«На стене висел плакат Беккера. Тренер говорил: «Он талант, а вы – дерьмо»

«Ездили на турниры за счет спорткомитета, а зарабатывали премиальные себе в карман», – вспоминает известный в прошлом российский и советский теннисист, а ныне тренер Александр Волков. В интервью «БИЗНЕС Online» он рассказал о временах, когда теннису помогали президент Ельцин и мэр Лужков, а на Уимблдон можно было попасть с 300-й позиции в мировом рейтинге.

«НАЧИНАЛ НА КОРТАХ, ПОСТРОЕННЫХ НЕМЦАМИ»

– Александр Владимирович, Калининград вашего детства выделялся футбольной «Балтикой». Как вас занесло в теннис?

– Я начал заниматься теннисом в 10-летнем возрасте. На тот момент, в 1977 году Калининград был одним из лучших городов Союза в плане развития тенниса, поскольку там была база из 25 кортов, которые были построены еще в те времена, когда Кёнигсберг был немецким городом. Правда, во время войны город был разбомблен, но теннисные корты уцелели, в том числе на мое счастье. Такая база позволяла развивать теннис настолько, что Калининград сразу две команды выставлял на чемпионат РСФСР. У нас были отличные тренеры, к одному из которых - Валерию Шкляру - я пришел на занятия.

– Советский Союз тогда самоустранялся из тенниса из-за различных бойкотов. Да еще и вид спорта был неолимпийским. 

– Все эти 33 несчастья обрушились на лучших теннисистов СССР предыдущего поколения – Вадима Борисова, Александра Зверева, Сергея Леонюка, Константина Пугаева. Они варились в собственном соку, выезжая максимум на Универсиады и турниры стран Варшавского договора. Их поколение «пошло под нож». А когда мы начали входить в силу и подтягиваться в сборную, то все запреты снимались, и мы благополучно «сожрали» наших предшественников. В какой-то момент занятия теннисом в СССР действительно были неактуальны, но именно нашему поколению повезло вдвойне.

– Почему?

– Мы росли в парниковых условиях. Тренировались, жили на сборах, питались бесплатно, командировались за счет государства, в том числе ездили на заграничные выезды, когда Михаил Горбачев открыл «железный занавес». Одними из первых за границу хлынули немногочисленные теннисисты. А на турнирах платили премиальные, которые на начальном этапе мы просто забирали себе. Первые наши ласточки профессионального тенниса Андрей Чесноков и Наталья Зверева в полной мере ощутили счастье жизни при социализме, когда платили, как при капитализме. Ездили на турниры за счет спорткомитета, а заработанные премиальные себе в карман. У остальных было к чему стремиться. В результате болезненный переход из юниорского спорта во взрослый проходил для нас практически безболезненно.

– Валерий Шкляр взял вас ребенком и работал с вами до конца карьеры. Большая редкость по нынешним временам...

– Да, мы проработали вместе двадцать лет. Поначалу он был мне и тренером, и спарринг-партнером, решая эту важную для профессионального роста проблему. Сейчас такие отношения – огромная редкость. Для примера: я для моего нынешнего подопечного стал восьмым тренером в его карьере, хотя он еще юниор. Каждое предложение тренера по улучшению игры не воспринимают на веру, это еще надо доказать. При этом, надо помнить, что каждый из прошлых тренеров вносил свою лепту в становление моего нынешнего ученика, причем от какой-то «лепты» очень трудно избавиться. А тут еще идёт какая-то информация из интернета, так что непонятно – кого слушать? Я не знаю, как правильнее, но в наше время многие тренировались у одного наставника всю карьеру.

– Андрей Чесноков занимался у Татьяны Наумко, Андрей Черкасов – у Нины Роговой. Женщины, тренирующие сильный пол, – тоже редкость.

– Главное не пол, а доверие. У нас оно было полным. Наставницы обоих Андреев сами в большой теннис на серьезном уровне не играли, но они так любили свой предмет, что знали его от и до. Никаких изъянов в технике у них я не мог заметить. Чесноков дошел до первой мировой десятки, Черкасов поднимался на 13-е место в мировом рейтинге. И Наумко, и Рогова были для них, как вторые мамы.

