Иван Данильянц, «Рубин»: «Нам нужна стая орлов. А стаи орлов в природе не существует». Часть 2-я

Шеф «рубиновского» интерната Иван Данильянц не отрицает, что его организация уделяет слишком мало внимания освещению своей деятельности. Однако он не согласен с многочисленными претензиями к работе центра подготовки молодых футболистов со стороны родителей юных игроков и экспертов. В эксклюзивном интервью газете «БИЗНЕС Online» Данильянц объяснил, что такое комплексный подход к обучению, а также ответил на вопросы о том, почему в сборных «Рубина» 90-х годов рождения в один момент стало много игроков из Средней Азии.

«ЧЕТЫРЕ ОСНОВНЫХ КРИТЕРИЯ САЙТА ПОКА У НАС НЕ РАБОТАЮТ»

— Иван Альбертович, вот вы все это прекрасно говорите и готовы продолжать и в дальнейшем. Но «Рубин» сам по себе немо. Зачем вам посредники в информационной политике?

— Здесь согласен. Это наши недостатки.

— В качестве примера вам могу сказать, что на сайте ФК «Чертаново» — школы, у которой нет своей профессиональной команды, информационное изобилие. Список всех воспитанников школы за время ее существования, всех тренеров по разным возрастам, все мальчики, тренирующихся в школе. А сайт школы «Рубина» и вовсе «приказал долго жить». Молчание и отрешенность от мирской жизни…

— Вы абсолютно в точку попали. У Шекспира есть такие строчки: «Я не хочу хвалить любовь свою. Я никому ее не продаю». Чтобы вы понимали, мы трудимся на себя, «Чертаново» работает для того, чтобы продать своих воспитанников. Так же, как и академия Коноплева. Это их бизнес-проекты, там находятся люди, у которых нету флагмана. Там при наступлении возраста 14 -1 5 лет у ребят, уже оглядываются вокруг, — кому можно будет их продать. Мы же никого из своих воспитанников пока не собираемся продавать.

Но это объяснение, а не оправдание. Потому что вы правы, те вещи, о которых вы говорите, они, конечно же, должны быть размещены на сайте, и о них должен знать любой интересующийся. И пока у нас «проваливается» эта деятельность, потому что — своевременность, актуальность, оперативность и привлекательность, — четыре основных критерия работы с сайтом, пока у нас не работают. Но мы в этой плоскости начали работать, и сейчас у меня на еженедельных совещаниях первым пунктом всегда поднимается вопрос о том, чтобы мы представляли нашу работу. Чтобы люди знали всю подноготную деятельности интерната. Не для того, кстати, чтобы погасить недовольство людей. Таковые, в любом случае, будут, из числа четырех тысяч 982 человек, дети которых не смогли пробиться в итоговые 18.

Знаете, подчас люди делают на копейку, но рассказывают об этом на сто рублей. Мы делаем на тысячу рублей, а говорим пока, и тут вы правы, на копейку. Предлагаю вам помочь нам в этом направлении, и чтобы наши встречи не были одноразовыми, когда кто-то нажаловался, и вы пришли по этому поводу.

— Вы зовите, мы всегда придем. Но пока я хочу обратиться к мнению человека, который знал работу интерната изнутри. К нам в редакцию в свое время пришло письмо от Ольги Курзеневой, матери игрока московского «Локомотива» и юношеской сборной России Алексея Курзенева. Он до недавнего времени воспитывался в интернате «Рубина». Я процитирую написанное ею, как говорится, без купюр.

