у него?

— Понятно, что прекрасно проведенная Универсиада, была работой не только Владимира Александровича, а всей команды, трудившейся под его руководством. Но от первого лица очень многое зависит. Нельзя упускать тот мощный импульс, тот заряд, который получила Казань после проведения Универсиады. Как доказательство, я подчас вечером выхожу на пробежку в школу, находящуюся рядом с моим домом. Раньше я бегала, а мне кричали — «Девушка, у вас сигаретки не найдется?» Вроде бы, ничего особенного, а все равно — неприятно. А недавно, я побежала, а за мной девчушка понеслась. Она в очках, вся такая укутанная, бежит. Я говорю, давай, остановимся, передохнем. Нет, бежит, пыхтит — пуф-пуф. Мама ее пояснила, она, говорит, вас увидела и побежала следом. Вот с такого возраста и надо приучать детей к здоровому образу жизни, воспитывать здоровое поколение. Это же даже, хоть и косвенно, влияет на укрепление семейных уз. Пришел ты с работы, у тебя стресс, иди ты, на пробежку, либо в фитнес-клуб. Поплавай, железо покачай, пока негатив не схлынет.

«ТЫЧКАН-ДУС, КИЛЬ ЭЛЕ!»

— Ваши коллеги по легкой атлетике Усейн Болт и Елена Исинбаева, помимо спортивных побед, запоминаются своими особенностями отмечания побед или подготовки к старту. Первый, как будто бы, стреляет из лука, вторая концентрируется, сидя под одеялом. Что отличает Юлию Зарипову?

— Золотые ногти на руках и ногах. До меня была американская спринтерша Флоренс Гриффит-Джойнер, которая также выделялась своим маникюром, но она отращивала ногти огромной длины, до 16 миллиметров. Я на такое не способна, экспериментирую только с цветом. Ну, а остальное, что делаю, идет от души, от порыва. Был в Лондоне порыв, так я, после золотого финиша, препятствие поцеловала, потом на видеооператора из ямы с водой водичкой побрызгала. Освежила его (смеется). Но я не продумывала заранее, что сделаю это, была чистая импровизация. Была бы поразвязнее, то я бы и в этой яме с водой искупалась. Такие были эмоции! В детстве моим кумиром в легкой атлетике была Каролина Клюфт, знаменитая и как прыгунья в высоту и как семиборка. Вот она могла устроить целое шоу во время соревнований.

— Вы внесли определенную сумму на счет детского дома. Сами решили заняться благотворительностью?

— Меня на эту мысль натолкнула казанский тренер Ольга Павлова. Причем, я гораздо чаще и деньги бы перечисляла и приезжала в такие дома, интернаты, со своими подарками. Просто, как-то неудобно приезжать самой. Руководство детдома предлагало написать о моем перечислении денег в газеты, я их упросила этого не делать. Неправильно делать добрые дела для того, чтобы об этом узнали посторонние. Желание делать добро должно исходить от чистого сердца. К примеру, мои родители еще в советские времена взяли опекунство над девочкой, и она выросла в нашей семье, как родная для меня и моей младшей сестры. И у нас не было разделения на то, кто родная, а кто приемная. Но до этого понимания, что нельзя быть счастливым, когда кому-то рядом плохо, нужно морально дорасти.

— Вы не единственная, кто делает добро, не стремясь к освещению этого в печати. Помнится, хоккеист ярославского «Локомотива» Иван Ткаченко перечислял деньги в детдома, о чем узнали только, после его гибели в авиакатастрофе. Про добро люди говорить стесняются, а в результате, о тех же спортсменах складывается мнение, что все они поголовно рвачи, которых, помимо денег, ничего не интересует.

— Да, пускай люди, что хотят, то и думают о спортсменах. Там видно (Зарипова показывает наверх, имея в виду Бога, — авт.), я знаю, дети знают, самое главное. Увидишь их радостные лица, и ты понимаешь, что пожертвовала не зря. А что будут говорить о нас посторонние, пускай останется на их совести.

— Вы выступаете за ФСО «Динамо». Не почувствовали изменений с той поры, как Асгат Сафаров покинул кресло руководителя МВД Татарстана, оставшись в должности руководителя физкультурно-спортивного общества.

— Да, определенные изменения есть. Начну с того, что за «Динамо-Татарстан» я начала выступать еще до той поры, как переехала в Казань. Что касается ухода Асгата Ахметовича, то я к нему испытываю огромное уважение. Он, при всей своей занятости, интересовался и продолжает интересоваться нашими делами, всегда устраивал нам торжественные встречи, после соревнований. Это внимание, такое отношение очень дорогого стоит. Очень обидно, на такого человека столько грязи лилось в высказываниях в интернете. Бр-р! При новом министре внутренних дел такого внимания к нам, спортсменам, нет. Хорошо, что у нас сплоченная команда, мы пятикратные чемпионы России по легкой атлетике. Мы дружные, я уже травмированной поехала на очередной чемпионат страны чтобы поддержать товарищей по команде. Я же такая, ненормальная. Когда бегала свой этап первой, я еще неслась потом все три этапа, подбадривая остальных эстафетчиков (смеется). Для меня это было необходимо, потому что мы одна команда, у нас есть командный дух.

Я же потихоньку даже начала татарский учить (смеется). Правда, не сама, а из-за дочери. Ей на уроках задают задание на татарском, какие-то сценки, и мы втроем, с мужем Ильдаром, дома их разыгрываем, благодаря чему и дочь, и я, потихоньку учим слова. Мин бака-бакалдык (Я лягушка-квакушка). Тычкан-дус, киль эле (Мышонок-друг, иди сюда) уж, не знаю, как знание таких слов поможет нам при общении, но мы с дочерью очень стараемся (смеется).