Леонид Слуцкий: «В российском футболе огромные деньги выкидываются в трубу»

Огромное интервью тренера.

В воскресенье «Рубин» возобновит сезон гостевым матчем против «Тамбова» – это первая официальная игра для нового главного тренера казанцев Леонида Слуцкого, возглавившего команду в декабре прошлого года.

Перед возобновлением сезона тренер снова дал большое интервью «БИЗНЕС Online». В нём он не только высказался о состоянии команды, но и объяснил, почему в футболе должно быть госфинансирование, в очередной раз отметил пагубность лимита и выдвинул версию, что доминирование «Зенита» в России не такое критичное, как «ПСЖ» во Франции.

Примечание: во время двухчасовой беседы мы в том числе задавали вопросы от наших читателей.

«РУБИН» БУДЕТ ИГРАТЬ В СМОТРИБЕЛЬНЫЙ ФУТБОЛ»

– Леонид Викторович, что вы можете сказать о команде после двух месяцев работы с ней?

– Мы проделали большую работу, эффективность которой покажут уже официальные матчи. Через пару дней у нас будут реальные ответы, полученные по итогам реальных испытаний. Но считаю, что два месяца – это большой срок.

– Что из себя представляет новый «Рубин»?

– То, что мы видели на сборах и чего я хотел. Это команда, заточенная на атаку, очень универсальная в своих атакующих действиях. Команда, которая может использовать разные игровые модели в зависимости от соперника.

Футболисты должны мыслить в четырёх измерениях: они должны видеть мяч, соперника, партнёра и зоны. Это как разница в просмотре футбола болельщиками и специалистами: первые смотрят на мяч, потому что там самое интересное, а вторые видят общую картину, замечают проблему где-нибудь в диагональной противоположной зоне.

– Ваше желание понятно. Но есть ли у команды возможности для такой игры?

– Потенциал команды позволяет это реализовать. Понятно, что кому-то из футболистов я говорю только выбивать мяч левой ногой в конкретную зону и больше ничего не делать, а кому-то даю полное право принятия решения.

– Много таких в «Рубине»?

– Немного, но есть. Как говорят, все наши плюсы – продолжение наших минусов, и наоборот: у нас очень молодая команда и как раз все ребята, отвечающие за креативную составляющую, очень молоды. Конечно, есть угроза не оценить, когда этот креатив нужно использовать. На таком юношеском задоре можно вырезать лезвием там, где нужно рубить топором.

Главное, что такие футболисты у нас есть, не один и не два, поэтому наш футбол станет крайне привлекательным для зрителя. Также, понятное дело, он будет эффективным, ведь перед нами стоит серьёзная задача сохранить прописку в премьер-лиге. По примерным подсчетам, для этого нам нужно набрать 33 - 34 очка (сейчас у «Рубина» 19 очков – ред.).

– Вы впервые в жизни решаете такую задачу?

– Да, до этого никогда такого не было.

– Психологически бороться за выживание тяжелее, чем за первые места?

– Я никогда не забуду, когда Игнашевич рассказал о самом сложном периоде в своей карьере. 40-летний человек, который шесть раз становился чемпионом России, выигрывал Кубок УЕФА, бился в четвертьфинале чемпионата мира, вспомнил, как боролся вместе с «Крыльями Советов» за сохранение места в премьер-лиге 20 лет назад.

– Чего ожидать в этом сезоне от игры «Рубина» казанцам, зачем им ходить на стадион?

– Мы будем пытаться играть в очень смотрибельный футбол и идти к результату через зрелище. Мы постараемся всё сделать, чтобы зрители получили удовольствие.

«УВЕРЕН, ЧТО В СТРЕССОВЫХ СИТУАЦИЯХ ОТНОШЕНИЯ С САЙМАНОВЫМ ОСТАНУТСЯ НОРМАЛЬНЫМИ»

– Со стороны может показаться, что вы понижаете уровень собственных амбиций.

– Неправда. Для меня чувство внутреннего комфорта стоит на первом месте. Я нахожусь на таком этапе своего тренерского пути, когда мне хотелось бы полной поддержки. Если я уверен, что никто не выстрелит мне в спину, тогда я уверен и в выполнении целей. Такое чувство у меня сейчас есть. Сможет ли оно трансформироваться в результат – посмотрим. Но без этого чувства даже не стоит начинать.

– Вы говорите о факторе Сайманова, верно?

– Да. Это фактор Рустема Фидаевича. Я увидел в нём надёжную опору и получил подтверждение этому за два месяца работы на сборах. Но я всегда делаю оговорку, что с Саймановым мы ещё не были внутри футбольного стресса – в нём всё может поменяться.

Я знаю огромное количество опытных и достигших успеха в своих отраслях людей, которые в футболе начинали делать какие-то невероятные вещи. Футбольный стресс настолько глубокий, ему нет аналога. Люди, попадающие в него из бизнеса, чаще всего просто не могут с ним справиться. В жизни они могут принимать адекватные решения, но в футболе вытворяют такое, что просто поражаешься. В случае с Саймановым уверен, что и в этих ситуациях наши отношения останутся нормальными.

– Почему бизнесмены паникуют в футболе?

– Представьте 16 бизнесменов. Все они зарабатывают (кто-то – больше, кто-то – меньше) и все владеют клубами в лиге из 16-ти команд. И вот ты стал 16-м и столкнулся с угрозой попасть в лигу ниже. Начинаешь проверять, что не так. Оказывается, никаких бизнес-ошибок нет, а путь всё равно не стыкуется с итоговым результатом. Что делать?

Есть очень простая тренерская формула. Исход каждого матча – иррационален. А итог сезона – рационален. Люди, у которых в жизни всё рационально, не могут понять, как совместить два этих, казалось бы, взаимоисключающих процесса. Не хватает терпения, квалификации, опыта. Повторюсь, часто встречал очень больших людей, которые просто терялись в футболе.

 К счастью, такой паники в принятии решений в «Рубине» я пока не вижу. Да, ещё не начался соревновательный период, но у многих такой стресс проявляется ещё до него. Тут же всё прошло гладко.

– Встречались ли вы с акционерами «Рубина» – ТАИФом?

– Нет. Мне достаточно гарантий и озвученных Саймановым вещей.

– Давно с ним знакомы?

– Много лет, но специальных ситуаций до этого друг другу не создавали. Сейчас же от футболистов и Сайманова моя жизнь зависит больше, чем от членов семьи.

– Вы не встречались с представителями ТАИФа, зато побывали у президента.

