Рамиль Юлдашев: «Когда узнал про Михалёва, наклюкался так, что потом плохо было»

Один из лучших в истории игроков «Салавата Юлаева» приезжал в Уфу не так давно — на празднование 20-летия завоевания первых медалей клуба в истории. Тогда поговорить с ним не удалось. Но спустя некоторое время выдалась шикарная возможность — на фестиваль Ночной хоккейной лиги в Сочи Рамиль Юлдашев приехал в качестве наставника любительской хоккейной команды из Кишинёва. В интервью «БИЗНЕС Online» Юлдашев рассказал, зачем он хочет вернуться в Уфу и что мешает; почему сын играет под двойной фамилией; как за ним закрепилось прозвище Почтальон и многом другом.

Рамиль Юлдашев на турнире Ночной хоккейной лиги в Сочи. Фото: Максим Никерин

«ПРОСТИТЬСЯ С МИХАЛЁВЫМ НЕ УСПЕЛ»

— Рамиль Раилевич, часто удаётся выбраться в Уфу?

— Раньше я ездил часто, а сейчас не получается. Слишком дорого. В этот раз еще была и другая сторона у визита. Деловая. Хотелось бы вернуться в Уфу насовсем.

— Собраться командой 20 лет спустя это необычно?

— Это как одноклассники собираются. Примерно то же самое. Все изменились. Собрались, поиграли в хоккей, потом посидели в ресторане. Рафаил Газизович со своими шутками-прибаутками приехал.

— Сем сейчас Ишматов занимается?

— Так и работает в Санкт-Петербурге. Он не преподаёт в ВШТ, но трудится в системе то ли СКА, то ли какого другого клуба или школы.

— Кто-то из игроков изменился так, что пришлось по имени-отчеству называть?

— Да нееет. Я еще самый возрастной из той команды, все ребята помоложе. Получилось так, что я в тот сезон-95/96 вернулся из Швейцарии, чуть-чуть поиграл за «Сокол» после чего меня Рафаил Газизович пригласил в Уфу. Получилось так, что уфимцев не добирали. Было всего двое иногородних, но игроков не хватало. Вспомнили обо мне, поехал с удовольствием. Здорово, что удалось так собраться спустя время.

— С Михалёвым успели проститься?

— Не успел. Я с ним общался по поводу этой поездки и купил билеты на 23 апреля, на утро. А в этот день его хоронили в Тольятти. Помянули дома. Как только узнал, что произошло… Я ведь не выпиваю, а тут с женой наклюкались так, что на следующий день было хреново. Мы же раньше жили в одном доме. Я жил на третьем этаже, он вроде на шестом. Это первая девятиэтажка по улице 50 лет СССР, вниз от улицы Зорге. Общались.

«ХОЧУ ВЕРНУТЬСЯ В УФУ, НО ЕСТЬ ПРОБЛЕМА С КВАРТИРОЙ»

— Серьёзный разговор с Семаком был?

— Был. Я очень бы хотел вернуться работать в Уфу. И в Уфе, как я понял, хотят меня видеть. Единственная проблема, которая есть — с квартирой. Мне негде жить. У клуба есть две служебные квартиры, но они заняты. В принципе вопрос был решен, мне называли какой год могу взять, но квартирный вопрос подвесил этот переезд.

— Инициатива была с чьей стороны?

— С моей. Когда Семака назначили генеральным, я ему позвонил, сказал что есть желание вернуться в родной город, потому что у нас на Украине с хоккеем всё очень тяжело.

— Разговор шёл о том, чтобы вернуться именно в школу?

— Да хоть куда. Просто вернуться сразу в структуру клуба КХЛ, наверное, было бы тяжело. Начинать надо с малого.

— Школу сейчас реанимируют.

— Реанимируют. Хорошо, что поставили таких людей, как Семак, Рашит Гимаев. Наверное, предыдущее руководство работало неправильно. Может больше внимания уделяли первой команде, а о школе забыли. Я разговаривал и с Семаком, и с Гимаевым и понял, что они очень серьёзно занимаются школой. Бросковый центр хотят построить.

— Бросковый центр?

