Вячеслав Быков: «Когда мы пришли в сборную, хотели заниматься развитием молодежи»

Большое интервью о философии хоккея.

Бывший главный тренер сборной России, ЦСКА, СКА и «Салавата Юлаева» Вячеслав Быков стал консультантом в Академии хоккея «Ак Барс». А до этого специалист побывал в редакции «БИЗНЕС Online» вместе с Игорем Захаркиным, с которым вновь будет работать в тандеме. Они рассказали нашему изданию, в чём главная проблема российских игроков, почему они называют хоккеистов артистами и как новые технологии влияют на хоккей.

«АДАПТАЦИЯ ИГРОКОВ ВО ВЗРОСЛЫЙ ХОККЕЙ – ЭТО САМОЕ ГЛАВНОЕ»

– Вячеслав Аркадьевич, вас уже давно звали в Академию хоккея «Ак Барс», но присоединились вы недавно. В чём будут заключаться ваши обязанности?

В.Б. (Вячеслав Быков): Когда я узнал, что Игорь [Захаркин] будет заниматься очень интересным делом – передачей опыта и воспитанием молодых хоккеистов, для меня это была приятная новость. Любая деятельность, которая позволяет нам быть в хоккее, общаться, дискутировать, передавать опыт – для нас это как допинг. Это подпитывает энергетикой. Предложение поучаствовать в этом проекте было для меня честью.

– Чем вы будете заниматься в академии?

И.З. (Игорь Захаркин): В этом проекте две составляющие. Первая – повышение методической подготовленности тренеров, работающих с детскими командами. У любого творческого человека всегда есть сомнения: какая концепция развития хоккея сейчас актуальна, что нового в хоккее происходит, модели игры, лидерские качества, управление командой и много других вопросов. Такая работа проводится с тренерами школ «Ак Барса», «Нефтяника» и «Динамо». Вторая часть – работа с ребятами. академией создан центр развития игроков, в который входит две группы. Младшая – это команда 2004 и 2005 годов рождения – и старшая – с 2001 по 2003 годы. В будущем планируется работа и с командами МХЛ. Главная задача – чтобы в перспективе профессиональные хоккейные клубы Татарстана укомплектовывались собственными воспитанниками.

– Вы же не со всеми возрастами игроков академии работаете?

И.З.: Не со всеми, только со старшими возрастами, поскольку здесь есть возможность применять новейшую методологию, ребята постарше готовы к восприятию таких подходов.

– Сколько игроков будет у вас заниматься?

И.З.: 16 полевых игроков и три вратаря в каждой группе и во всех целевых командах.

– Мы правильно понимаем, что вы будете доводить игроков до МХЛ и ВХЛ?

И.З.: Да. Адаптация хоккеиста во взрослый хоккей и его технико-тактическая готовность играть на высшем уровне – это завершающая и решающая стадия развития спортсмена.

– Как сейчас функционирует центр подготовки хоккеистов?

И.З.: Каждый вторник мы работаем в «Ак Барсе» и «Динамо», в среду – в Альметьевске, в четверг опять в Казани. Суббота, воскресенье – просмотр матчей, понедельник, пятница – тактический анализ и подготовка видеоматериалов. Мы стараемся выстроить общую философию в каждом из клубов, чтобы все тренеры работали по общей системе. Очень здорово, что в проекте принимает участие такой выдающийся тренер, как Вячеслав Быков, который будет приезжать раз в месяц, делиться идеями, технологиями и методами подготовки в современном хоккее. Также мы планируем привлекать и других специалистов: Андрея Зюзина, Игоря Кравчука, Игоря Григоренко, Алексея Гусарова и Михаила Васильева. Игроки нам доверяют, хотят быть в нашей команде.

– Не получится ли так, что мы будем готовить игроков для НХЛ? Хочется же видеть молодежь в татарстанских клубах...

И.З.: Наша задача – подготовить игроков для высшего уровня. Выпускники академии должны уметь успешно выступать в командах, независимо от тренеров, работающих с ними, понимать все тактические схемы, обладать соответствующим техническим мастерством.

– Игорь Владимирович, после года работы в академии можете назвать три главные проблемы местных игроков?

