Фёдор Погорелов: «Когда тяжело, на первый план всегда выходят масоны и рептилоиды»

Комментатор «Матч ТВ» Фёдор Погорелов, голос «Зенита» в гостевых матчах – о заговорах в российском футболе, матче «Спартак» – «Зенит» и желании обнять тех, кто пишет ему гадости в интернете.

	Фото: пресс-служба «Матч ТВ»

«НЕ ХОТЕЛ БЫ ОКАЗАТЬСЯ НА МЕСТЕ ДЗЮБЫ»

– Ваше главное впечатление от игры «Спартака» и «Зенита»?

– Конечно, Квинси Промес. На новой позиции он продемонстрировал профессионализм. Быстрые ноги, быстрая голова. Со стадиона смотрелся прямо как большой игрок.

– Мирча Луческу сказал, что если бы Александр Кокорин играл собраннее, то выглядел бы не хуже.

– Ну, это мнение Луческу. Я в таких категориях никогда об этом не думал.

– Если бы «Зенит» победил, у вас была заготовлена какая-то подколка для социальных сетей?

– Что же я, самоубийца что ли? Мы с бригадой комментаторов спокойно готовились к игре, которую нужно было отработать хорошо. А дергать тигра за усы задачи у меня точно не было.

– Фотография с Евгением Савиным в инстаграме – корпоративная этика или искреннее признание?

– Интересно, какого ответа вы ждёте на этот вопрос. С Женей мы в приятельских отношениях, я приятно радуюсь и удивляюсь тому прогрессу, который он демонстрирует на протяжении последних двух лет в качестве работника телевидения. Мне нравилась его работа в «Культе Тура», слышал несколько его репортажей. Он может вырасти в очень сильного комментатора и уже сейчас, несомненно, он очень сильный ведущий.

Счастье работать с такими пацанами, как Женя @sava9
Публикация от fpogo (@fpogo) Апр 16 2017 в 9:24 PDT

– В воскресенье «Спартак» был сильнее или «Зенит» слабее?

– «Спартак» был сильнее, а «Зенит» не воспользовался отрезком, во время которого мог переломить ход матча. Были очевидные 10 - 15 минут после гола Дзюбы, когда «Спартак» уплыл. В этом отрезке можно было что-то придумать. Но «Зенит» не взвинтил темп, не добавил. А «Спартак» реализовал одну эталонную контратаку и мог реализовать еще одну. Понятно, что в конце матча был момент у Дзюбы. Предполагается, что мастера такого уровня должны замыкать передачу на 88-й минуте, пусть и под левую ногу. Но этого не случилось, и «Спартак» выиграл абсолютно по делу.

– Представляете, что творилось внутри Артёма на протяжение всего матча?

– Я бы не хотел оказаться на его месте. Он, конечно, очень сильный спортсмен: и по игровым качествам, и по человеческим.

– Как вы отнеслись к решению сделать его капитаном «Зенита»?

– У меня нет к этому отношения. Вообще воспринимаю капитанскую повязку специфически. Понимаю, что для каких-то болельщиков она несёт важное значение. Для меня – нет. Может быть, я не прав. Но на тему капитанства я вообще не думаю.

– После игры поехали в бар?

– Нет, я поехал в аэропорт и полетел домой писать текст об этом матче. Поэтому отойти от этой игры у меня не получалось до утра понедельника.

– Против кого в итоге заговор в чемпионате России?

– Я не знаю. Это же опять к вопросу о тревоге. Когда тяжело и масоны, и рептилоиды выходят на передний план. В настоящий момент я не склонен видеть заговор ни против «Спартака», ни против «Зенита».

«К СЧАСТЬЮ, Я НЕ КОММЕНТИРУЮ МАТЧИ «ЗЕНИТА» С «ЗЕНИТОМ»

– Не устаете от постоянного комментирования «Зенита»?

