Помните фехтовальщицу, которая выиграла «золото» на одной ноге? Она не верит медали, думает о второй Олимпиаде и готовит свадьбу

Поговорили с Мартой Мартьяновой.

Ещё никогда от левой ноги 22-летней девушки не зависело столько, как в прошлый четверг. В командном турнире по рапире Марта Мартьянова помогла России обыграть Францию и заставила болельщиков опустошить запасы валидола, получив травму прямо во время боя. Если бы она не нашла в себе силы встать и продолжить борьбу после травмы, то сборная России лишилась бы шанса на «золото». Правила запрещали заменить её на другую спортсменку, и если бы Марта покинула подиум, всей российской команде засчитали бы техническое поражение.

Марта, которая родилась в Казани и занималась в школе олимпийского резерва на квартале, до последнего не была уверена, что её вообще выпустят на финальный бой. Она поехала на турнир в статусе запасной, но после неуверенного выступления коллеги по команде Аделины Загидуллиной ей дали возможность проявит себя. Подвести команду она не могла. Но в первом же финальном поединке она подвернула ногу, отступая назад. Камеры показали гримасу боли на ее лице. После того, как ей замотали голеностоп фиксирующим бинтом, она довела бой до конца. А потом ей предстояло еще два боя. Первый из них она проиграла с разницей в один укол, при этом умудрившись выдать эффектный шпагат. Второй поединок она уверенно выиграла. Через полчаса храбрую девушку увозили с церемонии награждения на коляске – эти кадры обошли весь мир.      

Своего диагноза Марта не знает до сих пор: нога всё ещё опухшая (хотя и немного), что мешает сделать полноценное МРТ-обследование. Бинт на галик она уже не наматывает, но немного прихрамывает. Помогают Марте все, кто может, – своих специалистов предложили сборная России, минспорта РТ и даже «Рубин». Не исключено, что у неё разрыв связок. Самой Марте, конечно, хочется, чтобы этот прогноз не сбылся – ведь спортивные планы у неё по-настоящему чемпионские.

Но сначала, уже в августе после приёмов у Владимира Путина и Рустама Минниханова она планирует сыграть свадьбу с Евгением Ломтевым, с который встречается с 15-ти лет. Познакомились они на сборах. Евгений тоже фехтовальщик, но уже бывший. Сейчас он тренирует в Ярославле – в этом же городе пройдёт свадьба, и там же молодожёны могут обосноваться. Узнав о такой перспективе, Татарстан бросил все силы, что переманить Ломтева в Казань и оставить свою чемпионку дома. Марта, однако, пока не готова однозначно заявить, что останется в городе – ещё не успела обсудить ситуацию с женихом.

Уже после свадьбы Марту ждёт следующий сезон. Среди людей, которые следили за её карьерой ещё до Олимпиады, встречается мнение, что в последние два года у неё наметился если не кризис, то стагнация. Результаты не шли вверх. В разговоре с нами Марта, вдумчивая и самокритичная, согласилась с этим мнением, но выразила надежду, что после «золота» у неё открылось второе дыхание.

Теперь Марте снова хочется вернуться на олимпийский пьедестал.

В РАЗДЕВАЛКЕ НАВЕРНУЛИСЬ СЛЁЗЫ

– Марта, после Токио вы несколько раз говорили, что не можете поверить в свою медаль. Не можете до сих пор?

– Да. Когда ты посвящаешь своему делу столько времени, то, конечно, хочешь добиться самого высокого результата. Стремишься к этому годами. Но в момент победы не знаешь, что чувствовать. Ты официально олимпийская чемпионка, но не можешь осознать это у себя в голове.

– Вы когда-нибудь ставили перед собой цель стать олимпийской чемпионкой?

– В школе я вела личный дневник. И помню, что где-то в 10-11 лет написала там «Я стану олимпийской чемпионкой и чемпионкой мира». Дневник я никому никогда не показывала и оставила это обещание только себе самой. Делать такие заявления в открытую – не в моём характере. Если ты что-то говоришь, мне кажется, то обязан это выполнять. Здесь же я не могла взять на себя такое серьёзное обязательство, хотя, конечно, вкус победы почувствовать хотелось.

