«Были стереотипы, что здесь страшно». Баскетболист сборной России Понкрашов играет в Иране

Рассказал о жизни под санкциями.

В последние дни, когда Россия попала под тысячи санкций США, Британии и Евросоюза, всё чаще можно услышать про Иран. Страна уже давно находится под санкциями и рассматривается как некая модель для России в будущем. Баскетболист Антон Понкрашов, который успел поиграть за все видные российские клубы, в том числе за казанский УНИКС, конечно, не экономист и не политик, чтобы в подробностях раскрыть формулу Ирана, зато он может рассказать о бытовой жизни в стране и о том, как там устроен спорт.

Осенью прошлого года баскетболист, подписав контракт с «Назмавараном», сенсационно уехал в чемпионат Ирана. Мы поговорили с Антоном и выяснили, каково жить в незнакомой стране, которая к тому же не первое десятилетие находится под санкциями. Также баскетболист рассказал о современных проблемах российского баскетбола, который оказался в международной изоляции.

«КАЗАНЬ ПОДОШЛА НАМ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПИТЕР И МОСКВА»

– Антон, осенью вы перешли в иранский клуб и шокировали всю баскетбольную Россию. Как это получилось?

– Мой агент предлагал мне разные пути продолжения карьеры, а затем возник вариант с Ираном. Сначала мною интересовалась одна команда, но они долго не могли сделать предложение. При этом я был согласен на их условия, но они не могли выслать контракт. Получилось так, что на 7 – 10 дней возникла пауза, и вот в этот промежуток меня набрали из другого клуба. В этой команде играет мой давний товарищ Никола Драгович, с которым мы выступали за петербургский «Спартак». Он мне сам позвонил и сказал, что его клуб ищет разыгрывающего и рассматривают меня в качестве усиления. Всего лишь за день мы утрясли все формальности, и я подписал контракт. То есть, все произошло очень быстро, и уже через четыре дня я вылетел в Иран.

– В вашем переходе есть большая роль агента?

– Да, агент занимался поиском команды. Однако были и случайные обстоятельства при переходе: как говорится, знакомые через знакомых. При этом повлияли и дружеские отношения с Николой, и цели команды: они знали, кто я, и им было интересно, чтобы я подписал контракт с ними. 

– Клубы из Единой лиги ВТБ не предлагали вам контракт?

– Нет, предложений из Единой лиги ВТБ не было. На том этапе было два пути: сидеть, ничего не делать и ждать варианты из России или согласиться на Иран. Я выбрал второй вариант и сейчас нисколько не жалею. Также уверен, что у меня были бы предложения из суперлиги, но я все равно остановился бы на Иране. 

– Как семья и бывшие партнеры отнеслись к переезду?

– Многие удивились, спрашивали о переходе и даже сейчас спрашивают. С точки зрения семьи, то тяжело, ведь это мой первый опыт игры не в России и первый опыт вдали от семьи. Бывшие партнеры поддержали, интересуются происходящим здесь. Поэтому по возможности стараюсь здесь и снимать видео, и делюсь со всеми эмоциями, как мне в целом Иран. 

– Ваша семья осталась в России?

– Да, именно так, в Иран я переехал один. Во-первых, мой сын ходит в школу, а во-вторых, надо было везти семью, не понимая куда и не зная условий. Например, после информации о возможном переходе, мы с женой первым делом начали искать информацию об Иране, ведь я, как и большинство людей в России, ничего не знал об этой стране. Поэтому и на семейном совете приняли решение, что поеду один, а семья останется в Казани. 

– Вы родились в Санкт-Петербурге, за карьеру поиграли и в родном городе, и в Москве, но остались жить в Казани. Чем вас так привлекла столица Татарстана?

– Во-первых, я в Казани играл пять лет и здесь мы с семьей купили квартиру. Мой сын учится в одной из школ Казани, и мы хорошо знаем город. Также с точки зрения локации для нас это был самый лучший вариант. По всем условиям Казань нам подошла больше чем Санкт-Петербург и Москва, поэтому пока будем базироваться в этом городе. 

«ЦЕНЫ НА АВТО ЗДЕСЬ ПРОСТО КОСМИЧЕСКИЕ!»

– Иран для людей из России – неизвестная страна, о которой ходят лишь мнения и слухи. Из того набора предубеждений и стереотипов, какой у вас был, с чем вы расстались, а в чём убедились?

– Вообще все представления об Иране ошибочные. У меня были стереотипы, что здесь страшно, война, а на самом деле здесь открытые и добрые люди. Конечно, есть и нюансы: авто на дорогах водят, как сумасшедшие, на английском разговаривает лишь небольшой процент людей. Но в целом, иранцы – добрый народ.  

 – Какие в стране действуют запреты?