– Немного удивительно это расхожее клише о том, что я комментирую только матчи «Зенита». Это совсем не так. И, к счастью, я не комментирую матчи «Зенита» с «Зенитом», и в каждом репортаже есть еще соперник, который мне очень интересен. Моя повседневность состоит из чтения спортивных текстов и новостей. Готовясь к репортажу, N-ое количество десятков страниц о сопернике ты читаешь. Любой комментатор «Матч ТВ» много знает обо всех командах РФПЛ. Про «Зенит» особо не читаю, поскольку существую в новостном потоке о команде. А вот поиск фактуры и сюжетов о сопернике доставляет мне особое удовольствие.

	Фото: Facebook-страница Федора Погорелова

– О кей, но в матче «Зенит» – «Анжи» зрителю интересно слушать про команды в соотношении 70/30…

– …Я не думаю так. Судя по тем сообщениям, которые я получил «ВКонтакте» из Дагестана, ребятам на берегу Каспия было бы интересно соотношение информации 1 к 99. И если делать средневзвешенный анализ, то получится 50/50. Если есть, что рассказать о команде, никто из комментаторов не откажется это сделать. И я очень рад, что у многих футбольных команд очень активные болельщики. Чем больше болельщиков – тем лучше для российского футбола

– Сколько из заготовленной информации попадает в эфир?

– 5 - 10 процентов. Если человек выдает больше, ему или с матчем не повезло, или он что-то упускает из происходящего на поле. Это данность. Когда-то мы организовывали школу спортивной журналистики в Санкт-Петербурге, и с лекцией о футбольном репортаже приезжал Василий Уткин. Он очень метко охарактеризовал синдром молодого комментатора: пока всё, что из Википедии узнал, не расскажет, не обратит внимание на пенальти на поле.

– После матча не возникает желания дорассказать заготовленную информацию первому встречному?

– Я столько общаюсь о футболе с людьми, что лишний раз делать это у меня желания нет, ахахах.

– Шутки в эфире – это всегда экспромт или заготовки?

– Есть комментаторский блокнот с цитатами и какими-то оборотами, которые могут быть уместны. Условно, когда я работал на «Радио «Зенит» и комментировал матчи «Зенита» с «Петровского», то петербуржская погода достаточно часто позволяла начинать репортаж словами из Бродского: «Нынче ветрено и волны с перехлестом». Это, в общем, характеристика погоды в Санкт-Петербурге в любой месяц, кроме тех, когда Нева покрыта льдом. Практически все шутки придумываются на ходу.

– В плане бытовой подготовки день матча отличается от других?

– Знаю футболиста, который 18 лет проиграл в одних щитках. Знаю игроков, которые всю карьеру выходили на поле с одной ноги. У меня обрядов нет, и в настоящий момент я к суевериям отношусь с иронией. И понимаю, что это дело парней на поле. У меня когда-то были свои традиции: например, закуривать на угловых (когда на стадионах еще можно было курить). Были какие-то часы для походов на стадион, но в какой-то момент я всё это отпустил ­– это всё лишнее.

Никакого ритуала нет, но мне тяжело комментировать игры за Уралом из-за разницы во времени. В Перми в день матча я встал в 9 утра по ленинградскому времени и на стадион приехал, не проснувшись толком. Пришлось максимально мобилизоваться, чтобы отработать на максимуме. Я «сова», так что жду выезда в Томск с интересом.

– До прихода на ТВ вас раздражало то, что говорили комментаторы во время матчей?

– Я согласен со старшими по званию, что комментатор в современных условиях – это скорее собеседник. Мне важно, как комментатору, представлять за кадром наличие телезрителя в качестве собеседника. Нравится мне как болельщику конкретный комментатор или нет – это не самое важное с моей точки зрения. Факт того, что есть кто-то, кто поможет мне узнать что-то интересное или даже «замостит Леверкузен поребриками» – это ценнее, чем зацикливаться на мысли «Господи, какие глупости он говорит».

«РЕДАКТОР НЕ ПУСКАЛА В ЭФИР МУЖЧИНУ, ПОКА ОН НЕ ПЕРЕСТАЛ РЫДАТЬ»

– Вы сами позвонили на «Матч ТВ» и предложили свои услуги. Кому был тот звонок?