И.З.: Первая проблема – и она основная – слабое катание. Очевидно, что наши хоккеисты хитрые, играют с фантазией, даже если их этому не обучают. Вторая – плохая индивидуальная тактическая обученность. И ещё одна проблема – игроки очень плохо бросают.

– А возможно ставить катание в 15 - 16 лет?

В.Б.: Конечно, лучше начинать в более раннем возрасте, но отшлифовывать всё равно можно. Сам смысл отбора игроков, которые хотят обучаться дополнительно, подразумевают желание игроков развивать свои качества. Тем более, ребята очень талантливые, они моментально всё схватывают.

И.З.: Требования к технике катания меняются в соответствии с изменениями тенденций хоккея. Например, мы видим, что становится меньше торможений – игрок переходит от одного манёвра к другому практически без торможения, не теряя энергию. Это как раз исходит из тактики: отобрали шайбу – тут же переход в атаку. Всё происходит быстро.

В.Б.: Важно правильно занять позицию, чтобы сохранить шайбу, чтобы тебя не ударили и ты не врезался в борт. Это сохранение энергозатрат. Если раньше всю энергию создавали электростанции, то теперь можно получать энергию от солнца. Тормоз – это потеря сил, старт – тоже. А лёгкий вираж с набором скорости – то, что нужно. Хоккей становится всё более быстрым, особенно в реакции. И эти действия помогают игроку лучше адаптироваться.

– Есть мнение, что такая трансформация хоккея позволяет тому же Зарипову играть до 40 лет...

И.З.: Есть много факторов, позволяющих ему так успешно играть. И предвидение событий на площадке, и выбор позиции, и прочее и прочее. Вот смотрите: мы взяли один элемент, и о нём так долго говорим. А ведь их очень много.

В.Б.: А образ жизни? Одна из главных задач академии – воспитание личности. Чем умнее спортсмен, тем быстрее он будет адаптироваться в различных ситуациях. Мы воспитываем личность: возможно, он не станет чемпионом мира или Олимпийских игр, но он будет человеком, который прошёл хорошую школу и набрал те качества, которые ему необходимы для дальнейшей жизни. Наша задача, чтобы те ребята, которые прошли академию, не пропадали. Чтобы мы зацикливали наш процесс: они становились тренерами, менеджерами, судьями.

– Есть похожие центры в Европе?

И.З.: Есть «Ред Булл» в Австрии. В Финляндии, в Швеции есть такие академии, это становится трендом. И мне очень приятно, что мы одни из первых в России, кто идёт в этом направлении. Есть академии в Ярославле, Санкт-Петербурге, Омске. Мы пытаемся совместить методологическую и теоретическую работу с практикой.

В.Б.: Мы вкладываем в молодёжь, наше будущее. В тех, кто займёт наши места. Помимо спортивной задачи, это важный социальный проект. На этом примере можно строить взаимоотношения и в других сферах.

– В Казани всегда считалось, что с защитниками более-менее что-то получается, а с нападающими беда...

И.З.: Здесь есть уникальные мальчишки, играющие в нападении, которые обладают уникальным природным даром, чувствуют игровую аритмию. Они умеют импровизировать, находят какие-то интересные решения. Если тренеры им помогут, они станут хорошими нападающими.

– А новые Овечкины есть?

И.З.: Овечкин – это штучный игрок, великий. Уникальные игроки чрезвычайно редки в мировом хоккее. Возможно, будет не Овечкин, а новый Хабибуллин, например.

В.Б.: Когда мы были в Альметьевске, я запомнил двух мальчишек в синих майках. Наверное, сейчас они поймут, что речь о них. Они уже сейчас моментально всё схватывают, катаются хорошо. Им подсказываешь только нюансы, виден талант. Но впереди такая длинная дорога, на которой столько искушений, препятствий. Нужно, чтобы энтузиазм перешёл в страсть, чтобы они стали порядочными людьми, и тогда всё получится.

