«Раньше не понимал, что надо вкалывать в каждом матче, а не через два-три». Большое интервью с Артёмом Галимовым

Поговорили с новым лидером «Ак Барса».

Артём Галимов с приходом Анвара Гатиятулина выдал лучший старт в карьере. В 15-ти матчах он уже набрал больше очков, чем за весь прошлый сезон. 25-летний нападающий – второй бомбардир команды после Ника Петана, а с Дмитрием Яшкиным делит звание лучшего снайпера. Свою яркую игру в нынешнем чемпионате Галимов связывает со сменой главного тренера и огромным доверием со стороны Гатиятулина.

В интервью «БИЗНЕС Online» Галимов объяснил, почему при Зинэтуле Билялетдинове полтора сезона у него ушло насмарку, как поменялась атмосфера в раздевалке и зачем просил «Анахайм» не драфтовать его.

«При Билялетдинове был не мой хоккей»

– Артём, у вас лучший старт в карьере. Как вы можете объяснить такую результативность?

– Во-первых, поменялся тренерский штаб, больше доверия появилось. Во-вторых, стал больше играть, выходить в большинстве и в меньшинстве. В прошлом сезоне я играл только в равных составах. До этого при Олеге Знарке сезон у меня еще более-менее начинался, а потом пришел Зинэтула Хайдярович и всё. Можно сказать, полтора сезона насмарку. После этого нужно было возвращаться на прежний уровень.

– В каком плане насмарку? 

– Ну, по очкам, по игре. Это был не мой хоккей, в который мне удобно играть. Четвертое звено, я выполнял совершенно другую работу.

– Вам не нравилось выполнять эту работу?

– А куда деваться? Если ты не будешь этого делать, то и играть – тоже. Я её выполнял. Как получалось, так и делал.

– Хоккей Анвара Гатиятулина вас раскрепостил?

– Да, конечно. Если есть доверие, то сразу немного раскрепощаешься и начинаешь делать какие-то свои вещи, которые у тебя получаются, которые ты умеешь делать. А там, когда тебе запрещают всё это делать... Просто вкидываешь шайбу и бежишь, давишь. Работаешь, как чеккер. Это сразу сковывает.

– Насколько вас нервировала та ситуация?

– Не нервировала. Я просто понимал, что надо терпеть.

– Но при Билялетдинове был седьмой матч финала Кубка Гагарина. Готовы ли вы были терпеть такой хоккей ради общего результата?

– Думаю, результаты – это как раз единственное, из-за чего я терпел и работал. Результаты, конечно, приносил не я, а другие мужики. Я просто выполнял свою работу в четвёртом звене.

«С Гатиятулиным был разговор до его назначения. Думал, меня хотят уволить»

– Был ли какой-то разговор с Гатиятулиным перед сезоном? Чем обусловлено такое доверие к вам?

– Да, у нас был разговор ещё до его назначения в «Ак Барс». Он приезжал в Казань, тут были только я и Дима Юдин. Он нас вызвал. Я сначала испугался, думал, что меня хотят уволить (улыбается). Но в итоге мы нормально поговорили. Он сказал, что хотел меня подписать, когда еще работал в «Тракторе». Мы с ним поговорили и нашли общий язык. До сих пор разговариваем.

– Что он вам говорит?

– Хочет, чтобы я вышел на тот уровень, который был при Дмитрии Квартальнове.

– А были ли вообще опасения относительно прихода Гатиятулина? В хоккейном плане его ведь многие называли копией Билялетдинова. В том же «Тракторе» он ставил оборонительный и осторожный хоккей.

– Мне кажется, то, что поменяли тренера, для меня уже было офигенно. Кто бы ни пришёл – заново нужно завоевывать место в составе и доказывать. 

– При этом есть информация, что Гатиятулин просит вас не заигрываться на льду. Что это значит? Кажется, это, наоборот, ваша фишка: можете взять шайбу и обыграть целую пятерку.