– Человек сейчас здесь не работает. Мы были с ним знакомы, страшно сказать, из LiveJournal. С той поры, когда к спортивной журналистике оба имели косвенное отношение. Потом мы пересекались в редакции журнала PROsport. Позже мы как-то общались в соцсетях, и я узнал, что он работает в комментаторском блоке «Матч ТВ». Подумал, что глупо отказываться от возможности постучаться в дверь. Мы пересеклись в Санкт-Петербурге, и я сказал, что готов комментировать любые матчи и ездить в Москву за свои. В итоге так я проработал пять недель, путешествуя в приятном ночном плацкарте. С марта по апрель 2016 года комментировал матчи типа «Райо Вальекано» – «Гранада» или «Эмполи» – «Болонья». Однажды «Интер» попался.

– Говоря «ночной плацкарт» вы подразумеваете ночной плацкарт?

– Да, именно его.

– 800 рублей в нефирменном поезде – это экономия или желание быть ближе к народу?

– Я покупал впритык, стоило 1200, кажется. Быть ближе к народу для меня важно. Но это был мой индивидуальный финансовый проект, и я резал косты.

– Свой первый эфир на федеральном канале запомнили?

– Наверное, это ошибка, и надо было запомнить, но я никогда не придавал этому значение именно в таких категориях. Я начал комментировать в 2009 году на радио, и это уже был прыжок выше крыши. «Крылья Советов» – «Зенит», когда Адвоката уже уволили. Потом, в 2010 или 2011 году я комментировал игры «Зенита» на уже несуществующем петербуржском канале «100ТВ». Мы работали вместе с Василием Костровским – человеком, который привел Быстрова и Денисова на просмотр к Морозову. А Юрий Андреевич, светлая память, сказал, что одного ветром сносит, а другой низкосракий – оба не годятся.

На «Матч ТВ» первой была игра «Уфа» – «Зенит», но ее, по-моему, показывали только на «Нашем футболе». Возможно, на федеральном канале показывали следующий матч, против тульского «Арсенала». Но когда загорается лампочка, мне кажется, что меня слушает вся Вселенная. Поэтому я не разделяю городской, спутниковый или федеральный каналы.

– Помните момент, когда осознали популярность проекта «Радио «Зенит»?

– У нас было два дня открытия. 20 октября в эфире порядка нескольких тысяч раз прозвучала песня «Зенит – чемпион» бит-квартета «Секрет». Не самый оригинальный ход, но о нас начали писать на зенитовских форумах. На следующий день мы вышли в эфир с исторической программой и срезонировали. После чего начали работать по рабочей сетке.

Публикация от fpogo (@fpogo) Мар 26 2017 в 3:30 PDT

– Вы говорили, что читаете всё написанное о вас и вашей работе. Долго потом переживаете?

– В преддверии матча со «Спартаком» писали так много, что, боюсь, некоторые вещи упускаю. Но я благодарен своему психотерапевту, к которому ходил осенью. Главный результат этих походов: я рабочие моменты научился отделять от личного. Большой ошибкой было не делать это на протяжении предыдущих лет карьеры.

И болельщик же примерно одинаковый: что красно-белый, что сине-бело-голубой. На «Радио «Зенит» было утреннее шоу, которое я иногда вел. Эфиры по понедельникам после поражений «Зенита» нами совершенно цинично воспринимались, как сеансы психотерапии. Три часа, когда ты помогаешь городу вздохнуть и переключиться. У нас редактор не пускала в эфир звонящего мужчину, пока он не перестанет плакать. Я понимаю, как может быть тяжело людям в той или иной ситуации. Сам проживал их эмоции, будучи болельщиком, и не хочу повторять. Поэтому отношусь ко всему с чуть большей долей понимания поражений, как части общего процесса.

– Не хочется в ответ на критику посылать в задницу?

– Нет, я не воспринимаю эти комментарии лично. Например, в минувшую пятницу вечером мне молодой человек прислал сообщение, в котором все слова были нецензурными. И фантазии у парня были такие, будто он «50 оттенков серого» и прочитал, и посмотрел. Я на это про себя подумал: «Ёлки-метёлки, я вот детей уложил, еду DJ-сет играть. А тут человек сел, написал ерунду. Ему надо что-то делать: найти друзей, выйти на дискотеку, но не оставаться один на один с такого рода недугом». Не считаю нормальным отправлять кому-либо нецензурные сообщения.

