«За брак в элементах Карполь называл нас крестьянками». Откровения из книги звёздной волейболистки

Читаем автобиографию Елизаветы Брахт-Тищенко.

Осенью нынешнего года вышла в свет книга «Мяч над сеткой» издательского дома спортивной литературы Performing Forward. В книге много ярких и интересных историй, которые сопровождали богатую событиями карьеру Елизаветы Брахт-Тищенко. Она стала 12-кратной чемпионкой России в составе «Уралочки», десять лет выступала за сборную страны (СССР, СНГ, Россия) и дважды играла в олимпийских финалах.

«Единицам удаётся получить заветную олимпийскую медаль. А что дальше? Разве жизнь на этом заканчивается? Конечно, нет! Жизнь после спорта есть, и ещё какая! И своим примером я хочу это подтвердить и, надеюсь, вдохновить», – говорит Брахт-Тищенко.

Рано завершив карьеру из-за травм, она не потерялась. Инвестировала 20 тыс. долларов призовых за Олимпиаду-2004 в своё обучение и в итоге стала спортивным менеджером топ-уровня. Она поработала в МОК, УЕФА и ФИВБ. В международной федерации волейбола она была директором по маркетингу и многое сделала для развития любимой игры.

Её книга написана хорошим литературным языком, что неудивительно – первым делом после переезда в Екатеринбург Елизавета записалась в библиотеку, а во время выступления в Японии перечитала всего Достоевского, который стал её любимым писателем. В её книге много волейбола, раскрытия характеров игроков и тренеров, а параллельно рассказы о культуре и менталитете жителей стран, в которых она жила или играла – Кубы, Японии, Хорватии, Италии, Англии, Германии и Швейцарии.

На страницах книги «Мяч над сеткой» вы найдёте воспоминания о драматичных олимпийских турнирах, историю о том, как симпатии президента ФИВБ к одной из российских волейболисток помогли сборной России пробиться в Атланту-1996 и как игроки «Дубровника» в полном составе неожиданно посмотрели фильм для взрослых.

С разрешения издательства представляем фрагмент одной из глав книги, в которой Елизавета рассказывает о легендарном тренере Николае Карполе.

«Волейбол испытывает некоторый недостаток узнаваемых звёзд»

«Все, кто узнает о том, что я почти полтора десятка лет тренировалась под его руководством, с разной степенью участия и даже сочувствия спрашивают, как мне удалось за это время не оглохнуть. «Чудом!» – отвечаю я в шутку, а на самом деле крик был просто манерой проведения установки и попыткой донести информацию до игроков – ничего личного, никаких оскорблений, всё по делу. Серьёзно!

Мы старались смотреть ему прямо в глаза и отфильтровывать эмоции в поисках полезных инструкций и установок, которых в этих криках было предостаточно. Это часто помогало концентрироваться. Нет, конечно, кто-то мог и разреветься, но Карполь прекрасно знал подход к каждой из своих воспитанниц и общался с ними по-разному. Например, с Леной Батухтиной он мог разговаривать жестко и даже порой грубо. Она сама очень твердой закалки и такие встряхивания делали её только лучше и злее. С Катей Гамовой он говорил, как с ребёнком, называя ее при этом Катюшка, понимая, что она очень молодая, и ее психика ещё совсем хрупкая.

На меня он кричал редко, только когда я со своей интуицией начинала делать какие-то несусветные глупости, идущие вразрез с установкой. Называл, как правило, по имени, возможно, из-за его редкости и краткости. На площадке я была Лизой, вне ее иногда Лизонькой, а когда тренер хотел пошутить, то называл меня Рыжей из-за цвета волос. Николаю Васильевичу, такому целеустремленному и упорному во всем, что касалось волейбола, удивительным образом не покорился ни один иностранный язык. Однако, несмотря на наличие переводчиков, Карполь часто пытался вести разговор самостоятельно, потому что ему нужно было всегда контролировать ситуацию. 

