Конькобежец Скобрев отвечает за физуху в «Динамо». Нахваливает баллоны, восхищается Буре и Афиногеновым

Большое интервью чемпиона мира о хоккее.

Иван Скобрев десять лет был одним из лидеров конькобежного спорта. Он выиграл чемпионаты Европы и мира, а также стал серебряным и бронзовым призёром Олимпийских игр-2010. Три года назад Скобрев завершил карьеру, но в спорте остался. Сейчас он работает тренером хоккейного «Динамо». В Москве Иван отвечает за функциональную подготовку хоккеистов, прокачивает их катание, работает с травмированными игроками, а также следит за физиологическими данными спортсменов.

Иван рассказал «БИЗНЕС Online»:

• У кого из игроков КХЛ и НХЛ лучшее катание.

• Баллоны Крикунова – это очень хорошо, им не удалось найти равноценной замены.

• В России спортсменов заставляют работать, в Северной Америке ты сам за себя.

• Хоккейная амуниция не спасает от травм.

• В КХЛ у хоккеистов чрезмерное уважение друг к другу и это сказывается на зрелищности.

«НЕ МОГ ПРЕДСТАВИТЬ, НАСКОЛЬКО СЛОЖНОЕ КАТАНИЕ У ХОККЕИСТОВ»

– Иван, чему хоккеистов может научить конькобежец?

– Я показываю хоккеистам правильное положение коньков и правильные первые шаги, объясняю, как рационально кататься и экономить энергию. Многие хоккеисты – например, Андрей Миронов – раньше проходили подготовку в Red Bull Hockey School в Зальцбурге, где их обучали азам конькобежного спорта. По сравнению с хоккеистами и фигуристами конькобежцы развивают по прямой самую большую скорость. 

– В чём главное отличие между катанием в хоккее и конькобежке?

– Элемент «старт-стоп». Время хоккеиста на смене в равных составах ограничено 40 - 60 секундами и вся техника идёт от этого. Нужно вовремя переходить от полного торможения к максимально быстрому разгону и наоборот. Ещё и не попасть под силовой приём, предугадать действия соперника. Так что это сумасшедшая концентрация. Я лет семь назад даже не мог представить, насколько это сложно.

– И как подготовить хоккеистов к такому рваному темпу?

– В конце тренировок хоккеисты катят 20 кругов – и мы сразу видим, у кого есть запас выносливости, скольжения. Проехать столько на одинаково высоком темпе игрок не сможет. Чтобы это сделать, ему нужно распределить силы и, допустим, в момент отталкивания найти долю секунды на расслабление, подышать, поднять голову. Это помогает во время матчей не кататься в напряжении, например, при большинстве.

– Когда нужно учить правильному катанию?

– В школах, когда закладываются основы. Как и владению клюшкой, видению площадки и так далее. К сожалению, сейчас подготовку детей часто форсируют и уделяют недостаточно внимания базовым элементам. Моему сыну восемь лет, и из его группы в 60 человек к концу года останется 30. Родители и тренеры форсируют подготовку ребят, чтобы они сохранили место, и не обращают внимания на качество обучения. Из-за этого остаются пробелы в подготовке, дети оказываются заложниками ситуации.

Что касается профессиональных игроков, то надо постоянно развиваться. Яркий пример – Макс Афиногенов. Ему 40 лет, он более десяти лет играл в НХЛ, становился чемпионом мира и призёром Олимпиады, а на тесте Купера обогнал на последних ста метрах Павла Ткаченко, которому 21 год. Это характер, который не позволяет ему проиграть даже во время тренировок. Приятно работать с такими лидерами.

– До какого предела можно прокачать скорость катания?

– Мне кажется, предела нет. Это опять доказывает Афиногенов. Он не замедляется. Может быть, Макс становится более травматичен в связи с возрастом, эластичность мышц уменьшается. Но его желание трудиться и совершенствоваться во всем – и в беге, и в зале, и в штанге, и на льду – оно удивляет.

