«Завершил карьеру из-за политической ситуации». Велогонщик из Челнов – о создании команды и мотивации от инвестора Uber

Закарину не дали красиво попрощаться со спортом.

Один из лучших российских велогонщиков Ильнур Закарин завершил профессиональную карьеру. На его счету победы на этапах многодневок «Тур де Франс», «Джиро д’Италия», дважды он становился чемпионом России в индивидуальной гонке на время.

Полтора последних года Закарин выступал в российской команде «Газпром Русвело», но из-за событий на Украине её не допустили к соревнованиям. В интервью «БИЗНЕС Online» велогонщик рассказал о том, как должно было произойти завершение карьеры, что его ждёт в дальнейшем, а также рассказал, где в Татарстане самые живописные места для велопрогулок.

«ОСОЗНАНИЕ, ЧТО ЗАВЕРШИЛ КАРЬЕРУ, ПРИШЛО ТОЛЬКО СЕЙЧАС»

– Ильнур, в конце прошлого сезона вы говорили, что завершите карьеру через год или два. Почему решились на этот шаг сейчас?

– Я с 12-ти лет занимаюсь велоспортом, но всему приходит конец. Определил для себя такой лимит времени, но понимал, что сезон 2022 станет последним. Контракт с нынешней командой действовал у меня ещё на сезон, однако, в связи с нынешней ситуацией нас лишили возможности выступать. Парни смогли найти себе новые коллективы, где они могли бы продолжить выступления, а я же для себя решил, что пора завершать сейчас, чуть раньше намеченных планов. Решение принято только из-за политической ситуации. «Газпром Русвело» хотело как-то изменить ситуацию, выступать под нейтральным статусом, сменить название. Но на нашу заявку даже не ответили.

– Вы были в велоспорте около 20-ти лет. Тяжело ли далось решение?

– Очень тяжело. Когда ты занимаешься одним и тем же на протяжении всей жизни, а потом одномоментно всё прекращаешь… Первые два месяца было тяжело, осознание пришло только сейчас. Когда просыпаюсь, сначала думаю, что нужно идти тренироваться, и только потом вспоминаю, что этого делать уже не нужно. Успокаиваюсь.

У нас шли судебные дела с международной федерацией, но я понимал, что ничего не получится. Поэтому в один из вечеров сидел с женой, и совместно мы приняли решение, что пора завязывать. Не будем искать команду, не будем пытаться что-то исправить. Просто смирились.

– По меркам российских велогонщиков вы добились значительных результатов. Не грустно ли вам завершать карьеру так бесславно?

– Конечно, то, как я завершил карьеру, не совсем правильно. Однако в нынешней ситуации ничего не сделаешь. Обычно спортсмены заранее предупреждают об этом, остальные гонщики тоже в курсе, поэтому на последних соревнованиях происходят негласные проводы: ты проезжаешь один круг первый, в то время как болельщики говорят: «Спасибо!» Этого не было. Но я бы не хотел продолжать выступать. В целом горжусь своими годами в спорте. Я не зря этим занимался, надеюсь, поднял в целом дух велоспорта в России.

– Совсем недавно вы перешли из польской команды в российскую. Если бы вы остались, то избежали бы дисквалификации. Не жалеете ли о переходе сейчас?

– Не люблю рассуждать на подобные темы. Я шёл в «Газпром» осознанно, чтобы как-то попытаться поднять уровень российского велоспорта, но у меня были и другие предложения от профессиональных команд. Ни о чём не жалею.

– Что это за команды?

– После ухода из ССС (польская команда – ред.) у меня было три варианта: два профессиональных иностранных и один проконтинентальный – «Газпром». Мы поговорили с генеральным менеджером команды, и я решил как-то повлиять на российский спорт.

– Получается, вы выбрали поднимать российский спорт, оставив личные амбиции?

– Конечно, первоочерёдная цель – поднять этот вид спорта в России, попробовать отдать свой максимум именно на родине. Но на самом деле неважно, где ты тренируешься и показываешь свой максимум. В российской или иностранной команде, я всегда выжимал из себя максимальный результат. Не было такого, что я занимался только организаторской деятельностью. В «Газпроме» – хороший уровень. Чуть слабее европейских команд, но не сильно. Отличаются только бюджеты.

– Можете вспомнить самый приятный момент в вашей карьере?