–  Это рабочий процесс. В каких-то моментах понимаю, в каких-то – нет. Где-то я согласен, где-то не согласен, но это нормально.Не заигрываться, думаю, – это не лезть одному на пятерых. С другой стороны, почему нет? (Смеётся) Иногда у меня получается.

– Еще вас просят не читать хвалебных статей. Получается?

– Я пока еще ни одной такой не читал, вообще ничего не видел. Комментарии тоже не читаю.

– Получаете удовольствие от такого старта?

– Мне всё очень нравится. У нас и команда, и коллектив способствуют тому, чтобы играть в хоккей, наслаждаться им. Многое поменялось не только в нашей игре, но и в атмосфере внутри раздевалки. Такое не может не нравиться. У нас была хорошая предсезонная подготовка, мы в отличном состоянии подошли к сезону. 

– А насколько летние сборы отличались от того, что было при Билялетдинове?

– Тестов никаких не было – это офигенно. Хотя был один тест на льду. Не самый приятный момент, конечно. А так, сборы у всех одинаковые, просто упражнения разные. Сборы – это когда устаешь и блевать хочется от всего.

– Вам доверили капитанскую нашивку во время турнира в Санкт-Петербурге. Некоторым игрокам это всё мешает, они хотят быть сконцентрированы только на своей игре.

– Капитана мне дали, потому что я больше всех в команде находился из тех, кто попал в состав. У нас ведь там два звена молодежи было, я там был самым старшим. А доверие не мешает, наоборот, подбадривает. Хочется оправдать его. 

– По большому счету для вас это первая ситуация, когда такое доверие и когда вы – игрок первого большинства, лидер команды.

– Мне кажется, при Квартальнове было тоже самое. Просто тогда я ещё не понимал, что надо вкалывать в каждом матче, а не делать это через две-три игры. Сейчас я отлично понимаю, что надо оправдывать свой статус в каждом матче. 

– Тогда не понимали, потому что были молодым?

– Да.

«В раздевалке всё сильно поменялось. Сейчас там кайфово находиться»

– Ваш новый статус обязывает вас в раздевалке что-то говорить и подбадривать остальных?

– Думаю, не только я, это должны делать и другие. Просто бывают люди, которые больше в себе, много не говорят – сидят и готовятся. А бывают заведённые – могут эмоционально что-то сказать. Я как бы что-то среднее. Обычно команде я ничего не говорю. Если что-то между собой обсудить, в большинстве что-то поправить, я могу предложить. Могу, например, защитникам напихать за какую-то фигню. Во время матча с «Салаватом» я сказал, что мы делаем что-то не то, а так обычно сижу спокойно, слушаю музыку и чай пью. 

Иногда что-то скажу, а потом с Анваром Рафаиловичем бывают беседы. Он говорит: «Ты знаешь, что игрок, который начинает болтать, перестаёт играть?». Я такой: всё, тогда не буду говорить ничего. Пока золотую середину не могу поймать. Лучше молчать и забивать (улыбается).

– Все игроки «Ак Барса» признаются, что внутри раздевалки сильно поменялась атмосфера. Вы тоже заметили это?

– Всё очень сильно поменялось, вы даже не представляете насколько. Сейчас кайфово находиться в раздевалке. Каждый может что-то сказать, никто никого не подкалывает по злому. Никакого негатива вообще нет. И причем все со всеми общаются, без всякого неудобства какого-то, и пошутить можно, и совета спросить. Всё вообще офигенно. 

– А вы с кем были в прошлом году? С местными или с молодыми?

– Я был одиночкой.

– После Знарка пришел Билялетдинов и всё поменялось, команда дошла до финала Кубка Гагарина...

– Не то, чтобы поменялись, просто люди стали работать на льду. Требования стали одинаковыми для всех. У нас понимали, что Билялетдинов – это Билялетдинов, с ним нужно выполнять требования.

– А в прошлом сезоне была какая-то дедовщина?

– Такого не было. Но, честно говоря, прошлый сезон даже вспоминать не хочу.

– Состав ведь был тот же, который доходил до финала. Есть ощущение, что всё сломала как раз атмосфера внутри команды.