«ЕСЛИ ВЫ НЕ ОКАЗЫВАЕТЕ ДОВЕРИЕ ИГРОКУ, ЭТО БУДЕТ ПРОСТО МАШИНКА»

– Вячеслав Аркадьевич, на семинаре для тренеров академии вы говорили, что для вас хоккеисты – артисты. Было видно, что некоторые люди из зала к этому отнеслись скептически. Кажется, многие из них привыкли только к авторитарному стилю работы...

В.Б.: Наверное, я подразумевал немного другое. Часто на площадке мы видим игроков, которые остаются безучастны к процессу. Они плывут по течению – выходят на лед просто потому что надо. Они не знают, что нужно сделать. А в нашем понимании артист на льду – это человек, который творит и находит себе применение. Он улучшает свою позицию, ищет партнёров и живет игрой.

– Поиск таких игроков – это ведь правильная селекция?

В.Б.: Нет, не только. Это работа. Сначала ты должен завоевать доверие игрока к тренеру, создать доверительную атмосферу с дисциплиной и требованиями – и только тогда это возможно. Но если нет доверия, то ничего не получится. Например, раньше нам не доверяли – запрещали жить дома и закрывали на базе. Как думаете, почему?

– Всегда были один-два человека, которые могли устроить тусовку, испортить атмосферу. Кажется, казарменный тип был самым правильным в Советском Союзе.

В.Б.: Потому что не выстраивали отношения внутри команды. А зря нам не доверяли: многие из нас, кто в 90-е уехали играть в Европу или Россию, нас там нигде не закрывали – мы жили в семьях. И мы доказали, что мы – профессионалы. Академия, в которой мы сейчас работаем, дает не только спортивное воспитание, но и социальное. Мы воспитываем личность.

И.З.: Спросите у Третьяка, почему он закончил с хоккеем так рано? Его убили казарменные условия: постоянные сборы, отношение к игрокам. А ребята, которые в таком же возрасте уехали за границу, играли значительно дольше. Многие – до 40 лет.

В.Б.: Не надо никого заставлять. Спортсмен – это профессионал, а слово «профессионал» подразумевает под собой ответственность. И перед собой, и перед командой, и перед хоккеем.

– Кажется, что в команде обязательно должен быть один лидер, который в случае чего и другим может сделать замечание. Как таких лидеров вырастить?

И.З.: Как правило, в командных видах спорта их несколько. Мы всегда пытались сами создавать таких лидеров, чтобы все хоккеисты проявляли свои лучшие качества. Например, во время тренировочного процесса никогда не контролировали выполнение заданий. Потому что игроки всегда выполняли всё правильно, а если кто-то пытался увильнуть от упражнения, команда сама регулировала процесс. Лидеры могли подойти к игроку и сказать: «Почему ты сачкуешь? Ты должен это сделать, потому что нам это поможет подготовиться». Мы пытаемся создать такую атмосферу, в которой игроки контролировали бы процесс и понимали, что мы им доверяем. На этом строились отношения внутри команды.

– Много у нас игроков, которые требуют не только от себя, но и от партнёров?

И.З.: Самый яркий пример – Илья Ковальчук. Он везде первый – в любом упражнении. Если закончилась тренировка – он идет работать над своими недостатками, и остальные ребята тянутся за ним.

– Кажется, что он зациклен только на себе...

В.Б.: Это клише, которое налепили на него в начале 2000-х. Может, мы просто набросили на него этот ярлык, не поняв его суть? Одна из задач академии – чтобы ребенок понял, что такое слава, искушение деньгами, победа и поражение. Важно донести, как себя вести в таких ситуациях и выходить из них. Это обучающий фактор. А может, Ковальчук просто не получил этого образования? Его всплески ведь о чем-то говорили.

И.З.: Мы старались создать соревновательную среду. В первую очередь её подхватывали лидеры, например, как это было в СКА. Ковальчук на тренировке бьёт буллиты, следом – Торесен. Илья ему кричит, что он не забьет, и Патрик тут же включается в игру. Потом всё подхватывает Панарин. И начинается соревнование. То есть, один большой игрок это начал, а остальные подхватили. В результате мы получаем качественное выполнение упражнения.

В.Б.: Если человек любит свой вид спорта – он хочет стать лучше. Он работает для этого и полностью выкладывается.