– Если бы вам сказали год назад, что вы выиграете золотую медаль, вы бы поверили в это?

– Конечно, я бы не поверила в это. Мы уже посмеялись по этому поводу с моим тренером Артуром Ахматхузиным. Мы стали работать с ним с осени 2019 года. Когда я прилетела из Токио, он сказал: «Прикинь, я бы тебе в самом начале сказал: «Марта, начинаем работать – через два года у тебя будет олимпийская медаль».

Год назад, по моим ощущениям, я была очень далека от Олимпиады. Я бы не попала в состав сборной России, если бы игры всё-таки состоялись в 2020 году.

– Более того, вы не были уверены, что вас выпустят в финале командного турнира на прошлой неделе.

– Да, интрига сохранялась до последнего. Я просто говорила себе, что если меня выпустят, то я должна выступить на максимуме своих возможностей. Мне очень хотелось помочь команде.

– Когда тренерский штаб всё-таки сказал вам про участие в финале?

– Прямо перед выходом. Сказали разминаться, затем я вышла на дорожку и подумала: «Ужас, как они здесь фехтуют!» Хотя на арене не было зрителей, меня захлестнули эмоции. Когда была небольшая пауза, наш главный тренер Ильгар Яшарович дал мне несколько подсказок. Я взбодрилась от этого, пыталась сконцентрироваться на его словах. 

– Возможно, из-за волнения вы и подвернули галик.

– Не без этого. Я уходила назад, и в этот момент левая нога соскользнула. Был такой хруст, как будто где-то режут картон. Я сразу вспомнила, как в январе так же подвернула уже правую ногу. Быстро подошёл медицинский штаб, и с того момента у меня всё как будто в омуте.

– Что вам помогло встать и продолжить борьбу?

– Чувство ответственности. Это медаль не только моя, но и команды. В голове крутилась одна мысль: «Нужно встать и идти».

– Вам было больно?

– Сперва помогла вспышка адреналина – она немного заглушила травму. На церемонии награждения я тоже держалась нормально, потому что была большая-большая радость. А вот когда мы пришли в раздевалку, я уже почувствовала боль по полной. Мне потом рассказали, что у меня навернулись на глазах слёзы.

– Вернувшись в деревню первым делом взяли телефон и стали принимать поздравления?

– Нет, даже наоборот. Пришёл доктор, приложил лёд, дал обезболивающее. Я написала в вотсапе маме, что всё хорошо, — и больше никому не отвечала. Как боль притупилась, я легла спать. Как ни странно, я заснула почти сразу – со мной такое редко бывает.

– Но маме же хотелось узнать подробности!

– Я знала, что если я что-нибудь расскажу на ночь глядя, то она будет сильно переживать. Поэтому просто написала, что всё хорошо. Ну и я просто не люблю жаловаться.

– Сейчас вы можете сказать, какую травму получили? 

– Пока не спал отёк на левой ноге, мне не могут сделать полноценное обследование и поставить диагноз. Меня осмотрели в олимпийской деревне, я посетила несколько специалистов в Казани, в том числе врача «Рубина» Михаила Бутовского. Есть подозрения, что это разрыв связок, но точно я сказать пока не могу. Надо два-три дня подержать лёд.

ЦЕРЕМОНИЯ: ЖДЁШЬ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ – ПРОХОДИШЬ 10 МИНУТ – СНОВА ЖДЁШЬ

– Эта Олимпиада была первой в вашей карьере, не с чем сравнивать. Но вы чувствовали дискомфорт из-за всех коронавирусных ограничений в Токио?

– Честно говоря, мы привыкли к ним задолго до игр. Целый год мы ездили в Сочи, и каждый раз проходили карантин перед сборами. Выходили из комнаты, только когда у двери оставляли еду. Так что в Токио я даже не заметила эти ограничения. Я, наоборот, ощущала свободу, а не то, что мы изолированы ото всех. В деревне было много людей. Город внутри города.

