Джеймс Уайт, УНИКС: «Работал ли я когда-либо над своим прыжком? Нет, но мельницу забить могу»

На неделе УНИКС дважды сыграет против «Нижнего Новгорода». В понедельник казанцы проиграли 78:89. Завтра состоится один из ключевых матчей группового этапа Евролиги. Джеймс Уайт может и должен стать козырем в рукаве Аргириса Педулакиса в это встрече. Американский легионер казанцев в интервью «БИЗНЕС Online» рассказал о Грегге Поповиче, чемпионском титуле, Кармело Энтони, сезоне в «Нью-Йорке» и обновленном УНИКСе.

БРОСКИ СВЕРХУ

— Джеймс Уайт — универсальный баскетболист, но популярным вы стали именно благодаря своему прыжку. Когда впервые поняли, что сможете стать выдающимся данкером?

— Тогда мне было где-то пятнадцать лет.

— Был ли ваш атлетизм чем-то врожденным или же это результат усердной работы?

— В общем-то, это было от природы. Я вообще никогда не уделял особого внимания работе над своим прыжком. Люди думают, что у меня есть какие-то особые методики — нет. Можете не искать в интернете особого рецепта от Джеймса Уайта, как научиться высоко прыгать за столько-то дней.

— А получали ли вы приглашения от «Гарлем Глобтроттерс» и Team Flight Brothers, как это обычно случается с молодыми парнями, которые прославились своими данками?

— Я не причастен ни к одной из этих структур, делающих из баскетбола шоу — лишь хорошо знаком с некоторыми людьми из тусовки TFB. Один раз даже участвовал в их конкурсе по броскам сверху. Жаль, что тогда не победил.

— Думаю, уже порядком надоело, что вас ассоциируют только с данками.

— Ой, и не говори (смеется).

«Я ОКАЗАЛСЯ ЗА БОРТОМ, ЗАТО ПОТОМ ПОПАЛ В «САН-АНТОНИО»

— В «Цинциннати» вы даже участвовали в соревнованиях по тройному прыжку. Но самый интересный факт вашей студенческой карьеры заключается в том, что вы провели в университете пять лет, вместо четырех положенных.

— Знаешь, в NCAA есть особое правило: если перешел в другой университет, нужно просидеть один сезон (правило не работает только в определенных случаях: например, после трансфера студент может сразу играть, если провел 12 месяцев на воинской службе, — ред.). Поэтому у каждого должен быть свой особый мотив, чтобы решиться на такое. Мой случай был таков: я чувствовал, что не подхожу игровому рисунку университета «Флориды», поэтому решил выйти на новый для себя уровень, будучи причастным к программе «Цинциннати». Я не сожалею об этом поступке. Этот переход благоприятно сказался на моей карьере.

— Определенно: на драфте вас выбрала «Индиана». Рик Карлайл, тогдашний наставник «Пэйсерс», как-то обмолвился, что расставание с вами было одним из самых сложных решений в его тренерской карьере. А как тогда приходилось вам?

— Момент, когда я осознал, что все-таки не окажусь в ротации «Индианы», был одним из самых трудных в моей жизни. Попадание в НБА было моей мечтой. Я показал себя в летней лиге, хорошо играл в предсезонных матчах, оказался в «Пэйсерс». Потом все сошло с рейсов, когда случилась травма, и я уже потерял нить понимания с руководством. Но, запомни, любое наше дейсвтие имеет какой-либо результат в будущем. Да, я оказался за бортом, зато потом попал в «Сан-Антонио» и выиграл чемпионство. Все вышло наилучшим образом.

— Какое было отношение наставника «Сперс» к вам?

— Ко мне Грегг Попович относился так же, как и к остальным. Он общается со всеми как с мужиками, профессионалами. Будь это Тим Данкан или любой другой — Поп (Попович — ред.) ни к кому не относится по-особенному, у него нет «любимчиков». Как по мне, это самая лучшая черта в его характере.

— Как бы то ни было, после хорошего регулярного сезона в вашем исполнении Попович не задействовал вас в финале НБА. Что чувствует игрок, который не может помочь своей команде в самые важные моменты?

— Я много играл против того «Кливленда» 2007 года по ходу регулярки, но было понятно, что с таким набором исполнителей на моей позиции — в том «Сан-Антонио» были Майкл Финли, Ману Джинобили, Роберт Орри, Брент Берри и другие -и моим статусом «новичка» шансов появиться на паркете по ходу финала у меня не было. Этот факт я принял и делал все, что было в моих силах, чтобы помочь своей команде.

— Чем же вы занимались во время того финала между «Сан-Антонио» и «Кливленд Кавальерс»?

