Петр Врана: «Нашей команде иногда полезно проигрывать»

Перед дедлайном «Ак Барс» укреплял свой состав только за счет игроков мытищинского «Атланта». Одним из них стал чешский нападающий Петр Врана. Статистика финалиста прошлого розыгрыша Кубка Гагарина пока далека от показателей лучших бомбардиров, однако 29-летний хоккеист быстро стал игроком основного состава. В интервью спортивной редакций «БИЗНЕС Online» Врана объяснил текущие проблемы команды, вспомнил о травме, едва не поставившей крест на его карьере.

«ИНОГДА ПОЛЕЗНО ПРОИГРАТЬ ПАРУ МАТЧЕЙ»

— У «Ак Барса» была неприятная полоса из четырёх поражений подряд. Что тогда случилось с командой?

— У любой команды по ходу сезона бывают удачные и неудачные периоды. Мы не показывали свой лучший хоккей, в матчах с Омском и Уфой совершали индивидуальные ошибки. Были проблемы, мы немного потеряли искру, но «Ак Барс» — команда такого качества, с таким подобром игроков, что иногда даже полезно проиграть пару матчей. Скоро плей-офф, там будет тяжело, и надо уметь принимать поражения и готовиться сразу к следующему матчу. У нас бывают проблемы, большнинство работает не очень хорошо, меньшинство тоже.

— А в чём проблема большинства? Удача влияет на реализацию?

— Удача? Не думаю, что здесь дело в удаче, это просто работа, все должны работать на льду. Мне тяжело говорить о том, как раньше команда играла в неравных составах, меня тогда ещё не было, но мы упрощаем наши действия, отправляем шайбу к воротам, ищем даже «грязные голы». Добивание, подставление, чья-то нога, это не особо важно, просто нужно хотеть, нужно всегда бороться за каждое добивание, быть голодным до шайбы. В последнее время так и работаем.

— В некоторых матчах вы выходите на реализацию большинства тремя центрфорвардами. Вам уже приходилось так играть раньше?

— Вот не уверен, но это мало что меняет. Только на точке вбрасывания есть преимущество.

— Когда вы, наконец, обыграли «Магнитку», было какое-то особенное собрание команды?

— Нет, мы просто поздравили друг друга в раздевалке и начали готовиться дальше. Ничего особенного не было.

«ПЕРВОЕ ЗВЕНО „МАГНИТКИ“ — ЕДИНСТВЕННОЕ В СВОЁМ РОДЕ»

— «Ак Барс» называют не очень комфортной командой для новичков, которые приходят по ходу сезона. Это заблуждение или так везде?

— Не думаю, что дело в команде. Каждый случай индивидуален.

— Просто уж очень много таких случаев было.

— Я понимаю, но у нас во «Льве» в прошлом году было то же самое — приходили парни, от которых ожидали много голов, а они не забивали. У нас была определённая система, которая наверно не всем подходила. И время на адаптацию всегда нужно, игрок меняет команду, тренеров, систему. Нужно привыкнуть.

— Кстати, «Лев» ведь похож на «Ак Барс». И время на льду у всех было равное, и тактики было много.

— Да, очень похоже, особенно с игровым временем. Нет такого, что только четверо парней всегда играют в меньшинстве, идёт постоянная ротация, в большинстве тоже выходят три разные пятёрки. Это нормально для «регулярки», идёт подготовка к плей-офф. Кому захочется, чтобы ведущее звено, получавшее по 25 минут за матч, в концу сезона будет уставшим?

— У «Металлурга» получилось.

— Ну, знаете, давайте честно, это их первое звено вообще единственное в своём роде. Нигде больше такого нет. Их хоккей работает между ними, здорово, можно выиграть так чемпионат, но это очень тяжело. Думаю, хорошо, что у нас в «Ак Барсе» равное время, хотя возможно для кого-то тяжело показывать свою лучшую игру с такими ограничениями.

— Но тогда есть риск, что в плей-офф у команды не окажется лидеров.

— Я понимаю, о чём вы, можно согласиться, но у нас в Праге не было лидеров. Я сейчас вспоминаю и не могу назвать какую-то одну ведущую тройку. Может быть, звено Секача, но перед плей-офф нет.

— Там и класс игроков был равный.

— Ну, да, мы все были похожи и хорошо друг друга дополняли. Если кто-то хорошо играл в атаке, обязательно был и тот, кто хорош в защите.

— А Джастин Азеведо, который поставил рекорд по продолжительности голевой серии в плей-офф, не лидер?