– За время Олимпиады условия в деревне описывали по-разному. Кто-то говорил, что всё хорошо; кто-то называл их средневековыми. На чьей стороне вы?

– Никаких неудобств я не заметила. Конечно, мы читали все негативные отзывы и летели в Токио с неким подозрением. Но ничего такого я не увидела – может быть, из-за того, что была под впечатлением от происходящего. Я помню, в каких лагерях мы проводили сборы в детстве. После них ничего не страшно.

– Главным хитом Токио стали антисекс-кровати. Как на них спалось?

– Мы были наслышаны о них. Сразу сели, проверили – на самом деле они оказались жёсткими. И очень комфортными. Мы – не только я, но и остальные члены нашей сборной – мигом засыпали на них.

– Вы были на церемонии открытия. Тяжело было ждать выхода сборной под 77-м номером?

– Есть такой момент. Жарко, а тут ещё и дождик пошёл. От асфальта пошла влажность. Ждёшь несколько часов, движешься маленькими шажками, проходишь стадион за 10 минут – и опять ждёшь. Но этого определённо стоило того. Мне всё было в новинку, незабываемые ощущения.

– В это время в Токио жарко и влажно. Погода мешала?

– Пекло, да. Но нас не выпускали за пределы деревни и арены, где проходили соревнования. Пять минут помучаешься, пройдёшь к автобусу или дойдёшь до столовой – а там уже кондиционеры. Они были во всех помещениях. Отмечу, что вечером была шикарная погода. Если мы гуляли по деревне, то только в это время.

– Вы быстро привыкли к часовому поясу? По Москве вы выступали утром или днём.

– Нам помогло, что перед Токио мы провели сбор в Хабаровске. Разница во времени с Москвой – семь часов. А в Японии – шесть. Приехали в Хабаровск 11-го июля, немного помучали себя, акклиматизировались.

– У вас есть желание приехать в Токио снова, чтобы просто посмотреть город?

– Да, я думала об этом. Когда мы ехали в автобусе, я смотрела всё вокруг. Несмотря на протесты, мне показалось, что японцы – очень приветливый народ. Нас везде встречали с плакатами, махали мягкими игрушками. Было бы интересно приехать сюда не ради соревнований, а просто так.

НЕ ХОТЕЛА ПЫШНОЙ СВАДЬБЫ

– После финала прошла неделя, вы можете посмотреть на всё спокойным умом. Как вы думаете, что поменяется в вашей жизни с новым статусом олимпийской чемпионки?

– Уже неделя! Я добилась своей мечты. Как говорят, аппетит приходит во время еды. Мне хочется снова почувствовать те эмоции, снова вернуться на пьедестал.

– То есть вы уже смотрите на 2024 год и Париж?

– Смотрю. Но понимаю, что впереди много работы и путёвка туда не гарантирована.

– Соперницы будут настраиваться на вас по-другому. Теперь вы не просто молодая и перспективная фехтовальщица, а олимпийская чемпионка.

– Это же с командой. А команда была очень сильная. С такими сильными напарницами грех было бы не выиграть золотую медаль…

– У вас есть амбиция показать себя уже в личном турнире, не только в командном?

– Определённо. В Токио я наблюдала со стороны за поединками в индивидуальных дисциплинах, болела за наших спортсменов, радовалась их медалям. Но помимо этого у меня появилось дикое желание побороться самой.

– Вы устали от внимания к своей персоне после Олимпиады?

– На самом деле нет. Мне даже интересно посмотреть на себя в такой ситуации. У меня есть некий барьер стеснения. Мне хочется везде быть, но в то же время я стесняюсь. Тренер посоветовал мне не отказываться от приёмов и других мероприятий. Он сказал, что мне будет полезно увидеть себя со стороны. Чтобы развиваться, нужно оказаться в некомфортной ситуации.

Сейчас могу сказать, что меня больше беспокоит не внимание, а нога. Немного устала, хочется её поскорее залечить.

– В скором времени у вас планируется свадьба. Не могли бы поделиться подробностями?