«МНОГИЕ ИЗ НАШИХ РЕБЯТ НЕ ХУЖЕ ЛЕГИОНЕРОВ»

– Кто лучше всех катается в КХЛ?

– Из тех, с кем я работал, – Дима Кагарлицкий. Не сказать, что у него идеальная техника, но именно за счет взрывной скорости, лёгкого скольжения, умения технически грамотно выполнить стартовые шаги ему удается убегать от соперников. Также работа рук позволяет ему очень быстро переместить шайбу из одной стороны в другую.

Если говорить по всей лиге, то мне нравится Олег Ли из СКА, у него очень быстрое катание. Уникальное катание у Максима Карпова, оно как раз больше похоже на конькобежное – не только позицией ног, но и позицией туловища. Катится по льду, маневрирует, и умудряется в низких углах при низкой спине находить свободные зоны, убирать туда шайбу и ускоряться – очень приятно посмотреть. И это при его габаритах (188 см, 89 кг – ред.).

Ещё нравится Егор Яковлев, который летом вернулся из «Нью-Джерси» в «Магнитку». Мы с ним летом поработали. У него не только скоростное катание, но ещё и сумасшедшее для защитника маневрирование.

– Кто самый быстрый в КХЛ?

– Ну, это показал Матч звёзд. В прошлом году самым быстрым был Кагарлицкий. Если говорить про «Динамо», то я бы отметил ещё и Андрея Алексеева, когда он здоров. Опять отмечу Афиногенова. Мне как конькобежцу кажется, что у него не совсем правильная техника: он не использует всю широту своего шага, так как очень широко расставляет ноги. При этом умудряется часто ими перебирать, что позволяет ему сохранять баланс, никто не может его сдвинуть.

– Капитан «Салавата Юлаева» Григорий Панин говорил, что лучшие в команде по катанию – датчанин Филип Ларсен и швед Линус Умарк, а россияне очень сильно отстают. Европейцы катаются лучше, чем россияне?

– Ларсен в большом порядке, я согласен. Но я бы не сказал, что все европейцы лучше. Не хочу обидеть наших ребят, многие из них не хуже легионеров, но меня приятно удивляет отношение иностранцев. Их задача быть лучшими, доказать, что их никто не заменит. Иначе зачем они сюда приехали?

Меня лично радует селекция в «Динамо» – все иностранцы обученные. Это бросается в глаза. Например, швед Андре Петерссон вроде бы небольшого роста (177 см – ред.), но отлично катается – низкая посадка, хорошее переставление ног, правильное положение конька. Может быть, Петтерсен не так усиленно тренируется в зале, как Юусо Хиенатен – тот просто машина, – но я ни разу не слышал, чтобы он хотел взять поменьше нагрузок. Наоборот, Андре даже остаётся после занятий и просит меня помочь ему.

Я рад, что у нас всё больше таких же профессиональных россиян. Например, Шипачёв не стесняется прийти в раздевалку на час раньше, подняться в зал и начать крутить велосипед. Плюс ещё и дома дополнительные упражнения делает. И всего этого нет в расписании, а ведь хоккеисты любят всё выполнять строго по нему. Иногда приходится подходить к ребятам, особенно к молодёжи, и доказывать им, что нужно усерднее заниматься.

«ЛУЧШЕ ВСЕХ КАТАЛСЯ ПАВЕЛ БУРЕ»

– С КХЛ разобрались. У кого сейчас лучшее катание в НХЛ?

– Конечно, у Кросби и Малкина. У Овечкина тоже безумное силовое катание. Макдэвид – тоже уникальный человек, за ним стоит понаблюдать. Если говорить об игроках прошлых лет, то это, конечно, Павел Буре! Его технические характеристики напоминают мне Афиногенова, но скорость у Павла была сумасшедшая.

– Буре – это врожденный талант или тренировки?

– Что такое топ-спортсмен? Талант, конечно, должен присутствовать, но, если у игрока не будет работы над собой, то этот талант просто пропадёт.