– А привить такое отношение к работе возможно?

В.Б.: Нужно! Когда мне было десять лет, мы во дворе в Челябинске играли в мячик. У нас там был Фанис Шакиров – здоровый такой татарин. Он мне постоянно говорил: «Слава, жажда гола». Это было важно, потому что мы играли, так сказать, на физическое воздействие мячом. Вот из таких моментов и складываются эти вещи. Всегда нужно создавать соревновательный процесс. Это зарождает творческая составляющая – каждый начинает подгонять друг друга, и в результате этого все растут. Когда мы в ЦСКА играли против первой пятерки Ларионова – это была фантастика. Благодаря этим тренировкам мы росли и их тоже подталкивали. Конфронтация и интерес помогают развиваться спортсмену. Во всём нужно заинтересовать игрока.

– Вы работали с большими звёздами. Даже на уровне Ковальчука нужно работать над ментальным развитием?

И.З.: Любому игроку в определённый период карьеры или сезона необходима поддержка. Работа с психологией спортсмена чрезвычайно важна и является большим ресурсом высокого результата. Нужно уметь вовремя включать резервы, надо работать над слабостями.

– Говорят, что Ковальчук после чемпионата мира в Квебеке стал совершенно другим хоккеистом...

В.Б.: Конечно, там была очень жёсткая ситуация. Ваши коллеги очень резво и яростно давили, не проанализировав правильно ситуацию и модель наших взаимоотношений в коллективе, они просто решили, что у них есть все права, чтобы убрать игрока из команды. Вообще Ковальчук – уникальный хоккеист. Он постоянно старался прогрессировать. Нашей задачей было раскрыть его лучшие качества.

И.З.: Важны не только наши взаимоотношения с Ильёй, а в целом взаимоотношения в коллективе. Все в сборной понимали, что это игрок, который необходим команде. С ним никогда не было конфликтов на игровой почве. И наиболее ярко его командный дар проявился на следующем чемпионате мира в Берне.

В.Б.: При всём том, что Ковальчук, Радулов, Морозов – знаковые хоккеисты, они прекрасно знали и чувствовали, что все игроки сборной в наших глазах равны. Мы не делали им никаких поблажек, отношения со всеми были выстроены одинаково – это был принципиальный момент.

– Каким должно быть соотношение лидеров и обычных игроков?

В.Б.: Есть 22 игрока, это 22 лидера. Если вы не оказываете доверие игроку, то это будет просто машинка, которая может сломаться в любой момент.

И.З.: Интеллект игрока в этом и проявляется. Когда он правильно понимает ту роль, которую ему отводит тренер.

«ОДНО СЛОВО НЕ ПРИВОДИТ К КАКИМ-ТО ЧУДЕСАМ»

– К разговору о менталитете российских игроков. Кажется, бывший тренер сборной Финляндии Эркка Вестерлунд так и не смог справиться в «Салавате Юлаеве» как раз из-за этого. Он не смог привить игрокам профессионализм...

И.З.: Я считаю, что в такой ситуации, например, российский тренер смог бы справиться. Знаете, почему? Потому что он чувствует нашего игрока лучше. Русскому тренеру в западной среде работать легче – хоккеисты там дисциплинированные, игроки полностью выполняют любое задание. Западный тренер привыкает к такому подходу, и здесь, в России, когда он сталкивается с проблемами в коммуникации, у него просто не получается выстроить отношения. Но это не говорит о том, что Вестерлунд плохой тренер. Это больше психология.

– А как работать над менталитетом игроков, чтобы они понимали: хоккей – это не только несколько часов тренировок и игры?

И.З.: Сейчас российские хоккеисты в этом отношении значительно прибавили. Ребята читают много литературы, тренеры подсказывают, общение с опытными игроками помогает, особенно имеющими опыт игры в НХЛ. Поскольку конкуренция возрастает, жизнь заставляет готовиться лучше. А если игрок повторяет одни и те же ошибки, значит, это не выдающийся игрок. Это говорит о его слабой подготовке.

– Что делать с таким игроком? Отцеплять?