– Меня пригласили, я не искал этой встречи. Я уже рассказывал, что это было при курьёзных обстоятельствах. С моей стороны, встреча прошла отлично. Мы говорили об огромном количестве вещей. Я много видел больших руководителей. Большинство из них как-то подчёркивают свой высокий статус словами, жестами или действиями. Общаясь с Миннихановым, я этого не обнаружил. Мы просто искренне были интересны друг другу как личности.

– Вы почувствовали заинтересованность в «Рубине» от Минниханова?

– Думаю, да, раз наша встреча вообще состоялась. Он интересуется всеми процессами. На мой взгляд, ни одна команда не может в Татарстане быть успешной без заинтересованности правительства республики.

– Конкретные пожелания по выступлению команды он вам озвучивал?

– Задача сохранения места в премьер-лиге его волнует, как и всех, кто следит за футболом и «Рубином» в республике.

«ПРИ ТРАНСФЕРАХ МОГУТ ТРЕБОВАТЬ ХРАМА ПОБЛИЗОСТИ ИЛИ ПЛОЩАДКИ ДЛЯ СОБАК»

– У команды есть ресурсы для того, чтобы в следующем сезоне попасть в пятёрку?

– Сложно ответить. Одно дело, когда в команду приходит трижды чемпион, который никогда не опустится ниже своего уровня – такой, как Семак, Домингес или Ансалди. Другое – когда у тебя Игнатьев, который обладает бешеным потенциалом, но пока он это ещё не подтвердил, и мы не можем сказать, что он точно его реализует. И вот так можно сказать про каждого – Бакаев, Макаров, Давиташвили, Кварацхелия.

Сегодня мы не можем позволить себе взять игрока с гарантированным уровнем. Но мы решили брать молодых и очень талантливых ребят, которые могут как выстрелить и стать очень сильными, так и не реализовать свой потенциал. Это другой путь, более длинный и интересный. Также мы понимаем, что за межсезонье не стали каким-то суперлидером российского чемпионата. Много матчей нам придётся играть за счёт характера, а не каких-то игровых взаимодействий.

– Сможет ли выстрелить молодая команда без опытных игроков?

– Симбиоз молодости и хорошего футбольного возраста у нас присутствует. У нас есть Подберёзкин, Коновалов, Йевтич, Сантос – это футболисты не прям умудренные опытом, но среднего хорошего возраста. Также стоит выделить Дюпина – единственного футболиста в игровой обойме, которому больше 30-ти лет. Но он только четыре года назад начал в футбол на серьёзном уровне играть. То есть по возрасту он уже опытный, а по игровому ещё юн.

– Уже определили для себя, кто лидер этого «Рубина»?

– Менять капитана мы не будем, потому что Подберёзкин проявил себя и как спортсмен, и как футболист, и как лидер очень хорошо. Он находится на абсолютно своём месте. Вице-капитанов мы в любом случае поменяем в связи с уходом Башкирова и Денисова. Одним из них будет Дюпин, над второй кандидатурой я ещё думаю.

– Как оцените трансферную кампанию «Рубина»?

– Мы были одним из самых активных игроков в премьер-лиге. Но я не думаю, что все наши переходы широко известны. Полагаю, что немногие в России слышали о футбольных способностях Пабло Сантоса, Оливера Абильдгора, Ильи Самошникова или даже Солтмурада Бакаева.

Конечно, тренеру всегда хочется большего. Даже если взять 20 звёзд, всегда захочется взять 21-го игрока. Трансферы – сложный процесс. К примеру, по переходу Самошникова можно снять целый детектив, хотя внешне кажется, что это всего лишь футболист из первого дивизиона. Просто надо понять, что в футболе нет простых трансферов.

– Мутный рынок?

– Нет, но это жизнь. Нужно договориться с клубом, затем с игроком. Потом игрок будет советоваться с кучей людей, которые вокруг него. Ещё идут обсуждения с агентом. Я видел трансферы, когда игроки требовали от клубов храма в пешей доступности или площадки для выгула собак. Так что камнем преткновения может стать что угодно.

«В ПЕРЕГОВОРАХ ОБЕЩАЮ ИГРОКАМ, ЧТО ВЛОЖУСЬ В НИХ»

– Фактор Слуцкого работал при переговорах?

– Это вам лучше спросить у футболистов. Я звонил не только к каждому из игроков, которые к нам в итоге перешли, но и огромному количеству людей, которые не перешли. Так что судьба переходов решается точно не моим звонком.

К тому же, взять и просто так связаться с игроком в некоторых случаях я не имею права. К примеру, у Игнатьева был длительный контракт с «Краснодаром», и я не мог как тренер «Рубина» связаться с ним. Для этого звонка я получил разрешение Сергея Галицкого.

Другая ситуация с теми, у кого до конца контракта оставалось менее полугода. В таком случае я и представители клуба имеют право вступить в переговоры. Я вижу так, что тренер обязан поговорить с возможными новичками, поэтому всегда звоню. В конце концов, я не обсуждаю деньги – говорю только про футбол.

– Что вы обещаете футболистам?

– Что точно вложусь в них. Я не могу дать гарантированный рост мастерства, потому что не всё зависит от тренера. Не со всеми игрокам мои методики эффективны. Но могу обещать, что вложусь.

– Можете выделить игроков, которых вы довели до самого высокого уровня?

– Это опять же надо спрашивать у них. Спросите Александра Головина, кто внёс наибольший вклад в его становление. Или у Мартина Эдегора можно спросить. Пусть они отвечают. После их ответов можно какие-то вещи заявлять.

Я видел много раз, как тренеры бьются за воспитанников. Сам предпочитаю в таком не участвовать. У меня были случаи, когда игрок много лет что-то мне доказывал, а я об этом даже не подозревал. Один человек звонил мне и говорил, что на всю жизнь запомнил мои слова. А он вообще не был в поле моей деятельности, и я своими действиями не пытался вызвать у него такую реакцию.

А бывает, что я искренне вкладывался в человека, но он получал травму, переходил в другую команду и там говорил, что ему не давали шанса. У всех разные модели поведения.

– Из-за этого сложно быть тренером?

– Тренер – фигура ненавистная. Если футболист не получает времени, он как минимум начинает получать меньше денег. А от дохода футболиста зависит большое количество людей вокруг него, и ненависть плавно перерастает в большие слои населения. Мне такие ситуации не очень приятны, но такова специфика работы.