У человека могут быть врожденные данные: хорошее телосложение, равномерное развитие всех групп мышц, хороший объём легких, одинаковое количество быстрых и медленных волокон. Даже при идеальной комплекции спортсмен должен выходить и доказывать свой статус ежедневно, а также соблюдать режим. Иначе этот талант можно загубить и за один год.

А если грамотно использовать его, как Овечкин, и каждый год искать что-то новое, работать индивидуально, то можно долго держать элитный уровень. Сам Саша не сразу пришёл к этому. Он говорил, что был период, когда ослабил вожжи, но сейчас он следит за собой. В итоге он лидер «Вашингтона», всей лиги и сборной. Так было и с Буре.

– Вы упомянули быстрые и медленные волокна. Что это такое?

– У каждого человека определенный набор волокон, его можно определить с помощью биопсии. В мышцу вкалывается и вытаскивается иголка с биоматериалом, потом анализируется количество волокон, отвечающих за сокращение мышц и за выносливость. Соответственно, если больше быстрых волокон, то человек может стать спринтером, если больше медленных – стайером. Но есть спортсмены, у которых процент волокон практически равный.

– Можно ли изменить соотношение?

– Это врожденное. Соотношение количества волокон может измениться на 10 - 15%. То есть, превратить стайера в спринтера невозможно. Усейн Болт, которому принадлежат рекорды на коротких дистанциях, может пробежать марафон, но его время не будет высоким.

Я считаю, что до определенного периода детей надо готовить равномерно, а уже лет в 15, когда начинаются серьезные нагрузки надо смотреть, к чему ребёнок больше приспособлен. Иначе можно сломать детский организм.

– Как в НХЛ работают над катанием?

– Там, если спортсмен знает, что ему недостаточно навыков для хорошего катания, он сам придёт к фигуристу или к тренеру по силовому катанию. В НХЛ больше внимания уделяется индивидуальной подготовке. Хоккеисты занимаются со специалистами из фигурного катания, конькобежного спорта, бобслея, тяжелой атлетики. Кто-то триатлоном занимается. Игроки сами должны понимать, чего им не хватает.

«МАЛО ЧТО ПО ЭФФЕКТИВНОСТИ МОЖЕТ СРАВНИТЬСЯ С БАЛЛОНАМИ»

– Какие группы мышц нужно развивать хоккеистам?

– Все группы мышц. Но в катании – ноги и спина. Для развития катания мы используем силовые и прыжковые тренировки, атлетические тренировки на земле. Например, хоккеисты прыгают через барьеры. Резинки для ускорения тоже хорошо помогают. Владимир Васильевич Крикунов любит, чтобы хоккеисты с баллонами бегали. Это развивает ту энергию, которую игроки сохраняют в ногах на протяжение всего матча. 

– Какое у вас отношение к баллонам?

– Положительное. Я объясню почему. Для меня важно понять, в каких режимах ребята занимаются. Это видимо у меня из-за моего конькобежного прошлого – я пришёл из циклического спорта, где мы досконально разбираем все тренировки. К тому же, я получил ещё и спортивное образование, а потом и педагогическое, так что я привык разбираться в цифрах, и, в первую очередь, в медицинских. Например, все свои данные после УМО я сам хранили и анализировал. 

Мы нашли понимание с руководством «Динамо», чтобы тоже проводили срезы крови, пульсовых режимов. Мы стали анализировать все тренировки. И пришли к тому, что, как бы мы не хотели, ничто не может дать игрокам такую же нагрузку, как баллоны.

– Тогда почему многие клубы отходят от упражнений с баллонами?

– Это непростая тренировка и ей есть более простые альтернативы. Вместо баллонов можно дать работу с парашютами, с которыми игроки могут бегать и выкладываться по максимуму. Следует ещё помнить, что в командных видах спорта люди склонны к обману. К примеру, человек гримасничает и кажется, что выкладывается на 150 процентов. Но потом анализ крови и его пульс показывают, что он обманывает. А вот во время тренировок с баллонами игрокам, хотят они или нет, приходится выложиться намного больше обычного.