— Да. Возле старого Дворца спорта раньше была хоккейная площадка, я сам начинал играть в хоккей на ней. Там хотят сделать бросковый центр. Под открытым небом. Зимой можно залить и работать на льду, летом положить пластик и оттачивать броски. Я считаю, это очень нужно. В Уфе такого нет.

— А что, в Киеве есть?

— Киев по сравнению с Уфой, совершенно нехоккейный город. Но там такой центр есть. Правда, там на этом исключительно зарабатывают. Родители приходят, платят деньги и детишки бросают.

— Работают только над броском?

— А что еще делать летом? Я считаю, что это нужно обязательно.

«СЫН ИГРАЕТ ПОД ДВОЙНОЙ ФАМИЛИЕЙ В ЧЕСТЬ БАБУШКИ»

— Как сын оказался в «Толпаре»?

— Оказался по моей инициативе. Он тренировался у меня в Киеве, я как раз вёл 94-й год рождения. А когда хоккей там пошёл на спад, позвонил Руслану Сулейманову и мы поехали на просмотр. Катание у него было нормальное, но хоккей быстрее по сравнению с нашим. Считаю, что осваивался он долго — месяца три. Но не зря повез, можно было даже на год раньше уехать. Но ладно, я доволен, что сын стал взрослым и самостоятельным.

— Записи ваших матчей он смотрел?

— Я когда играл в Швейцарии записывал на видеокассеты местные новости спорта. И у меня есть часа три этих записей. Как-то дал в Киеве кому-то из корреспондентов и появился фильм: «Как Юлдашев с Ширяевым покоряют Швейцарию». Это он, конечно, видел. А «Салават Юлаев» тогда игры не записывал, не показывал.

— Почему Филипп стал защитником?

— Изначально он был нападающим, но в «Толпаре», видимо, не успевал. Плюс там были проблемы с защитниками. Сначала ему не нравилось. Но потом стал играть, всё хорошо.

Филипп Пангелов-Юлдашев. Фото: hcsalavat.ru

— Советом помогаете?

— Во-первых, когда я его отвёз в Уфу, мы виделись только летом. Сам я работал и времени толком не было поехать и посмотреть игры. Он дважды становился чемпионом России, а я не видел ни одной игры. Когда появилась Молодежная лига, стали показывать матчи, уже начал смотреть, подсказывать.

— Соглашается с критикой?

— У каждого тренера своё видение. Бывало, я ему что-то говорю, а он: «Я выполнял установку». Раз так, значит всё правильно делал. Но к советам прислушивается. Парень дисциплинированный.

— Почему, кстати, под двойной фамилией играет?

— Пангелова — фамилия жены. У неё и у детей двойные фамилии. Их бабушка, Тамара Пангелова, в своё время была очень известной — выступала за сборную СССР по лёгкой атлетике, бегала 800 и 1500 метров на чемпионатах мира, на Олимпиаде. Помните, Олимпиаду в Мюнхене 1972 года? Вот тогда она бежала в финале. Чтобы фамилию сохранить, решили сделать двойную.

— Младшему пять лет, на коньки ставить будете?

— Уже поставил. С четырех лет на коньках. Было бы хорошо вернуться в Уфу, чтобы начинать заниматься в школе. Он занимается в Киеве, но у нас там набор группы и одновременно катаются все — 2007, 2009 годов рождения и даже старше.

— Такого, как в Уфе, когда в секции под сто человек каждого возраста, нет?

— В Уфе идёт отбор, а у нас набор. Поэтому и тяжело. Хотя и при этом есть игроки. Владимир Ткачёв, который сейчас в Казани, тренировался у меня, Лысенко тоже уезжал в Казань, играл в «Витязе», не знаю где он сейчас.

— Ткачёвым довольны?

— В этом сезоне играл не так много, как хотелось бы, но там свои проблемы были. Хороший мальчик, дисциплинированный.

«САМУЮ СТРАШНУЮ ТРАВМУ ВИДЕЛ В КАЗАНИ»

— Михалёв в 32 года стал тренером «Салавата Юлаева». В этот же сезон вы появились в команде.

— Главным тренером при мне он не был. Вторым может быть, сейчас уже не вспомню. Первый год у меня был непростым — я получил серьёзную травму. Столкнулся во время тренировки с Бушмелёвым на красной линии, очнулся в больнице со страшным сотрясением.