Хочется обратится к родителям воспитаников интерната: «Не пугает ли информация из СМИ о делах насущных? Все думаете, что это отчаенные речи уволенных? Профессионнальный состав мед. работников, воспитателей, тренеров (воспитавших ни одного футболиста).Фариде Ильдусовне были не угодны работники-профессионалы, ее больше интерисовали те кто не понимал обстановки (например Ксения Олеговна, работник без педагогического образования, не владеющая материнским чувством ответственности).Почему перевелась зав. столовой Людмила Александровна? Уволилась врач Алсу Мирвановна, тренера — Ворожейкин, Чепчуров, Топунов и другие. Поменялись почти полностью первоночальный состав воспитателей, учителей! Хочется обратится к руководству ЦПМФ — в самом названии школы ЦЕНТР подготовки молодых Футболистов! Почему не изучается опыт других футбольных школ (Спартак, Локомотив, Тольятти) где действительно вырастают футболисты! Очень обидно — имеется материальная база, поля, а результата конечного НЕТ!

— Ваши комментарии?

— Каждый из затронутых ею вопросов требует конкретного рассмотрения. Но у нее в письме должно было быть, что «я благодарна футбольному клубу „Рубин“ за то, что мой мальчик пять лет здесь находился. И стал игроком юниорской сборной». Это должно было прозвучать в письме, и стать темой для его написания. Я дважды был на встречах Курбана Бекиевича с Курзеневой, и она ему ничего из прочитанного вами нам не высказывала. Напротив, говорила, что всем довольна. И спустя практически год, после его ухода, ведь Леша ушел в начале минувшего года, а это письмо вам пришло в октябре, писать такие слова! Я даже комментировать это не хочу. Причем, она же здесь работала воспитателем.

— Да? Не знал. Кстати, это распространенная практика с привлечением на работу родителей и близких воспитанников интерната? Я слышал, что и у Эрбола Атабаева, который сейчас перешел в интернат «Барселоны», в интернате работали родственники.

— Да, почему нет. Они приехали сюда из Киргизии, и, если мы имели возможность помочь с трудоустройством, то мы шли таким людям навстречу.

— Что, тем не менее, не остановило их от того, чтобы потом покинуть Казань. И Курзеневу и Атабаева.

— Но мы же не можем спекулировать на том, что помогли этим людям с трудоустройством, помогли встать на ноги. Атабаевы и вовсе получили гражданство России. Потом уход Эрбола пришелся на тот момент, когда меня в школе не было.

— До 2020 года, когда будет готов полностью «рубиновый» выпуск, далековато. А что можно сказать по поводу ближайших возрастов, к примеру, 1996 года рождения, который вы готовите в выпуску этим летом?

— У ребят этого года будет финальный турнир в Сочи, но на него еще нужно сначала отобраться, выиграв турнир в зоне «Приволжье». 96-й год — очень непростой для нас, какая-то напасть с этим возрастом, который оказался «сломанным», местных ребят там практически нет.

— Я читал в комментариях, что там тренер привозил вместо казанских ребят из других регионов…

— Да, там получилась «солянка» из воспитанников разных регионов. Только за то время, что я был отстранен от работы, в этом возрасте появилось сразу четыре человека из Владикавказа. По каким причинам, мне сложно сказать…

С этим возрастом, правда, какое-то время поработал Алекс Пайарес — один из наших испанских специалистов. При нём команда немножко окрепла, стала подниматься на ноги. Но, если говорить о других возрастах, то 97-й, 98-й, 99-й, 2000-й года — это уже на 80 процентов состоящие из местных ребят, из Татарстана. Максимум 20 процентов в них приезжие. Вообще, в целом, у нас наблюдается положительная тенденция. Если оценивать работу интерната по шкале от 0 до 10, то некоторое время назад уровень обученности наших ребят был на два. Поэтому мы должны были приглашать тех футболистов, кто находится на уровне три, четыре, пять. А задача интерната состоит в том, чтобы через внедрение нашей новой методики в подготовку юных футболистов, довести наших татарстанских детей до шестого, седьмого уровня. Поставить уровень подобной подготовки на конвейер, чтобы впоследствии приглашать в интернат, в случае необходимости, только ребят с уровнем готовности 7-го, 8-го, 9-го.