«НА ПЕРВЫЙ УИМБЛДОН ПОПАЛ С 300-М РЕЙТИНГОМ»

– Вы дебютировали на турнирах АТP в 1986 году...

– Еще раз повторюсь, что я был в числе того поколения, которому дико повезло. Страна открылась, мы начали ездить по сателлитам, челенджерам, а там и до турниров АТР быстро доросли. Причем, тогда еще действовал теннисный социализм, когда на подобных турнирах имели право выступать по два спортсмена из страны, а не просто сильнейшие по рейтингу. И вот мы со своего подвала в мировом рейтинге играли на турнирах, куда должны были попадать только люди из топ-150 в мире. На свой первый Уимблдон я попал примерно с 300-й позиции. Мы поехали туда с Андреем Ольховским, поскольку лидер нашей сборной Чесноков на травяные турниры не ездил. Вот в этих условиях мы быстро прогрессировали, росли, как на дрожжах. Уже потом я застал времена, когда наши девушки играли свой турнир на Уимблдоне, а рядом с кортом стояли коляски с детьми, которых не с кем и негде было оставить. Это уже были времена разрухи.

– Ваш дебют на международном уровне совпал со сменой поколения в мировом теннисе, когда на корты выходили Пит Сампрас и Андре Агасси, Джим Курье и Майкл Чанг, Борис Беккер и Стефан Эдберг. Кто из них вам импонировал в человеческом плане, кто запомнился чисто по-теннисному?

– В человеческом плане мне их оценивать тяжело, поскольку все они быстро вошли в первую мировую десятку, и держались особняком. Это была каста теннисных небожителей. Я потом понял, что проводить какие-то совместные спарринги звёзды не хотели, в том числе для того, чтобы не казаться равными со всеми, чтобы смотрели на них снизу вверх, побаивались, выходя на корт. С кем-то эта история проходила. К примеру, я так ни разу за всю свою карьеру не смог выиграть у Беккера. Правда, тут наш наставник по сборной Анатолий Лепешин постарался. Тогда Беккер стартовал своей победой на Уимблдоне, и Лепешин повесил плакат с ним на стене раздевалки и говорил нам: «Вот это талант, а вы – дерьмо». Не знаю, то ли это на меня влияло, но как выходил на корт с Борисом, ничего не мог с ним поделать.

«ПО СОБСТВЕННОЙ ГЛУПОСТИ УШЕЛ ИЗ ТЕННИСА В 30 ЛЕТ»

– Дерьмом были все, включая Кафельникова?

– Вот как раз нет, он появился чуть позже нас в сборной и его Лепешин чуть не боготворил.

– Помните совершенно невероятные для времен СССР ночные телевизионные трансляции с турниров Большого шлема?

– Конечно, помню. Насколько я знаю, эти трансляции организовывали благодаря Анне Дмитриевой, работавшей на телевидении. Я вам больше скажу, наши ведущие тренеры ездили на подобные турниры, куда вход советским теннисистам в то время был воспрещен из-за очередных санкций. Где-то мы отказались с кем-то сыграть, после чего нас отстранили. Летали, кстати, на Уимблдон. А уж там каждый из тренеров для себя решал: то ли ему по магазинам шляться, то ли всё время у кортов сидеть, перенимать, чтобы потом учеников выучить. Мой наставник Валерий Шкляр был из тех, кто учился, а потом нас учил. Потом и ему, и нам повезло, что у нас в Калининграде был один генерал, который любил теннис, и он устроил полёт на военном самолете для теннисной общественности на турнир в латвийскую Юрмалу. Скорее всего, это был Кубок Дэвиса, на котором в составе сборной Швеции играл сам Бьорн Борг.

Не скажу, что в нашем обучении была какая-то системность, поскольку мы могли раз в полгода начать изучать новую технику ударов, увидев по телевизору редкий в то время матч теннисистов высокого уровня. Получается, что на пути развития тенниса в позднем СССР он был и тернист, и извилист. Но как-то выучились.