– Возможно, так, да.  

– Насколько вы переживали вылет в первом раунде?

– Меня под конец сезона поставили к Радулову и Сафонову, у нас даже что-то стало получаться. Я начал набирать очки. Думал, так и продолжим, всё будет хорошо. А потом Радулов удалился, его дисквалифицировали на один матч и меня из этого звена убрали. Я уже и не играл почти. Не скажу, что нашли козла отпущения, но кого тренеру убрать, если не меня? Я это понял. Сидел, тренировался.  

– У вас как-будто есть какая-то обида над Билялетдинова.

– Нет, вообще никакой обиды.

– Именно он ведь первым вас поднял в «Ак Барс».

– Там были сборы, тренировки. И потом я дебютировал, сыграл, вроде бы, 43 секунды. Вот и всё, потом в «Барс» вернулся.

– Вы с ним никогда лично не общались? Может быть, ваш стиль игры, который как раз подразумевает лишний риск на льду, ему просто не подходил?

– Он вызывал меня в тренерскую, мы с ним разговаривали. Просто там было немного другое общение, чем с Анваром Рафаиловичем. Просто стоишь и слушаешь, в принципе, ты и ничего не можешь сказать в ответ. Там всё понятно.

«Пора зарабатывать больше, играть и забивать»

– Насколько тяжело было играть с Радуловым? Он ведь достаточно эмоциональный.

– Мне с ним игралось легко, даже общий язык находили. А так, да, он и высказать что-то может. На льду кричал мне: «Урод ***». Я тогда не забил в первой игре плей-офф с «Автомобилистом». Но это эмоции, в целом всегда был рабочий диалог, никто никому особо-то не пихал.

– Можно сказать, что ваш старт в сезоне – это еще и следствие контрактного года? В следующем апреле он у вас истекает.

– Мы, кстати, об этом разговаривали с нашим главным тренером. Он говорил, что у меня возраст подходит, и контрактный год. Пора зарабатывать больше, играть и забивать. Я и до этого думал об этом. Если не сейчас, то когда?

– Здесь вопрос денег стоит или потенциала, который вы до конца так и не использовали?

– Нет, не денег. Вопрос лишь в том, начну я играть или нет.

– Но вы и до этого играли.

– Хочется играть с пользой для команды и для себя. 

– Как не перегореть после такого старта? Понятно, что в каждом матче набирать очки не получится.

– Если честно, у меня нет ответа на этот вопрос. У меня впервые такой старт, я еще не был в подобной ситуации. Нужно просто работать и делать то, что от меня требуют. 

– Не будет такого, что вы в какой-то момент просто расслабитесь?

– Думаю, не будет. Мне не хочется больше такого. Хочу забивать и набирать очки в каждом матче. Надеюсь, успех мне не вскружит голову. 

«Гатиятулин может накричать, но разнос еще ни разу не устраивал»

– Как поменялся «Ак Барс» при Гатиятулине?

– Хоккей стал активным, нас просят больше играть с шайбой и прессинговать, не стоять на месте, не откатываться. Не так, как с нами играл «Амур» в Казани. В мелочах многое поменялось: тренеры стали с нами больше разговаривать. Думаю, дальше у нас всё будет только лучше. 

– Но при этом «Амур» показал, как вас можно обыгрывать. 

– Не то, чтобы показал, мы и сами не реализовали много моментов. Если бы забили – они бы раскрылись, там бы закинули им еще.

– Есть ощущение, что вы по-разному начинаете матчи, не всегда активно. С «Магниткой» на выезде вы откатывались в первом периоде.

– Вот, кстати! К разговору о раздевалке. После первого периода мы пришли в раздевалку и никто не молчал. Все понимали, что мы стоим, а не играем. Кто-то в раздевалке сказал: «Ребят, ну что за ***, мы не должны так играть!». Со второго периода мы начали играть в свой хоккей и победили. 

– А с «Сибирью» что произошло, когда вы отдали матч с 2:0?