– Есть правило, что женщина всегда должна быть с покрытой головой. За этим прям следят, и если в ресторане у женщины платок падает с волос, то я лично видел, как официант подошел к ней и сказал: «Поднимите и накиньте что-нибудь на голову». При этом ресторан, в котором мы с командой обычно обедаем, как-то закрыли на неделю, так как при резко объявившийся проверки, у многих женщин голова была ничем не покрыта. Есть и другие негласные правила: мужчина не может ходить в шортах. 

– Везде или только на улице и в общественных местах?

– На самом деле мы ходим в шортах на тренировку, это нормально. Однако прийти в шортах в торговый центр – дурной тон. Никто тебе за это ничего не скажет, но таковы негласные правила. 

– Иран, как известно, еще с прошлого века находится под санкциями США. Это сказывается на бытовой жизни?

– Конкретно меня это не касается, я не чувствую каких-то ограничений. При этом для местных жителей они ощутимы. Например, автомобиль здесь стоит какие-то космические деньги, из-за чего приходится покупать или местные машины, или китайские. Соответственно вся техника, которая тоже находится под санкциями, стоит примерно на 20 процентов дороже, чем должна. Хотя в страну все равно как-то ввозят западные продукты. Например, здесь есть айфоны, но «Макдоналдсов» нет.  

– На каком месте баскетбол в Иране среди остальных видов спорта?

– Сборная Ирана регулярно отбирается на Олимпийские игры. Если они стабильно играют на чемпионатах мира, то они уже известны. 

– А много болельщиков приходят на трибуны в день матча?

– Нет, потому что в Иране этот сезон ковидный, и мы проводим все игры в Тегеране на одной площадке. Это не совсем «пузырь», так как ты можешь спокойно выйти за пределы базы. Здесь же ты приезжаешь, заселяешься, а после игры летишь обратно в свой город. Поэтому болельщиков почти не пускают: приходят разве что семьи игроков. Но партнеры показывали мне видео, где были полные трибуны.

«Я В ИРАНЕ, КАК АМЕРИКАНЦЫ В РОССИИ»

– Можете вспомнить свой прилет в город и первые дни?

– При прилете в Иран нужно было оплатить визу, а мне никто об этом ранее не говорили. Благодаря случайности и везению у меня в кармане оказалось сто долларов, виза же стоила порядка семидесяти четырех. Вообще в стране своя банковская система, и наши карты здесь не работают. Поэтому снять деньги со своей привычной карты я не мог. Далее меня встретили два администратора, которые отвезли меня в отель. Рядом всегда находился Никола, с которым мне повезло: мы проводим большое количество времени вместе. Знаю ребят из других клубов, которые единственные легионеры в команде. Им приходится труднее. 

– Никола вам помогал в адаптации?

– Как таковой адаптации нет – язык баскетбола един для всех. Но, если представить, что Николы нет, то одному действительно тяжело, потому что каждый день тебе пришлось бы проводить наедине с собой.  

– Другие партнеры вас тоже быстро приняли?

– Да, в моей команде все иранские игроки приветливые и дружелюбные. У них развито семейное чувство: постоянная поддержка и помощь в разных ситуациях. Когда я просил показать мне город, то никто никогда не отказывал. Пускай немногие знают английский язык, но это не мешает нам находить общий язык. 

– Как общаетесь с теми, кто не знает английского языка?

– А как люди, не знающие английский, общаются на курортах Египта и Турции? Как и раньше все общались: пальцами показывают, при помощи переводчика, иногда жестами. В целом коммуницируем нормально, пока не жалуемся. 

– Вы поехали в иранский чемпионат, который на уровень слабее Единой лиги ВТБ. Вы почувствовали, что ваша роль возросла?

– Безусловно. Я всю жизнь играл как местный игрок, и на протяжении моей карьеры иностранцы были в приоритете, нежели россияне. Поэтому я впервые за долгие годы ощутил себя в шкуре иностранца. Даже непривычно было проводить на площадке по 30 и более минут. Вообще считается, что иранский чемпионат – один из сильнейших на Ближнем Востоке. Здесь неплохие иностранцы и играть здесь непросто. Главное отличие от Единой лиги ВТБ – в иранском чемпионате из 16 команд, из которых примерно семь-восемь равные по уровню. Поэтому здесь особо не расслабишься: играть нужно со всеми командами серьезно. Отсюда и интерес к игре: любая команда может обыграть любую. На фоне такой конкуренции я рад, что могу показать уровень и играть большие минуты. Конечно, иногда даже слишком много: были матчи с 38-ми минутами и это тяжеловато.

Многие люди считают, что 35 лет – это отработанный  материал. У меня другое убеждение: если спортсмен – профессионал, и он занимается своим телом, то возраст не имеет значения.

– Но после переезда из Единой лиги ВТБ, где большинство российских игроков – ролевики, в Иране вам дают больше свободы и инициативы с мячом?

– Я сейчас в Иране примерно, как иностранцы в России. Человека привозят, дают деньги, а он должен давать результат. 