– Их было много, но могу выделить самый главный. В один момент в моей семье, в семье жены случилось несчастье. Хотелось посвятить этому победу на какой-нибудь гонке – её родителям и моим. В течение всего того сезона я занимал вторые места, а во время последней гонки в Испании занял третье место. Тогда ко мне подходили журналисты, брали интервью, и я пошёл к себе в машину. Сидел там один и начал плакать. Ведь я всё-таки добился своего – посвятил все свои подиумы им. Ещё когда стоял в Мадриде на подиуме, чувствовал это ощущение. Оно – самое приятное.

– Было ли что-то, что вас удивило за вашу карьеру?

– Уровень велоспорта по миру. Я ведь начинал с любителей, только с годами поднимался выше и выше. В континентальных командах вообще не приходилось задумываться о логистике, мне сразу выдали телефон с предустановленными командными приложениями. Каждый день общаешься с тренером, врачом – думаешь только о спорте. Показываешь свой максимум и ни на что не обращаешь внимание. Карьера шла вверх как по лестнице, а там, где падал – быстро вставал.

«ХОЧУ СОЗДАТЬ СВОЮ КОМАНДУ, УЖЕ ВСТРЕЧАЛСЯ С ИНВЕСТОРАМИ»

– Чем вы будете заниматься дальше?

– Ещё семь лет назад я задумался о том, что нужно во что-то инвестировать. Так я и сделал. Где-то у меня шло, где-то я всё терял. Прямо сейчас я ничем не занимаюсь: пока у меня достаточно ресурсов, чтобы прокормить семью. Но спорт не отпускает. Я проводил детские сборы, буду продолжать это делать в дальнейшем. Может быть, в августе повторю сборы для малообеспеченных детей из России. Плюс, на Кипре мы развиваем любительский велоспорт, ездим на соревнования, вовлекаем здесь население в велоспорт.

– Что именно за бизнесы у вас были?

– Когда только начал хорошо зарабатывать, давал друзьям и знакомым, их компаниям деньги. Бывало так, что от незнания меня просто обманывали. Также мы построили футбольный манеж в России (в Набережных Челнах – ред.), затем его продали, инвестировали эти деньги в строительную компанию. С этого я сейчас и живу. В этом плане меня мотивирует Ленс Армстронг: когда его лишили всех спонсорских контрактов после признания в допинговых нарушениях, он остался абсолютно без денег. Но до этого он вложился в Uber, который тогда был никому неизвестен. Компания выстрелила, Армстронг до сих пор живёт за счёт этого вложения.

– Сколько вы потеряли на неудачных вложениях?

– Не особо считал, ведь у меня в любом случае был доход от спорта. Как-то проиграл, но учился на ошибках и больше их не совершал. Конкретную сумму, к сожалению, назвать не могу.

– Говоря о вашей строительной компании, на сколько проблематично управлять ей дистанционно?

– У меня есть люди, которые подсказывают, как и что делать. Процесс уже отлажен, и находиться на месте мне даже необязательно.

– Планируете ли вы в дальнейшем создавать свою велоспортивную команду?

– Да, сейчас на Кипре разговариваю с тремя крупными компаниями, уделил много времени на подготовку статистике, презентации проекта. Хотел бы открыть проконтинентальную профессиональную команду. Я бы стал в клубе генеральным менеджером. Тренером себя не вижу, могу лишь давать какие-то советы. Но сейчас только самое начало проекта, были только разговоры и переговоры. Я подготовил аналитику, попытался убедить компании вложиться в будущую команду. 

– Где будет базироваться команда?

– В Европе, ведь здесь и проходят все соревнования. Это куда проще с точки зрения логистики. Гнать всё с России или Кипра не очень удобно. Говорить о составе команды тоже пока рано, это будет зависеть от пожеланий компании. Может, там должны быть представители определённой страны, потому что они привлекают именно эту аудиторию, или должны быть, например, пять кипрских гонщиков, чтобы их все узнавали по миру. Это больше маркетинговая история, а не патриотическая. Естественно, там будут и русские, но последнее слово будет за спонсором.

– За карьеру вы работали с большим количеством специалистов в этом направлении. Обращались к кому-то за советом?

– Да, я ведь давно задумывался об этом. Поэтому и потихонечку подбирал боеспособную команду по аналитике, отбору гонщиков. Когда начинаешь это дело, нужно отобрать людей, которые, в свою очередь, будут подбирать механиков, массажистов, бухгалтеров, гонщиков. Условно, нужно найти 30 гонщиков, для этого нужно смотреть соревнования, разговаривать с менеджерами. Большая работа.