– А как анализ крови и пульс показывают, филонит игрок или нет?

– Мы делаем объективный анализ всего, что творится на тренировках. У каждого игрока есть монитор сердечного ритма – это устройство, которое крепится на игроках во время тренировки. На планшете мы наблюдаем, кто и в каких режимах работает.

– Но ведь хоккеисты по-разному переносят нагрузки, хотя бы в силу возраста...

– Да, кому-то 35 лет, а кому-то – 18. Один в хоккее всю жизнь, а второй только начал подбираться к составу. Поэтому крайне тяжело работать индивидуально с каждым при таком разношерстном коллективе. Но благодаря средствам контроля и анализа мы разбиваем ребят на группы – в одну попадают те, которые не дотягивают до средних показателей, в другую – остальные.

К примеру, у нас были ребята, которые не уложились в норматив в тесте Купера – 12 минут. И для них мы решили проводить дополнительные тренировки на велосипеде – 20 минут до занятий на льду и столько же после.

– Насколько сильно могут отличаться показатели игроков?

– Опять же приведу пример с Максом Афиногеновым. У него максимальный пульс 165 ударов в минуту, это особенность его организма. При пульсе 130 у него наступает порог анаэробного обмена. А вот у Вадима Шипачёва порог - 165 ударов, а максимальный пульс далеко за 200. Так что разница между их показателями огромная.

Когда я сажаю на велосипед десять человек, я не говорю всем: «Ребят, крутим на пульсе 140». Потому что Шипачёву это будет очень легко, а у Афиногенова это будет почти максимум. У меня есть распечатка: кто и как открутил на УМО, кто в каких режимах был, кто и когда закислился.

Так что, например, я подхожу к Афиногенову и говорю: «Максим, у тебя пульс на пороге 135. Ты сейчас крутишь 130-135, но не выше. Вадим, а вот у тебя 165, значит, сейчас ты держишь 160-165». И каждый получает индивидуальные задания в разных пульсовых режимах, и всё это мы анализируем. Если я вижу, что у игрока уже изменились эти режимы, от того, что они отдыхали неделю или перетренировались за это время, то тренерский штаб берет кровь и смотрю на показатели лактата.

«ТАРАСОВУ ШАЙБА БОЛЬНО ПОПАЛА ПОД РЕБРО, ОН КРОВЬЮ ПЛЕВАЛ ПОТОМ»

– Что больше всего подвержено травмам из-за катания?

– Связки, коленный сустав, периодически болит спина. Но надо сказать, что эти травмы случаются из-за совокупности факторов, а не просто из-за катания.

Еще травмы происходят, если грамотно не проводить ротацию. Обычно тренеры выпускают на лёд победный состав, и тут уже никуда не денешься от усталости. Всё это приводит к потере концентрации, неправильным движениям и как следствие повреждениям.

– Какие самые распространенные травмы в хоккее в целом?

– Трудно сказать. Катаясь по чистому льду, процент повреждения минимальный. В основном все травмы случаются в силовой борьбе, к примеру, от столкновения с бортом. Во время борьбы конек может попасть в трещину на льду – подламывается нога и повреждается голеностоп. При силовых приёмах часто летят колени. Или же от попадания шайбы в незащищенное место – так Владислав Ефремов сломал голеностоп.

За период моей работы в профессиональном хоккее чаще встречались травмы не ног, а верхнего плечевого пояса – ломались руки при ударе о борт или при силовых приёмах. В основном это происходит у молодых ребят, которые только пришли в КХЛ. Тут совершенно другие силы и скорость, а они неправильно группировались. Удар о борт – и вылетает плечо. Наверное, это самая частая травма. Хоккей такой вид спорта, где ты не можешь уйти от контактной борьбы.