– Она пройдёт в Ярославле. Это будет наш праздник, который мы проведём в кругу близких. Пышной свадьбы мы не хотели. С Женей (Евгений Ломтев, тоже в прошлом фехтовальщик – прим.) мы уже давно – семь лет. Он сделал мне предложение ещё до Токио, но я сказала, что свадьбу лучше провести после игр. Во время подготовки к Олимпиаде мне хотелось быть сконцентрированной на тренировках.

– Как вам сделали предложение?

– Можно я оставлю это при себе? Я вообще не люблю говорить про личную жизнь. Лучше это останется в секрете.

– Почему Ярославль?

– Это родной город Жени. Сейчас он работает там тренером.

– Если вашему жениху предложат работу в Казани и его устроят условия, вы готовы остаться в городе?

– Конечно! Со мной уже поговорили по этому вопросу, мне нужно обсудить всё с самим Женей. Решение всё-таки принимать не только мне.

– Как думаете, ваша жизнь сильно изменится после свадьбы?

– Нет. Всё будет как обычно, потому что продолжается моя карьера. Настоящую семейную жизнь получится узнать уже после её завершения.

– Сколько в теории может продлиться ваша карьера?

– В России есть примеры, когда фехтуют на высочайшем уровне даже в 38 лет. Я не люблю загадывать наперёд. Точно знаю, что как только залечу ногу, сразу начну работать ради второй мечты.

– До которой осталось три года?

– Да.

ПРИШЛА В СПОРТ, ПОТОМУ ЧТО ХОТЕЛОСЬ ПОМОЧЬ МАМЕ

– Ваша самая узнаваемая черта – родимое пятно на лице. Вы когда-нибудь комплексовали из-за него?

– Нет, я себе нравлюсь такой. Конечно, доводилось встречать людей, которые говорили обидные вещи, но я могу их пересчитать буквально по пальцам. В школе, на секции я никогда не встречалась ни с чем подобным, чему иногда даже удивлялась. Ждала, что мне что-то скажут, готовилась ответить, а ничего подобного. Так что я никогда не комплексовала. В детстве мама хотела удалить пятно с помощью врачей – думала, что, когда я вырасту, то скажу: «Зачем ты не удалила его сразу?» Но, к счастью, отказалась от этой идеи.

– Как вы пришли в фехтование?

– Я училась в 34-й школе, и наши уроки физкультуры проходили в том же зале, где тренировались фехтовальщики. Мой будущий тренер Елена Александровна Прохорова заметила меня с одноклассницами в коридоре. Мы бесились, бегали. Она немножечко поругала нас, построила в один ряд — и затем позвала на тренировку. Я подумала: «Почему бы не попробовать?»

– Мы общались с вашей мамой Нелей сразу после вашей победы, она рассказала о вашей первых шагах. Спортом вы занялись в тяжёлое время для семьи – ушёл из жизни отец.

– Действительно, время было тяжёлым. Я видела, как мама старается ради меня. Она работала с утра до вечера, чтобы принести денежку в семью. Мама до сих пор извиняется, что не могла тогда уделить больше времени мне. Я ей отвечаю, что она ни в чём не виновата, извиняться не за что. Мне очень хотелось ей помочь. Как рассказывает мама, я где-то услышала на линейке, что в фехтовании платят стипендию лучшим спортсменам, а потом сказала ей: «Я пойду туда, и ты не будешь ни в чём нуждаться». Как только я начала получать стипендию, то перечисляла все деньги маме. Она возвращала мне обратно и говорила, что примет помощь, если я стану олимпийской чемпионкой.

– У вас сестрёнка и братишка – они двойняшки. Как часто вы видитесь с ними?

– Редко из-за плотного графика соревнований. Но раз в месяц я стараюсь приезжать в Казани. Два-три дня живу на Квартале у бабушки, потом еду к маме и вижусь с ними. Братишка занимается хоккеем, а сестрёнка горит желанием тоже заняться фехтованием. Когда в Казани проходил этап Кубка мира, братик немного посмотрел и стал играть в телефон, а сестрёнка не могла оторваться.