– «Сибирь» просто нас переехала. Видимо, расслабились после двух голов, думали, что на одном коньке объедем соперника. Нас за это наказали. Там ещё и в большинстве ничего не получилось. Помню, встаю на вбрасывание с Белоусовым, говорю ему: «Ни фига себе». А он мне: «Мы и сами в шоке». 

– Гатиятулин после таких матчей может разнести раздевалку?

– Он может накричать, но в раздевалке пока что разнос еще не устраивал. Надеюсь, такого и не будет. С «Сибирью» он просто просил нас не паниковать, говорил, что надо забить, и игра пойдет. Но не получилось.

– Какие главные требования к нападающим у Гатиятулина? 

– Постоянно идти в стыки, но играть не в тело, а в шайбу. Разбежаться и въехать в соперника – это уже старый хоккей, так почти никто сейчас не делает. Лучше сыграть в шайбу и отобрать её. Назад просят бежать, помогать защитникам, но это у всех так.  

– Главное быть первым на шайбе?

– Не совсем так. Главное – отобрать шайбу, а не ударить соперника. Допустим, я его ударю, а он шайбу протолкнёт мимо меня и убежит в атаку. И чего я добьюсь в такой ситуации? Наоборот, окажусь отрезанным и мне придется догонять. Лучше я в шайбу сыграю и меня ударят, чем наоборот. 

– Что нужно делать нападающим при потери шайбы? 

– Идти вперед и отбирать её. Мы должны постоянно играть близко с соперником. Надо всегда бежать первым к шайбе. Знаю, что многие команды бесит такой стиль, потому что они вбрасывают шайбу в нашу зону, а там никого нет. 

– Насколько команда уже привыкла к хоккею Гатиятулина и к его требованиям?

– Думаю, это уже давно произошло. Просто, когда проигрывали, говорили, что еще не перестроились (улыбается). А по факту просто не получались какие-то моменты.

«Если тренер постоянно скованный и не улыбается, то и команда будет такой»

– Как Гатиятулин поменял атмосферу внутри раздевалки? Знаю, например, что он запрещает бросать форму на пол.

– Да, свитер не должен валяться. Например, ты не можешь его просто бросить в тележку для стирки, нужно аккуратно повесить. Сама форма всегда должна висеть в порядке, а не валяться. Многие, например, на базе у нас кидали её просто на теплый пол, она так сохла. После первой или второй тренировки нам прислали фотографию и сказали, что так делать не надо. Штраф, по-моему, около 20 тысяч. Если хочешь посушить форму – иди в сушилку и повесь её там.

– Не слишком большой штраф для такого?

– Я тоже с кем-то из тренерского штаб разговаривал на эту тему, говорю, а если я привык так делать или у меня суеверие такое? Но сейчас к этому всему более лояльно всё стало, главное, чтобы форма не валялась на полу. 

– Что еще?

– Телефоном нельзя пользоваться в раздевалке. За это тоже штраф 20 тысяч.

– Раньше такого не было?

– Было, просто раньше заходили в раздевалку и проверяли. Сейчас заходят только во время собраний, если что, мы прикрываем друг друга (смеётся). Но, конечно, мы соблюдаем правила, это же дисциплина. Анвар Рафаилович в целом в раздевалку не лезет, он общается через капитана или ассистентов. Многое вообще идёт от тренера. Как он ведёт себя, так и команда. Если тренер постоянно скованный и не улыбается, то и команда будет такой. У нас, наоборот, никто не запрещается улыбаться или даже посмеяться. Если игрок упал на тренировке – почему не посмеяться? Это же все по-доброму.   

– Но ведь такое отношение со стороны тренера может и расслабить? Мы ведь видим, что в основном Кубок Гагарина выигрывают тренеры с жестким стилем работы.

– А Разин?

– Это скорее исключение.

– Согласен, что это может расслабить, надеюсь, такого не будет. Но тут нужно понимать, что Анвар Рафаилович, каким бы он мягким со стороны ни казался, может и накричать, и на место быстро поставить. Лично мне бы не хотелось увидеть его с такой стороны. Меня его хоккей и отношение раскрепостило, я показываю свою лучшую игру.  