Общался с руководителями других команд по этому поводу, все были добры и открыты. Разговаривал с теми, с кем работал раньше. Причём даже по ходу карьеры. Понемногу собирал информацию. 

Даже сейчас, когда я защитил дипломную работу по менеджменту, а это было чуть больше недели назад, я перевёл всё на велоспорт, как я это вижу. Например, был вопрос о современных технологиях, подбору персонала. Полученные ранее знания помогли сдать на пятёрку. Обучение проходило заочно на протяжении трёх лет в Челнах.

«НЕ ВСТРЕЧАЛСЯ С ПРОЯВЛЕНИЯМИ НЕНАВИСТИ К РУССКИМ НА КИПРЕ»

– Чем занимаетесь сейчас на Кипре?

– Пока ничем. Упала гора с плеч, никто не требует результат. Только сам себя заставляю работать – развиваю любительский местный клуб, хотим создать детский клуб.

– Планируете вернуться в Россию?

– Да, хотим поехать в августе, повидать родителей. Не видел маму с ноября из-за соревнований, соскучился.

– Какое отношение к россиянам на Кипре из-за текущих событий?

– Здесь всё спокойно. Ребята из Испании, Германии, США не говорили мне о какой-то ненависти, злости по отношению к нам. Я не сталкивался с проявлениями грубости или жестокости. Единственное – когда устраивали дочь в местную школу, разговор был назначен на март, а в марте нам сказали, что встречи не будет. Я поднапрягся, думал, реально русских принижают. А потом узнал, что в этой школе 80 процентов детей – русские, русскоговорящие. Оказалось, там реально нет мест. По сути, это был единственный звоночек, да и тот не подтвердился.

– Как вы отнеслись к последним решениям в отношении российских спортсменов?

– Ситуация с нашей командой абсолютно несправедлива. Сейчас мои адвокаты консультируются со швейцарскими юристами – у нас швейцарские контракты. Они будут подавать иски с требованиями выплатить все деньги, которые мы потеряли. У нас даже в контрактах прописано, что по политическим взглядам нельзя просто взять и закрыть команду. Уверен, что всё будет нормально.

– Но в вашей команде ведь были и иностранцы. Не лицемерие ли со стороны МОК отменить и их тоже?

– У нас были костариканец, испанцы, итальянцы. Это не лицемерие – это просто несправедливость. Нам просто не отвечают на запросы.

«РАДИ КОМАНДЫ ИЗ РОССИИ ПОШЁЛ НА ПОНИЖЕНИЕ ЗАРПЛАТЫ В 20 – 25%»

– Прошлый сезон стал для вас не самым успешным и завершился ещё в августе, хотя обычно вы ездите до октября. В чём причина?

– Честно, из-за коронавируса у нас всё сместилось. Я проехал «Тур де Франс» и «Вуэльту» и на эмоциях продолжил тренироваться. Не рассчитал свои силы и быстро закончился. Мне была нужна перезагрузка, а я её не предоставил себе, перестарался. Сколько бы лет не находился в спорте, всё равно допустил такую ошибку. Плюс, у меня были проблемы с бедром.

«Физика», эмоции, моральное состояние – вот причины неудачного сезона. Это один из худших сезонов в моей карьере.

– Как приняли предложение от «Газпрома»?

– Команда давно меня приглашала, но я всё отказывался, откладывал. Но в итоге подписался на три года. У нас ведь как: после завершения сезона ты либо обговариваешь условия нового контакта, либо ищешь новую команду. Переговоры начинаются с августа.

– Переход стал понижением в классе?

– Проконтинентальная команда ниже уровнем, но когда ты едешь на соревнования, отношение к тебе такое же. Нет отличий в подготовке, ведь ты всегда отвечаешь сам за себя. Ты работаешь со своим тренером, дальше тебя уже подхватывают врачи и так далее. Плюс-минус все спортивные структуры в велоспорте одинаковы.

– Была ли разница в зарплате?

– Конечно. Перед тем, как подписать контракт, ты обсуждаешь этот вопрос, но обо всём договаривается менеджер. В «Газпроме» у меня зарплата была ниже, чем в ССС, примерно на 20 - 25 процентов.

– У вас были ещё два предложения. Они предлагали те же деньги?

