Рабыня и «Лаура». Олимпийский стадион, из которого невозможно выйти

Полку авторов спортивной редакции «БИЗНЕС Online» прибыло. В качестве нашего блогера на Олимпиаде в Сочи согласился выступить известный журналист и ведущий столичного телеканала «Дождь» Никита Белоголовцев. В своём первом материале для нашего издания московский репортёр рассказывает об опыте посещения биатлонного стадиона «Лаура» и тех провалах организаторов соревнований, с которыми пришлось столкнуться болельщикам.

«ОЩУЩЕНИЕ СЮРРЕАЛИЗМА НЕ ОСЛАБЕВАЕТ»

Олимпийские игры прекрасны, в том числе возможностью познакомиться с новыми видами спорта и, если повезет, даже влюбиться в них. Возможность эта зачастую совершенно уникальная. Например, совершенно не представляю, где бы еще мог совпасть во времени и пространстве с биатлоном и посмотреть его вживую. Правда, мне, к сожалению, категорически не повезло. Организация биатлонных соревнований в Сочи каленым железом выжигает желание вернуться на стадион «Лаура».

Поездка в горы из олимпийского парка начинается с поезда «Ласточка». Он невероятно удобный и стильный, а возможность зарядить мобильный в пути переносит в совершенно иное измерение комфорта. При этом «Ласточка» изо всех сил делает свое название пародийным: большую часть пути она тащится со скоростью 15 км/ч при этом периодически встает и просто стоит по несколько минут. И пусть эти простои и замедления, вроде как, учтены в расписании, но от этого ощущение сюрреализма не ослабевает. Зачем вообще запускать современный поезд, если он все равно едет со скоростью пригородной электрички?

Дальше вверх на фуникулере. Эта часть путешествия вопросов не вызывает, хотя коллеги на днях проболтались в воздухе минут 20. Но и это еще не конец пути. От фуникулера (снова вниз через горный хребет) к самому стадиону идут два подъемника. У одного из них (что происходит у второго я не знаю) образуется очередь. Людей, на первый взгляд немного, но за раз могут уехать только четыре человека, поэтому продвижения вперед практически нет. До старта гонки еще около двадцати минут, и особой тревоги нет. Фантастические пейзажи вокруг буквально до капли выжимают из тебя все беспокойство.

Компания максимально приятная. В какой-то момент я даже предполагаю, что искренне любить биатлон могут только спокойные и умиротворенные люди. С другой стороны, может, на них так постоянное взаимодействие с природой действует. Раз в полторы минуты кто-то достает телефон и начинает фотографировать горы. Сопротивляться этому рефлексу невозможно. Каждый день даю себе слово перестать спамить подписчиков открыточными планами, но делаю в итоге, минимум, пять ежедневно. Над очередью мелодично хлопает флаг, русские и шведы затевают мини-перекличку.

«Я ДОЛЖНА УВИДЕТЬ УСТЮГОВА!

Все меняется через пятнадцать минут. Понятно, что большинство, стоящих в очереди (а люди продолжают прибывать, и их там не менее ста) к началу точно не успевают. Начинаются суета и раздражения, кто-то регулярно просит «ускориться», но это физически невозможно. Когда становится очевидным, что, как минимум, старт Евгения Устюгова (первого из наших) мы пропускаем, все замолкают и замыкаются в себе. Я усаживаюсь в кресло через двадцать шесть минут после старта гонки. За время семиминутного спуска подъемник останавливается четыре раза. От места выгрузки до трибун не меньше восьмисот метров. Мимо меня с криком — «я должна увидеть Устюгова!», пробегает девушка из следующей кабины. На пути несколько настолько крутых подъемов и совершенно непонятно, как предполагается их форсирование пожилыми людьми. Ботинки промокают, примерно за сто метров до трибун стоит табличка с надписью — «вы почти на месте». Выглядит как издевка.