— Джастин хорош, но большую часть шайб он забросил уже в финальной серии. А до него больше забивала тройка Новотны, а до них был Ульстрём. Не было таких, от кого ждёшь шайбы в каждом матче, просто забить могли все, в каждом раунде кто-то брал игру на себя. Но, конечно, нужно сказать про Петри Веханена — он был ключом к нашим победам, и вообще в плей-офф вратари делают всю разницу.

А насчёт отсутсвия лидеров могу сказать, что ничего плохого и в этом нет. Ну, сейчас вот у нас есть Джастин — он проводит хороший сезон, забивает, всегда выбирает позицию, в которой ему удобно; есть молодой, умный и талантливый Бурмистров; Варнаков может забить; Свитов — очень опытный игрок, который знает, что делает. У нас есть очень много хороших игроков, но если вам обязательно нужен лидер, то считайте, что это Джастин.

«Я И РАНЬШЕ НЕ ТАК МНОГО ЗАБИВАЛ»

— Болельщики до сих пор не до конца понимают, почему именно вы перешли в «Ак Барс». С очками у вас не очень хорошо.

— Я приехал помогать команде побеждать, но был момент, когда команда проигрывала, а я не забивал, и понятно, что появляются претензии. Перешёл в «Ак Барс», потому что клуб хотел меня видеть в своём составе, тут всё просто, а я стараюсь делать всё, что в моих силах. Может быть, я не заброшу много шайб, но и Праге я не так много забивал, но свою работу выполнял.

— У вас статистика в последние годы не сильно меняется, в среднем по 20 очков.

— Я выполнял свои задачи, в плей-офф у нас многое получилось. Два года назад тоже всё было неплохо. Так что думаю, «Ак Барс» знает, зачем меня приглашал.

— Вы считаете себя нападающим для двух первых звеньев?

— Ну, я так говорить не могу, такие вопросы не ко мне.

— Но вы больше атакующий или оборонительный игрок?

— Конечно, мне нравится атаковать. Покажите мне форварда, который этого не хочет. Хотя всякие случаи бывают. Я бы хотел играть в топ-6, но команда очень хорошая, тяжело попасть на желаемую позицию.

«ХОТЕЛ ИГРАТЬ В ВОРОТАХ, НО ОТЕЦ ЗАПРЕТИЛ»

— Как вы попали в хоккей?

— Отец привёл, он был вратарём. На высшем уровне не играл, но во втором-третьем чешском дивизионе в своё время выступал. Мы жили в трёх минутах ходьбы от катка, так что вырос я практически на льду.

— В воротах не играли?

— Я хотел, но мне отец сразу запретил (улыбается). Я помню тренировку в первый год, когда начал играть с командой, лет 5−6 было, занятие проводил отец. Кстати, Девид Крейчи, который играет за «Бостон Брюинз», тогда занимался вместе со мной, и его отец тоже меня тренировал. Мы в одно время начинали, оба из Чески-Штербернка. Так вот у нас тогда спросили, кто хочет быть вратарём, и вообще все подняли руки. А мне отец сказал: «Иди отсюда», выбрали другого. Наверное, потому что я всегда был невысокого роста, понятно было, что я буду скорее нападающим.

— Зачем вы поехали в Канаду в 17 лет? В Чехии совсем всё плохо с развитием молодых игроков?

— Я уехал 12 лет назад. Сейчас по-другому: молодым дают возможность играть в экстралиге. Не скажу, что теперь проще, но удобнее. Федерация ввела обязательный лимит на молодых игроков, вроде того, что было в КХЛ в прошлом году. Я начал играть во взрослой лиге в 16 лет, провёл всего пару матчей, а команда была не очень хорошая, поэтому я подумал, что полезнее для меня будет уехать в юниорскую лигу Канады. Я тогда считался одним из лучших по стране в своём возрасте, так что решил, что это хороший шаг. Уехал и ни разу не пожалел, первый же год получился очень удачным — мы дошли до финала, меня признали лучшим новичком лиги. Не у всех получается, не для всех этот способ работает, но мне очень повезло. Переезд в Канаду очень помог моей карьере.

— Вы ведь вообще представляете чуть ли не лучшее поколение чешских хоккеистов. Столько игроков играют на высоком уровне.

— Давид Крейчи, Роман Червенка, Якуб Петружалек, Олиш, Фролик, да, есть много парней. Когда я смотрел прошлый молодёжный чемпионат мира, увидел в каком-то матче список всех команд, выступавших на МЧМ с 1979 года, вроде бы, точно не помню. Показывали составы, достижения.

— И ваш год там лучший.