И, конечно, шайба, которая летает под 100 км/час – от неё нежелательно изворачиваться. Когда идёт наша атака, мы заставляем игрока тоже идти на пятак, загораживать обзор вратарю. Когда мы играли в Казахстане Дане Тарасову под ребра очень больно попала шайба, он плевал кровью, из-за чего его пришлось госпитализировать.

– Современная амуниция не спасает от травм?

– Да какая там защита?! Поролон! Сколько он весит? Понятно, что амуниция защитит от удара шайбой, не будет большущего синяка, но в любом случае остаются следы. Если на шортах есть элемент защиты, то на задней поверхности бедра почти нет. Конечно, здорово помогают налокотники и щитки – при падении не чувствуешь боли. Но при мне не раз шайбы пробивали коньки, игроки ломали ступни и пальцы. 

От всего обезопаситься невозможно. Требование тренерского штаба – постоянная силовая борьба. Идти в стык, играть в тело, закрывать пятак, мешать сопернику занимать свой пятак – это постоянная контактная борьба, порой с подлыми приемчиками: где-то ударят клюшкой в незащищенное место под коленом, где-то бьют сверху-вниз в область трусов, что невозможно устоять на льду. Подлых моментов куча.

– Появляется ли у хоккеистов страх после травм?

– Я с такими случаями не сталкивался, но Владимир Васильевич рассказывал много историй про то, как некоторые ребята сходили с ума во время матчей: убегали в раздевалку, закрывались там в темноте, тряслись. Конечно, как и все люди, они подвержены психологическим травмам. Но спорт не для слабонервных. Тут выживает сильнейший.

«В «КАЛГАРИ» ХОККЕИСТЫ ТРЕНИРОВАЛИСЬ С ТРЕНЕРОМ ПО БОБСЛЕЮ»

– Вы жили и тренировались в Калгари. Пересекались ли с хоккеистами «Флэймз»?

– Да, хоккеисты проводили тренировки с нами в одном комплексе. Это были упражнения не на льду, а на отдельной беговой дорожке, их проводил один из тренеров по бобслею. Они катали блины на тележке, имитирующей боб.

– Бобслей?

Да, это был индивидуальный тренер. В НХЛ нет такой централизованной подготовки, как у нас. У них приходишь, отработал час-два на льду, потом готовишь себя, как хочешь. Соответственно, ребята находят возможность организовать самостоятельную подготовку.

Это мне нравится в хоккее. Здесь можно учиться ежеминутно, хоть и говорят, что все в нём уже придумано. У каждого найдётся что-то интересное. Допустим, кто-то мне говорил: «Вот мы перестали прыгать через барьеры: от этого болят колени, спины». Прихожу на индивидуальную тренировку ребят с НХЛ, там прыгают и по 20, и по 30 барьеров, а потом блины возят на тележке.

Я считаю, что надо готовить универсальных солдат, которые могут и велосипед крутить хорошо, и кататься, и бросать, и подраться при необходимости. В хоккее много провокаций, столкновений, а под конец игр кто-то будет проигрывать, у кого-то начнут сдавать нервы. На всё это надо обращать внимание. Некоторые клубы даже боксёрскую подготовку проводят: делают спарринги, обучают ударам.

– А в КХЛ как с этим?

– В большинстве случаев у нас в России ребят надо заставлять работать. Это особенность КХЛ. Если скажешь: «Сделайте индивидуальную тренировку вечером», большинство игроков ничего не будут делать. Дай бог, если я ошибаюсь, и те, кто прочитает, скажет: «Иван, ты не прав! Мы делаем». В таком случае пожму руку.

– Индивидуальная работа над собой у хоккеистов НХЛ связана только с их высоким профессионализмом?

– В первую очередь, с конкуренцией. В НХЛ игрока никто не будет держать. А у нас все-таки набор высококлассных хоккеистов весьма ограничен. В НХЛ нужно работать над собой на совершенно другом уровне и всегда прогрессировать. Лёша Яшин мне говорил: «Вань, здесь невозможно не расти, потому что ты получаешь, допустим, 100 миллионов, а за 10 тысяч долларов тебе готовы выгрызть ахилл». В НХЛ ты должен постоянно быть в тонусе и не можешь позволить себе расслабиться.