– Вы производите впечатление высокоинтеллектуального человека. Есть впечатление, что рядом с вами нужен человек с твёрдой рукой. Вам хватает жёсткости?

– Считаю себя сверхтребовательным тренером. Я просто никогда не буду опускаться до оскорблений, потому что я общаюсь с людьми. Какое право я имею их оскорблять? Но требовать можно и без этого. Это очень тонкая работа.

«ВСЕ ФУТБОЛИСТЫ – ПОДКАБЛУЧНИКИ»

– Наш читатель Владимир интересуется, почему «Рубин» наводит столько шума в СМИ, хотя вы только недавно стали главным тренером и пока просто не могли ничего добиться с командой...

– Я всего лишь пытаюсь соответствовать тем задачам, которые ставит клуб. Если бы мне говорили ничего не выкладывать, не ходить на интервью, я бы этого не делал.

В наш современный мир соцсетей ты хочешь быть максимально интересен. Справедливо замечают, что для клуба я ещё ничего не сделал. Я как честный работник просто беру под козырёк и говорю: хотите – вешайте на меня микрофон, если это важно для привлечения болельщика в соцсетях и для того чтобы они больше знали о «Рубине». Это не моя позиция, а позиция клуба.

В зарубежных клубах мы где только не бывали: и в больницах, и в тюрьмах, что только не делали. Даже собирали мебель из IKEA. Я готов участвовать во всём, если клуб считает, что это привлечет внимание болельщиков.

– Вы позволили присутствовать жёнам игроков на сборах – это не в традициях российского футбола.

– Традиции меняются. Если рядом с поэтом его муза, он ведь лучше пишет. Такая же ситуация с жёнами и девушками. Их присутствие может только благотворно повлиять на игроков. Тяжелые трудовые будни на сборах футболистов легче скрашивать, когда ты видишь рядом любимых людей и детей.

На моей памяти почти все футболисты – ярко выраженные подкаблучники. Когда ты много времени проводишь в разъездах, домом занимается жена и тебе нет смысла в это активно включаться. Автоматически все функции отдаются жене или девушке. В Европе даже даже есть специальные женсоветы, с которым обязательно кто-то из клуба контактирует. Так что не стоит недооценивать влияние жён. Если говорить про ЦСКА, то после стольких лет совместной работы удавалось через жён даже решать какие-то профессиональные вопросы.

– В «Рубине» этот женсовет уже выстраивается?

– Пока разобраться бы со всеми футболистами! Я пока виделся только с теми жёнами, кто был с игроками на сборах.

– В прошлом интервью вы говорили, что командные активности (пейнтбол, караоке и прочее) нужны, чтобы выявить скрытые лидерские способности у игроков. За период сборов собрали такую информацию?

– Конечно. Когда меня приглашают выступать на тренингах перед топ-менеджерами, я всегда советую, чтобы их сотрудники хотя бы раз поиграли в футбол. На поле человек раскрывается. Сразу видно, кто стремится к инициативе, кто боится её, кто трудолюбив и кто пытается выиграть за счёт других.

В футбольной команде – наоборот. Чтобы раскрыть новые качества в игроках, ты выводишь их за пределы поля, в необычную обстановку. На одном из мероприятий мы дали задание: выйти спеть в караоке, когда там постоянно менялась песня. Один футболист говорит, что если его отправят на такое, он тут же умрёт. А другой выходит, спокойно делает, ещё и творчески к этому подходит. Становится понятно, что у него быстрый ум, он не паникует в сложных ситуациях и так далее.

Помню ещё одно тим-активити. Перед нами лежали кубики. Организаторы показывают схему, через две секунды её убирают, и тебе надо воссоздать картинку по памяти. Все собирали десять минут, а администратор команды Николай Николаевич Рябцев справился за две секунды. Я понял, что человек может выполнять задания без особого контроля. Он точно возьмёт на себя ответственность и сделает.

– Без этих активностей вам было бы сложнее оценить игроков?

– Конечно. К тому же, сборы бы превратились в рутину. Все начали бы уставать, эмоциональный фон снизился бы и сказался на общем фоне. На активностях решалось огромное количество задач. Поэтому для тех, кто говорит, что «Рубин» только песни поёт, я уже отвечал – ну, хоть песни поём.

«ИГРУ КОМАНДЫ БОЛЬШЕ ОПРЕДЕЛЯЮТ ИГРОКИ, А НЕ ТРЕНЕР»

– Большинство российских футболистов чемпионата России – долларовые миллионеры. Их сложно мотивировать?

– Нет. К тому же, в нашем «Рубине» не уверен, что есть много долларовых миллионеров. В моих прежних командах тоже такого не было. Конечно, мы все поразимся, если сейчас к нам зайдёт Акинфеев, увешанный всеми своими медалями. Но они ему не помогут, если он выйдет даже хотя бы против команды второй лиги.

Миллионы помогут на пенсии, когда ты будешь выбирать между Мальдивами или Багамами. Работа на тренировках с этими мыслями не связана, это разные вещи. Я ни разу не видел футболиста, который был ленив, потому что был богат. Он был ленив просто потому, что был ленив.

– Большие деньги не демотивируют?

– Они демотивировали, например, братьев Березуцких в ЦСКА в последние сезоны. Когда они стали чуть ниже по отношению к самим себе, близнецы знали, что не пойдут в ФНЛ, чтобы заработать ещё. У них есть деньги, им не нужно было зарабатывать любым способом. Но в расцвете карьеры даже самые обеспеченные футболисты не говорят, что больше не хотят бегать.

Такие вопросы возникают из-за отношения к российским футболистам. Когда ЦСКА каждый год выходил в Лигу чемпионов, все их многомиллионные зарплаты отбивались бонусами за участие в турнире. Они их зарабатывали в прямом смысле слова.

– Какова степень вклада в успех команды менеджмента, тренеров и футболистов?

– Пресс-служба считает, что, если она не так выстроит работу, то просто нет шансов на командный результат. Видео-оператор считает, что, если, не дай Бог, не под тем углом снимет, как готовится команда, то вообще можно на футбольное поле не выходить, потому что мы не выиграем. На самом деле каждый человек внутри футбольного клуба считает, что его работа наиболее важна и что без неё невозможно справиться.

– Тренер определяет успех команды или качество футболистов?

– Тренер никогда не перепрыгнет качество футболистов. Даже если все тренеры мира придут, а у тебя подбор игроков с 5-го по 10-е места, ты даже не будешь четвёртым. Тренер не улучшает уровень игроков, он внутри уровня даёт эту разницу. Больше определяют игру команды футболисты.