«ЕСЛИ ДЕТСКОЕ СЕРДЦЕ НЕ ПРИНИМАЕТ ТЕБЯ, КАКИЕ БЫ ТЫ ФОКУСЫ НЕ ПОКАЗЫВАЛ, РЕБЕНОК НЕ БУДЕТ РАЗВИВАТЬСЯ»

— Основная претензия, высказываемая к руководству интерната, приглашение сюда не самых сильных ребят из других регионов и даже стран ближнего зарубежья. Причем, вам никто не ставит в вину сам повод приглашений, недовольство идет относительно уровня приехавших. Вопрос в том, что если приглашать, то только лучших. Никому же, в здравом уме, не придет в голову критиковать «Барселону» за то, что она привезла в интернат Леонеля Месси из Аргентины.

— Вот это как раз уровень готовности ученика, соответствующий оценкам 8, 9, 10, по десятибалльной шкале. Это то, что бог дал, природный талант. Это, конечно, мы на конвейер поставить не можем. Если такие приезжают, мы должны их принимать. Возвращаясь к сложному вопросу с освобождениями, с отчислениями. У интерната «Рубина» есть определенная планка, согласно которой мы должны быть лучшими, о чем говорил и Курбан Бекиевич. Лучшими во всем: и руководство, и методика, и тренеры и так далее.

Но в 2009 году, во время открытия интерната, тренеры, учителя, воспитатели набирались на скорую руку, и только потом перед нами была поставлена высокая планка — стать лучшими, выполнять задачу подготовки футболистов высокого, национального и интернационального уровня. И люди, работающие здесь, должны соответствовать этим условиям. А условия — это не только хозяйственная инфраструктура, это то, что детей окружает! Если детское сердце не принимает тебя, как бы ты красиво не говорил, какие бы фокусы не показывал, ребенок не будет развиваться. Это архисложная задача.

Мы развиваемся очень динамично, а некоторые люди просто пытались приспособиться к тому, что есть, они начинали отставать в своем развитии, тем самым, они отторгались коллективом.

Наша методика развития юных футболистов настолько динамична, что сразу становится видно, какой человек в работе: приспособленец, проводник идеи и методики, или ее носитель. Если он просто проводник, ни за что не отвечает, за что купил, за то и продает, это не способствует дальнейшему развитию. А нам нужны носители идеи, те, кто проникся нашей философией, кому дети верят. Не глазами, не ушами, а сердцем. Потому что он излучает эту веру. И не только тренер должен ее излучать, а все, кто детей окружает: и тот, кто стирает белье, и тот, кто готовит кушать, и тот, кто воспитывает, и кто в школе преподает. Курбан Бекиевич говорит: не контракты должны удерживать здесь детей, а атмосфера.

— Иван Альбертович, это пока общие слова.

— Да, вот по конкретным фактам. Я не хочу, чтобы получалось, как с Никитой Лобановым, которого мы отправили в сборную России 94 года. Там на него вышли агенты, переманили в «Спартак», а он потом говорил, что не хочет там оставаться: там атмосфера другая. Курбан Бекиевич дал добро, я поехал и вернул мальчика в Казань. С тех пор он снова у нас тренировался, сейчас в дубле играет.

Если наши идеи, наши методики не будут работать, тогда все планы по строительству школы — это просто иллюзии, пустые декларации. Люди должны быть все на местах. Человек не должен рассказывать о том, что он любит детей, он должен излучать эту любовь, то есть, делать простые вещи, которые показывают эту любовь. Это непростое дело, поэтому у нас текучка вынужденная. Она связана с динамическим развитием. Те люди, которые не успели вскочить на подножку поезда, которые старались оставаться только проводниками наших идей, с теми мы прощались.