– Профессионализм игроков НХЛ – это североамериканский менталитет?

– Приведу пример. Я пожил в Юте около восьми месяцев. У нас не очень оплачиваемый вид спорта, за океаном он вообще больше как хобби. И там у Олимпийского комитета есть соглашение с крупной сетью магазинов Home Depot – это как «Леруа Мерлен» у нас. Ребята приезжали на утреннюю тренировку, днём шли работать в магазин, а вечером возвращались на лёд. В жестких условиях рынка они вынуждены выживать и конкурировать с сильнейшими конькобежцами мира. Если же говорить о наших спортсменах, то мне трудно представить, что кто-то пойдет работать в магазин между тренировками.

– Много ли в России тренеров, которые не прикреплены к клубам, но к которым игроки могут обратиться?

– Думаю, он на стадии созревания. Знаю, что есть школа Игоря Ларионова – Larionov Gym, ребята там любят готовиться. Есть ряд тренеров, которые во время июньской паузы индивидуально готовят ребят к началу сборов. Они даже из Северной Америки приезжают.

– Не думали перенять упражнения из НХЛ?

– Конечно думали. Мы используем все работающие передовые методики. Но и приспосабливаем их под каждую тренировку. Допустим, тележки мы заменили на баллоны. В любом случае, нельзя останавливаться на том, что ты делал в прошедшем году. Я каждый год анализирую, что мы делали и что получилось.

Может, где-то было некомфортно, где-то скучновато, где-то команда сильно устала. Поэтому пытаюсь найти тот баланс, который позволит игрокам оставаться в физически хорошем тонусе и эмоциональном подъеме. Особенно это касается сборов, чтобы избежать монотонности, которая возникает при стандартном режиме: зарядка – завтрак – первая тренировка – обед – тихий час – вторая тренировка – ужин – отдых сон. 

– В «Динамо» приглашают тренеров из других видов спорта? Например, фигуристов?

– У нас была идея пригласить Рому Костомарова. Мы с ним давно общаемся, к тому же он играет со мной в хоккей, что очень важно. Мы вот надеваем с ним хоккейные коньки, выходим на лёд и у нас всё очень красиво получается... Только когда ты получаешь шайбу и смотришь уже не на лёд, а по сторонам, вся эта красота куда-то пропадает.

Не совсем правильно говорить «фигуриста». Это должен быть фигурист, адаптированный к хоккею. К примеру, я был на детской тренировке, и вот там тренер пригласил фигуриста. Он приехал, надел фигурные коньки и начал на зубцах вращаться и прыгать. Дети был в восторге, но, естественно, никто ничего не мог повторить. Если фигурист хочет чему-то научить хоккеиста, то он, во-первых, должен надеть коньки для хоккея, во-вторых, взять клюшку и попробовать самому что-то с шайбой выполнить. Я через всё это прошёл. Это помогло мне трансформировать свои навыки под хоккей.

«МЫ ТЕРЯЕМ В ЗРЕЛИЩНОСТИ ИЗ-ЗА БОЛЬШОГО УВАЖЕНИЯ К ПАРТНЁРАМ»

– Насколько сильно влияет на игру качество льда?

– Я-то про лёд знаю очень многое, на этом собаку и кошку съел, потому информация о качестве для меня была в коньках первоочередная. Мне кажется, качество льда на всех коробках сильно улучшилось. Было бы желательно перед матчами со специальным прибором выходить и измерять толщину льда, температуру, после чего выстраивать под полученные данные подготовку коньков. Качество льда важно, намного легче играть там, где нет сюрпризов. На лёд влияют дополнительные показатели – влажность, давление и температура. Поэтому мы и делаем утренние раскатки, пытаемся приехать чуть пораньше в каждый город, чтобы успеть адаптироваться ко льду.