— Как так случилось?

— Главным тогда был Виктор Садомов. У него было упражнение: мы набирали скорость, под красную линию получали передачу из-за своих ворот. Покойный ныне Сергей Бушмелёв успел еще голову опустить. Я три месяца лечился. А потом внезапно вышел на матч.

— Внезапно?

— Курс лечения прошёл, приехал на тренировку, попробовать выйти на лёд. Мне тренер машет: «Иди сюда». Подхожу. Говорит: «Вечером будешь играть, готовься». А я три месяца не катался! Чуть не помер на этой игре. Моментов было много, а забить не мог. Без практики тяжело было.

— Какую самую жуткую травму в своей карьере видели?

— Не видел, как Ирека Гимаева порезали, наверное это бы запомнилось. Он тогда упал на вратарский конёк щекой, говорили, что еще несколько миллиметров в сторону и не выжил бы. А сам я видел как-то, как человек едва не погиб. Играли, кажется в Казани, у нас был нападающий Шангареев. Он принимал шайбу возле скамейки штрафников, оттуда вышел соперник, Шангареев сыграл в тело, тот упал и у него язык стал западать. Доктор местной команды успел сориентироваться, спас человека. Я тогда был на льду, жуткое зрелище.

«С ПЕРВОЙ ЗАРПЛАТЫ КУПИЛ МАМЕ ЦЕПОЧКУ»

— Садомов какой тренер был?

— Каждый тренер по-своему хорош.

— Говорят, он отодвигал игроков от команды, в том числе легендарных юлаевцев. Чередника, например.

— Чередник просто был в возрасте. Садомов, наверное, боялся, что он может занять его место. Это всё быстро делается. Кто-то что-то сказал не то, его махом отодвигают. В «Соколе» был похожий случай.

— Расскажите.

— Идет как-то разбор матча, который проиграли. У одного хоккеиста спрашивает тренер, как он сыграл на его взгляд. Тот: «Своей игрой доволен». Тренер ничего не сказал, но игрок перестал попадать в состав, а затем и вовсе из команды ушёл.

— От Чередника-то доставалось?

— Молодёжи от него доставалось очень прилично. Я когда приходил в команду, нам, молодым, было запрещено бросать выше колена. Если бросил выше колена, то приходилось сразу уворачиваться — в тебя в ответ клюшка вратарская летела.

— И клюшки таскать приходилось?

— Это сейчас этим занимаются специально обученные люди. Тогда в каждую команду специально брали двоих молодых игроков, чтобы таскали, клюшки, шайбы, точильные станки.

— За водкой гоняли, наверное?

— За водкой нет. В первый год меня взяли на сборы в Адлер. Нас было двое молодых — я и Игорь Ерилин. Так мы заканчивали тренировку на 20 минут раньше, чтобы сходить в столовую, принести два ящика воды, потом собрать бутылки и отнести обратно. Это нормальное явление для того времени.

— Современной молодёжи завидуете?

— Просто жизнь изменилась. Конечно завидую.

— Играли бы сейчас, были бы миллионером?

— Можно было бы не работать и не думать о деньгах, это точно. Жить и отдыхать.

— Какую самую большую премию получали в «Салавате»?

— Помню, что зарплата была 90 рублей. Я числился на заводе. С первой зарплаты купил маме цепочку. Расплакалась. У меня мать перестала смотреть хоккей после одного случая. Меня отдали в Тольятти, мы приехали играть в Уфу и я столкнулся со своим другом, тем самым Ерилиным. Он выставил колено, я на него налетел и порвал связку. Мать была на игре и после этого больше на хоккее не появлялась.

«В ШВЕЙЦАРИИ ДАЛИ КЛИЧКУ — ПОЧТАЛЬОН»

— Вы как-то в одной игре забили семь шайб. Похоже, что это рекорд на века.

— Тогда держался рекорд Владимира Быкова, который забил за матч пять голов. Он продержался лет 18. Потом Заикин забил шесть шайб и через месяц я семь. Меня тогда со скамейки выталкивали на лёд — видели, что всё залетает.