Курбан Бекиевич говорит, что нужно обязательно интересоваться, чем ребенок питается, как он живет, кто его родители. А люди привыкли относиться к общению с детьми, как к работе. Может быть, так можно было трудиться раньше, когда у «Рубина» была школа, где тренировку провел, попрощался и домой пошел. А сейчас это интернат, где и до тренировки и после ты с детьми, а это совсем другое дело. Это как айсберг, когда под водой самое главное. И все, что скрыто под водой — это колоссальный резерв тренера, который понимает философию нашей методики. Если его интересуют только счет на табло, очки, результат, то этого недостаточно. Нам такие тренеры не нужны.

«МЫ НЕ ПРОСТО ШКОЛУ ЗДЕСЬ ОРГАНИЗОВАЛИ, А ХОТИМ ПОДГОТОВИТЬ ФУТБОЛИСТОВ»

— Но не восемьдесят же человек…

— Если бы не было единой философии, то, может быть, да. А когда есть единая методика, когда все расписано… Не может быть в этой ситуации, чтобы они все подходили. Еще одна картина: когда к нам приходят учителя, то они в приятном шоке: в три раза больше зарплата, а пацанов всего 15 человек в классе. Потом каждый начинает думать только о себе. Это на уровне всего российского футбола происходит. Пока мы не будем едины в Казани, Татарстане, Приволжье, не будет никакого результата. Будут письма со сплетнями, перетряхиванием «нижнего белья», и так далее. Поэтому мы должны стать единым целым. Это задача Курбана Бекиевича и его главная цель: внедрить сначала ноу-хау здесь, в клубе, потом это все перенести на Казань, потом Татарстан, потом Россию.

Курбан Бекиевич дальновидный человек. Поэтому он бывает скупым на слова, когда речь заходит об этом. Нужно сделать, а не впустую декларировать. А не как в том случае, когда он полслова сказал про стиль «Барселоны», а его неправильно поняли. Он восточный человек, его научили делать, а не много говорить об этом. Когда он сказал, что футбол не самое главное в образовании ребенка в нашем интернате, многие учителя подумали: «Ага, футбол на последнем месте, мы главнее». И опять начали «тянуть одеяло» на себя.

Поэтому мы для демонстрации целей и задач интерната нарисовали пирамиду, где на вершине находится футбол. Мы не просто школу здесь организовали, а хотим подготовить футболистов. Но, в то же время, говорим детям: чтобы стать футболистом, нужно быть не дебилом, а грамотным человеком. Человеком, который впоследствии правильно распорядится своими миллионами, той похвалой, которая посыплется на него со страниц газет. Он в 14 лет может в каждом матче забивать по два — три гола, но если он не способен в себе аккумулировать знания, это потерянный человек. А если в это время какой-нибудь негодяй его подхватит, даст пару тысяч и пообещает устроить ему сладкую жизнь, то парня мы потеряем.

— Негодяи — это агенты?

— Не только. Вспомните, в советское время сколько было талантов. Тот же Кожемякин, который трагически погиб в лифте. А сегодня когда мы говорим про философию «Барселоны», то это дисциплина, трудолюбие, скромность, то есть, три основных качества, которые должны быть у футболиста. Все остальное тренеры ставят на конвейер и как минимум до восьмого уровня доводят любого воспитанника своих интернатов и академий. Понятно, что Месси такой один, таким нужно родиться, но подготовку людей, подобных Хави или Иньесте в «Барселоне» на конвейер ставят — за счет этих трех принципов. Как Арсен Венгер говорит: «Технику я поставлю. Главное, чтобы предпосылки были».

В «Арсенале» также берут со всего мира «диамантов», и через три года они вырастают, потому что все остальное отработано. У него великолепная лаборатория своя в клубе, которая нигде не афишируется, абсолютно все закрыто. Вы что-нибудь знаете об этой лаборатории «Арсенала»? Это одна из сильнейших лабораторий. То же самое в «Милане», и тоже никто ничего не раскрывает, ни в каких книгах вы это не прочитаете. Это называется ДСП — для служебного пользования. Если это поломать, то уже не вернуть.