– Одна из претензий к вашей работе, что вы до сих пор, будто комментируете для радио. Согласны?

– Честно говоря, не очень. Хотя мне неловко, что я не согласен с чьим-то мнением в интернете. Я на эту тему очень много рефлексировал. Когда мы прописывали протоколы на радио, была совершенно четкая установка 95 процентов времени «катать мяч». Все заметки на полях в моменты, когда мяч несут к угловому или замену делают. Всё остальное время комментарий условно «для слепых». Максимально подробно: шведкой или щекой передача, в какую зону скидка. По поводу своей работы на ТВ могу сказать, что это точно не радиорепортажи. Я поддерживаю движение мяча по полю, но всегда позволяю себе при возможности что-то вставить дополнительно и рассказать.

– «Матч ТВ» вводит на своем сайте систему пользовательских оценок комментаторов – для вас такой рейтинг будет важен?

– Жду с нетерпением. Особенно с учетом того, что самая яркая активность в интернете – красно-белая. Поэтому я не надеюсь на высокие оценки. Повлияет ли это на мои собственные ощущения и переживания? Посмотрим. О каких-то санкциях за низкие оценки со стороны Валерия Карпина мне неизвестно. И я удивлен тем, что у меня так много очков. Был уверен, что статистика будет иной. Существующие цифры – моя грандиозная победа.

ну что, мне хана)).https://t.co/wfstSTHzez
— Fedor Pogorelov (@fpogo23) April 14, 2017

«ПРОИГРАЛ ПОЛОВИНУ ЗАРПЛАТЫ, ПОСТАВИВ НА «ЗЕНИТ» ПРОТИВ «СПАРТАКА»

– Вы начинали работать в «Зените» при Сергее Фурсенко – что это за человек?

– Мне он запомнился человеком деятельным. Он всегда постулировал, что быстро учится, и я наблюдал это в режиме реального времени. Приход в футбольный клуб не был основной сферой его деятельности. Первое, о чем он договорился – недельная стажировка в «Челси». В Англию вместе с Фурсенко полетели юрисконсульт «Зенита», оператор и я. Мы прошли интенсивный курс по организации клуба мирового уровня. Было очень интересно.

Мы ездили на базу, общались со всеми: от сапожника до руководителей отделов маркетинга. Ходили на тренировки Моуринью. Был большой тур по стадиону и общение со службой безопасности. Нас тогда поразило, что на матчах «Челси» работало всего 20 полицейских. В Санкт-Петербурге тогда было нормальным присутствие 4 тысяч «космонавтов».

– Фурсенко футбол был интересен, или он просто профессионально выполнял задание, которое ему поручили?

– Мне кажется, что он был достаточно сильно привязан к команде и игре эмоционально. Это хорошо видно на хронике из Раменского в ноябре 2007 года. Его поведение на поле достаточно много говорит о его отношении к футболу. Его уход из футбола в 2012 году для меня тоже стал загадкой, на которую я до сих пор не знаю ответа. Мы встретились с Сергеем Александровичем в аэропорту в октябре этого года, поговорили немного.

– Не спрашивали его о футболе и нынешней деятельности?

– Он точно смотрит матчи «Зенита», потому что отметил ряд неточностей в моих репортажах. А чем он занимается, мне было не по статусу спрашивать. Сам он не рассказал.

– У вас есть целый неофициальный рейтинг комментаторских позиций. Рабочее место на новом стадионе в Санкт-Петербурге круче того, что на «Петровском»?

– Я там еще не был. Видел только титанических размеров ложу прессы. Понятно, что она под Кубок конфедераций: столько журналистов в Санкт-Петербурге нет даже с учетом представителей областных изданий типа «Гатчинский пчеловод». Думаю, комментаторские позиции там высоко. Что касается «Петровского», то нужно понимать: я оттуда комментировал во времена работы на «100ТВ» и «Радио «Зенит». Поэтому вспоминаю ту комментаторскую позицию исключительно в теплых тонах. Она была первая. О первой девушке у меня тоже очень приятные воспоминания.