«ДОМИНГЕС ДЛЯ РАЗВИТИЯ РОССИЙСКИХ ИГРОКОВ «РУБИНА» СДЕЛАЛ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ШКОЛЫ»

– Ваше отношение к лимиту на легионеров?

– Я много раз высказывался на эту тему. Я за конкуренцию. Если ситуация 50 на 50 и вопрос между легионером и не легионером, то ты всегда отдашь предпочтение россиянину или воспитаннику клуба. Но если ситуация 60 на 40 в пользу иностранца, то должен играть иностранец. Это спорт.

– Есть мнение, что из-за легионеров в России мы не развиваем молодых игроков.

– Мы не развиваем своих, потому что мы не развиваем. Условный Мартин Эдегор наоборот помогает развитию своих, поверьте мне. Домингес сделал для развития российских игроков «Рубина» больше, чем многие детско-спортивные школы. Потому что когда ты тренируешься и играешь с футболистами высочайшего уровня, то ты быстрее растешь.

Например, Вячеслав Караваев смог выйти на новый уровень и заиграть в «Зените» и Лиге чемпионов, потому что он играл с Эдегором целый сезон. И тот его тащил на своих плечах. Понятно, что тут и Караваев молодец, но он реально сделал для Караваева больше, чем все футбольные школы вместе взятые.

– Вы сказали про Домингеса. Но кто при Бердыеве вырос из местных в «Рубине»?

– Я не говорю именно про доморощенных. Если в команде нет местных игроков – это точно не вина легионеров.

– В наш футбол вкладываются государственные деньги. И логично, что оно устанавливает правила: не более стольких-то иностранцев.

– Тогда можно вообще сделать закрытую лигу.

– Может быть, ужесточить лимит?

– Зачем?

– Чтобы свои развивались, сборная развивалась.

– А как она будет развиваться? Вот представим: сегодня Рондон уезжает из «Зенита», потому что ему говорят, что должен играть Дзюба. Вместо того, чтобы быть с Рондоном, Артём конкурирует с условным Заболотным. А потом, когда мы выходим на матчи сборных, там – Рондон, а здесь Дзюба. И никто не скажет Дзюбе: «Российский паспорт? Забивай!».

– Есть пример хорватов. Все таланты уезжают на Запад и добиваются хороших результатов.

– Вот вам пример – Белград. Город с населением меньше миллиона. Знаете какое количество детских команд играет в первенстве Белграда? В каждом возрасте – 101 команда. А в чемпионате Москвы в высшей лиге 10 команд. Вот поэтому все сербы и хорваты уезжают, они все играют в футбол.

На просмотр ребят 2010 года рождения в 150-тысячном Арнеме, где играет «Витесс», приходит 500 детей. А когда я в Волгограде организовываю день открытых дверей в свою бесплатную школу, то по семи возрастам в миллионном Волгограде приходит 500 человек. Скажите, где будут футболисты? И причём здесь легионеры?

– Почему так мало приходит детей? Может, мы на самом деле не футбольная страна?

– Я не знаю. Я могу лишь повторить, что лимит на легионеров не поможет решить вопросы детско-юношеского футбола. На эту тему я могу два часа говорить. В Волгограде я каждый год вкладываю в свою школу кучу денег и сталкиваюсь с таким количеством проблем, что даже не знаю… Это просто невозможно объяснить.

– Местные власти вам не помогают?

– Слово «помогает» это вообще не то слово.

– Может быть, наша страна климатически не предназначена для развития футбола?

– Тогда надо строить объекты. На территории Ростовской, Волгоградской, Астраханской, Саратовской и Воронежской областей нет ни одного крытого манежа. В Татарстане есть один, ещё несколько строятся.

Вот представьте: я назвал вам пять крупнейших областей с общим населением не менее 10 миллионов. И вот в этих регионах с ноября по март включительно детям негде тренироваться. А в Исландии у каждого ребёнка в пешей доступности есть полноразмерный манеж. Где будут развиваться футболисты?

– Почему в Советском Союзе дела с этим обстояли лучше?

– Потому что было 15 республик. Были игроки из Украины, Грузии, Армении. Сколько было игроков из России в сборной СССР? Были, но не так много. Я думаю, что если бы мы и сейчас делали сборную из стран СНГ и включили бы на нынешнем этапе Мхитаряна, Зинченко, Коноплянку и так далее, то это была бы команда сильнее.

«В РОССИЙСКОМ ФУТБОЛЕ ОГРОМНЫЕ ДЕНЬГИ ВЫКИДЫВАЮТСЯ В ТРУБУ»

– Ещё одна причина упадка – футбол экономически нерентабелен. Люди вкладывают в него деньги, как вы, а обратной отдачи нет.

– Я вкладываю деньги просто потому, что это моя гражданская позиция.

– У любого проекта должна быть окупаемость. Вы согласны?

– Не совсем. В той же Голландии у меня в пешей доступности было десять больших спортивных комплексов с тремя искусственными полями, двумя естественными. Комплексы включали в себя пять любительских команд, десять детских, восемь команд девочек. И там занимаются 3,5 тысячи человек. Государство построило всё это. Это тоже не рентабельно. Там не стоит вопрос бизнеса.

– Значит, для них футбол – это приоритет. В Казани тоже гигантское количество спортивных комплексов, где люди занимаются хоккеем, плаванием, волейболом, но не футболом.

– Ну вот видите. Это здоровье нации. Это же не обязательная цель, чтобы человек стал футболистом. Государство должно вкладываться в это. Другое дело – необязательно футбол. В Татарстане уровень развития спортивной инфраструктуры за гранью того, что происходит в нашей стране. Это даже не обсуждается. Я же говорю о ситуации в целом.

В общем, лимитом на легионеров нашего мальчишку лучше мы не сделаем. Сделаем только если создадим ему условия, дадим лучшего тренера и шанс участвовать в хороших соревнованиях. От того, что к нам не приедет один легионер, наш парень не станет лучше.

– Вы были тренером сборной России. Общались на самом высоком уровне. Неужели у властей нет стратегического понимания того, что нужно вкладываться в футбол, если нужен результат?

– Государство выделяет огромные средства на развитие футбола. У нас, если мне не изменяет память, каждый год около восьми тысяч выпускников футбольных академий в стране. Но как это работает? Условно, есть государственная программа по развитию футболистов. Но те стандарты, которые приняты не то что футболиста не позволят подготовить, они даже не позволят подготовить человека, который хотя бы иногда попадает по мячу. Из-за того, что в программах развития футбола есть нестыковки.