— И это в игре с принципиальным соперником.

— Играли со свердловским СКА дома. Если бы ребята тогда не помогли, рекорд бы не состоялся. Когда забил пять-шесть голов, стали играть на меня.

— Финансово вас после тех семи шайб как-то отметили?

— Нет.

— Голы-то хоть в том матче запомнились?

— Помню, что забивал, а как забивал не помню. Давно же это было, мне тогда было лет 19. Я второй год всего в команде. Хотите спросить вспоминаю ли я вообще свои голы?

— Угадали.

— Как-то нет. Я и сейчас по три раза в неделю катаюсь, тоже голы забиваю. Бывает, конечно, смотрю те записи швейцарские. Да и как их вспомнишь. В свой второй сезон в «Салавате» я, например, 76 голов забил в 60 играх, хотя и 60-ти игр не провёл — уезжал за сборную.

— Фирменный приём у вас был?

— Не знаю. Всё как-то получалось. Вышел — забил. Может быть именно это и называют чутьём. В Швейцарии, например, когда там играли Хомутов и Быков, мне журналисты дали кличку: Почтальон. Потому что шайбу доставлял в ворота. Прилипло.

«ИГРЫ „САЛАВАТА“ С КАЗАНЬЮ, КАКИМИ БЫЛИ, ТАКИМИ И ОСТАЛИСЬ»

— Когда зародилось дерби с Казанью?

— Да оно всегда было, сколько себя помню. Думаю, что соседство сказалось. Обычная конкуренция. Все игры в чемпионате были от ножа, но с Казанью всегда нерва было больше.

— Приходилось слышать, что задачу обыграть команду из Татарии ставил чуть ли не секретарь обкома партии.

— Перед руководством, наверное, ставил. Нас-то только тренер накачивал. Оно и сейчас есть. Когда Уфа с Казанью играет, это праздник, ничего не изменилось.

— Какая-то игра особенно запомнилась?

— Мы как-то приехали в Казань, нам нужны были очки, а они задачу уже решили. Мы пошли договариваться. Казанцы согласились, а перед игрой смеются: «Не дадим». Мы завелись, обыграли без всяких договорённостей.

— Тогда хоккей был более романтичным?

— И сейчас он такой. Посмотрите — трибуны заполняются, что ещё нужно. Помню я только появился в команде, наш администратор Аскар Закирович Изгин даёт связку билетов: «Реализуй». Билеты на матч тогда тяжело было достать.

— В ваше время «Салават Юлаев» был командой с улицы Зорге. Сейчас такое возможно, чтобы команда почти на сто процентов состояла из игроков из одного города?

— Невозможно. Тренерам ставят задачу. Тому же Емелину дали бы время, чтобы натаскивать молодых. В Екатеринбурге ему дали такую возможность. Но времени сейчас никому не дают. И потом, если у игрока контракт миллион, то его и будут ставить, даже если молодой его переигрывает. Такие деньги просто так платить не будут — человек должен играть.

— На чужаков тогда смотрели косо?

— Если только те, кто не попадал в состав. У нас-то такого не было.

— Много историй ходит о том, как в 80-е и 90-е хоккеисты любили все командой собраться, выпить, а на следующий день спокойно выйти на матч.

— Это история не о пьянках. Бывают случаи, когда игра не идёт. Тогда пацаны собирались вместе и…

— Напивались?

— Не скажу, что напивались. Выпивали, общались. Бывали даже драки на этих собраниях. Ну, а что? Каждый высказывал своё мнение, свои претензии. Зато на следующий день выходили и костьми друг за друга ложились. Чередник, если кто-то из молодых не ложился под шайбу, говорил: «Ты чо, вообще оборзел? Мне надо семью кормить!» Если под бросок не ложился, получить мог ещё серьёзнее, чем получил бы от шайбы. Конечно, были лидеры, кто делал результат, но пять человек игру не выигрывают. Должна быть команда.

— Тренеры к таким тусовкам как относились?

— По-разному. В основном, не давали понять, что они всё знают и одобряют. Они же не враги себе, если видят, что после таких собраний команда преображается. Чаще всего знали, но не участвовали.