Не соглашаясь с решением судьи, он жёстко протестовал, грозил пальцем и кричал загадочное «но посибль», что должно было бы означать «это невозможно». Подобное случалось достаточно часто, и каждый раз мы с девчонками, несмотря на серьёзность ситуации, еле сдерживали смех. Он был настолько грозен с этим своим указующим перстом, что действительно наводил страх на весь технический персонал и судей матча. Это работало, потому что после такого прессинга никто не хотел с ним больше связываться и доводить дело до скандала. «Но посибль» – это универсальная фраза с помощью которой Карполь мог выразить все оттенки недовольства, добавив при этом нужную интонацию или даже улыбку. Отель плохой – «но посибль!», еда не та – «но посибль!», автобус опоздал к назначенному времени – «но посибль».

После того, как Николай Васильевич закончил работать с национальной командой, многие иностранные болельщики потеряли интерес к сборной России – им просто стало скучно без «рычащего и скандального русского медведя».

На мой взгляд, волейбол испытывает некоторый недостаток узнаваемых звёзд, но Николай Карполь сияет ярче всех. Его узнаваемость в мире просто зашкаливает: за 52 года он воспитал такое количество игроков, что всех и не упомнишь, а вот его знают и помнят все, кто хоть раз в жизни перебрасывал волейбольный мяч через сетку.

«Карполь никогда не позволял себе использовать ненормативную лексику» 

 Одна из шуток команды КВН «Уральские пельмени» в 90-х была посвящена Карполю. Сегодня она могла бы стать мемом. «Куда пасуешь, с..Света?!. Над ней никогда не смеялась одна из наших пасующих Светлана Василевская. Даже удачные шутки про твою жизнь иногда почему-то не кажутся смешными.

Карполь никогда не позволял себе использовать ненормативную лексику в адрес игроков и даже в их присутствии. Во всяком случае, я от него за 15 лет ни разу ничего подобного не слышала. Да, иногда он называл нас нехорошими словами, и связующим прилетало чуть чаще, чем другим. Связующий игрок в волейболе, как правило, мозг команды, и ему доверено принятие решений по развитию атаки. И если решение принималось неверное, Николай Васильевич закипал: «Ты что, дура? Я тебе что сказал!? Куда пасуешь!?» – громыхало на весь зал.

Со временем мы просто перестали обращать внимание на эти эскапады, они были частью игры, так сказать, издержками производства. За плохое и нечистое исполнение элемента Карполь называл нас крестьянками или колхозницами. Это не было неуважением, просто в такой экспрессивной и эмоциональной манере тренер указывал на отсутствие в наших действиях изящества. Я сама до сих пор, когда вижу некачественную игру в исполнении молодых волейболисток, восклицаю про себя: «Вот, ведь, крестьянка!» Это уже почти рефлекс!

Николай Васильевич курил сигары. Не знаю, с чего началось это увлечение, но, когда я пришла в команду, курил он много. Благо, трудностей с поставками сигар по волейбольной линии не было. Сборные Кубы и Доминиканской Республики были тогда на виду, отношения с ними были прекрасные, и карибские товарищи, зная о пристрастии Николая Васильевича, с радостью пополняли его запасы. Когда он курил, то создаваемой дымовой завесой можно было с легкостью укрыть небольшой корабль военно-морских сил, а запах от сигар пропитывал всё помещения. Натурально можно было вешать топор! Нам это, мягко говоря, не очень нравилось, но мы терпели. Дон Николай курил, и это дополняло его образ крёстного отца бессмертной волейбольной мафии, которая всегда будет править миром.

Когда я пришла в команду, многие называли Карполя Папой, это было его прозвищем. Если он был рядом, все начинали ходить на цыпочках, разговаривать полушепотом и говорить: «Папа пришёл, папа то, папа сё...» Тут можно провести параллели с фильмом «Крестный отец», где был такой харизматичный и авторитарный «папа», а можно это воспринимать буквально, потому что Николай Васильевич действительно заменил отца многим, у кого его не было. Наше поколение реже его называло Папой, но разговаривать по-отечески он с нами любил. Особенно, когда это касалось внешнего вида, выбора одежды, решения учиться, рожать детей или даже выбора бойфренда».

Книгу можно приобрести как на сайте издательства, так и в популярном маркетплейсе Ozon.

Фото на превью: globallookpress.com