Выделяется куча денег, дети занимаются. Но система работы в этих школах неэффективна, непрофессиональна и не позволяет тебе расти. Огромные деньги выкидываются в трубу. Я говорю не про инфраструктуру, а про все методические материалы.

Я не знаю, кто писал эту систему подготовки молодых игроков. Например, в государственных школах тренеров оценивают по системе квалификации. Там есть 20-й разряд, 21-й и так далее. То есть, если я с лицензией Pro пойду завтра в государственную школу, то у меня будет самый низкий разряд как у самого начинающего тренера. И я буду получать две копейки. Но если человек, например, даже с самым высоким разрядом решит пойти в профессиональную школу, где есть требование РФС, есть лицензирование, то тебя не примут без лицензии. В условную академию «Рубина» тренера без лицензии не возьмут. А в нашу общегосударственную не возьмут без разряда. Они не сочетаются между собой. Даже здесь уже идёт нестыковка.

То есть, если Жозе Моуриньо придёт в нашу госшколу, ему скажут: «Ты кто? У тебя низкий разряд, мы тебе дадим малышей». Вот вам конкретный пример того, как это происходит. И так везде.

– Идеологически в региональных командах должны играть доморощенные футболисты? Не тотально, как у басков – но хотя бы частично.

– Если созданы все условия для развития футболистов в регионе, если есть хорошая система детских спортивных школ, есть косвенные признаки того, что ты конкурентоспособен на уровне чемпионатов России в своём возрасте, большое представительство в национальной сборной – если все эти составляющие есть, тогда требовать не можно, а нужно.

Но если ты просто сидишь и говоришь: «Ну, я хочу, чтоб вот играл такой-то», а палец о палец не ударил, чтобы что-то сделать в республике и в области или регионе для развития футбола, у тебя нет ни манежа, ни условия, ни системы соревнований, а ты просто хочешь – ну, хоти дальше.

«30 МАТЧЕЙ В РПЛ ЗА СЕЗОН – ЭТО ОЧЕНЬ МАЛО»

– В последнее время обсуждается необходимость расширения РПЛ. Какая у вас позиция?

– У меня нет никакой позиции по этому вопросу, потому что я давно не работал в России, не очень понимаю все окна, которые есть, и просто не понимаю физически, сколько матчей играют в чемпионате. Если ничего не изменилось, то я вполне допускаю такую возможность. В Европе все команды играют большее количество матчей. У нас суперсовременные стадионы, на которых мы можем играть до середины декабря. Когда у нас работает подогрев, крыша закрывающаяся и так далее.

– Но есть «Оренбург» с «Уфой»...

– Значит, не надо их допускать до соревнований. На мой взгляд, если государство вложило полмиллиарда в строительство условного стадиона в Калининграде и он полностью готов, то зачем тогда, условно, в премьер-лигу опять же за счёт государства пускать команду, у которой нет стадиона, нет подогрева? Значит, нужно понимать, какое количество стадионов у нас пригодно, какое количество мы можем использовать. Если какие-то команды, у которых не готовы инфраструктуры, значит, извините, играйте в других лигах. Так происходит во всём мире.

Как идея – можно создать большое количество команд. Но не обязательно. То, что 30 матчей за сезон – это мало. Сто процентов. И мы можем увеличить количество матчей просто за счёт той инфраструктуры, которая у нас есть уже сейчас. Если начать считать, то, думаю, команд 25 в нашей стране обладают необходимыми условиями. Ну, условно, в Краснодаре могут быть две команды или в Питере, которые будут играть на одном стадионе.

– Сергей Семак выступил на бизнес-форуме, сказав, что государству нужно выходить из спонсирования российских клубов. Это популистское мнение или есть такая необходимость?

– Я не бизнесмен, может быть, Семак больше владеет предметом. Я просто могу сказать, что, например, у всех частных клубов в Европе есть бюджет, который позволяет им быть самоокупаемыми. Это телеправа, билеты, спонсорская помощь. Минимальные деньги, которые позволяют существовать в премьер-лиге или чемпионшипе, клуб зарабатывает.

Я не знаю, зарабатывает ли команда РПЛ минимальные деньги. Если не зарабатывает деньги, которые просто позволяют участвовать в соревнованиях, стоит два вопроса. Найдётся ли такое количество бизнесменов, которые будут готовы доложить необходимую сумму, для того чтобы команда соответствовала уровню РПЛ? Если найдётся – отлично. А если не найдётся, то что – две команды будут участвовать в чемпионате России?

– Семак об этом и говорит – очищение может вылечить премьер-лигу. Конечно, будет спад, если государство уйдёт, но в дальнейшем это может помочь.

– Я могу сказать, что в европейских странах государство участвует в футболе. Когда у тебя в 150-тысячном городке 10 шикарных тренировочных баз для футболистов, для любителей, и всё это тебе построило государство – да, государство участвует в футболе. Оно не участвует в финансировании клуба, но оно создало такие условия, когда у тебя эти футболисты сами по себе появляются, их всё больше и больше. И бизнесмен автоматически привлекается в футбол, потому что понимает, что можно вложиться, можно потом продать этих игроков, можно зарабатывать на этом.

А когда, извините, у тебя нет системы детско-юношеского спорта, ты понимаешь, что нет ни одного шанса, что ты вырастешь игрока и продашь его за 10 млн евро. А в Голландии, например, каждый клуб может продать игрока на 10 млн.

Давайте разделим: если будет такая модель, что государство нам строит манежи, поля, вкладывается в инфраструктуру, делает государственные школы, и бизнесмен сидит и думает: «Блин, у нас столько государство делает для развития футбола, для того, чтобы пацаны росли – да возьму я команду, тут столько талантов. Я сейчас возьму профессионального тренера, вложусь, игроки поднимутся, я продам их в Европу за большие деньги».

Это одно дело, а когда мы говорим о том, что государство просто ушло и бизнесмены должны прийти на непаханную землю, то я думаю, что они не придут просто-напросто. Поэтому этот вопрос должен рассматриваться, на мой взгляд, шире. Можно привести пример Украины, до известных событий у них лига полностью состояла из частных клубов, не было ни одного с государственным финансированием. И такие клубы, как «Шахтёр», киевское «Динамо», «Днепр», «Металлист», были очень успешны, в том числе и в европейских соревнованиях. Но сейчас, когда в стране экономический кризис, у них одна конкурентоспособная команда – «Шахтёр». Даже «Динамо» Киев уже неконкурентоспособен.