«ВЕЗДЕ СТАРАЛСЯ ИГРАТЬ ПОД НОМЕРОМ ХАРЛАМОВА»

— Вы как-то в интервью высказались, что самые сильные защитники, против которых играли — Фетисов и Касатонов. Почему?

— Они были жёсткие, отлично катались, их было тяжело обыграть. Вообще тяжело было играть против этой пятёрки. У них была отличная взаимозаменяемость: если Фетисов шёл вперёд, то кто-то возвращался на его место. Это всё было отработано с удивительной точностью. Круговорот. Когда играл в «Соколе», такого не было. Защитник если подключался к атаке — бросал и бежал назад. А эти впятером впереди и впятером сзади. С ними было тяжело играть. Особенно в своей зоне. Вообще не знали, что делать.

— Чем запомнился Харламов?

— Катанием. Я приходил на игру Кубка СССР, когда «Салават» играл с ЦСКА. Тогда как раз играла эта тройка Михайлов-Петров-Харламов. Я сидел на трибуне. Помню, как Харламов получил шайбу, свистнул между двумя защитниками, убежал и забил гол. Для меня он был кумиром. В Уфе 17-й номер был занят, так я играл под 11-м. А в «Соколе» и во всех остальных командах старался играть под номером Харламова.

— Как в Уфе принимали тот ЦСКА?

— Билетов, конечно, не было. На звёзд народ шёл. Но и те не были расслабленными, понимали, что уровень серьёзный и давать слабину нельзя.

«НАВЕРНОЕ, СКОРО И РУМЫНЫ НАЧНУТ ОБЫГРЫВАТЬ УКРАИНЦЕВ»

Рамиль Юлдашев (крайний справа) на 20-летии завоевания бронзы в Уфе. Фото: hcsalavat.ru

— Юлаевца Девятерикова в «Сокол» заманили квартирой.

— Всех так заманивали. И меня тоже. Девятериков приезжал, но не выдержал летние сборы. Потренировался дней пять и сказал, что это ему не надо. Я тоже засобирался было назад, но выдержал и остался.

— Тяжело было так уехать?

— Сомнений не было. Во-первых, Киев — красивый город, столица, а Уфа тогда была обычной провинцией. Во-вторых, ты приезжал и тебе сразу давали квартиру и машину.

— Какую машину?

— Я её даже не видел. Перепродал сразу каким-то грузинам, взял деньгами. Я даже не ездил её забирать, просто отдал документы и всё.

— Что сейчас с «Соколом»?

— На данный момент клуб умирает. В этом году был момент, что родители оплачивали всё сами — тренеров, лёд. Команды мастеров нет. Стало очень тяжело с дворцами, играть негде. Тренировочный и игровой дворец «Сокола» кто-то выкупил, там уже 3−4 года идёт ремонт. Государство вроде через суды забрало его обратно, ищут деньги, чтобы доделать ремонт. У «Сокола» в своё время была одна из лучших школ в стране, а сейчас ничего нет. Дети тренируются в частном надувном ФОКе. Народу мало. Перспектив нет.

— Какой-то хоккей на Украине остался?

— Есть, но больше любительский. В этом году из-за военных действий чемпионата не планировалось. Потом нашли четыре команды, собрались в середине сезона и сыграли. Команда «АТЕК» стала чемпионом Украины.

— Сборная в этом году проиграла Венгрии, Польше, Японии…

— И вылетела из группы Б. Такой уровень. Потому что детские школы не работают. На Украине хоккей идёт всё ниже и ниже. Наверное, скоро и румыны начнут обыгрывать.

«В 40 ЛЕТ В ИСПАНИИ ВЫИГРАЛ КУБОК КОРОЛЯ»

— В Швейцарию попали по разнарядке?

— Да. Мне исполнилось 30 лет и я попал в эту разнарядку, мог уехать играть заграницу. Швейцарцы тогда знаете как работали?

— Как?

— Чемпионом мира стала Россия, значит надо брать россиян. Приехали, посмотрели список лучших по статистике игроков. Я был лучшим снайпером, Ширяев — самым результативным защитником. Даже на нашу игру не смотрели. Договорились и забрали.

— Вы обрадовались?

