Динияр Билялетдинов: «Был в «Рубине» один псевдопрофессионал…»

Полузащитник «Рубина» Динияр Билялетдинов за полгода в Казани пережил увольнение отца и смену руководящего состава. В интервью спортивной редакции «БИЗНЕС Online» младший Билялетдинов рассказал о переходе в «Рубин» влиянии бывшего генерального директора клуба Андрея Громова, о взаимоотношениях с Валерием Карпиным и о том, как защищал дипломную работу накануне «бронзового» Евро.

«УВОЛЬНЕНИЕ ОТЦА ИЗ «РУБИНА» – МОМЕНТ НЕ ИЗ ПРИЯТНЫХ»

– Динияр, за счет чего «Рубин» в последний месяц прибавил и смог выдать серию из нескольких побед?

– Это должно было рано или поздно произойти. Побеждаем тех, кто ниже нас в таблице. К сожалению, пока не получается выигрывать у тех, кто ближе к нам – у «Терека» и «Краснодара», «Урала». Но где находимся, там и находимся. Конечно, хотелось бы быть выше, но коль такая ситуация…

– Первую часть сезона «Рубин» играл под руководством вашего отца и начал чемпионат неудачно.

– Да, старт сезона был непростой. Пришлись игры с ЦСКА, «Спартак» на выезде, «Зенит». Была квалификация на Лигу Европы. Но так получилось. Когда тренер подписывает контракт, то начинается отсчет до увольнения. Время в клубе пошло в обратную сторону и никуда не денешься от этого. И игра с «Мордовией» стала ключевой, определяющей.

– Обсуждаете с отцом дела в «Рубине»?

– Мы вообще редко общаемся на футбольные темы, потому что хочется как-то разгрузится от этого. Я и жене дома говорю, мол сегодня без футбола. Она включает какой-нибудь матч, а я перещелкиваю на другие программы.

– Было тяжело в период увольнения отца?

– Ну он переживает за команду, за меня переживает. Да и все-таки он здесь был долго, вкладывал душу в свое дело, вывел команду в Европу так или иначе. Ну и для меня это был момент не из приятных. Но это профессиональный футбол и нужно работать дальше.

– Ринат Саярович накануне матча со «Сьоном» сказал, что Чалый не ставит Билялетдинова в состав потому, что он будет «сливать» его так, как сливали» его. Что он имел ввиду?

– Я это не комментирую. С моей стороны ничего такого никогда не было. Я доказал на поле обратное, так что какие ко мне могут быть вопросы?

«ГРОМОВ? НЕ ПОЙМАН – НЕ ВОР»

– С новым президентом «Рубин» может вернуться на лидирующие позиции?

– Важно, чтобы амбиции подкреплялись делами и результатом. Условия-то есть для того, чтобы снова встать на рельсы. Вокруг должны быть единомышленники. Одно дело президент и другое – кто будет принимать решения и вести каждодневную работу, исполнять эти идеи и задачи. Вокруг должны быть профессионалы.

– За полгода в «Рубине» было ощущение, что не было этих профессионалов?

– Трудно сказать. Был тут один псевдопрофессионал.

– Вы о Громове?

– Я не буду как-то это подробно обсуждать, но, наверное, какие-то интересы клуба и команды должны быть на первом месте. Не пойман – не вор... Знаете, не всё так просто, как люди думают.

– На вашего отца это повлияло?

– Да на всех это повлияло. По-разному. Смотря кто за что переживает. Могу сказать одно – непросто работать в условиях, когда тебе что-то недоговаривают. Когда есть двойные мысли, свои интересы. Повторюсь, не пойман – не вор. Но мое личное впечатление от человека, что он непростой, держать с ним нужно ухо востро. По жизни я не ошибался никогда в людях. Это сугубо мое мнение.

– Как оцените работу Фахриева?

– Мне кажется, что это фанат своего дела. Он очень переживает за реализацию идей и замыслов президента.

– Было видно, что Ринат Саярович очень тяжело переживал период болезни жены (Аделия Абдулахатовна Билялетдинова уже несколько лет борется с тяжелой болезнью, – ред.) и порой это сказывалось и на команде.

