«После 0–4 от «Ак Барса» неделю было плохо». Науменков – об оборонительном «Салавате», личном прогрессе и ЦСКА

Первое большое интервью защитника уфимского клуба.

После отъезда год назад легионеров «Салавата Юлаева» российские игроки, остававшиеся до этого на вторых ролях, получили больше шансов. Да, они не могли оправдать изначальные чемпионские ожидания от сезона, но точно не упали в грязь лицом, близко подобрались к финалу Востока, а после составили новый костяк команды. Один из них – Михаил Науменков.

Текущий сезон становится лично для защитника лучшим в карьере. Он почти всегда играет в первом звене и набрал уже 20 (7+13) очков в 57 матчах, прокачал бросок и стал вести себя гораздо смелее в коллективе, по отношению к той же молодёжи. Да, у Науменкова впервые в карьере отрицательный показатель полезности, а ещё в глаза слишком бросаются, порой, его не совсем оправданные удаления. Тем не менее, пользы и яркой игры от Михаила исходит куда больше.

Продолжая личное развитие, Науменков предстаёт также и опытным хоккеистом. К почти 30 годам он трижды сыграл в финале Кубка Гагарина, один раз завоевал трофей и лично застал новое становление ЦСКА. Пусть потом и был обменян, хотя и на удачу «Салавату». При этом, несмотря на свою уже богатую карьеру, Михаил остаётся далеко не самым медийным и раскрученным хоккеистом даже на уровне Уфы. Для Науменкова разговор с «БИЗНЕС Online» стал первым большим интервью в его карьере. И ему было о чём рассказать.

«Есть моменты, когда мне просто лучше одному посидеть дома»  

– Михаил, это ваше первое большое интервью. До этого вы разговаривали с прессой мало и редко. Не хотели или не предлагали?

– Я немного отстранялся от интервью. Иногда это мешает. В какие-то моменты я извиняюсь и говорю, что не могу. Сейчас я согласился, потому что мне всё объяснили, сказали, с кем буду общаться. И нет никаких проблем. Но, когда лезут спонтанно, то иногда отказываюсь. Это не негатив и не неприязнь, просто личное решение.

– Вы закрытый человек?

– Я открытый для своей компании. Я спокойно посижу, пообщаюсь, поддержу разговор, могу пошутить. Но есть моменты, когда мне лучше просто одному посидеть дома. В тишине подумать о чём-то своём, сделать выводы.

– У вас насыщенные соцсети. Сами их ведёте?

– Большинство фотографий выкладываю сам. В основном почему-то летом.

– Да, с июля новых постов у вас не было. Не забросили?

– По-моему, ничего не выходило, да. Я уже сам забыл, стал проводить гораздо меньше времени в соцсетях.  

– Из-за блокировки некоторых соцсетей?

– Да, надоедает постоянно включать-выключать VPN. У меня открылись глаза, что можно интересоваться чем-то другим, чем постоянно сидеть и что-толистать. Недавно смотрел статистику в телефоне, куда трачу своё время, и удивился. Сколько времени мы тратим на телефон, это же вообще сумасшествие!

– На глаза в вашем профиле попалась фотография 2018 года, где вы в зелёном свитере Gucci с тигром. Вам сейчас это не кажется безвкусицей?

– Тогда просто шёл, мне понравился свитер, я купил и на Новый год в нём сфоткался. Не знаю, модно это или нет. Понятное дело, что сейчас я бы эту фотку, наверное, не выложил. Но тогда это была просто фотография, без намёков на что-либо.

– Вы перед этим сезоном немного поменяли имидж. Почему захотели отрастить длинные волосы?

– У меня даже не было возможности подстричься. Я привык всё время у одного человека стричься, он в Москве. И, когда я летал туда, не хватило времени попасть к нему.

– Показалось, что вы просто захотели больше соответствовать такому классическому хоккейному образу – с щетиной и неряшливой причёской…

– Не знаю, может, всё вместе так повлияло. Но отращивал я не специально. Потом уже, когда слишком отросли, посмотрел в зеркало, сопоставил со старыми фотографиями и подумал, что нужно подстричься. Иначе уже можно будет косички заплетать.