– В новой команде вы быстро привыкли к роли «иностранца»?

– Все-таки у меня немного другой стиль игры, нежели у американцев. Я всю карьеру стараюсь сделать своих партнеров лучше, отдать передачу, а не бросить. Когда с тобой на площадке Алексей Швед, Кит Лэнгфорд или Хоакин Колом, то моею ролью было создать удобную ситуацию для них. В Иране же моя роль больше сдвинулась к набору очков, и я делаю то, что нужно команде. 

– Вы уже опытный игрок, который в карьере поиграл за сборную и на крупнейших клубных турнирах. В команде вы кто-то вроде второго тренера?

– Я всегда был не как второй тренер, а как его ассистент. Потому что разыгрывающий – трансформация наставника на площадке. Эта и основная наша задача – донести мысли тренера до партнеров. 

– Помимо Николы Драговича вы знакомы с другими иностранцами из лиги?

– Да, много знакомств. Каждая команда из первой восьмерки имеет двух иностранцев: в основном это американцы, но есть и европейцы. Всего в заявке на сезон у каждого клуба иранской лиги может быть два легионера.

– Какие у команды дальнейшие цели на чемпионат?

– Моя команда – дебютант иранской суперлиги. При этом мы завершили чемпионат на третьем месте в своей группе и сейчас прошли в 1/4 финала. В конце марта будем играть против фаворитов сезона и это будет настоящее испытание. Если пройдем, то попадем в «Финал четырех». Пока задача простая – попробовать победить в четвертьфинале. В случае поражения надеюсь, что смогу и дальше подписать контракт, но пока не знаю с кем. Все-таки многие чемпионаты будут продолжаться. 

– То есть сезон закончится уже в середине весны?

– Да, до первого апреля. После чего мой контракт с клубом заканчивается. При этом вариантами продолжения карьеры занимается мой агент. У меня уже есть несколько вариантов, но это пока не Единая лига ВТБ. 

– А какой будет приоритет при ведении переговоров: вернуться в Россию или еще поиграть за рубежом?

– Все будет зависеть от условий и предложений. Также пообщаюсь с семьей, вместе примем решение. Будет это российский клуб – хорошо, не Россия – тоже отлично. После иранского чемпионата не вижу никаких проблем, чтобы остаться за границей.

«РОССИЙСКИЙ БАСКЕТБОЛ? УЖЕ ПЯТЬ ЛЕТ НАЗАД ПОНЯЛ, ЧТО ЕМУ КОНЕЦ»

– Не идеальным ли вариантом было бы вернуться в Россию? Из-за массового оттока легионеров российские игроки выходят на первый план…

– Я вижу всю эту ситуацию, как шанс для российских игроков. Одни были в тени, другие получали мало игрового времени. Сейчас возникает большая возможность, чтобы проявить себя как молодым игрокам, так и нам, 35-летним, как нас считают, старикам. На этом же и строится весь прогресс: опытные игроки передают свои знания молодым. Сам же я не заглядываю далеко вперед. Будет предложение из Единой лиги ВТБ – рассмотрю его, не будет – значит, пока не нужен. Пока доверяю весь этот процесс Вселенной, и знаю, что будет так, как должно быть.

– Не думаете, что после того, как в Европе закрыли глаза на российские клубы, нашему баскетболу настанет конец?

– Мысли о кончине российского баскетбола были у меня пять лет назад. Тогда ему и настал конец, потому что все команды, которые борются за чемпионство в Единой лиге ВТБ комплектовались при помощи восьми-десяти иностранцев и пяти-шести российских баскетболистов, которым тридцать и более лет. В такой ситуации у молодых российских игроков просто нет шанса для развития. Лично сам был в командах, где молодые не принимали никакого участия на тренировках. Они просто разминались, а потом стояли и смотрели, как играют иностранцы. В такой ситуации тяжело выращивать молодежь. И именно тогда я понял, что российскому баскетболу наступит конец.

– А в Иране нет своего особого метода для подготовки молодых игроков?

– У них смысл простой – правило двух иностранцев. Оно дает право иранским баскетболистам играть. Поэтому клубы должны искать и развивать местных игроков. А в России зачем что-то придумывать? Клуб Единой лиги ВТБ может внести восемь иностранцев в заявку на сезон, поэтому российские игроки ему просто-напросто не нужны.

– Переход Егора Вяльцева, Сергея Мони и Виталия Фридзона в «Зенит» вас удивил?

– Совершенно нет. Наоборот, для меня было удивительно, что они находятся без команды. А сейчас же в силу отъезда иностранцев мне было очевидно, что их пригласят. Все трое поддерживали себя в форме, и они до сих пор Вяльцев, Моня и Фридзон – баскетболисты с серьезным именем, которые составляют современную историю российского баскетбола. Как по мне, они должны играть ещё несколько лет.