– Мама лечится. Если честно, у нас в семье был очень тяжелый период жизни. Вроде бы сейчас всё тьфу-тьфу, всё более-менее налаживается.

«НЕ ЛЮБЛЮ СТУЧАТЬ В ДВЕРЬ ТРЕНЕРУ»

– Какие отношения сложились у вас с Валерием Чалым?

– Да просто обычные, как у тренера и игрока.

– Чалый признавался, что он спрашивает у игроков мнение о многих моментах работы клуба и тактике.

– Да, как-то недавно спрашивал у Кверквелии. Но у нас есть капитаны, которые в основном и доносят то, что надо, чтобы балаган не устраивать. По форме, по отъездам, по другим моментам. Это Рыжиков, Кузьмин, Гёкдениз – вот наш актив.

– Вы играли в сборной, в чемпионате Англии, были капитаном в «Локомотиве». Наверное, тоже есть, что сказать?

– Мысли есть, но я могу поделиться с капитаном. Я не любитель ходить стучать в дверь тренеру. Должна быть субординация.

– Атмосфера в команде поменялась?

– Да нет, такая же рабочая обстановка.

– Ходили разговоры, что в раздевалке команды была драка после одного из недавних матчей.

– Ну да, было нечто подобное после матча с «Уралом». Но это был лишь разговор на повышенных тонах, и это обычный момент. А драки не было. Мы 1:2 проиграли дома и все были злыми.

– После «Спартака» были какие-то разговоры с бывшими одноклубниками о матче и моменте стыка Рыжикова с Промесом?

– С Кириллом Кобмаровым пообщались после игры. Но больше по нашим делам, потому что мы дружим. Конечно, для «Спартака» это был штрафной, а для нас не был. Если бы Промес бежал дальше и не остановился, то судья бы поставил что-то. Но так как они начали двигаться параллельно вдвоем, то… Вратарь такой же игрок за пределами поля, как и любой другой и когда если бы он стоял на месте, то это бы стопроцентно было бы удаление. А так как он начал перемещаться параллельно с Промесом… Если бы на месте Рыжикова был защитник и не было бы пустых ворот, то реакция была бы другой. Забыли бы этот эпизод. А так он стал ключевым и потому такой ажиотаж.

– Если сравнить по антуражу и атмосфере этот матч с тем, что вы видели в Англии, играя за «Эвертон», то есть что-то похожее?

– Сложно сказать. Это совершенно разные лиги. Нельзя представить такого, чтобы стадион на 40 тысяч не был заполнен. Стабильно на каждый матч независимо от соперника и погоды были полные трибуны. Считаю, что для нашего чемпионата собрать такое количество зрителей уже хорошо. Был интерес, значит команду любят в городе, поддерживают и это хорошо. Ну, и надо признать, что стадион великолепный. Чего не сходить-то? И если бы такое было каждую игру, то было бы здорово.

«В 12 ЛЕТ СДАВАЛ ТЕСТ КУПЕРА»

– Какое мнение сложилось о Казани?

– Казань – как маленькая столица в уменьшенных размерах. Все есть и хорошая инфраструктура. Для жизни есть все. Спортивный город.

– Но родной город – Москва?

– Да, но я родился там и мне там все привычно. Приезжая в другой город, например, в Ливерпуль, то проблем никаких не было. Если ты приезжаешь в город с добрыми чувствами без отрицательных эмоций, то и город тебе этим отплатит. А если ты приезжаешь со скепсисом, то и реакция будет другой.

– В Махачкале наверняка было непросто отделаться от скепсиса?

– А мы жили на стадионе, так что в городе и не были практически. Но надо признать, что в Каспийске есть чем заняться: там есть кинотеатры, неплохой ресторан, да и морем веет.

– А в Ливерпуле как проводили досуг?

– Да там в центре города можно много чем заняться. По музеям ходили, когда друзья приезжали. Это типичный английский город и Лондон, разумеется, интереснее. Но если посмотреть Манчестер, то там еще хуже. А в Ливерпуле выход к морю, порт.