«С логистикой в нашем виде спорта не всё так просто»  

– Насколько мне известно, вы в этом сезоне изменили свой подход к работе. Стали чуть ли не первым приходить и последним уходить с тренировок, много заниматься дополнительно. Это так?

– Я что-то каждый сезон меняю. Не кардинально, а какие-то мелочи. В этом сезоне график очень плотный. И, честно говоря, с логистикой в нашем виде спорта не все так просто. Для спортсмена основное  «топливо» – это еда. Нас, конечно, кормят, но немного сложно в некоторых местах поддерживать качество еды, которое нужно профессиональным спортсменам. Приходится чем-то жертвовать, куда-то больше вкладываться. Также я для себя понял, и в этом сезоне стал намного больше в зал ходить. Кто-то скажет, что кому-то это вредно будет, а мне это стало больше помогать.   

– В зале качаете какие-то конкретные группы мышцы, упор или простое ОФП?

– Достаточно того, что нам даёт тренер по физподготовке – штанга, приседания, выпрыгивания, эйрбайк.     

– У вас и в броске заметный прогресс в этом сезоне…

– Да я бы ещё больше бросал, если бы была возможность. К сожалению, не всегда это получается. Меня часто выводили и выводят на хорошие позиции, которые мне нравятся. Сходу накатывают мне. Не могу сказать, что у меня какой-то классный щелчок, но я уже немножко понимаю, как его контролировать. Видишь открытый угол и пытаешься принять лучшее решение. Бросишь сильнее – шайба улетит куда-то далеко, в сетку; бросишь слабее – шайба попадёт ниже или в ловушку.

Помню, ещё когда только начинал профессиональную карьеру, я смотрел на Дэвида Немировски во время бросковых упражнений. Он подъезжает, бац – и шайба там. Я думал: «Да как так?». Начинаю шмалять сильно, а она улетает. И тогда он мне сказал: «Ты это потом поймёшь, что чуть сильнее дашь и всё. Нужно эту грань поймать». Теперь я начал замечать эту тонкую грань.

– Слышал, что вы после основных тренировок ещё минут 40 остаётесь и бросаете…

– В начале сезона я вообще постоянно бросал. У меня клюшки отлетали, мягкие все становились. Потом я стал уже меньше бросать, физически уставал. Но вот сегодня выходили, ребят набрал, договорились определённое упражнение делать при закрывании зоны. Стояли ещё минут 20 и бросали.

– Вы и очков стали больше набирать, личный рекорд уже побили. Сопоставляете усиленные тренировки с прогрессом в игре?

– Конечно, здесь есть закономерность. Если ты какой-то момент отработаешь тысячу раз, то потом в игре всё автоматом произойдёт. Это на самом деле работает. 

– Как именно вы поняли, что пора что-то изменить в своих тренировках? Как почувствовали, что это окошко открылось и нужно какие-то привычки поменять?

– Большинство хоккеистов, наверное, суеверные. Мы же живём по расписанию: условно в 9 сбор, в 9:30 разминка, в 10:15 лёд, где упражнения те же самые, после ты идёшь в зал, заминка, потом надо клюшки и форму подготовить, обед. Ты делаешь одно и то же каждый день. Кто-то сначала идёт в зал, потом делает заминку, ему нужно обязательно потянуться, а потом что-то ещё доработать. Хорошо играешь и думаешь – о, всё, завтра то же самое сделаю. И потом добавляешь ещё что-то.

Но есть моменты, когда у тебя просто плохая игра случилась, и ты анализируешь, что сделал не так. А иногда просто бывает так, что не сошлись звёзды. Был же момент, когда я в свои ворота забил? Тогда мне папа написал: «Ну у тебя дни, конечно, совпадают». Ровно в тот же день (11 ноября), но восемь лет назад я точно так же забил в свои ворота! Вот как это объяснить? В других же случаях, когда что-то идёт не так, то пытаешься что-то менять. Поменял – работает. Если это работает, то оставляешь. И такими поисками находишь для себя что-то новое.

«Я всю карьеру играю на грани фола»  

– При этом вы стали больше и заметнее удаляться. С чем это связываете?  

– Согласен. Но в этом году я только один раз 5+20 получил. Их вроде отменили, но 20 минут в статистике до сих пор висят.