– В чём причина, почему две похожие страны пошли по разным путям развития футбола?

– Непохожие страны. На Украине практически круглый год везде можно играть в футбол. У нас на 70 процентах территории мы не можем этого делать.

«ПОКА ЕСТЬ ЛИМИТ, МЫ МОЖЕМ ОДЕРЖИВАТЬ ТОЛЬКО ЛОКАЛЬНЫЕ ПОБЕДЫ»

– После трёх лет в Европе вам не грустно узнавать, что права на РПЛ покупают за 300 млн рублей в год, а «Газпром» в убыточную «Томь» вкладывает 660 млн рублей?

– Я не знаю, кем и что двигает, когда что-то происходит. Могу сказать, что мне безумно обидно, что я, коренной волгоградец, вкладывающий на протяжении трёх лет большие суммы в развитие волгоградских детей, не получаю никакой поддержки. Да хрен бы с ней, хочется просто чтобы не мешали. Я сталкиваюсь с каким-то невероятным антагонизмом. Причём я никого не обвиняю, не говорю, что это губернатор виноват или кто-то. Система так устроена, и вот от этого мне безумно обидно.

«Томь» и «Газпром» от меня далеко, а вот я привожу свой пример: каждый год я вкладываю 10 млн рублей. И, если бы я был голландцем и хотел бы вложить какую-то сумму в развитие детского футбола, мне предложили бы 100 стадионов на выбор – хочешь здесь, хочешь здесь, куда тебе надо? Хочешь в этих соревнованиях – мы тебя включим. Я бы просто там ходил и выбирал. А в нашей стране, в своём родном городе, я не могу вообще ничего. Вот это мне безумно обидно. А дальше, я думаю, эти процессы экстраполируются везде и всюду. Потому что я не думаю, что тут один такой уникум, которому не позволяют развивать на собственные деньги футбол в родном городе. Я думаю, что это, наверное, на других уровнях как-то проявляется.

Пока есть лимит, на европейском уровне мы не конкурентоспособны. И то, что тульский «Арсенал» проигрывает «Нефтчи» в одну кассу – это объективный показатель. У нас ни одна команда в этом году не вышла в еврокубковую весну.

– При всех перечисленных проблемах как тогда Бердыеву удавалось три года назад громить «Баварию» и «Аякс» непонятным составом?

– Ну, во-первых, никто всё равно никуда не выходил. ЦСКА в прошлом году тоже дважды обыграл мадридский «Реал», но, тем не менее, из группы не вышел. Если мы говорим про какие-то локальные успехи, они, безусловно важны. Если у тебя нет больших успехов, то локальные будут вспоминаться всегда.

Но если мы говорим про глобальные вещи, то при лимите мы можем одерживать только какие-то отдельные победы, которые не меняет глобально ситуацию. И то, что «Ростов» несколько лет назад обыгрывал «Баварию», не меняет ничего, они всё равно не вышли никуда. Мы не выиграли Лигу чемпионов, не играли на высоких стадиях. Поэтому локальные победы ничего не меняют.

А если говорить про внутренние расклады, несмотря на то, что «Зенит» безусловно доминирует второй сезон в России, я не могу сказать, что это доминирование сверхтотальное и «Зенит» в каждой игре проезжает по сопернику, как с «ПСЖ» в чемпионате Франции или сегодняшний «Ливерпуль» в АПЛ. Доминирование есть, и оно заслуженное, но это не выглядит так, что другие ведущие команды не способны ему противостоять.

Опять же, мы говорим о нашем внутреннем на данный момент уровне. Мне бы лично очень хотелось, чтобы большее количество наших футболистов играло в ведущих чемпионатах других стран. Сегодня есть только пример Головина и Смолова. Может быть, этот путь, про который сегодня говорит Семак, что мы возвращаемся в 90-е, когда все футболисты у нас уезжали и лига состояла из местных игроков. Понятно, что мы ничего не выигрывали на европейской арене. Мы не выигрывали еврокубки, как это делали ЦСКА и «Зенит» уже в другие времена. Локальные удачи будут всегда, но это, скорее, исключение, подтверждающее правило.

В той же Англии я видел огромное количество болельщиков, которые, когда их команда вылетала из премьер-лиги, говорили «Ну, слава Богу, мы будем играть в чемпионшипе».

– Мы очистимся?

– Нет, мы не очистимся. Чемпионшип – это настоящее английское соревнование. Там борьба, там страсть. На трибунах будут прыгать. Наконец с трибун уйдут люди, которые пришли посмотреть на «Ман Сити» или звёзд «Челси», а придут настоящие рабочие английские ребята. Там будет такая же посещаемость, что в АПЛ.

«АКИНФЕЕВ – СИЛЬНЕЙШИЙ ВРАТАРЬ РОССИИ С ОГРОМНЫМ ОТРЫВОМ»

– Читатель Ильгиз Хайруллин спрашивает, чем вы можете объяснить чудо, случившееся со сборной России на домашнем ЧМ. И было ли чудо?

– Я не знаю, я же не был внутри. Но то, что это фантастический результат, это однозначно, и команда заслужила этого результата. Мы не должны к этому относиться, как к чуду или нет. Это факт, который был. Пытаться его объяснить… Зачем обсуждать счастье?

– А от чемпионата Европы чего ждать? Какие перспективы у сборной?

– Думаю, после чемпионата мира сборная уверенно прошла в финальную часть Евро. Мы уже знаем жеребьёвку. Команде вполне по силам, учитывая все обстоятельства, ставить задачу как минимум выхода из группы. Я думаю, что сборная на это способна.

– Нужно ли Акинфееву возвращаться?

– Пусть это решает сам Акинфеев.

– Это сильнейший российский вратарь?

– Конечно. С огромным отрывом.

– А в чём его феномен, почему он лучший?

– У него есть дар, который он активно своей работой развил в то, что он из себя представляет.

– Один из наших читателей считает, что большой минус российских игроков – слабая физическая подготовка и заниженная самооценка психологии. Что они пасуют перед сильной зарубежной командой.

– Нет. Сильная зарубежная команда просто сильнее. Никто там не пасует, что там пасовать. А про низкую физическую подготовку я вам приведу один пример. Когда я работал в ЦСКА, Ахмед Муса, наверное, был одним из самых быстрых футболистов в чемпионате России. У него максимальная скорость была 9,4 метра в секунду. И к нему даже близко никого не было. Когда я работал в «Халле», у меня было три футболиста в команде, которые бежали 9,8 метра в секунду.