– Каково жить в таком футбольном городе? На улице останавливали?

– Там не такого, как в России, когда принято подойти и что-то сказать, сфотографироваться, поговорить конкретно. В Англии иначе. Они могут мимо пройдя просто поприветствовать, пожелать удачи и пойти дальше. Но вот пресса там активна в том плане, чтобы кого-то поймать с пивом, сигаретой и каждую неделю кого-то из футболистов ловит.

– И как на это реагируют игроки?

– Да, довольно просто. Помню, как у нас в «Эвертоне» у Стивена Пинара отобрали права за то, что подвыпивший ехал и не доехал до дома буквально сто метров. Тренер потом лишь посмеялся и подшутил, чтобы он искал водителя. И все забыли, начали тренироваться. А у нас из этого скандал бы сделали. Игрок сам себе хозяин и сам отвечает за себя, раз попался, то получи наказание. Вот отняли у него права, так он уже наказан. Зачем его еще наказывать?

– Есть ли давление прессы и читают ли игроки про себя что-то в газетах и таблоидах?

– Читают, но там такой анализ скрупулёзный. Там нет такого, что проиграли и все плохо, критика. Выиграли – опять ура, все хорошо. Нет, там даже при выигрышных матчах могут отругать кого-то. Но я не думаю, что это как-то довлеет и кто-то из-за этого иначе тренируется. Бывает, видишь, что кто-то недорабатывает, но его подстегивает и в следующий момент он доработает. Нельзя тренироваться плохо, ведь это сразу будет бросаться в глаза. И не было ни одной тренировке, где кто-то дурака валял. Это азы, которые не обсуждаются. Там с детства это прививают. В России у нас не всегда все с этим хорошо.

– Почему наши футболисты себе позволяют это?

– Нас не воспитывают так с детства.

– У вас бывало, что филонили?

– Иногда чувствуешь, что сил не хватает, но это именно в таких упражнениях, когда это можно сделать. Где-то по воротам не будешь на всю силу бить, потому что мышцы болят, либо в полную не сделаешь ускорение. Но это чисто по самочувствию. Даже тренеры иногда говорят, чтобы занимались по самочувствию, потому что у каждого может быть разное состояние. Но когда дело касается серьезной работы, когда надо ударный день провести… Для меня это не проблема поработать, но есть люди, для которых проблема. В детстве мы и круги бегали, тесты Купера сдавали, слава богу это ушло, и мое детство прошло по советской системе.

– Вы говорите «слава Богу ушло», то есть это было не эффективным?

– Нет, я за физическую работу и беготню. Без беготни никуда не денешься и это твой ресурс на весь сезон. Но когда тебя в 12 лет заставляют бегать тест Купера, то это тяжело. Но приходилось бежать и, может быть, благодаря этому у меня нет проблем с выносливостью.

– Можно сказать, что детства у вас не было? Тренировки, сборы, игры.

– Да, но, допустим, не все могли позволить себе съездить на крупный турнир в Данию, в Голландию или в Швецию. Я в 13 лет катался на огромном пароме на 15 этаже. Мы добирались в Швецию на турнир с 3 тысячами команд. Нас там «отволтузили» итальянцы в четвертьфинале. Я считаю, что лучше так, чем во дворе гулять и пиво пить или за компьютером сидеть. После школы мы с братом шли на тренировку, потом приходили домой, делали уроки и ложились спать. И так жили много лет. А были те, кто после школы шел идти в компьютерные игры.

– Правда, что вы с братом чуть не подожгли балкон?

– Да это случайно было! Мы тогда совсем маленькие были. Горящие самолетики сбрасывали. Было дело.

«РАЗГОВОРЫ О ПЕРЕХОДЕ В «РУБИН» ПРЕСЛЕДОВАЛИ ДАВНО»

– Расскажите об обстоятельствах перехода в «Рубин». Правда, что могли оказаться в клубе раньше?

