«Смотрел Евробаскет и подумал: «Мне так хочется быть там!» Единственный российский тренер в УНИКСе

Кто такой Артур Бигеев?  

Летом 2017 года в тренерском штабе УНИКСа произошли большие изменения. Клуб подписал главного тренера Димитриса Прифтиса. Грек привёл с собой помощников и соотечественников Томаса Нику, Василиса Симчака, а также физиотерапевта Хариса Глароса. Прошлым летом к клубу присоединился спортивный директор итальянец Клаудио Колдебелла, а также продолжил работу тренер по физподготовке немец Маркус Линднер.  

Теперь из персонала именно в тренерском штабе клуба остался один россиянин – это Артур Бигеев, 34-летний специалист, практически не игравший на профессиональном уровне. Он пришёл в УНИКС именно вместе с Прифтисом, в одно межсезонье. Из владивостокского клуба «Спартак-Приморье», выступающего в суперлиге – второй по значимости лиге в России. А до этого Артур работал в студенческой магнитогорской команде «Металлург-Университет». За три года Бигеев прошёл путь от тренера студенческой команды до тренера одного из лучших российских клубов.

Как ему это удалось? Помогли рвение, большая мечта и немного удачи.

– Это больше счастливое стечение обстоятельств, – рассказывает Бигеев о том, как попал в УНИКС. – Как это часто бывает – оказаться в нужном месте в нужное время. Очень простая была история. Мы были знакомы во Владивостоке с Владиславом Трушкиным (бывшим игроком УНИКСа, –  ред.), и как-то поддерживали с ним отношения, когда он играл за Красноярск. И после удачного сезоне в «Енисее» его приглашают в Казань.

В межсезонье игроки тренируются. Они же не отдыхают по два месяца. Многие игроки стараются не только поддерживать форму, но и улучшить какие-то свои баскетбольные навыки. И вот Влад пригласил меня в Казань поработать с ним. Потому что его ещё и вызвали в сборную. Находясь в Казани, я созвонился тогда ещё с начальником команды Колесниковым Валерием Александровичем и спросил, есть ли возможность попасть в команду. Потому что и тренерский штаб был на перепутье. Такая возможность появлялась. Удачно получилось, что в это время и главным был тренер Прифтис. Мы встретились, пообщались 30 - 40 минут. Уже дальше он согласился, чтобы я вошёл в штаб. Много факторов сложилось.  

У меня были, конечно, предложения. Фактически я мог попасть в суперлигу или в юношескую команду. Можно было выбрать любой вариант продолжения карьеры. Но, конечно, уровень баскетбола, соперничества всегда притягивает своей сложностью. То, что УНИКС играет на таком уровне, это невероятно сложная, но очень интересная история. Хотелось попасть сюда, и это как подарок судьбы был. Большое везение.  

– Вы единственный российский тренер в штабе УНИКСа. Все остальные – греки. Были ли какие-то сложности из-за этого в первое время?  

– Нет. Сложностей не было. В тренерском штабе собрались очень хорошие люди и большие профессионалы. Вообще нельзя не умалять достоинства других тренеров. Понятно, что Прифтис как локомотив. Мы все за ним идём. Но также, например, есть влияние его первого помощника Томаса Нику, который с ним был уже столько лет. Он реально очень сильно помогает. В этом сезоне к нам присоединился Василис Симчак. Он был ещё игроком, но вошёл в тренерский штаб Прифтиса. Его игровой опыт, видение – это тоже очень сильно. Нет никаких абсолютно проблем во многом, потому что очень адекватные люди и большие профессионалы. У них можно многому научиться. Даже в человеческом плане.  

– Чем греки отличаются в методах работы, стиле?  

– Отличается защита. Темп игры очень вязкий. Сильная организация игры. Нет такого бесшабашного баскетбола. Всё это идёт от тренера. Игроки это воспринимают. Безусловно, это всё идёт не просто так и не само собой. Летом я смотрел финал греческой лиги. «Олимпиакос» играл против «Панатинаикоса». Там можно найти очень много схожих вещей.

– Какая конкретно у вас задача в тренерском штабе УНИКСа?  

– Прежде всего, это скаутинг и подготовка к матчам. Я отвечаю за команды, против которых мы играем в Единой лиге ВТБ. Подготовка всех этих материалов, которые нужно предоставить перед матчем – это основная роль. И она, если говорить про количество времени, занимает самый большой объём. Также провожу индивидуальные тренировки с теми игроками, которые просят. Если прийти сюда в девять-десять утра, то уже к 12-ти практически всегда можно встретить нескольких игроков, которые приходят и работают дополнительно. Это два основных направления.  

– Скаутинг – это нарезки матчей?  