— Не совсем, в 2001-м было «золото», мы в 2005-м взяли «бронзу». Но состав был очень хороший, много известных имён, есть люди в НХЛ.

«В ПЕРВЫЙ ГОД ПОСЛЕ ТРАВМЫ БОЯЛСЯ ПОДЪЕЗЖАТЬ К БОРТАМ»

— В 2009 году вы уехали из НХЛ в Чехию. Почему перешли в «Витковице»?

— Я вернулся в первую очередь из-за перелома ноги. В начале сезона я попал в тренировочный лагерь «Нью-Джерси», почти не играл в начале года, потом провёл около 16 матчей, и был отправлен в АХЛ. Там отыграл месяц и сломал ногу во время матча — получил открытый перелом обеих костей ноги.

— Как так получилось?

— Меня толкнули в борт, нога оказалась за спиной и просто провернулась. Из голени кости торчали. В общем, на следующий день меня прооперировали, четыре месяца я не мог ходить, играть начал только через 9 месяцев. Вернулся в Чехию, потому что после такого перерыва было бы очень сложно начинать всё снова в НХЛ. К тому же, контракт кончился, а нового не было. Новое предложение никто не сделает, если ты ходить не можешь.

— Вас не отключило, когда кость вылезла?

— А я наверно в шоке был. Это всё выглядело ужасно, но не очень сильно болело. Потом была забавная ситуация, когда я уже дома лежал на столе у врачей и спросил, смогу ли я когда-нибудь играть в хоккей. А эти два доктора не стали меня успокаивать, вообще ничего не ответили, просто друг на друга уставились, я им говорю: «Эй, не надо так делать, вы чего». Я очень переживал, в итоге сказали, что играть если и буду, то точно не в этом сезоне. Четыре месяца нога никак не заживала, я просто лежал. Для жены было очень тяжело.

— А почему именно «Витковице»?

— Со мной тогда связался тренер нашей сборной Алоиз Гадамчик, он меня тренировал ещё в молодёжной сборной, и тогда был тренером «Витковице». Гадамчик позвонил и сказал: «Я знаю, что у тебя травма, но я хочу видеть тебя в своей команде. Мы будем тебе платить, ты будешь тренироваться здесь, на лёд выйдешь, когда будешь готов». Это мне очень помогло, до октября я только тренировался, а потом был отличный сезон, когда мы вышли в финал, через год снова тот же результат, а уже потом меня пригласили в «Амур». Почти год я был на дне, пытался вернуться, очень плохо себя чувствовал морально, но всё же мне удалось вернуться.

— Вы по себе замечаете, что стали играть аккуратнее? Не бережётесь?

— Не скажу, что я постоянно боюсь получить травму в столкновении, но это точно сидит в голове. Иногда в игре случается, что я еду к шайбе, и вдруг что-то щёлкает внутри, останавливает. Это не всегда бывает, время от времени, а вот в первый год было очень трудно — я боялся к бортам близко подъезжать, после каждого силового думал о ноге. Со временем это проходит, перед матчами об этом точно не думаешь.

«ЗАЧЕМ СКРЫВАТЬ СВОИ ТРАВМЫ? ВСЕ И ТАК ИХ ЗНАЮТ»

— В начале этого сезона у вас было что-то с плечом.

— А я его уже три раза оперировал. В этом году всё было попроще, даже удивительно, что так быстро всё прошло. Через 2 -3 месяца никаких последствий не было.

— Вы очень легко рассказываете о своих травмах. Многие держат в секрете такую информацию.

— Ну, а зачем мне это скрывать? Операция была, сейчас я здоров на все 100 процентов. В командах всё равно об этом знают, все в курсе, чего секретничать то. Ногу я вообще сломал пять лет назад. Эти проблемы тоже позади.

— Кто-то считает, что это может помочь сопернику.

— Я понимаю, что сразу после операции никому ничего сообщать не хочется, чтобы не говорили: «Ударь его, у него плечо больное».

— Такое бывает?

— Со мной такого ни разу не было, я ни в одной моей команде я такого не слышал. Ну и всегда думаешь, что на месте того игрока можешь быть ты. Не думаю, что кто-то сознательно пошёл бы на такое. Да и это сделать-то невозможно, ты и так бежишь с огромной скоростью, а тут ещё точное место для удара надо выбирать. Нереально это.

«ПЕТРУЖАЛЕК НЕ ХОЧЕТ ВОЗВРАЩАТЬСЯ В РОССИЮ»

- Известно, что вы хорошо дружите с Якубом Петружалеком. Как он сейчас?