– Плюс-минус те же. Когда ты показываешь хорошие результаты, естественно, и зарплаты выше но тут мы возвращаемся к тому, что важен и национальный состав команды, который зависит от главного спонсора. Менеджеры поэтому и пытаются как-то лавировать между этим.

«Я НЕ ЛЮБИТЕЛЬ НОЧНЫХ ЗАЕЗДОВ»

– Как часто возвращаетесь в Россию, в Челны?

– Если и приезжаю, то только в Татарстан. Обычно это происходит после завершения сезона, весь сентябрь и октябрь проводил здесь. Сейчас, соответственно, буду приезжать чаще.

– Где в Татарстане можно проводить велопробеги, чтобы проезжать наиболее красивые места?

– Во-первых, Казань – это суперспортивный город. Здесь не так много велогонок, но здесь всегда были довольны трассой, дорогами. Когда приезжаю в Челны, всегда с удовольствием катаюсь по Боровецкому лесу, в Альметьевске можно покататься, там также часто бывают старты.

– В Казани проводятся и ночные проезды, как к ним относитесь?

– Небольшой любитель. Такое проходит и на Кипре, но ночью надо спать, я считаю. Это же небезопасно.

– Такие старты поднимают любительский интерес?

– Это очень здорово, в любителей и нужно вкладываться. От этого и растут профессионалы. В России любительский велоспорт не очень развит, нужно его поднимать, такие инициативы благотворно на это влияют. Но для этого нужны и условия. Тогда и появится культура, профессиональные команды и спортсмены.

– В Челнах было положено зарождение культуры бега в Татарстане…

– Тяжело сказать, получится ли это с велоспортом. Но у нас есть план по развитию велогонок. Где именно, пока непонятно, но он есть. Как говорится, есть план, и мы будем его придерживаться.

«ЕСЛИ ПРАВИЛЬНО РАЗВИТЬ ВЕЛОСПОРТ, В БАРАХ СМОТРЕТЬ ЗА ГОНКАМИ БУДУТ ТАКЖЕ, КАК ЗА ФУТБОЛОМ»

– Вы говорили про сборы для детей на Кипре. Как они прошли?

– Мероприятие состоялось в октябре-ноябре, всё прошло очень круто – мы вывели детей на такие эмоции, сами перегрузились. Мы показали им, что такое настоящий велоспорт: с массажистами, мотиваторами, в течение недели мы держали их на эмоциях. 

Когда они вернулись, через месяц-два созвонился с каждым из них, они так и остались заряженными. Хотелось бы продолжить дарить эти эмоции.

– Как технически всё прошло?

– Было десять детей. Из Кемерово, с Сибири – со всей России. В регионах страны состояние велоспорта плачевное, дети крутят станки в подвалах. Поэтому дали задание тренерам регионов отобрать детей, у кого неполные семьи, кто не бывал за границей. Привезли их на Кипр, сняли крутой отель, при этом они прилетали с одним из родителей. Предоставили им велосипеды и всё сделали красиво.

– Это было сделано за ваш счёт?

– Меня и моих друзей. Обошлось в сумму около 3 миллионов рублей. Мы до сих пор поддерживаем с детьми связь. Но, мне кажется, в какой-то степени нам самим эти сборы были нужнее. 

– Почему велоспорт находится на низком уровне в России?

– Есть глобальные нарушения: если кто-то и выделяет деньги, то не на любительский спорт. Я бы сделал всё по-другому: мне кажется, здесь нужно вкладывать частные деньги. Каждый регион выделяет городам деньги на содержание городских клубов и требуют результат здесь и сейчас. Но так часто бывает, что из-за больших нагрузок детям становится неинтересно и они забрасывают этот вид спорта. Посмотрите на результаты: наши юноши и юниоры на чемпионатах мира всегда показывают результаты, а более старшие ребята не добиваются результата. Нужно потерпеть пять-шесть лет, дать спокойно подготовиться. Просто так сразу нельзя спрашивать результат. Но без него не выдают деньги и тренеры сидят без зарплаты. 

– Как поднять зрительский интерес к велоспорту?

– В Европе он очень интересен, входит в топ-3 на телевидении. Но в России зрительский интерес действительно низкий. Мне кажется, если вплотную заняться этим, то турниры по велоспорту смогут собирать столько же зрителей в барах, сколько туда приходит на футбол.