– Вы хоть раз видели его злым?

– Да, после поражения «Амуру». Он кричал ещё во время игры.

«Говорил «Анахайму», чтобы меня не драфтовали»

– Готовы ли вы играть дальше в «Ак Барсе», если вам предложат долгосрочный контракт? 

– Я готов. Мне нравится и Казань, и сам клуб. Если у нас еще всё будет получаться, останется тренер и сохраним костяк, я с удовольствием буду играть. Но сейчас всё равно рано загадывать. Не люблю этим заниматься. Я бы хотел всю карьеру провести в Казани. Почему нет? 

– Смотрите ли в сторону НХЛ? В 2020 году вас задрафтовал «Анахайм».

– Последние несколько лет не смотрел, я ведь только начинал играть в «Ак Барсе». Как будет сейчас – пока не знаю. Пока мне никто не звонил оттуда и ничего не говорил. Но я понимаю, что им и не нужно было звонить, в прошлом сезоне я играл плохо. Если в этом сезоне продолжу играть результативно, возможно, какие-то контакты со мной будут. 

– За четыре года вообще никак не контактировали?

– Они один раз приехали в Казань, мы поговорили. А до этого мы контактировали перед драфтом, помню, я играл за компьютером дома, мне позвонили, сказали, что хотят выбрать на драфте. Агенты мне сказали, что лучше не надо. Я им ответил, что не хочу, чтобы меня драфтовали. 

– Почему?

– Если бы меня не драфтовали, я бы мог сам выбирать команду в НХЛ. А теперь я смогу уехать только в «Анахайм». Но меня всё равно задрафтовали. Мама мне звонит через полчаса, говорит, что меня выбрали. Я такой, ну, ладно, пофиг. Помню, потом мне звонил Свечников-младший, говорил, что после драфта меня хотели на какого-то обменять в «Каролину», но в итоге не получилось.

– Есть ли мечта сыграть в НХЛ?

– Есть, но не такая сильная. Если всё будет нормально, проведу хороший сезон, я поеду. Не знаю пока, много деталей ещё будут играть важную роль. Опять же, ехать, толкаться и биться – это не моё. Я больше с шайбой хочу играть, обыгрывать. В этом плане я тоже буду смотреть. Тот же Воронков поехал играть на роль силового форварда, а я не поеду туда на роль чеккера. Если мне ехать, то точно не в нижние тройки нападения. А предложат ли мне что-то другое – вопрос. И таких мелочей полно, поэтому пока рано о чем-то размышлять. 

– Почему вы отказались от поездки на Олимпиаду?

– Я не отказывался, меня просто неправильно поняли. Я потом сам позвонил Илье Ковальчуку, объяснил всё. Он мне сказал, что всё нормально и меня ждут. В итоге я приехал в расположение сборной. 

– Там ведь что-то с ковидом было связано?

– Я приехал, заселился в отель, нас там было семеро хоккеистов, которые не прошли тест. В Новогорске я еще раз сдал тест, на следующий день он был положительным. Потом мне позвонил Алексей Жамнов, сказал работай и всё будет хорошо. В итоге я уехал обратно в Казань. Чисто семь дней просидел в отеле.

«В покер на деньги принципиально не играю»

– Вы начинали заниматься хоккеем в Самаре, потом в 12-летнем возрасте переехали в Казань. Как это произошло? 

– Был турнир, вроде бы, Кубок Третьяка. Приехали «Динамо», «Ак Барс», «Дизель» и ЦСКА. Мы выиграли турнир, после этого нам поступило два предложения – от «Динамо» и «Ак Барса». Но предложения отличались друг от друга. В «Динамо» нам сказали, что жить в Москве мы будем за свой счет, питание – тоже. В «Ак Барсе» же предложили все условия: жилье на базе, питание тоже за счет клуба, в школу отвезут и привезут. Отец по деньгам бы не вывез всю эту историю в Москве. Так я и оказался в «Ак Барсе».