— Хорошо, играет в родном городе, команда идёт на втором месте, ему всё нравится. Непросто пройти через то, что с ним случилось, но он здорово справляется. Думаю, он правильно сделал, что уехал домой из «Автомобилиста», когда его девушка скончалась. Было бы очень тяжело быть в России, играть ещё при этом, честно говоря, я вообще удивился, что он продолжил играть в этом сезоне. Но, видимо, нужно что-то, что может отвлечь от всего этого, просто сидеть дома тяжело. Я совсем недавно с ним говорил. Сейчас он с братом, чувствует себя нормально.

— Какие у него планы на следующий год?

— Не знаю, я часто с ним созваниваюсь, иногда мы шутим, что команду надо искать вместе, но он пока ничего не знает о следующем сезоне. Не уверен даже, что хочет возвращаться в Россию. В Чехии ему удобно — в раздевалке родная речь, вокруг всё своё. Может быть, и вернётся, после сезона будет больше времени на размышления. Уверен, что при хорошем предложении от хорошей команды он приедет сюда. Он ведь молодой ещё, игрок хороший.

— Вы знали его девушку?

— Они вместе были на моей свадьбе этим летом. Новость была шоком для всех нас. Это жизнь, и такое случается. Конечно, для Якуба было тяжело — она жила в Чехии, он играл в России, виделись нечасто. Девушка была очень хорошая, умная, занималась кикбоксингом кстати. Была чемпионкой Чехии по кикбоксингу. Жаль.

«ЖЕНА НАКОНЕЦ СКАЗАЛА, ЧТО У НАС БУДЕТ СЫН»

— Ваша жена из Канады. Когда вы познакомились?

— Ещё когда я играл в юниорской лиге в Галифаксе. Она не была болельщицей, просто подругой друга, однажды пришла на игру, мы встретились после матча и с тех пор вместе. Скоро будет 11 лет с того дня.

— Вы ведь ждёте ребёнка. В декабре вы говорили, что жена не хочет сообщать, кто у вас будет.

— Да, она долго скрывала (улыбается). Сказала, когда приехала в Казань на Новый год. У нас будет мальчик. Это замечательно, хотя мы не ожидали, что это всё будет так быстро.

— Быстро? 11 лет прошло.

— Знаю, знаю, но мы дом купили только летом, женились в то же время (улыбается).

— Сын будет играть в хоккей?

— Не знаю, я был бы рад, но заставлять не буду. Это не для всех, жизнь у хоккеиста непростая.

— Каково жене было переезжать в Россию после Чехии?

— А тут уже не такая большая разница, вот впервые уезжать из Северной Америки в Европу было трудно. Там у нас был хороший дом в пригороде Нью-Йорка, всё здорово, и тут приезжаем в маленький шахтёрский город. Это и для меня было проблемой — я ведь семь лет дома не жил. А в Хабаровске нам обоим понравилось, с Якубом мы здорово проводили время, постоянно куда-то выбирались, суши ели.

«ХЛАДНОКРОВНОЕ УБИЙСТВО» — ОЧЕНЬ СИЛЬНАЯ ВЕЩЬ"

— Почему вы взяли сороковой номер?

— Близко к 20-му. Мне позвонили, предложили несколько вариантов, я ждал привычную двадцатку. Вроде это был номер Песонена, он ушёл, а у меня всё равно 40.

— А почему хотели 20?

— А я не знаю. Пару недель назад мы с парнями обсуждали всю эту тему, по-моему, это был мой первый номер. Не знаю, мне всегда нравилась эта цифра.

— Вы говорили, что любите книги. Что читаете сейчас?

— «Хладнокровное убийство» Трумена Капоте. Сестра подарила на Рождество, она вообще с ума по книгам сходит. Скоро уже дочитаю, очень интересная вещь. После неё в литературе США появился целый стиль — «новая журналистика».

— А ещё как свободное время проводите?

— Я много играю в спортивные симуляторы на приставке. Предпочитаю футбол. Мне не очень нравится, как сейчас делают НХЛ, раньше было повеселее играть.

— За кого играете?

— В хоккей за Питтсбург, мне нравятся Малкин и Кросби, а в футбол играю за «Баварию». Они обычно хороши.

Справка

Петр Врана, чешский хоккеист, нападающий казанского «Ак Барса».

Родился 25 марта 1985 года в городе Штернберк. В КХЛ выступал за команды «Амур», «Лев», «Атлант».

Всего в КХЛ провёл 199 матчей в которых забил 46 голов и сделал 61 результативную передачу.