– Да. Разбор, анализ. Там очень много направлений, как это можно всё обставить, представить, на чём сделать акцент, на чём – нет. Это занимает большое количество времени. Я был немного далеко от этого, когда был в суперлиге или ещё ниже. Сейчас, конечно, эти лиги даже не стоит сравнивать. ВТБ – очень сильная. И тренеры, и игроки очень сильные. Нельзя просто так выйти и сказать «Давайте поиграем в баскетбол». Даже команды, которые находятся внизу таблицы – это было видно в этом году – очень опасны. Условный «Енисей» приезжает, и настоящая битва получается. Нельзя вообще расслабиться. Даже если ты видишь, что соперник – команда с низа таблицы, как «Парма», нужно подойти к матчу максимально серьёзно.

– Время на разбор аутсайдера и ЦСКА отличается?

– Есть различия в тренерских концепциях. Понятно, что какой-то тренер просто использует большее количество комбинаций. Или они как-то сложнее называются. Всё равно нужно знать не только саму комбинацию и расположение игроков, но и как она называется. Иногда приходится смотреть ещё одну-две игры дополнительно, чтобы постараться просто найти название этой комбинации. Вот в этом есть некоторые отличия.  

С ЦСКА, с одной стороны, понятно, что сложнее. Но, с другой стороны, где-то и легче. Потому что ЦСКА все смотрят. Игроки знают любого игрока ЦСКА. Они видели их в течение своей карьеры очень много раз. С ними знакомы. А с аутсайдерами нельзя расслабляться. Потому что может быть какой-то парень, не такой известный, который хочет себя проявить. А мы оказались к этому не готовы.

Всё равно какое-то базовое время тратится. Нельзя сказать, что к ЦСКА ты готовишься пять дней, а к аутсайдеру – два. Разница есть, но не такая существенная.     

«КОГДА ЗАХОДИТ ПРИФТИС, АТМОСФЕРА МЕНЯЕТСЯ»  

– О чём вы говорили с Прифтисом в те 30 - 40 минут? Какое у вас было первое впечатление от главного тренера?

– Первое впечатление было, что я его прервал. Я пришёл, а он смотрел летнюю лигу НБА. Было ощущение, что я немножко ворвался в его рутинное дело. Я как-то сразу постарался показать, что могу сделать. Пришёл подготовленным. Предоставил варианты того, что я делал и что можно сделать. Того, как мы работали с Владом. Разговор сам сложился. Не было какого-то допроса. Получился живой разговор. Это было в формате абсолютно непринуждённого общения.  

– Какой Прифтис в работе? Он может накричать?

– Конечно, он разный. Помимо того, что он отличный тренер, он хороший человек. У него есть сильное качество для такой профессии. Было даже исследование такое, что у людей, которые наделяются властью, происходят химические изменения в мозгу. Они меняются сами по себе. Остаться хорошим человеком на такой должности – это сама по себе отличительная черта.

Естественно, он очень чётко контролирует командные процессы. Когда видно, что игроки расслаблены, они быстро взбадриваются. Я бы отметил ещё одно качество, потому что постоянно с ним встречаюсь – это его умение воздействовать на команду даже не тем, как он говорит, а тем, откуда он говорит. Он может зайти и на собрании перед просмотром видео поменять состояние команды за 5-7 минут. И темой разговора. И тем, как он говорит, и откуда. Реально искренне. Это абсолютно очень сильное качество.  

Кричать, когда игроки сделали ошибку, это легко. Каждый может это сделать. Вот игрок промазал, ошибся – на него можно накричать. Но там идёт очень тонкая работа взаимодействия между тренером и коллективом. И то, как он это делает. Иногда это даже восхищает. Я вот сижу на каких-то разборах. Когда он заходит – атмосфера меняется. Даже я сам выхожу каким-то вдохновлённым и замотивированным. Это реально так. Хотя вот вроде бы уставший сижу. А потом выходишь и – да, надо работать, нельзя расслабляться. Какая-то реальная магия. Это есть. Нельзя сказать, что этому можно научиться. Всё равно должно изнутри исходить.

Много было матчей, например, когда первую половину команда проходит неудачно. А во второй половине совершенно другая команда выходит. Это достигается не только криком.          

– Некоторые игроки отмечали, что с приходом Прифтиса сильно наладилась атмосфера в коллективе. А какая она в тренерском штабе? Вы можете собираться помимо работы?

– Помимо работы собираемся нечасто. Но тут другая проблема. Работа занимает всё наше время. Фактически мы можем находиться в «Баскет-холле» с девяти утра до девяти вечера. У нас элементарно нет возможности, например, сходить всем в ресторан. Если у команды есть выходной после матчей, то у тренеров вообще нет выходных. Надо делать следующую какую-то работу, и все это понимают и используют свободное время для дополнительного отдыха. Нет такой необходимости, чтобы семейную атмосферу создать в тренерском штабе, потому что все и так в нормальных человеческих отношениях.  

«ЧЁРТ, МНЕ ТАК ХОЧЕТСЯ БЫТЬ ТАМ!»  

– Почему вы так рано стали тренером? В 25 лет...   