В.Б.: Я не помню ни одного игрока, который повторял у нас одни и те же ошибки много раз. Потому что о принципах построения командой игры говорится постоянно.

И.З.: Причём это не просто говорится – мы это показываем на видеоматериалах. С объяснениями и разборами всех ошибок, причём не только игровых. Например, у нас был один известный игрок, который в силу своей специфики эмоционально противопоставлял себя партнёрам. Вы ведь знаете, что на скамейке есть разделение на нападающих и защитников? Так вот он всегда принципиально выбирал себе место не там, где его партнёры. Мы со Славой много говорили с ним об этом, объясняли, что так поступать нельзя, ведь он попросту не слышал подсказок во время матчей. Мы никак не могли найти подход к нему и решили разыграть сцену: взяли стулья, посадили команду перед собой. И вот эту ситуацию разыграли в раздевалке, а не на льду. Он сразу понял, о чём идет речь. Больше у нас проблем не было.

– Кажется, современная молодежь вообще никого не уважает?

В.Б.: У нас не было ни одного такого игрока. Прежде чем я начал тренировать взрослых, я решил поработать с детьми. Для меня было важно, во-первых, убить в себе игрока, во-вторых, понять, каково это. С ребенком работать намного сложнее, чем со взрослым. Если взрослый совершил ошибку, то на него достаточно грозно посмотреть. Он поймёт. Ребенку же ты должен объяснить: если ты будешь смотреть на него свысока или кричать, то он задрожит, ничего не поймет. А если спуститься на его уровень и нормально поговорить – тогда будет эффект. Детей важно подбадривать, критиковать у нас каждый может.

– Есть мнение, что демократия в российских командах живёт ровно год...

В.Б.: Если игрокам неинтересно – тогда да. Такие игроки, как шабашники, могут прыгать из одной команды в другую.

И.З.: Известна масса примеров, когда команды разваливались при авторитарном режиме. Здесь важен не стиль управления, а доверие между игроком и тренером. Это имеет решающее значение.

В.Б.: Если строить команду в режиме: я – начальник, а ты – холоп, тогда в критически важных ситуациях, когда нужно будет сыграть через не могу и проявить желание, игроки этого не сделают.

И.З.: Важен и другой момент. Игрок должен понимать, что тренер работает во благо его и команды. Когда игрок понимает, что те тренировочные средства, которые применяются по отношению к нему, дают результат – это у него вызывает доверие. Развитие игрока имеет много резервов, важно их найти.

– Внутренняя атмосфера не ломается в стрессовых ситуациях, когда команда начинает проигрывать? Например, как было у вас, когда вы проигрывали ЦСКА 0 - 3 в финале Западной конференции Кубка Гагарина...

И.З.: Это была очень трудная ситуация. Вы даже не представляете, какое количество дополнительных мотивировочных средств мы придумывали для того, чтобы парни продолжали верить в себя. Ещё больше мы придумывали тактических выходов из той или иной ситуации. И очень здорово, что нам вместе удалось выйти из этой ситуации.

– А можете рассказать о конкретных случаях?

И.З.: Ту серию с ЦСКА мы выиграли не потому что соперник хотел меньше победить. Это потому что мы прибавляли в каждом матче, физически и морально становились крепче. Мы поменяли рисунок игры: если раньше мы старались играть по бортам и тем самым удлинять атаки, то потом применили переводную игру. Мы стали менять фланг атаки, и у соперника начали появляться разрывы в линиях. Это позволило нашим ребятам забрасывать шайбы, выигрывать матчи и серию. После таких изменений ребята начинают верить в себя.

– Тренер УНИКСа Дмитрис Прифтис рассказывал, что результат в матче – это 80 процентов баскетболисты, 20 – тренер. На тренировке – наоборот. Вы согласны с этим?

В.Б.: Сложно в процентах сказать. Он говорит о процентах, числах, но ты ведь не знаешь, с чего они начинаются.