– Причем, сразу четверо – Чесноков, Черкасов, Волков и Ольховский. Тем самым, практически была закрыта проблема по формированию сборной на Кубок Дэвиса.

– Да, мы с Чесноковым чаще всего играли одиночку, я с Ольховским выходил в паре. У Шамиля Тарпищева была возможность варьировать состав с учетом покрытия. Черкасов, к примеру, предпочитал грунт, Чесноков, как я уже говорил, не любил траву. Но успехи в Кубке Дэвиса пришли уже позже, когда состав начал меняться. В 1994 году мы добрались до домашнего финала, в котором уступили мощной Швеции – 1:4. По счету много, но мы в том финале сразу три микроматча проиграли в трёх партиях. Выиграй хотя бы два из них, общая победа была бы за нами. На следующий год также  уступили США (2:3), после запоминающегося победного полуфинала с Германией.

– Когда Чесноков спас практически проигранный микроматч с Михаэлем Штихом. Но вас в той команде уже не было...

– Я был, но уже в запасе, поскольку к тому времени вырос Евгений Кафельников, а потом и Марат Сафин начал подтягиваться в состав. Финал с США в 1995 году я не играл, поскольку на домашний матч с американцами выбрали грунт, который я недолюбливал.

– В итоге через два года вы завершили карьеру, не дождавшись самых больших побед России.

– Тогда времена были такие, что и судьи, и тренеры при встрече после вопроса «Как дела?» сразу спрашивали «Когда закончишь?» Как только 30 лет исполнилось, только этот вопрос и слышал. Но, конечно, собственная глупость привела к тому, что я рано ушел из спорта. Потом смотрел на моего ровесника Ольховского, который переключился на парный разряд, и остался в спорте до 35 лет, и думал, что надо было и мне оставаться. Я уже через год отдыха почувствовал, что сделал большую ошибку, но к этому времени всю форму растерял, вес поднимался до 100 кг. Сейчас люди и до 50 лет играют, правда, это касается, прежде всего, ярких игроков прошлого, экстравагантных, запоминающихся. В их число, входят, прежде всего, американцы, французы, или тот же хорват Горан Иванишевич. Вот кто был и ярок, и экстравагантен. Из русских на такие ветеранские турниры только Кафельникова с Сафиным зовут, да еще наших девочек. Правда, к чести своей могу сказать, что сумел вернуться в форму, в том числе, и благодаря нашим встречам на корте с Сергеем Леонюком.

«ТАРПИЩЕВ – УНИКАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК»

– Вы же успели сыграть на Олимпиаде...

– Да, в Сеуле-1988 теннис вернулся в олимпийскую программу, и в турнире участвовал весь цвет мирового тенниса. И мы там были, но сыграли отвратительно как одиночку так и пару. Даже вспоминать не хочется. А четыре года спустя я допустил еще большую глупость, отказавшись от поездки в Барселону. Помню, тогда я это мотивировал для себя тем, что вовсю шли турниры на харде. Подготовка к US Open. А мне пришлось бы срываться на две недели в Барселону, чтобы играть на траве, которая мне никогда не давалась. Да еще и призовых не было за Игры, и рейтинг не обсчитывали. В итоге я взбрыкнул, и не поехал на Игры. Жалею. Остальные тоже отказались. Всё потому что страна пошла вразнос, нами никто уже толком не управлял, а мы сами, глотнув воздуха свободы, немного берега потеряли. Это была глупость. В итоге поехал только Андрей Черкасов и стал там бронзовым призёром.

– Вы входили в тренерский  штаб сборной России, когда она впервые выиграла Кубок Дэвиса...

– Да, но на сам финал во Францию я не летал, там был Сергей Леонюк. А предыдущие три победных матча мы провели в Москве. Во Франции чуть не проиграли хозяевам, поскольку Кафельников был уже на сходе, набрал вес, проиграл по ходу финала и одиночку, и пару, и его Леонюк с Тарпищевым едва-едва уговорили не выходить на матч с Полем Анри Матье, который в итоге выиграл Михаил Южный.

– Сейчас Кафельников известен, как ярый фанат футбольного «Спартака». Вы замечали его футбольный фанатизм во время теннисной карьеры?