— Тренировался каждый день с командой, «нацеплял» на себя игровую маску, чтобы дать своим партнерам шанс проявить себя в защите. В первом раунде «шпоры» схлестнулись с «Денвером» — на двухсторонке мне нужно было быть Кармело Энтони. Потом мы дошли до «Кливленда» — мне пришлось стать на некоторое время ЛеБроном. Такая вот была у меня роль.

— Вы, очевидно, из тех людей, которые никогда не унывают.

— Конечно. Понимаешь, баскетбол — это игра, от нее надо получать удовольствие. Из-за того, что мне платят, я вроде бы должен назвать свое дело профессией, но это именно игра. Как только я перестану получать удовольствие от баскетбола, я завершу свою профессиональную карьеру.

«В „НЬЮ-ЙОРКЕ“ НЕ БЫЛО ЗАНУД И ЗАСРАНЦЕВ»

— После эпизодических попыток закрепиться в НБА вы провели довольно удачный сезон в «Нью-Йорк Никс». Это было как раз то время, когда прошел тот громогласный трейд с участием Кармело Энтони.

— В том «Нью-Йорке» не было зануд и засранцев. Все были крутыми парнями, с ними было приятно общаться. У «Никс» тогда был лучший сезон за последние лет этак двадцать: команда наконец-то смогла пройти дальше первого раунда плей-офф, у нее была глубокая ротация. Джейсон Кидд, несмотря на свой возраст, был хорош на протяжении всего сезона. Я считаю, что он все еще мог бы показывать классный уровень игры и по сей день.

— Чувствуется разница между манерой вашей игры в «Нью-Йорке» и «Реджо Эмилии». Чувствовали ли себя в Италии более свободно в игровом плане?

— Когда ты играешь в НБА и ты не суперзвезда — а этих суперзвезд вообще по пальцам пересчитать — у тебя есть определенная роль. Тебе говорят что-то на подобии «Окей, ты выйдешь на паркет только в случае, если будешь делать то-то». Так со мной было и в Нью-Йорке, и в Италии — вот только сам понимаешь, в «Никс» я играл с Кармело Энтони, а в «Реджо Эмилии» я сам был Кармело Энтони (смеется).

— Как думаете, новый «кругленький» контракт Энтони в 120 миллионов долларов вызван его жаждой к деньгам?

— Кармело родился в Нью-Йорке. У него прокручивалось в голове что-то вроде «Где у меня будет больше шансов заполучить чемпионство?». Ведь все-таки когда ты прекращаешь играть, в первую очередь тебе задают вопрос, сколько чемпионских гаек красуется у тебя на пальцах. Я объясняю такое решение жаждой к победам, а не к деньгам. Никто не дал бы ему шансов лучших, чем «Нью-Йорк Никс».

— Даже «Чикаго» с Дерриком Роузом и По Газолем?

— Даже «Чикаго». Думаю, что у него бы и роль в схеме «Буллз» осталась бы прежней.

УНИКС И СНОВА БРОСКИ СВЕРХУ

— Хорошо, вернемся к УНИКСу. Какая у вас роль в системе Аргириса Педулакиса?

— Мои обязанности довольно простые. Я должен забивать с обеих рук. Отрабатывать на все сто в защите, отмечаться в атаке. Создавать какие-либо игровые моменты, в общем.

— В самом начале первого матча квалификации Евролиги вы свалились на паркет. Что тогда случилось?

— Вывихнул свою лодыжку, но продолжил после играть через боль. Правда, в раздевалке уже понял, что нога немерено вздулась, и что-то не так. Следующие две игры квалификации наглядно вам продемонстрировали, что я ошибался. Сейчас со мной все нормально.

— Как вам атмосфера, которая царит в клубе?

— Когда оседаешь на другом месте, всегда волнуешься: какие будут люди, что за химия сложится в коллективе. В УНИКСе мне все нравится, я доволен своей командой. Тут все молодцы: и россияне, и греки, и американцы.

— Думаю, каждому фанату интересно, стоит ли ждать от вас красивых данков на предматчевых разминках…

— Сейчас я уже старый. Вот был бы я моложе, использовал бы каждый шанс воткнуть сверху, да чтобы посмачней. На данный момент мне надо экономить свою энергию для матчей. Лучше я красивый данк в игре сделаю.

— Это было видно в финале квалификации против «Виллербана»: когда наступает подходящий момент у вас получается сделать такой сложный элемент, как обратная мельница. Но как это возможно без тренировок?

— Сейчас я эту мельницу уже не тренирую. Но если сесть и посчитать, сколько раз я вытворял подобное в игре, то наберется четырехзначная цифра, как минимум. В этом и кроется весь секрет.