И.З.: Вот пример. Мы работали в ЦСКА: играем против «Салавата Юлаева» решающий пятый матч серии в плей-офф. Проигрываем, матч не очень удачно для нас складывается. И затем стычка нашего игрока с соперником. Команда тут же завелась, стала лезть вперед, пошли голы. Функционально мы были лучше готовы и в итоге обыграли их. Иногда мы спорим с судьями, когда видим, что игроки начинают обращать на них много внимания. Переключаем фокус команды на игровые проблемы, а вопросы судейства берём на себя. В итоге мы переламываем матч. Вот как такое перенести в проценты? Это игра.

«МЫ СТАРАЕМСЯ ЗАЛЕЗТЬ В ДУШУ КАЖДОГО ИГРОКА»

– Говорят, что, когда образовывалось звено Панарин-Шипачев-Дадонов, сначала с Панариным и Шипачевым играл Кетов. А вы сразу сказали, что туда нужен Дадонов. Как вы это почувствовали?

В.Б.: Он просто был нам хорошо знаком – еще когда в сборной работали, мы пригласили его из «Трактора». Он там совсем молодой был, решили попробовать его в товарищеском матче с Австрией. Вместе с ним, кстати, ещё Бобровского взяли. Это был дебют Сергея во взрослой сборной. И нам запомнилась игра Дадонова: быстрый, техничный, напористый. Катание хорошее. В 2014-м, когда «Донбасс» начал разваливаться, нас спросили, кого мы бы хотели взять оттуда. Нам нужен был Дадонов, остановились на нём.

И.З.: И к Шипачеву он хорошо подходил, Вадима мы тоже давно знали. Очень хороший, командный игрок и отличный лидер. Панарин и Шипачев – хитрые, техничные. И им нужен был тот, кто и обострять умеет, понимает комбинационную игру, и, где нужно, хладнокровно реализует моменты. Мы не знали точно, выйдет что-то у них вместе или нет. Но видели его на этом месте, решили попробовать. Получилось.

– А взаимоотношения игроков между собой как лучше выстраивать?

В.Б.: Мы стараемся залезть в душу каждого игрока, чтобы понять и увидеть, что он думает. Прожить его ощущения и взаимодействия.

И.З.: То, что Слава пытается объяснить, это сложно понять, потому что у нас были такие проблемы в СКА. Первое звено никак не могло забить, игра не шла, ребята сильно переживали, но у них ничего не получалось. И мы собрали парней, но не их, а второе звено – легионеров. Просили их помочь первому звену, а не устраивать в команде внутреннюю конкуренцию. Это очень тонкая работа. Педагогика и интуиция, и по-другому нельзя.

– Есть игроки, которые начинают дружить и общаться только после того, как уходят по разным клубам или завершают карьеры. А когда они играют в одной команде, даже не общаются друг с другом. Банально надоедают...

В.Б.: Тут всё индивидуально. Зависит от характера, менталитета и состояния игроков. Вот у нас в 80-е была, помню, удивительная команда, как семья. Это был особенный жизненный опыт для меня. Там изнутри были требования такие, что мы не могли себе позволить расхлябанности. И все знали, что если кто-то нарушит правила, то ответственность будет на всех.

– Ваш подход в хоккее – более гибкий. С чем это связано? Обычно российские тренеры предпочитают действовать в единой манере...

В.Б.: Категоричность – это черта не самого умного человека.

– Но бывало такое, что на табло 0:2, а вы не меняете свою тактику?

В.Б.: Если ты видишь, что у команды хорошее движение, она всё делает правильно, просто не получается, тогда да – нужно подождать.

И.З.: Тут очень важен быстрый анализ. Либо это системная ошибка – тогда нужно срочно что-то менять, действовать плотнее в средней зоне, например. Либо это персональная ошибка игрока, который просто не готов, вратарь не готов. Важно понять, в чём причина неудачи.

«ВИДЕЛ, КАК 14-ЛЕТНИЕ ПАРНИ ИЗ «ДЕТРОЙТА» ИГРАЮТ В НАШ СОВЕТСКИЙ ХОККЕЙ»

– Три главные беды российского хоккея?