– Я об этом только от вас узнал. Знаю только, что Миша Южный фанатеет от ЦСКА, отдавая честь как военный, после каждой своей победы. Ну, а как мы могли чем-то интересоваться, помимо своей карьеры. Интернета не было, сотовых тоже, как сейчас. Приезжали на турнир, замыкались в четырех стенах, передвигались от гостиницы до стадиона. С другой стороны, может, это помогало нам сосредоточиться на своих выступлениях, не распыляться.

– Тарпищев во главе российского тенниса находится с 1974 года. В общей сложности 44 года. Что вы об этом думаете?

– Уникальный человек. Он начал тренерскую карьеру в 26 лет. Тогда по разнарядке в состав сборной приглашались двое, это были преимущественно Александр Метревели и Теймураз Какулия. Вот и ушел Тарпищев, бывший на тот момент третьим номером сборной, в тренерский штаб. Недавно поздравил его с 70-летним юбилеем, он меня в ответ с 51-летием. Я вообще не помню тенниса без его участия. Не заинтересуй он Ельцина теннисом в 90-е годы, неизвестно что стало бы с нашим видом спорта. У нас же была серьезная поддержка государства в те годы, которые принято называть лихими. Потом эту поддержку начал оказывать мэр Москвы Юрий Лужков. Мы, по сути, не почувствовали тех сложностей, которые переживала страна после распада.

«ЗА КУБОК КРЕМЛЯ ЕГО СПОНСОРЫ ПОЛУЧИЛИ ВОЗМОЖНОСТЬ БЕСПОШЛИННОЙ ТОРГОВЛИ»

– О чем говорить, если во времена, когда все разваливалось, в стране был создан и стал традиционным теннисный Кубок Кремля.

– Там две истории совпали. Любовь руководства страны к теннису и личная заинтересованность швейцарского бизнесмена Сассона Какшури, который благодаря спонсированию этого турнира получал возможность беспошлинной торговли. Не будь этого, не было бы никакой спонсорской поддержки. Поначалу, кстати, организаторы не высказывали заинтересованности, чтобы приглашать в число участников своих, всё иностранцев пытались завлечь. Причем, делали это гарантированными выплатами гонорара, что называется, из-под полы.

– Вот она откуда коррупция пошла…

– Ну, это не всегда коррупция, подчас это совершенно легальная информация, что звёзды тенниса получают фиксированный гонорар за участие в турнире. Тот же Роджер Федерер сейчас может взять миллион досрочно за сам факт своего старта. А тогда иностранцам платили в конвертах. Это уже потом начали ориентироваться на приглашение российских теннисистов. Черкасов трижды становился победителем, я выиграл в 1994 году.

– А нашим тоже платили из-под полы?

– В Кубках Дэвиса такое случалось, но там скромнее цифры назывались. В районе «полтинника», естественно, в тысячах долларов. Шамиль Анвярович потом «рысачил», добывая денежку на удовлетворение потребностей наших «звездочек». Потом у Кафельникова свой бзик начался, он начал на турниры летать исключительно на собственном самолете, горючее на который и стоянку должна была оплатить федерация. В том числе, и на победной для него Олимпиаде в Сиднее. Так и получалось, одним слава побед, а другим обеспечение их райдера. В том числе и поэтому я называю Шамиля Анвяровича и его пребывание на посту капитана национальной сборной уникальным.

ДОСЬЕ «БИЗНЕС Online»
Александр ВОЛКОВ Дата рождения: 
Дата рождения:3 марта 1967 года
Место рождения: Калининград
Лучшие достижения на турнирах Большого шлема: Открытый чемпионат Австралии – 1/8 финала (1994), Роллан Гаррос  – 1/16 финала (1990, 1992), Уимблдон – 1/8 финала (1987, 1990 - 1991, 1994). Открытый чемпионат США – 1/2 финала (1993)
Достижения: победы на турнирах АТР в Милане-1991, Окленде-1993 и Москве-1994. Победа со сборной России в Кубке Дэвиса 2002 года в качестве  тренера сборной.
Наивысшая позиция в мировом рейтинге: 14-е место (23 августа 1993 года).