– Была история своя. Момент созрел, тогда и получилось перейти. Несколько лет назад не было конкретики. Была конкретика лишь от «Спартака», они приехали кучей народу в Ливерпуль и договорились. А когда отец возглавил, то было много разговоров, но нужно было дать ему спокойно поработать. Разговоры были постоянно, преследовали. У меня был длительный контракт с «Локомотивом». А «Рубин» был топовым клубом, но тогда не было никаких мыслей о переходе.

– Отец советовался с вами перед переходом?

– Там была история несколько раньше. Еще за полгода до назначения, при Бердыеве, были разговоры о приглашении, когда в «Рубине» был другой президент. Ну а советоваться, так я об этом даже не спрашивал. Мы взрослые люди и сами должны решать. Это и в отношении меня.

– Не боялись переходить в команду отца и разговоров про кумовство, папенькиного сынка?

– Ну это всегда так. Не боялся, нет. А чего мне бояться? Нужно доказывать на поле все.

– Как попали в основу «Локомотива» и что представляла из себя та команда?

– В 2003 году с зимы у меня был просмотр в дубль после завершения школы. Какие-то игроки поехали на сборы с основой, а нам было по 17 лет и мы еще были молодыми для того, чтобы даже попадать в основу дубля. Так получилось, что у нас было пару игр, когда просто народу не было. Но мы выиграли у «Динамо» – чемпиона дублирующих составов того сезона, я забил два гола, и Игорь Вознесенский тоже оформил дубль. И Палыч решил нас тоже выдернуть на базу. Мы были двумя молодыми, еще Будаков, Ионов, Овчинников-младший и Попов. Мы вшестером жили на базе все лето и нас подтаскивал португальский специалист Мариан Барету. Затем я начал попадать в запас, а в конце 2003-го съездил на «Хайбери», где «Локомотив» проиграл «Арсеналу», потом был выезд в Монако, где тоже оказался в заявке. А дебютная игра пришлась на Кубок. Первый матч мы крупно выиграли, а вторую играли полурезервным составом и это была моя первая игра за «Локо» против «Химок».

Тогда в «Локомотиве» была команда на пике, хорошие отношения были в коллективе. К молодежи относились как к сыновьям, тренер и ветераны могли многому научить и они с удовольствием этим делились. Палыч говорил, что нам надо концентрироваться на футболе, чтобы боролись за место в составе и уверял, что предоставит шанс. Естественно, хотелось погулять, режим нарушить. Но он мог прийти в номер и просто сказать: «Во сколько спать лег?». Говоришь: «В одиннадцать». Он: «Надо в десять». Потом приходит и смотрит в десять часов в номере ты или не в номере. К молодежи он так относился.

«КОНТРАКТ С «ЭВЕРТОНОМ» ПОДПИСЫВАЛ НЕ ГЛЯДЯ И С ОТКРЫТЫМ РТОМ»

– Как возникла возможность перейти в «Эвертон»?

– В начале 2009 года зимой у «Эвертона» было желание взять в аренду игроков и у меня был вариант перейти туда с правом выкупа летом. Но тогда тренер «Локомотива» Рашид Рахимов сказал: «Не надо тебе сейчас уходить, а летом решишь». А потом мы играли в Санкт-Петербурге и по пути в аэропорт мне звонят и говорят: «Медосмотр в «Эвертон». Хочешь?». У меня не было английской визы и в Гамбурге провели медосмотр. Ну и я не глядя подписал контракт с открытым ртом.

– Самый памятный матч в Англии?

– Да там много было памятных. Был матч с «Манчестер Юнайтед», где я отметился голом. Он был не самым красивым, но важным. Были и победы над «Манчестер Сити», дома над «Челси».

– Трудно было привыкнуть к интенсивности календаря?

– Там на самом деле нет даже предсезонки как таковой. Она есть, но длится месяц и это турне. Начинается чемпионат, два кубка и всё, поехали. Кстати, было не тяжело. Там такая специфика, что каждого игрока подводят к определенному балансу. Есть 5 - 6 игроков, которые играют весь сезон, которые в таком ритме играют 7 - 8 лет. А остальные футболисты находятся в круговерти. Допустим, вышел и две игры подряд сыграл, потом две пропустил. Хотя я выходил и забивал, но на следующую не вышел. Это не важно. Дозированно они все равно дают всем сыграть и 23 -26 матчей ты набираешь.