И.З.: Первая беда – зашоренность в тактических схемах. Они не позволяют российскому игроку раскрыться полностью – в своей фантазии, креативности, особенно в атакующих действиях, всю нашу удаль показать. Вторая проблема – огрехи в технической подготовке, над которыми следует работать ещё в детском возрасте. Третье – доверие игрокам. Нужно давать хоккеистам возможность сделать что-то неординарное, может быть, рискнуть. Я считаю, можно творить и выигрывать.

В.Б.: Дайте возможность ребятам творить, если совершил ошибку, не жури, а помоги. Дай варианты, поддержи. Игрок услышит и будет пробовать. Сажать парня чуть что на лавку – так уверенность в себе потерять можно. Тут квинтэссенция игры нужна, не забывать и про оборонительные действия тоже. Потерял – беги, закрывай, отбирай. Нужно лечь под шайбу – ложись. Нужно быть вместе. Команда должна стать семьей, где каждый готов броситься на амбразуру.

– А как же наш русский менталитет, о котором мы так много говорим? Это ваш индивидуальный подход, но смогут ли к вам прислушаться другие тренеры?

И.З.: Любой сможет. Нужна система, правильный анализ, методика. Не нужно воспринимать наши слова как что-то особое. У каждого тренера свой подход.

– Кто лучший тренер мира прямо сейчас?

И.З.: Один из самых сильных – безусловно, Майк Бэбкок. У него методичность, серьезность, он понимает, кто ему нужен, не подписывает бездумно игроков. Он понимает зачем ему игрок нужен, видит систему, в которой он будет играть.

В.Б.: Интересно, когда уже он сможет выйти на уровень претендента на Кубок Стэнли.

– Почему наши тренеры не работают в Европе и НХЛ?

И.З.: Тут много разных факторов. Языковой барьер в первую очередь. Тренеры в России, имея такие широкие полномочия, ставят большой упор на требовательность. А в западных командах игроку всегда нужны объяснения: почему ты должен сделать пас или выполнить определённый манёвр.

– Вас не приглашали в Северную Америку? Не было желания попробовать себя?

В.Б: У меня – нет. Я даже языка не знаю в таком объеме. Для тренера очень важно слово: умение подобрать нужное слово, мотивировать игрока.

– На семинаре с тренерами академии вы в пример поставили Юргена Клоппа. Насколько в хоккее работают футбольные методики?

В.Б: Это новые технологии и методики, актуальные для любого вида спорта. Всё, что ты слышишь, видишь, читаешь, стараешься привнести в работу. Я говорил об общеизвестных фактах. К тому же у меня есть знакомые в этой сфере. В России эти методики тоже есть. Всегда нужно стремиться к знаниям, искать что-то новое. Узнавать, что да где, перенимать зарубежный опыт. Почему сейчас многие сборные второго эшелона подтянулись к нам? Потому что изучают и развиваются. А если мы будем смотреть на всех свысока, то они в какой-то момент нас перегонят. Если уже не перегнали.

– Сборная Швеции на последнем чемпионате мира играла в тот самый «хоккей будущего»?

И.З.: Отчасти. У многих команд это проявляется, даже на молодежном уровне. Американцы, канадцы, шведы. Четвертый игрок в атаке, никто не бросает впустую, не хитует, нужно уметь подкатиться, отобрать шайбу и сохранить энергию. Хоккей действительно развивается в сторону созидания, зрелищности.

В.Б.: Когда мы пришли в сборную, хотели заниматься развитием молодежи. Хорошо, что получается сейчас в Татарстане реализовать свои мысли, идеи, всё то, что годами игнорировалось на уровне ФХР. Время ушло, но это все равно интересно. Помню, в 2002 году я ездил на турнир в Канаду. Увидел команду «Детройта» на льду, парням по 14 лет. А они играли в наш советский хоккей. Это изучается, внедряется.

– Теперь в России все стараются «ездить по рельсам», следуя за трендами Квартальнова. Это плохо для хоккея?

В.Б.: Это мода, а мода бывает разной. Мы считаем, что наши ребята хитрые, умные, техничные и креативные. Заставлять их гонять шайбу по борту не стоит.

И.З.: Своё видение хоккея мы изложили в философии, которую скоро планируем издать и передать целевым командам академии. Это тренерская позиция, его понимание игры. Всё начинается с тренера.