– Вы делали такие замеры в «Рубине»?

– Да, конечно. У нас есть несколько футболистов, которые бегут быстрее 9 метров в секунду, но опять же 9,8 нет и близко. Я думаю, что в чемпионате России нет ни одного футболиста, который бежит 9,8.

– То есть наши футболисты в РПЛ в целом послабее?

– Ну, давайте так – когда у тебя в команде афроамериканец, который изначально мощнее, сильнее, он генетически просто крепче. Вспомните хотя бы одного белого, который последний раз бежал в финале Олимпийских игр на сто метров.

Все, кто в «Халле» бежали 9,8, – это были темнокожие футболисты. ЦСКА обыграл бы «Халл», даже не напрягаясь, но, тем не менее, уровень развития физических качеств выше.

– А игровых?

– Он разный. Голландцы – чемпионы Европы U17, участвуют во всех финальных частях чемпионатов мира, Европы, попадают в топ-4. А у нас сборная 1998 года рождения – последняя, которая попадала в финальную часть чемпионатов Европы по футболу. Ну, вот я вам ответил на вопрос, где выше общий уровень.

«ЖДЁМ ТАРАСОВА И ВЫПОЛНИМ ПЕРЕД НИМ ВСЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА»

– Вы уже определились со стартовым составом «Рубина»?

– Я понимаю игровую обойму. Но сколько раз в моей карьере я только начинал думать о стартовом составе, как жизнь вносила нереальные корректировки. У меня есть дедлайн определения стартового состава. Это происходит после предыгровой тренировки. Если игра в субботу, то в четверг вечером я определяюсь со стартовым составом. До этого я никогда об этом не думаю.

– Когда игроки узнают о стартовом составе? Вы сообщаете им это в тот же четверг?

– Они догадываются сами. Потому что когда ты моделируешь какие-то вещи на тренировках, понимаешь кто есть кто, кто с кем меняется, кто с кем внутри конкурирует. Но ещё раз повторюсь, мы говорим о штатной ситуации.

Почему футбольные тренеры, как правило, неврастеники? Когда мне каждый раз звонит доктор, у меня уже предынфарктное состояние. Потому что с футболистом может быть всё что угодно: заболел, подскользнулся, ребёнок заразил его. Мы все ходили в школу, в институт, на работу. Сколько раз было такое, чтобы никто не болел? Никогда! У меня тоже никогда не было, чтобы все футболисты стояли в общей группе.

Когда ты работаешь с людьми, то произойти может всё что угодно, начиная от бытовых каких-то моментов, заканчивая чем-то невероятным. Помню, однажды Ахмед Муса подошёл ко мне. У него сестра попала в ДТП, ему срочно нужно было улетать. И таких ситуаций миллион. А ты – тренер. Думаешь, что у тебя всё под контролем.

Братья Березуцкие всё время надо мной смеются, но я могу сказать смело: я работаю тренером с 1993 года, и за 27 лет я ни одной тренировки не пропустил по причине болезни. Ни одной. Я не болею.

– В чём ваш секрет?

– Я понимаю, что мне нельзя. Как только начинается отпуск – то до свидания все планы. Ты лежишь пластом с температурой 40. Но как только начинается сезон, то я в строю. Я был в каких-то невероятных эпидемиях. Я помню один раз в «Олимпии» на сборах в Железноводске заболели все до одного, кроме меня. И дети меня не заражали, и родственники. Это к вопросу внутренней мобилизации. Я понимаю, что мне нельзя болеть.

– Возможно, дело в крепком иммунитете.

– Нет, это именно что-то внутреннее. И я не один такой особенный. Это распространенная ситуация. Когда ты полностью мобилизован и поэтому пытаешься контролировать болезни других людей, но на самом деле тебе не удается, а тебе кажется, что ты можешь. Ты расстраиваешься.

– Насколько травма Тарасова в конце сбора стала ударом для вас?

– Травма любого игрока неприятна. Тем более полученная, как говорят футболисты, «не вовремя», хотя на самом деле травмы всегда не вовремя. Я ещё ни разу не видел, чтобы человек получил травму и сказал: «Ох, как это вовремя!»

В случае с Тарасовым есть ещё и человеческая составляющая. Он долго лечился. Показал себя супер профессионалом. Все тренировки отрабатывал на сто процентов.

– Про Тарасова можно сказать что он профессионал, несмотря на имидж?

– Кто такой футболист Тарасов? У него нет каких-то особых данных. Он не дриблер или ещё что-то. Тем не менее он провёл хорошую карьеру. Сделал себя за счёт того, что он трудяга, очень старательный, много выигрывает единоборств. Тем более человек, прошедший серьёзные травмы. Как, например, Акинфеев, который прошёл две травмы крестообразных связок и каждый раз выходил ещё на более высокий уровень, чем был до этого. Это пример невероятного спортсмена. Это очень сложно.

Мы и так много тренировались. А Тарасов ещё больше нас занимался. Он приходил за полчаса, дополнительно закачивал колено. У него не было ни грамма лишнего веса. Это большой труд на самом деле. Понятно, что у него один образ в социальных сетях и совсем другой на футбольном поле. Он отдал столько сил и на последней предыгровой тренировке получил такую травму – это безумно обидно.

– Что дальше?

– Мы выполним все контрактные обязательства перед ним. Тарасов – игрок «Рубина». Мы его ждём. В четверг у него прошла операция. Он уже показывал, что быстро восстанавливается. Поэтому, мы будем ждать его. Смотреть на его восстановление.

Тут опять же стоит сказать о примере руководителей «Рубина». Никто не говорил, что нам надо сэкономить на операции и оперировать его в России. Его прооперировали в ведущей клинике Италии. Максимально ответственный подход. Никто не говорит, что он наш игрок только на три месяца.

«УСПЕХ СТАНДАРТА НА 90 ПРОЦЕНТОВ ЗАВИСИТ ОТ КАЧЕСТВА ПЕРЕДАЧИ»

– В «Рубине» вы ввели систему штрафов и систему начислений баллов, MVP тренировки. У вас не было опасений, что борьба за MVP будет приводить к тому, что будут стыки?

– Ну, они и были.

– Это не страшно, что на предсезонке футболисты могут сами друг друга покалечить?

– Нет. Не привыкнув к высокому уровню интенсивности и соответственно борьбы на тренировке, ты не можешь успешно выступать в соревновании. Ты не можешь бегать по кругу или собирать цветы, а потом выйти и биться как лев. Для этого должен быть определённый уровень тренировочной работы. Это было дополнительной мотивацией, но поверьте, чтобы получить этот балл на тренировке, нужно показать прирост в три процента к той активности, какая и так должна быть на тренировке.