– Что из себя представлял «Эвертон» в то время?

– Клуб поддерживался половиной города и был старее «Ливерпуля». Там чтят традиции. Клуб становился на протяжении десятка лет под руководством Мойеса и это такая же история, как с «Локомотивом». Все потихоньку выстраивалось: преемственность, семейность. Клуб нашел хорошего спонсора. Построили новую базу на 16 полей в 2008 году – сумасшедшие условия для тренировок. Постоянное нахождение в верхней части таблицы, даже были четвертыми. Была история у клуба и возможность, условия растить игроков. Тот же Росс Баркли, который сейчас за сборную играет, с дубля его часто подключали к нам потренироваться и видно было, что есть потенциал. А сейчас подрос и «тащит» команду».

– Кто впечатлил больше всего из игроков того состава?

– Есть такой игрок в «Эвертоне» – Тони Хибберт. Уже 15 лет он где-то играет по чуть-чуть, потом бац – важнейшая игра с «Челси» и он съедает Малуду. Как пес набросился и съел соперника. Нету Малуды. В году он своих матчей десять играл, но играл так, что все думали, почему не играет так всегда. Это просто футболист, который за счет своего желания и коммуникации показывал такую игру.

Или Ховард – классный вратарь. Он чем-то с Рыжиковым схож, ментальность у них похожая. Как себя ведут на поле и как общаются с ребятами. Тим Кэйхилл – сейчас он в Китае, классный игрок. Пинар – у него мяч вообще не отнять было. Сейчас его травмы замучили и он не играет совсем. Суперигрок в плане понимания игры. Да и вообще там команда была супер, были еще Бэйнс и Феллайни.

– Феллайни во времена «Эвертона» ездил на «Опель Корса».

– Да, там на этом не заморачиваются, многие на маленьких машинках ездят. На самом деле машины – это ерунда, антураж, фантик. Этим никого не удивишь. Это у нас если ты сел на «Бентли», то чувствуешь себя королем. А там никто не заморачивается. Да мне и тут нравится, что тоже не заморачиваемся – ездим все на «Рекстонах».

– Почему у Мойеса так нигде и не получилось проявить себя после «Эвертона»?

– Специфика. Думаю, он привык работать в английской лиге. Но надо было делать шаг выше в «МЮ». Только дурак бы отказался, такие предложения бывают раз в жизни. Он попробовал и не получилось. Но я не думаю, что сейчас Луи ван Гал с ходу станет чемпионом. А представьте, какой нужен калибр тренера и какой бэкграунд, чтобы начать выигрывать там после Фергюсона.

– Комментаторы еле выговаривали вашу фамилию. А какие были сложности с этим в клубе?

– Меня называли «Билли». Они даже на майке хотели так написать, но я был категорически против. Это бразильцы любят клички свои писать, а у меня есть фамилия и ее должны видеть, знать, а не кличку. Мне приятно видеть свою фамилию, а не кличку.

Кстати, комментаторы в Англии отличаются от наших, многие из которых болеют за одну из команд. Там же по делу комментируют и относятся к этому профессионально. А у нас комментаторы порой выдают: «Какой пас!», хотя человек дал передачу поперек поля, которую можно с закрытыми глазам выдать. Другой игрок через минуту отдаст какой-то хитрый пас, а комментатор промолчит, потому что это игрок «Крыльев», например, а не ЦСКА или «Спартака».

«БЫЛ ИНТЕРЕС «ФУЛХЭМА», НО Я УЖЕ ДАЛ ОБЕЩАНИЕ «СПАРТАКУ»

– Сильно проиграли в деньгах, когда переезжали из России в Англию?

– Да, сильно.

– А почему сейчас многие не хотят уезжать в Европу и идти на понижение?

– Футбольный век короток и каждый об этом думает, у каждого своя ситуация. Нет гарантий, что ты туда приедешь и заиграешь. Кто у нас последний переехал в Европу и заиграл?