— Рецепт продукта ты можешь никому не говорить, но про ингредиенты, которые составляют этот продукт, ты говорить обязан. Мы же не спрашиваем, как вы собираетесь тренировать, а спрашиваем, кто и кого тренирует…

— Это маленькая ремарка, чтобы объяснить, что иногда мы намеренно говорим о чем-то, чтобы сказать, что на другое наложено табу. Что такое образование? Это процесс обучения законам, нормам, принципам — всему тому, с чем ребенок будет встречаться по жизни. Если ему бог дал способности, то будет личностью. Как говорит Курбан Бекиевич, мы должны воспитывать звездочек, но одновременно нам нужна здоровая команда. То есть, образно говоря, нам нужна стая орлов. А стаи орлов в природе не существует. Орел — одиночка, это «я». Создание настоящего коллектива — это архисложная задача. Здесь не просто нужен человек, который будет со всеми ладить, нужен человек, который эти две вещи — звезду и здоровую команду — сумеет вместе связать. Чтобы не было противоречия в развитии каждого игрока в команде — и чтобы команда не страдала, и чтобы каждый развивался. Возьмите Месси — это человек, который во всех своих интервью подчеркивает, что без команды у него не было бы ничего, у него нет других целей, кроме успеха команды, что в других командах он не был бы Месси.

— Да, и сборная Аргентины, за которую он пока безуспешно играет, это доказывает…

— Но это какая работа, какая методика?! Предположим, Криштиано Роналду, когда забивает гол, бьет себя в грудь и показывает «я». А когда забивает Месси, сразу моментально все подбегают, все радуются. Поэтому — скромность, трудолюбие и дисциплина. Большие цели у каждого, и каждый день, который должен быть прожит счастливо. Каждый должен знать, что он часть команды. Команда должна знать, что она состоит из каждого в отдельности. Теперь вы понимаете, как непросто собрать здесь людей, которые бы все это реализовали. Таких по объявлению не наберешь. Нужно обязательно лично разговаривать с каждым, и даже после разговора до конца не поймешь — подходит ли этот человек тебе или нет. А видно все в итоге будет только, когда человек поработает. Я вам сейчас раскрываю душу по всем нашим основополагающим принципам и мелочам, но если где-то запятые в вашем материале будут не там расставлены, меня могут не так понять.

МЫ ДОЛЖНЫ ВЫПОЛНЯТЬ СВОИ ЗАДАЧИ НА ИГРУ, НЕЗАВИСИМО ОТ ТОГО, С КЕМ ИГРАЕМ

- Так вот, существует принцип трех О — организовать, обучить, обеспечить. Я должен организовать людей вокруг себя, я должен обучить их и я должен обеспечить эффективность. И равно также, как любой человек, находящийся ниже меня по иерархии, также должен делать. Следующий принцип ТПС — требовательность, последовательность, справедливость. Мы можем быть в своих требованиях справедливыми только в том случае, если будем последовательны. Если за одно ты сегодня похвалил, а завтра за это же поругал, одного за что-то похвалил, а другого наказал, то это вносит диссонанс. Это к вопросу о профессиональном уровне. Если он низкий, то человек не сможет быть справедливым. На одной из футбольных конференций в Коверчано, были все тренеры элитных сборных мира. И там выступал Марчело Липпи, с рассказом о том, как они проводили социологическое исследование у футболистов сборной Италии. Был вопрос: какие качества тренера наиболее важны для игрока. Оказалось, что справедливость, требовательность и порядочность. Тренер может мотивировать, настраивать, в тактике хорошо разбираться, но игроки тогдашних чемпионов мира считали, что главное — эти названных мною три человеческих качества.