– Почему вы расстались с аналитиком команды Игорем Маннаниковым? Как вы говорили, он должен был отвечать за стандарты.

– Всё очень просто. Внутри любой команды есть «биохимия». Раньше очень часто задавали вопрос, когда было бесконечное соперничество «Барсы» и «Реала», – почему, когда в «Реале» собраны лучшие игроки, «Барса» всё время их обыгрывает? Это ещё было до того, как они три раза подряд выиграли Лигу чемпионов. Всё очень просто – потому что там образовалась «химия» между игроками.

Так же и здесь: в любом тренерском штабе, в любой вообще организации должна возникнуть «химия». И ты можешь быть человеком высочайшего уровня, но просто не влился в коллектив. Мы разные, здесь нет никаких претензий, просто так бывает, что люди энергетически не совпадают.

– Как сейчас будет построена работа со стандартами? У «Рубина» ноль голов с угловых в первом части сезона.

– На самом деле, успех стандарта на 90 процентов зависит от качества передачи. Приведу простой пример. В прошлом году у нас был Мартин Эдегор, который делал гарантированную подачу в гарантированную точку. У нас просто определённый человек забегал в зону, куда в определённую точку прилетал мяч, и соответственно был результат. Когда в этом году мы пытались делать то же самое, но без Эдегора, результата уже не было. Разброс передач шёл невероятный. Если так происходит, что ты хоть что делай, хоть какие схемы наигрывай, хоть сто розыгрышей придумай, система будет неэффективна.

90 процентов зависит от человека, который выполняет подачу. Неважно – с розыгрыша или прямая, она всё равно пойдёт. И если у тебя нет человека, который просто её может исполнить, о чём, собственно говоря, тут можно говорить?

– Сейчас можно говорить, что такой человек есть в команде? Мы видели, что вы часто использовали Йевтича на стандартах.

– Йевтич на том уровне, на котором он играл до этого, был эффективен в стандартах. Будут ли его стандарты эффективны в РПЛ, я не знаю. Знаете, даже Криштиану Роналду один сезон может забить 10 мячей со штрафных, а другой – ноль, и люди на втором ярусе сидят и радуются, потому что все мячи у него летят туда. Даже у такого овертопового футболиста может не быть такой стабильности.

«МАНЕЖИ В ТАТАРСТАНЕ НЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ТОЛЬКО ДЛЯ ДЕТЕЙ ИЗ «РУБИНА»

– Один из читателей написал в комментариях: «Когда в «Рубине» начнут заниматься тем, чем положено, то есть выращивать из мальчишек Татарстана настоящих футболистов, а не кидать деньги на покупку иностранцев?» Насколько сейчас для «Рубина» важны доморощенные игроки в составе?

– Это есть всегда. Есть команды U15, U16 и так далее, которые пытаются успешно развиваться, есть свой интернат, вкладываются серьёзные средства, есть селекционная служба, которая занимается поиском талантливых ребят не только в границах республики. Понятно, что всё это делается ради того, чтобы игроки в конце концов появились в основном составе.

– Агапов, Микушин, Сагитов, Абдуллин. Есть ли у этих воспитанников клуба шанс попасть в основу «Рубина»?

– Всё зависит от них. Можно очень красиво и популистски говорить: «Конечно, мы всех вернём, они все заиграют и так далее». Если условный Сагитов не будет играть в основном составе «Нижнего Новгорода» по спортивным причинам, ну, наверное, у него объективно нет шансов. Или если Микушин не будет в «Факеле» на ведущих ролях, то трудно его использовать на ведущих ролях в «Рубине». Мы отдали очень перспективных молодых ребят для того, чтобы они получали игровую практику. Мы за ними следим, держим контроль.

Если воспитанник школы добьётся того, что будет 50 на 50 с любым другим футболистом – иностранцем или россиянином, я могу дать стопроцентную гарантию, что выбор будет сделан в пользу воспитанника клуба, и так делается во всём мире. Но, если он не будет соответствовать даже уровню ФНЛ и при этом у него будет желание попасть в команду премьер-лиги и играть в стартовом составе, то тут, наверное, у него будут проблемы.

– Как нужно развивать футбол в Татарстане, чтобы появилось больше своих воспитанников?

– Я не могу сейчас до конца оценить это. Нельзя вложить в школу один год и тут же ждать результат. Это очень длительный процесс. Сейчас высокая конкуренция, большие клубы переманивают. Насколько я знаю, и ребята из академии «Рубина» периодически уходят. Тот же Галицкий, который с первого дня говорит, что вкладывает в академию невиданные средства, получил Шапи, Сафонова, то есть два-три человека, которые играют в основном составе. Это за восемь лет реального большого дела.

Я не знаю, что было в «Рубине». Но если сейчас школой занимаются очень активно, нельзя ждать результата завтра. Может быть, кто-то из пацанов и завтра появится, но чтобы это было системно, нужна долгая работа.

– У вас было время познакомиться с футбольной академией «Рубина»?

– К сожалению, пока нет. Я просто не был в Казани. Но по мере удалённого доступа я это сделал. Я ездил на Кубок Колыванова, где видел как играет команда 2010 года. Там пообщался с тренером. Какую-то информацию о команде я получил: какой возраст сильнее, где есть талантливые ребята.

– Скоро в структуру академии добавятся четыре манежа. У руководства республики большие ожидания от этого проекта. Как он должен работать, по вашему мнению?

– Для того, чтобы любая система в спорте была эффективной, она должна сочетать в себе любительский и профессиональный спорт. Без массовости ты в профессиональном плане ничего не достигнешь. Всё должно развиваться комплексно. Должны развиваться и государственные школы. Манежи не должны функционировать только для детей из академии «Рубина» – они должны развиваться максимально массово.

Вот вы сейчас читаете статьи про невероятного нападающего «Боруссии» Холланда. А он до 15-ти лет играл в одной команде с девочками. Поэтому неизвестно кто и когда стрельнет. На фоне массовости необходимо, чтобы максимально большое количество детей эксплуатировали манежи. Чтобы они не сдавались ребятам, которые пришли поиграть на пиво, а чтобы реально в них занимались дети. А дальше уже лучшие дети со всей республики должны стекаться в академию «Рубина», получать там профессиональное футбольное образование, участвовать в турнирах.