– Частично Аршавин.

– Частично, да. И то потом закис. А дома все привычно. Но я был рад, что мне удалось там оказаться и это моя самая большая история, переезд в другую страну, в другую лигу. Понюхал великие стадионы и клубы.

– Кто из нынешнего поколения россиян мог бы сейчас поехать в Европу и заиграть там?

– Да кто угодно, было бы желание уехать. Я думаю, сейчас реальнее всего Дзюбе уехать.

– Почему в итоге ушли?

– Можно было остаться. Мне Мойес говорит: «Никто тебя не гонит». Но тогда повлияла история с Евро, потому что Дик Адвокат сказал, что нужно больше играть, чтобы попасть в сборную. А у меня тогда было 12 игр за 4 месяца. Для российского формата нормально, но команда провела порядка 25 матчей и я провел лишь половину из них. Ну и я начал думать. Мойес мне: «Зачем оно тебе надо». Говорю: «Надо играть». У него никаких вопросов не было, отпустили в «Спартак».

– Других вариантов не было?

– Были еще варианты арендные в Англии, но разговор со «Спартаком» состоялся раньше. В Москве я играл за сборную в ноябре и был момент, когда я отъехал в клуб, достигли предварительного соглашения. А когда зимой начались звонки из других клубов, то я отвечал, что я уже пообещал о переходе в «Спартак». А так была заинтересованность со стороны «Фулхэма».

– Каково было возвращаться в Россию после Англии?

– Это наша лига и надо принимать ее такой, какая она есть. Тогда было велико желание играть за сборную и казалось, что все сложится положительно.

– Не было потом сожалений?

– Ну, конечно, есть сожаление, что все получилось не так, как хотелось бы. Когда не поехал на Евро, конечно, переживал, но когда посмотрел на выступление наших, то подумал: «Ничего страшного».

«ПРИ ХИДДИНКЕ МЫ ИГРАЛИ В КАЙФ»

– Сборная при Хиддинке – что это было?

– Кстати, при Хиддинке я играл почти все игры. И с Англией дома тот памятный матч. И потом на дрожащих ногах в Андорре. Это была веселая, раскованная команда. Подобрались игроки такие, единомышленники на поле. Когда все понимали, как играть. Была правильно выстроенная геометрия и каждый игра на своей позиции со знанием дела. Знал что делать, свой маневр. Были и несколько импровизаторов – тот же Аршавин, Павлюченко, Зырянов. У нас была такая тактика, что не было ярко выраженных крайних полузащитников и Жирков с Анюковым могли отрабатывать всю бровку. А полузащитники могли впятером через перепас пройти весь центр. Мозг команды был в центре. Мы играли в кайф. Наш пик формы пришелся на игру с Голландией. После игры ван Бастен вошел и сказал: «Мы проиграли вам по делу, поздравляю вас». Может быть, они не ожидали.

– А вы сами тогда ожидали от себя такой игры?

– С Голландией был такой матч. Мы были все на эйфории от того, что вообще вышли из группы и играли в кайф. Делали то, что, наверное, надо было весь турнир делать.

– А есть тот, кто впечатлял вас своей работой на тренировках и самоотдаче?

– Семак.

– А кто филонил?

– Все поняли, кто у нас филонил в сборной! Но ему прощалось, потому что он голы забивал.

– Почему у Хиддинка затем не получилось выйти на чемпионат мира?

– Словения… Когда мы повели дома в первом матче в два мяча, нужно было сохранять тот счет, хотя у нас были моменты и для третьего гола. Ноль надо было сохранять. Вся загвоздка была в одном голе, который решил практически всё. Во втором матче мы были практически не готовы психологически. Нас задавили. У всей команды ничего не получалось.

– Скучаете по сборной?

– Отчасти по той старой. Не Хиддинка, а даже Адвоката.

– Почему?

– На контрасте. Я зацепил три сбора с Капелло и это конечно… Это были не те эмоции, которые переживал в сборной Хиддинка и Адвоката. Совершенно всё другое. Можно было с ума сойти, было от чего. Например, когда охранник стоит на лестнице и стоит высунуть ногу за порог отеля – расстрел.