Достигаю трибун ровно в тот момент, когда Антон Шипулин проходит третью контрольную отметку. Он — третий, и проигрывает Бьорндалену 4,5 секунды. Эмоции всей гонки для меня в спресованном и сильно концентрированном виде упаковываются в следующие несколько минут. Выдох разочарования, Шипулин только четвертый с формулировкой «сам лишил себя» медали. Я знаю, что гонки лишил себя не я сам, и пытаюсь успокоить себя тем, что бывают разочарования и побольше моего. Значительная часть зрителей направляется к выходу. Как выяснится потом, крайне прозорливо. Изучаю биатлонный backstage и остаюсь на стадионе почти до самого конца.

Чтобы не повторять ошибок, на обратную дорогу выбираю другой подъемник — крытый восьмиместный. Большинство людей уже должны были покинуть стадион, и очередь выглядит не очень большой. Созваниваюсь с московской редакцией «Дождя» около восьми вечера и договариваюсь включиться в прямой эфир, чтобы рассказать о гонке, в девять. Как я понимаю примерно полчаса спустя, очередь сверху выглядит раза в три меньше, теряясь за сугробами. На площадке у подъемника скапливается все больше людей, поэтому остальные двигаются вперед все медленнее. Сосед по очереди рассказывает мне, что это далеко не первый хвост, который он отстоял в Сочи. По его словам (обязательно проверю на днях), у билетных касс все в разы хуже. Некоторые приходят туда к восьми (!) утра, чтобы просто получить на руки заранее выкупленные (!!!) билеты.

«ТЕБЕ, УРОДУ, ЛИШЬ БЫ ГРЯЗЬ НАЙТИ»

Не перестаю внутренне аплодировать стоической безмятежности биатлонных болельщиков. С момента окончания гонки прошел почти час, а погода совсем не похожа на субтропики прибрежного олимпийского парка. У подъемника начинается небольшая давка, боюсь даже представлять, как бы вели себя в подобной ситуации хоккейные или футбольные фанаты. В итоге ровно в девять я оказываюсь на площадке у подъемника. Включаю в телефоне скайп и пытаюсь (обещал ведь) выйти в прямой эфир. Волонтер грозится отобрать у меня трубку, но, судя по интонации, сам понимает абсурдность задуманного. В любом случае связь работает плохо и рассказывать приходится уже из кабинки. И к сожалению, не только о гонке.

Все немного расслабились, и решили не портить себе вечер безрезультатным возмущением, но у фуникулера ситуация повторяется вновь. Там снова столпотворение. Чтобы как-то его уменьшить, охранники начинают пропускать по двадцать пять людей за раз, хоть кабинка рассчитана на двадцать. Расспрашиваю у более опытных адептов биатлона, как удалось избежать подобного перед гонкой. Они объясняют, что первые зрители начинают подтягиваться часа за два-три и единовременного наплыва не происходит. Сажусь в «Ласточку» и отправляюсь по маршруту Красная Поляна — Адлер в 21:46.

Фотографии из очередей, которыми я украсил свой твиттер, явно разбередили у многих духовные скрепы. Обвинения в формулировке «тебе, уроду, лишь бы грязь найти» были сравнительно мягкими. Хотя искать ничего не надо. Стоит просто взять в руки калькулятор или посчитать в уме. Арена «Лаура» вмещает 7 500 человек. Персонал в пресс-центре уверял меня, что был аншлаг. Тезис спорный, но так даже наглядней. Я напомню, стадион можно покинуть только с помощью двух подъемников на четыре и восемь человек. Кабинка приходит примерно каждые 15 секунд. Значит, в минуту во внешний мир отправляются примерно пятьдесят человек. При таких темпах стадион (если собирает аншлаг) пустеет за два с половиной часа! Это значит, что те, кто допустил такую проектировку, либо считают нормальным держать людей в плену два часа после финиша, либо не верят, что биатлон в Сочи может собирать аншлаги. И я даже не знаю, что из этого хуже.

Никита Белоголовцев