Следующий принцип — «+1». В силу того, что я профессионал, я в своих требованиях должен знать исходный уровень своего футболиста. Если он на уровне 5, то я ему даю следующий импульс развития. Он с трудом осваивает уровни 6 или 7 и становится другим. В этом и есть основная задача — «+1». Но в команде могут быть игроки и второго, и пятого, и восьмого уровней. И с ними нужно работать индивидуально — вроде бы, это одна команда, но вместе с тем каждый игрок — проект, каждая тренировка — проект, каждый урок в школе — это проект. Это возможно только в том случае, если в интернате созданы абсолютно все условия. Как у нас.

Ту же тренировку нужно проводить с обязательной постановкой задачи на нее, и с задачами на игру, а после игры в течение трех дней тренер должен предоставить ее видеоанализ. Есть методисты, с которыми тренеры обсуждают упражнения, которые будут делать дети. Методист слушает, потом смотрит, как это все реализовано. После игры или тренировки они снова собираются, обсуждают, что не получилось, почему и так далее. И так каждый день. Это то же самое производственное обучение, которое ничем заменить нельзя, ни институтами, ни школами.

— Тренеры ставят задачу на игру, руководствуясь тем, с каким соперником они играют? Или действуют, как «Барселона», которая с кем бы ни играла, всегда ориентирована на свою игру, то есть, тотальный контроль мяча?

— С кем бы мы ни играли, задача должна ставиться с учетом того, какой была тренировочная неделя. Если мы тренировали некое А, В и С, то тоже должны демонстрировать в игре. Абсолютно не важно, с кем сейчас играем. Вот мы ездили дважды на международные турниры в Испанию и в Германию — это очень важная часть развития детей, где происходит ассимиляция с Европой. На этих матчах каждый наш футболист ощущает себя, как минёр — ошибся, сразу погиб. Ошибся на поле — сразу соперник наказал. У нас в чемпионате города или республики ошибся — и ничего не произошло. Потому, что нападающий соперника слабый, и он не наказал. И как потом тренер может сказать подопечным, что они играли не совсем хорошо, если те выиграли с крупным счетом?

Поэтому, каждый день наши тренеры, воспитатели, учителя встречаются вместе, это, так называемый треугольник, где они обсуждают по каждому футболисту абсолютно все, что связано с его развитием. Потому, что, повторю, каждый игрок — проект.

Это то, что связано с развитием мальчика. Ученые говорят, что спортсмена в переходном возрасте можно сравнить с тяжелобольным пациентом. В силу того, что все меняется: гормональная система, кости растут, мышцы не успевают, связки разболтаны, его мировоззрение, психология. Раньше он на мир смотрел так, потом в одночасье совсем по другим параметрам все оценивает. Тренировка, игра, школа, интенсивный рост, родители, друзья — все это воздействует на организм, каждый наш мальчик таким образом бомбардируется. Поэтому мы, как врачи, должны абсолютно все о наших детишках знать: как он растет, какой у него вес, как он кушает, как отдыхает, какой распорядок дня, как было на турнире, какая обстановка дома? Поэтому мы тех ребят казанских, у которых дома не в порядке, тоже берем в интернат. Или просто по причине того, что ребенок далеко живет, и тратит время и силы на дорогу.

Мы понимаем, что связь с семьей важна, поэтому позволяем родителям посещать детей в любое время. Если мы что-то не учтем из того, что обрушивается на ребенка, какой бы он талантливый не был, он не вырастет в футболиста. А мы должны создать условия, чтобы у него было «+1», о чем мы говорили. Я знаю, что у него сегодня по математике двойка, я должен с учетом этого подходить к нему. Тяжело это объяснить, но некоторые тренеры с этим не справляются. Они относится к своим обязанностям, как к работе, а это должно быть призвание, этим надо жить. Слава Богу, что у нас есть такой как Курбан Бекиевич, который днями и сутками здесь. Он оттуда, из офиса, за всем наблюдает, а я отсюда.

Окончание следует

Иван Данильянц, «Рубин»: «Если в одном месте будет футбольный рай, а вокруг разруха, то пользы не будет никому». Часть 1-я