– Вы ведь из татарской семьи? Фамилия у вас татарская, отца зовут Альберт.

– Папа у меня наполовину татарин, возможно, даже родился в Татарстане, я не помню. Недавно мы перевезли родителей отца в Самару из Альметьевска. Они родились там. 

– Выбор в сторону «Ак Барс» мог выпасть из-за того, что отец – наполовину татарин? 

– Не думаю. Там важную роль сыграл финансовый вопрос. К тому же, из Самары в Казань он может постоянно ездить, расстояние не такое большое. А летать постоянно в Москву было бы очень дорого, плюс на тот момент еще родился братишка. 

– В семье были какие-то татарские традиции? 

– Нет. У меня вообще, если честно, симбиоз: на 25 процентов татарин, на 50 – русский, а мама у меня немного украинка, еврейка и так далее (улыбается). Всю кухню татарскую я только попробовал впервые в Казани. Бывало, что бабушка с дедушкой приедут, чак-чак привезут. А так в семье мы постоянно на русском разговаривали. 

– Вы в Казани уже больше 13-ти лет. Насколько это уже ваш город?

– Мне всё нравится, всё комфортно. Москва мне, например, вообще не нравится, там постоянные пробки. Казань, кстати, в этом плане тоже теперь не нравится. Очень много пробок стало. Я пробки ненавижу. 

– Не думали на мопед пересесть, как Никита Лямкин?

– Кстати, летом, когда все дороги ремонтировали, брал самокат и ездил на нём. На машине было нереально куда-то добраться.

– Собственной недвижимостью уже обзавелись?

– Я покупал квартиру, но буквально недели две назад продал. Она просто стояла, деньги никак не крутились. Сейчас, думаю, купить коммерческую недвижимость и сдавать. 

– Есть в планах купить собственную квартиру?

– Есть, но пока живу на базе. Недавно снял квартиру, может, иногда буду там жить.

– Мы с вами разговаривали четыре года назад, вы тогда были фанатом игры Counter-Strike. С того момента что-то поменялось? 

– Из увлечений ничего не поменялось. Недавно же был турнир среди игроков КХЛ, там и Бурдасов играл, и мы с Лямкиным. Мы турнир проиграли, я после последнего раунда компьютер выключил и больше не включал его. Как-то меня разозлило всё это, больше не хочу играть. Лямкин меня периодически зовет играть, но я пока еще не отошел.

– А в целом образ жизни поменялся к 25 годам?

– Не сказал бы, по-прежнему холостой. 

– Не слишком много свободного времени?

– Да! Иногда поспишь, проснешься и думаешь, а что делать дальше? Непонятно.  

– Рыбалка, охота?

– Рыбалку люблю, но Зарипов не зовет. Охота – не моё.

– Вы ведь в покер хорошо играете, участвуете в турнирах даже.

– Я до сих пор играю. Помню, была ситуация, выкладывали, что я выиграл какой-то турнир в Казани. Но это ведь был покер не на деньги, я принципиально не играю на деньги. Ничего плохого не вижу в этом, покер – очень умная игра, нужно постоянно думать, тупой побеждать не сможет.

– Никогда на деньги не играли?

– Нет, принципиально вообще. Ставки по этой причине тоже не делаю. Почему? Меня может засосать, а я этого боюсь и не хочу.

ДОСЬЕ «БИЗНЕС Online» 
Артём ГАЛИМОВ
Дата рождения: 8 сентября 1999 года 
Место рождения: Самара
Рост: 180 см Вес: 80 кг 
Хват: левый
Карьера: «Ирбис» (Казань, МХЛ) – 2016 - 2018; «Барс» (Казань, ВХЛ) – 2018/19; «Ак Барс» (Казань) – с 2019 года.
Достижения: лучший новичок сезона в КХЛ (2019/20), бронзовый призер МЧМ (2020), серебряный призер чемпионата России (2023), на драфте НХЛ-2020 выбран «Анахаймом» под 129-м номером.