— Хотелось конечно поиграть и пожить в Европе. Тем более, в Киев приезжал президент клуба. С ним и уехали.

— Культурный шок был?

— Было непривычно, что в субботу и в воскресенье они все ходили гулять. Вообще все. У нас такого не было. Мне арендовали дом за городом, в выходной выглянешь в окно — поля, леса, и везде люди. Гуляют, катаются на велосипедах. Казалось, что они более спортивные.

— Звездой там себя почувствовали?

— Постоянные интервью, фотосессии, автографы раздавали. Это была работа. Нас только предупреждали когда и куда ехать.

— Понимаете современных игроков, которые отказываются от интервью?

— Я не слышал о таком. Неужели бывает?

— Ха!

— А почему?

— Кто-то на фарт, кто-то обижается на прессу.

— У всех свои прибамбасы. У нас в «Соколе» был вратарь, Юрий Шундров. В день игры парень, который жил с ним в номере, молодой пацан, не мог встать с кровати до тех пор, пока не встанет Юрий. Был такой пунктик. Причём всё должно было быть чётко: с какой ноги встать и так далее.

— У вас какие ритуалы были?

— Когда ехал на игры смотрел в окно автобуса и выискивал одинаковые номера на машинах. 11−11, 07−07. Если попадались, то знал — сегодня точно забью.

— По родине в Швейцарии скучали?

— Не скучал. Там жизнь совсем другая, чего скучать. Я в Испании играл в свой последний год в карьере из-за денег, надо было дочке поступать в институт. Мог и остаться там, у меня был вид на жительство. Но жить там тяжело. Может быть молодёжь стремится уехать за границу, а у нас общения нет, поговорить не с кем. Вернулся в Киев, стал работать с детьми.

— Вы играли в Италии, Франции и Испании. Экзотика.

— Мне было 40 с лишним лет. Пригласили в Испанию — поехал. Хоккей, конечно, был не на высшем уровне, но играть над было. Всё ложилось на нас. В Испании выигрывал Кубок Короля, стал лучшим снайпером, в финале забил три гола.

— Что за клуб?

— ХК «Пучерда» из одноимённого города. От Андорры 50 километров.

— Смешные игроки были?

— Испанцы, да. С ними было тяжело играть, но что ж сделаешь. Я и с детьми там занимался, как тренер. У нас у самих тренировки были в 11 часов вечера, потому что все после работы. Делать целый день нечего, начал тренировать детей, язык выучил.

— Что из того периода вам не хватает сейчас?

— Денег.

— Если бы была возможность повторить карьеру, переехали бы из «Сокола» в Швейцарию?

— Из «Сокола» бы переехал, но когда вернулся в Уфу в 90-х, надо было оставаться. Рафаил Газизович тогда меня хотел сначала в Чехии оставить, когда мы на матчи туда выезжали, я не остался. А потом опять позвали в Швейцарию, уехал, но ехать уже не надо было. Кто ж знал, что в Уфе так поднимется хоккей. Если бы не уехал, работал бы в «Салавате».

СПРАВКА «БИЗНЕС Online»

Рамиль Раилевич ЮЛДАШЕВ

Воспитанник хоккейного клуба «Салават Юлаев».

Родился 5 сентября 1961 года в Уфе.

Карьера: «Салават Юлаев» (1979−1984, 1995/1996), «Сокол» (Киев, 1984−1991), «Биль» (Швейцария, 1991−1994), «Ажуа» (Швейцария, 1994/1995), «Люцерн» (Швейцария, 1996/1997), «Больцано» (Италия, 1996/1997), «Амьен» (Франция, 1996/1997), «Беркут» (Киев).

Достижения: бронзовый призер молодежного чемпионата мира (1981), победитель международного турнира на призы газеты «Ленинградская Правда» (1981), бронзовый призер чемпионата СССР (1984/1985), победитель турнира на призы газеты «Известия» (1990), бронзовый призер чемпионата России (1995/1996), чемпион Италии (1996/1997).

Читайте также:

Легендарный администратор «Салавата Юлаева» Аскар Изгин: «Секретарь обкома партии поставил задачу — обыграть Казань»

Ирек Гимаев: «Больше всех крови выпил Моисеев»