– Что за история с вашим проигрышем крупной суммы денег на ставках?

– Это как раз матч «Зенита» со «Спартаком» в 2007 году. Петербуржцы тогда проиграли два предшествующих матча: в чемпионате и Кубке. Я тогда думал, что вырасту в гуру букмекинга. Играл экспрессы со ставками в 10 рублей. Много проиграть с такими ставками было сложно. Но на первый матч я тогда поставил копеечку. На второй матч хотелось отыграться, так что поставил побольше. К игре со «Спартаком» поставил уже много денег на «Зенит» с нулем. Половину своей месячной зарплаты.

Тот матч «Спартак» выиграл - 2:1. «Зенит» сравнял, но арбитр отменил мяч. За второй тайм я выкурил пачку сигарет, и выходя со стадиона, прекрасно понимал ощущения Достоевского при написании романа «Игрок». Тогда и решил, что с моим складом личности играть мне нельзя. После этого ставил только один раз: на скачки в Бомбее. Выиграл на коэффициенте 1 к 20.

«ЭКЗАМЕН ПО ОБЩЕНИЮ СДАЛ НА ПЯТЁРКУ»

– Вы учились на социолога. Самый бесполезный факт из обучения, который остался в памяти?

– К сожалению для факультета социологии, я не могу характеризовать пять лет своего обучения, как с толком проведенное время. Но у нас был великолепный преподаватель по истории социологии – Елена Островская. И благодаря ее непередаваемой педагогической манере, я навсегда запомнил, что главное – «это звёзды над головой и нравственный императив внутри нас». Еще достаточно неплохо помню «Политику» Аристотеля. Блок полезнейших знаний я несу с тобой всё это время.

– Главное воспоминание от учебы?

– Здесь важно понимать, что уже после обучения в российском университете я получил в США с июля 2013 по июнь 2014 профильное образование по специальности «Телевидение, радио и кино». В американской школе, где я учился, был специальный курс занятий, в том числе по спортивной журналистике. Из этой школы вышли главные комментаторы США: Боб Костас и Майк Тирико. Первый – голос бейсбола, второй – американского футбола.

Этот второй этап обучения, когда я стал студентом в 32 года, мне вспоминать гораздо приятнее. Я был на 10 лет старше всех в классе и с удивлением обнаружил, что умения находить друзей не зависит от страны проживания и возраста. Мы подружились с одним американцем, который прочитал Солженицына в большем объеме, чем я, например. Зато я рассказывал ему про Шаламова и Довлатова. Будучи боксером и бойцом MMA, этот парень еще играл на фортепиано. И к вечеру нашего прощания он год разучивал «Песню о Москве». Когда он ее сыграл, мы белугами ревели.

– Питерский этап обучения был похож на учебу по Довлатову?

– Я тогда не смог поступить на дневное, а только на вечернее. И считал, что настоящее обучение происходит только на дневном. Вместо того, чтобы оставаться на вечернем и работать, я перевелся. И долго-долго преследовал цель иметь исключительно отличные оценки, поскольку это позволяло участвовать в конкурсе на потанинскую стипендию в размере 50 долларов, что было на тот момент много.

Пожалуй, самый сложный момент той учебы – экзамен по высшей математике в конце первого курса. Надо сказать, что в школе у меня с 6 по 9 класс в году по алгебре было «2» и переэкзаменовка на август. Я был в ней безнадежен. И на экзамене по «вышке» я понимал, что подготовлен не очень хорошо. Но мне нужна была пятерка, чтобы перевестись на дневное. И я откровенно заболтал преподавательницу. Например, она училась на одном курсе с Гребенщиковым, и мы обсуждали его творчество. Моей задачей было не дать ей задать мне ни один вопрос из билета. Я зашел последним, с цветами. Понятно, что по высшей математике у меня «два», но экзамен по общению я в тот день сдал на пятерку. Она посмотрела зачетку, там были сплошные пятерки. И у нее не поднялась рука поставить что-то иное.