– Когда вы делали первые шаги в фехтовании, мама переехала в Азино, фактически на окраину города. Вы же остались у бабушки, потому что её дом был ближе к спортивной школе. Вам было тяжело?

– Нет. Я привыкла к этому дому, у меня очень тёплые отношения с бабушкой. К тому же, мама постоянно навещала нас — она же не переехала в другой город. Я тоже регулярно ездила к ней.

– Неля говорит, что ваш первый тренер был вам как вторая мама. Это так?

– Да. Елена Александровна действительно воспитывала меня, как своего ребёнка. Она объясняла, что можно, а что нельзя не только в фехтовании, но и в жизни. Например, постоянно проверяла оценки в дневнике.

– Вы хорошо учились?

– Мне нравились информатика и физика. Если бы не спорт, скорее всего, я бы выбрала себе техническое образование. Когда я стала попадать в сборную России и участвовать в соревнованиях, совмещать было уже тяжело. Тем не менее, я не бросала образование. Сейчас я учусь не только по своему профилю в Смоленском университете, но и на заочном отделении в ТИСБИ. Всегда думала, кем хочу стать, и никогда в голову ничего конкретного не приходило. Решила оставить себе несколько вариантов.

– Можете вспомнить, когда в вашей карьере случился перелом? Когда вы поняли, что не просто тренируетесь, а можете отбираться на крупные турниры и выигрывать там?

– Это было в кадетах, мне было 14-15 лет. Мы стали ездить на базу в Новогорске. Мне всё там нравилось: хорошие условия, вокруг спортсмены, все приветливые и вежливые. Мы готовились там дважды в год – перед первенством Европы и первенством мира. Тренер повысила требования, чтобы мы лучше выступали и чтобы никого не подводили. Тогда я почувствовала ответственность и подумала, что вот она — взрослая жизнь. А оказалось, что тогда всё только начиналось.

ПРИМЕР ДЛЯ ПОДРАЖАНИЯ В СБОРНОЙ – ИННА ДЕРИГЛАЗОВА

– Вы попали на Олимпиаду не сразу, а благодаря победе над башкирской рапиристкой Анастасией Ивановой. Как вы узнали, что поединок с ней вообще состоится?

– Тренерский штаб провёл собрание и объявил, что для четырёх спортсменов, в том числе для меня, будут дополнительные бои. Для меня это было неожиданно, я даже не знала, что идут какие-либо разговоры. Я просто тренировалась.

– С какими эмоциями вы выступали?

– В первый день я выиграла, а во второй было сразу два боя с перерывом в десять минут. В самом конце я начала понимать, что победа близка, и стала бояться что-то испортить. Сказала об этом тренеру. Он посмеялся и ответил: «Всё, давай, иди фехтуй!»

– Вы бы простили себе проигрыш?

– Да. Мы обсуждали это, опять же, с тренером. Он не нагнетал обстановку, не давил ответственностью. Просто сказал: «Мы проделали большую работу, посмотрим что будет». Я решила: будет что будет. Когда я попала на Олимпиаду, то долго не могла осознать это. Не верилось. Но уже скоро я поняла: раз я попала в состав, надо собраться и показать свой максимум.

– Как вы можете описать своего тренера Артура Ахматхузина?

– Он добрый и очень позитивный. Если кто-то сидит грустный на тренировке, он подходит, что-нибудь пошутит и поднимает настроение. Он заряжает всех своей энергетикой. С таким стилем работы я столкнулась впервые. В детстве с нами старались быть построже, говорили: «Надо лучше». А здесь со мной работают как со взрослым человеком. Артур сам недавно был спортсменом, так что он делится своим опытом, показывает вещи, которые я раньше сама не замечала.

Но отмечу, что мы начали тренироваться совсем недавно. Да, мы начали ещё в сентябре 2019-го, но уже в феврале наступил карантин и пауза в занятиях на полгода.

– С каким настроем вы обычно выходите на дорожку? Часто ли вы по-спортивному злая?

– Когда бывает некая апатия и ты ничего не чувствуешь, да, пытаешься завести себя за счёт злости. В каких-то случаях можно обойтись без неё.