«Я НЕ НРАВИЛСЯ КАРПИНУ, А КАРПИН МНЕ»

– Сейчас молодые игроки после каких-то локальных успехов считают, что всего добились и пропадают. Как вам удалось пройти этот путь и стать профессиональным футболистом?

– Авансы как дают, так их потом и забирают. Я не слушал это просто. Прекрасно знал, над чем мне надо работать. «Пятёрочку» дали, на полку положил и забыл. Я понимал, что это не гарантия того, что буду играть.

– Почему не удается сейчас вернуться на тот уровень, который был в «Локомотиве» и в период выступлений за «Эвертон»?

– На полтора года выпал из ритма в «Спартаке», когда вообще никакого контакта не было с Карпиным. Мне нравилось, как обстояли дела при Эмери: коммуникабельность, неплохой футбол, европейские подходы. Я думал: «Вот, начинается интересная история». Потом операция, три месяца восстановления и целый год с Карпиным. Этот маринад. И потом понял, что не может так продолжаться, потому что год с лишним вообще ничего не было.

– Карпин объяснял вам что-то?

– Да ничего не объяснял. Я его и слушать не хотел. Там все на поверхности лежало. Скептическое отношение. Просто я ему не нравился, он мне не нравился. Я не конфликтный человек, но те вещи, которые делали в отношении некоторых футболистов, у меня в голове не укладывались. Я не буду сейчас распространяться об этом. Или эти штрафы – кого-то они касаются, кого-то нет. Одному все можно, другому ничего нельзя. Все это накапливалось и я понял, что мы разные люди и нечего доказывать ни ему, ни себе. У нас была просто обычная неприязнь друг к другу. Я выполнял свою работу, выкладывался от и до, не опаздывал на занятия и в плане профессиональном не было никаких вопросов. Весь вопрос был в человеческом контакте и взаимоотношениях.

– А это важно?

– Это самое важное. Важнее всего.

– То есть, можно быть хорошим футболистом, но если ты в хороших отношениях с тренером, то можешь играть?

– Есть футболисты средних возможностей, но за счет того, что у них хорошие человеческие качества, они держатся долго и играют на высоком уровне. Это все очень помогает.

– А кто, к примеру?

– Если взять «Локомотив», то это Олег Пашинин. Поначалу не понимали, как он уехал в Японию, потом вернулся и был лучшим защитником страны. Или Дима Сенников. Многие говорили: «Ой, да он корявый, техники нет». А он отличный парень, провел хорошую карьеру, с Анри бегал наперегонки и не проигрывал ему в скорости. Это все за счет контакта, когда тренер говорит, в чем твои сильные качества. Тренер должен с каждым игроком находить контакт.

– С Чалым у вас есть этот контакт?

– Ну такого, чтобы по душам разговаривать, такого нет. У нас профессиональные отношения. А таких отношений, как с Палычем, у меня ни с кем в карьере не было.

«У ОТЦА ЕСТЬ ЧУЙКА»

– Динияр, с годами все больше кажется, что вам не хватает скорости.

– Я бы так не сказал. Просто в силу роста нету такого впечатления. Когда футболист маленького роста семенит и кажется, что быстро, а если ты это расстояние длинной шага можешь погасить, то кажется, что выглядишь не очень быстро. Если посмотреть послематчевые сводки по пройденному расстоянию и скорости, то я – второй или третий постоянно.

– Готовы играть по 90 минут в таком ритме?

– Для меня не проблема бегать 90 минут и добавленное время, но вопрос в том, как игра складывается и какой должен быть рисунок. Нет незаменимых на поле.

– Где вам удобнее играть?

– Я – атакующий полузащитник. Всю жизнь им был и это моя позиция. Я и слева, справа, под нападающим поиграл. Даже опорного, пусть и не классического. Хотя с «Локомотивом» пришлось сыграть классического и играть ниже Благо. Мне нормально. Мои первые игры за «Локомотив» были как раз на позиции опорника.