Еще важно, чтобы был грамотный сервисмен, который сумеет передать все пожелания хоккеиста на станок. К тому же, у некоторых ребят с собой не по одной паре лезвий, которые быстро меняются. Знаю, что некоторые иностранцы у нас только в Финляндии точат коньки у своих мастеров. Они катаются на них, затем спустя некоторое время отправляют их назад, чтобы там местные мастера их отточили. 

– Не доверяют динамовским сервисменам?

– Не все. Вот в прошлом году у нас был Миика Койвисто и у него было десять пар лезвий. И их точил личный сервисмен в Финляндии. Может быть, это как-то связано с суевериями. Знаете, кому-то нравится зашнуровывать сперва левый конёк, а потом правый, так и Миике, наверно, нравилось работать только с определенными сервисменами. У нашего точильщика в «Динамо» 35 человек, и ему хватает работы. Но если случались какие-то форс-мажорные обстоятельства, то Миика обращался к нашим сервисменам.

– КХЛ стала быстрее за время, что вы в хоккее?

– Мне, если честно, трудно ответить на этот вопрос. В «Динамо» ребята добавили, это однозначно. По лиге же в целом трудно сказать – мы в КХЛ даже не можем разобраться, какой размер площадок будет. А от этого зависит элемент стартового взрыва, маневрирования и ориентирования. С повсеместным переходом на площадки канадского размера, нам хоккей будет казаться быстрее. Подчеркну – казаться.

Визуально, находясь на матчах НХЛ, мне кажется, что там хоккей быстрее. Но максимальные скорости, которые развивают наши хоккеисты и североамериканские можно оценивать по каждой отдельно взятой игре или сравнивать их по конкурсам на Матчах звёзд.

– Если канадских площадок станет больше, как это кажется на вашей работе?

– Мне нужно будет готовить более атлетичных ребят.  Больше пострадают непосредственно игроки. Им надо привыкать отскокам, разной дистанции. Возможно, будет больше травм, потому что площадка меньше, ты не сможешь вовремя подстроиться под торможение, под столкновение с соперником.

Пока мы не можем позволить себе во всей стране в один день поменять все площадки на канадские. Но к этому поступательно надо двигаться и делать так, чтобы вариантов площадок становилось меньше. Нужно хотя убрать европейский размер, оставить только финский и канадский. 

В НХЛ все-таки более зрелищный силовой хоккей, чем у нас. Считаю, мы должны стремиться к такому и в ближайшем будущем перейти на канадский формат. Конечно, с наличием специальных бортов, которые уже есть в мире.

– Что ещё сказывается на зрелищности в КХЛ?

– Мне кажется, в нашем хоккее не хватает злости, у нас присутствует чрезмерное уважение к партнёру. Опять же, кто-то скажет, что Скобрев ничего не понимает в хоккее, он ни разу на лёд не выходил и по соплям об борт не получал. Но как человек, который ни один год работает в КХЛ, я замечаю это. 

Как бы избито и пафосно ни звучало, на льду не должно быть друзей. Когда мои дети подрастут, если будут играть в хоккей, я, конечно, буду переживать за них. Но в НХЛ каждый грызётся за место в составе, независимо от того, Кучеров ты там или Овечкин, тебя могут посадить на лавку, если ты не показываешь того, что от тебя требует тренер.

– Вы считаете, что это одна из самых главных проблем КХЛ?

– Да. На мой взгляд, мы из-за этого теряем в зрелищности.

ДОСЬЕ «БИЗНЕС Online»  
Иван СКОБРЕВ
Дата рождения: 8 февраля 1983 года  
Место рождения: Хабаровск
Карьера: сборная России по конькобежному спорту – 2003 - 2014; тренер по физподготовке «Динамо» (Москва) – 2016 - настоящее время.
Достижения: чемпион мира в классическом многоборье (2011), чемпион Европы (2011), серебряный (10000 м) и бронзовый (5000 м) призёр Олимпийских игр-2010, серебряный призёр ЧМ-2012 (1500 м), шестикратный бронзовый призёр чемпионатов мира.
Награды: медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» I степени.