– В жизни вас описывают как спокойного человека. На соревнованиях вы другая?

– Сложно судить о себе, многое делается на автомате. Тренеры говорили в детстве, что, когда я надеваю маску, то становлюсь совершенно другой. Мне лично кажется, что я одна и та же.

– Какое внимание вы уделяете тактики в фехтовании? И есть ли она вообще?

– Конечно, есть. Перед каждым поединком анализирую с тренером тенденции соперника, какие приёмы он чаще всего использует. После обязательно просматриваю запись, смотрю на свои ошибки. Но, конечно, только тактика не может принести успеха. Как-то раз у нас проводили собрание, и тренер спросил у наших девочек: «На чём фехтуешь? На чувствах или тактике?» Все ответили, что на чувствах. В экстремальной ситуации ты действуешь на рефлексах. У тебя выходит то, что нарабатывалось годами. Так что внести изменения за один день у нас сложно.

– Кто для вас пример в сборной России?

– Инна Дериглазова – одна из самых сильных рапиристок не только в стране, но и в мире. Поначалу я стеснялась к ней подходить, но видела, сколько она работает и пыталась набираться опыта.

– Что делает её уникальной?

– Характер. Она отдаёт себя полностью – и хочет получить от этого отдачу. Если она жертвует временем, которое могла бы провести с семьёй, ради тренировок, то делает всё возможное, чтобы это было не зря. 

– Вы общались в Токио?

– Конечно, мы все были единое целое. И Инна, и Лариса Коробенникова, и Аделина Загидулина. Вся команда меня поддерживала и говорила, что не стоит переживать, всё будет хорошо.

ВОЗВРАЩАЛАСЬ С ТРЕНИРОВОК В СЛЕЗАХ, НО НИКОГДА НЕ ДУМАЛА БРОСИТЬ СПОРТ

– Вы считаете себе одарённой? Или вам всё давалось через упорный труд?

– В последние годы я могу наблюдать вживую за топ-спортсменами практически каждый день. И я могу сказать, что ещё не видела чемпиона, который бы мало работал. Чтобы человек пришёл и у него сразу всё начало получаться – такого не было ни разу. У каждого есть потенциал, но реализовать его без труда невозможно.

– Всегда ли фехтование было вам в радость?

– Понятно, что бывают трудные моменты. Но я никогда не говорила себе, что хочу всё бросить. Даже когда я очень расстраивалась, всегда находились внутренние силы и люди, которые помогали мне выйти из колеи.

– Люди в вашем окружении когда-нибудь говорили, что спорт надо бросить?

– В детстве я иногда возвращалась домой в слезах после тренировок. Бабушка переживала за меня и говорила: «Бросай!» Я отвечала: «Нет, никогда не брошу!» Думаю, это было заложено моим первым тренером. Когда ничего не получалось, она всегда говорила: «Вставай, борись, это твоё будущее, это тебе нужно!»

– Вы тяжело переживаете поражения?

– Тяжело. Но на следующий день я пытаюсь всё забыть. Говорю себе: «Надо идти дальше. Это было вчера».

– В вашей карьере было больше поражений или побед?

– Так сразу и не скажешь… Думаю, что поражений. Наверно, большинство спортсменов ответят именно так. Но когда завоёвываешь медаль, на мгновение забываешь обо всех поражениях. Пытаешься насладиться моментом.

– Какую часть вашей жизни занимает фехтование?

– Очень большую. Иногда бывает, что выходишь после тренировки, а головой всё равно остаёшься в зале. Больше ни о чём не можешь думать. Берёшь подруг, зовёшь их гулять, чтобы отвлечься, а говоришь всё равно о спорте – ведь подруги тоже из фехтования.

ДОСЬЕ «БИЗНЕС Online»
Марта МАРТЬЯНОВА
Амплуа: рапира
Дата рождения: 1 декабря 1998 года
Место рождения: Казань
Главные достижения: серебряная призёрка чемпионата Европы (2017, 2018), бронзовая призёрка Кубка мира (2021), олимпийская чемпионка (2020).