– За кем сейчас следите в чемпионате России среди игроков и кто вызывает у вас интерес?

– Мне нравится, как в «Ростове» взаимодействуют Могилевец и Канга. На каком уровне у них взаимопонимание, как они следят друг за другом. Там именно то, как должна быть налажена игра в центре. Не у всех команд это есть. Подстраховка, чтобы зона была закрыта игроком. Или в «Урале» интересно играют в пас Сапета, Ерохин и Подберезкин. Это чисто тренерская работа, их команды играют в интересный футбол. На мой взгляд, эти команды правильно выстраивают игру.

– Могилевца для российского футбола по сути открыл ваш отец.

– Наверное, но он и сам многое для этого сделал. Думаю, отец давно работал с дублями и молодёжью, поэтому привык доверять молодым игрокам. У него есть «чуйка», но это и опыт. Когда долго работаешь, то глаз замыливается. А когда ты работаешь долго с молодежью, то видишь, что из этого можно сделать из опыта.

– Не кажется вам, что Ринат Билялетдинов – подходящий кандидат для молодежной сборной?

– Не знаю. Почему бы и нет? Сейчас в сборной непростая ситуация. Надо подумать, надо ли что-то менять, либо доработать этот цикл и рассчитывать не следующий.

«БЫЛ СТАРОСТОЙ ГРУППЫ В ИНСТИТУТЕ, ЗАПОЛНЯЛ ЖУРНАЛ»

– Стать тренером, как отец, еще задумывались?

– Пока нет такого стремления. Но может появится. Футбол – это моя жизнь и переметнуться в другую сферу мне было бы тяжело.

– У вас есть высшее образование и диплом инженера-автомобилиста. Как так получилось?

– Да. Мама и папа с детства говорили, что футбол – это хорошо, но образование должно быть, потому что футбол когда-то закончится.

– Вы учились или просто числились?

– Я был старостой группы! Журнал носил и заполнял кто есть, кого нет. Был студенческий, читательский, зачетка. Так получилось, что два года от звонка до звонка учился и все посещал, а потом перешел на заочку. Мы с братом погодки, но чтобы учиться с ним вместе я пошел на год раньше в школу – в шесть лет. После школы мы сдали общероссийский тест по русскому языку, с которым можно было поступать в любой вуз. Мы решили поступить в МГИУ. Нам было интересно. Брат, правда, сейчас не связан ни с футболом, ни с тем образованием. Мы там отливали детали, делали лабораторные работы. После тренировок ездил на пары. Во время сессии брал все методические материалы, у меня в комнате на базе лежала стопка, сидел и читал. Но учил хотя бы на «трешку». В 2008 году у нас была защита диплома. На ватмане что-то чертили. Во время отпуска готовился.

– Зачеты покупать приходилось?

– У нас не так было. Когда не сдашь зачет, то можно было пойти на платные дополнительные занятия. Что-то учил. Потом на пересдачу приходил к этому же преподавателю. Матанализ заваливал два раза. Так, перед Евро-2008 мне пришлось защищать диплом. Даже статус капитана «Локомотива» не помогал – там в ВУЗе зачетная комиссия с тетушками, которые смотрели на тебя так, что не дай бог ошибиться и разорвут в клочья. Но сдали.

– Татарские традиции в семье чтите?

– Мы детей назвали Марселем и Тимуром. Это родители предложили и мы приняли. Я раньше лучше знал татарский язык, когда ездил в деревню в Нижегородской области. Сейчас уже практически лет 20 не разговариваю на нем. Допустим, свадебный ритуал у нас был – никах. У старшего сына в детском садике есть группа татарского языка, хочу туда его записать, пусть изучает родной язык,

Мы раньше ездили на большие застолья, казы, пермяс, ждали хаер. Монетки собирали и клали в копилку. У меня дядя там в деревне отстроил дом, сейчас картошку ездил собирать и вот нам привез. Кызылык тоже привозит. Дети очень любят. Вот в «Бэхетле» купил пару раз – не то. Из деревни вкуснее.