– На уровне высшей лиги я неплохо играл. Провёл один сезон в суперлиге-1. 12 матчей. Не так много играл, поскольку был молодым. Можно сказать, что всё у меня ещё впереди. Но, честно, мне казалось, что в 20 лет я должен уже очень хорошо играть. И меня не устраивало то, что я играю хорошо только на уровне третьего российского дивизиона. А в суперлиге мне казалось, что будет играть тяжелее, потому что мои сверстники выступали уже очень сильно. Я выкладывался, проводил очень большую работу, тренировался много, старался, но по результату понимал, что смогу играть только в третьем дивизионе.

Я хотел бы быть лидером, человеком, который влияет на игру. Но для того, чтобы играть на том уровне, каком я хотел, нужно было ещё вкладывать огромные усилия. Здоровье не позволяло. Мог не потянуть чисто физически.

С течением времени отсутствие баскетбола в моей жизни превратилось в какую-то пустоту. Я прямо помню эти моменты, честно могу признаться. Смотрел игру финала Евробаскета 2007 года, когда Россия обыграла Испанию. И вот эти первые кадры, когда показывают испанский стадион, полный болельщиков... Я смотрю телевизор и говорю себе: «Чёрт, мне так хочется быть там! Как я могу в этом участвовать? Может, тренером стать?» Хотя не было никогда такого стремления и желания, но вот именно ощущение, что хочется участвовать в очень важных баскетбольных матчах, меня сподвигло на начало тренерской карьеры.  

– За три года вы прошли путь от тренера студенческой команды до тренера одной из лучших российских команд. Предполагали, что так быстро получится?

– Не то, чтобы я какой-то особенный. Там же неизвестно, как оно складывается. Иногда просто удачное стечение обстоятельств. Понятно, что я бы, наверное, не смог попасть в УНИКС из студенческой команды Магнитогорска. Огромная разница была. Но, с другой стороны, удачно я попал во Владивосток. Мне повезло. И удачная ситуация здесь. Это всегда случай. Удачно получилось, что я выиграл грант от РФБ и три года ездил учиться в школе тренеров ФИБА. Это тоже даёт дополнительный фактор. Ты просто смотришь больше баскетбола, как он играется вживую. Понятно, что надо быть готовым. Если бы я, например, не знал английский язык, то никогда бы не попал. Какие-то качества во мне есть, которые позволяют делать эту работу.

Хочу передать основную мысль. Это не потому, что я какой-то там гениальный. Но сейчас, если что-то пойдёт не так и мы проиграем пару матчей (не дай Бог, конечно), никто не вспомнит, что я какой-то путь проделал. Просто скажут – спасибо, нормально, молодой, до свидания. Это такая работа. Если будешь говорить себе: «Ничего себе! Смотрите, как я высоко летаю», жизнь тебя очень быстро может сбить.

– Тренер, который толком профессионально в баскетбол не играл, сталкивается с препятствиями в начале карьеры?  

– У меня был период, когда я год в юношестве пропустил. Врачи запрещали тренироваться. И вот я пришёл и вдруг осознал, что огромное количество людей уже играет лучше меня. Я начал смотреть видео. Фактически то, что я сейчас делаю, я начал в 13 лет. Как мне вытащить какие-то финты, движения, чтобы самому соответствовать. Это к тому, что иногда ты не играешь профессионально или где-то уступаешь талантливым людям, но тебя это не останавливает. И ты начинаешь видеть какие-то вещи, которые способны видеть игроки только за счёт таланта, физических качеств, ощущения игры. Которые не так вдумчиво относятся к каким-то вещам. С одной стороны то, что нет такой профессиональной карьеры за плечами, может и помочь. Потому что в таком случае ты просто проводишь больше времени в анализе игры со стороны. Но, с другой стороны, игровая карьера тоже может помочь. Потому что ты, проведя 10 - 20 лет – сколько дано – в профессиональном баскетболе, можешь ощущать игру внутри по-другому. Там есть некоторые нюансы, которые может передать только человек, который там побывал. В важных, решающих матчах. Но нет рецепта успеха.  

– Что вам дала школа тренеров ФИБА?

– Было просто интересно услышать и увидеть, как думают топовые тренеры. Какие-то вопросы личные я спрашивал, тоже было интересно. При этом даже у топового тренера не может быть готовых ответов для тебя. Ты должен постоянно развиваться, смотреть матчи, подмечать для себя некоторые вещи. Игра сама подсказывает и движет тебя вперёд.        

– Какая ваша сверхзадача на данный момент?

–  Здесь я опять вспоминаю свою игровую карьеру. Я тогда действительно ставил какие-то цели и задачи – забивать столько, отдавать столько, стать игроком этой лиги. Могу сказать, что это больше мне помешало, чем помогло. Реальность, когда она не соответствовала тому, что ты хочешь, твоим желанием и эго, меня сильно сжигала. Сейчас, когда я в этой роли, даже не загадываю, что надо через какой-то время обязательно стать главным тренером. Потому что я понимаю, что это не совсем так работает напрямую.