Правила меняются, не буду много на эту тему высказываться, но я всё анализирую. Понимаю, что у судей тяжёлая работа, они постоянно в напряжении, надо за всем следить. Но есть пограничные моменты, в которых нужно детально разбираться. Был эпизод, когда Александр Радулов выкинул шайбу на судейскую лавку и ему не дали малый штраф. А меня в схожей ситуации удалили... Мне надо больше углубляться в правила, больше общаться с судьями, чтобы не было недопониманий. Не всегда до сих пор понимаю, когда дают за подсечку большие штрафы, а когда нет.

Сам по себе я такой хоккеист – всю карьеру играю на грани фола, пытаюсь дать сопернику как можно меньше пространства, играть ближе. Я если иду, то иду. Думаю, что судьям и хоккеистам нужно больше разговаривать, общаться. Это плюс и для хоккеистов, и для лиги, когда можно открыто все объяснить, что-то спросить у судей.

– Но летом же судьи приезжают к каждой команде, объясняют тонкости, новые трактовки…

– Они объясняют. Мы много говорим. Я рад, что у нас есть коннект, обратная связь. Они слушают и слышат хоккеистов. Где-то объясняют детали, которых ты сам не увидел. Где-то говорят: «Да, здесь мы не доглядели». У нас честное общение.  

– Несмотря на хорошую статистику по очкам, показатель полезности у вас отрицательный впервые в карьере. Как себе это объясняете?

– Меня это беспокоит, мягко говоря. Но что здесь комментировать? Ситуации разные бывают. Если минус, значит, мне нужно что-то поменять. Я это вижу, не дурак, понимаю. Сейчас игрового времени, ответственности, матчей больше стало. Где-то не получается. Какие-то иногда обидные голы пропускаешь, какие-то по делу. Всё пока так, к сожалению, складывается. Но я в каждой игре стараюсь по максимуму всё сделать.  

– Слышал мнение, что вы чуть ли не в НХЛ уже можете оказаться. Есть ли такая перспектива? И почему вы не выставлялись на драфте в своё время?

– У каждого хоккеиста, конечно, есть такая мечта. Почему не выставлялся на драфте – это отдельная история, очень долгая. О ней мало кто знает, но сейчас её не хочется затрагивать. Что касается нынешнего времени, то я всё понимаю. Если сейчас уезжать, это либо контракт новичка, либо двусторонний контракт и игра в АХЛ. Нужно понять, надо это или нет, чего игрок хочет. Сейчас я сконцентрирован полностью на своей игре и помощи команде, которой нужно хорошо провести оставшиеся игры. Я знал, что мало игр уже остаётся. Когда узнал, что их осталось всего-ничего, то подумал: «Ё-маё, сейчас же уже плей-офф начнётся». И у меня всё переключилось на оставшуюся регулярку.

– Но у вас при этом в апреле заканчивается контракт. Не думается о желании остаться в Уфе, не ведутся ли переговоры?

– Я ни с кем ещё контракты не заключал. Думаю, что все знают, что кто-то с кем-то разговаривает. Не конкретно себя сейчас беру, но любого игрока спроси – наверняка есть какие-то разговоры по ходу сезона. Я пытаюсь пока об этом пока не думать. А так «Салават» – хороший клуб, многое мне дал. Думаю, мой агент уже разговаривает по этому вопросу.

«Мы люди подневольные»  

– Вот у вас есть прогресс в этом сезоне. А как в целом сезон для «Салавата» оцениваете? Чего не хватает команде?

– Стабильности. Думаю, что у нас очень хорошие игроки, тренеры, все профессионалы. И они всё понимают. Надо что-то исправлять, чтобы обрести стабильность. Но, опять же, она не может просто взяться. Она начинается с тренировок, с общения, с самостоятельных тренировок. Человек должен сам понимать, смотреть игру, чтобы ему подходили и подсказывали, объясняли. То, что ты делаешь на тренировке, потом переносится в игру. Вот с Казанью (18 января, закончился победой «Ак Барса» 2:1 – ред.) тоже странный матч был. Да, там у них мастера. Понятно, что это очень сложно, но нам надо все 60 минут принимать правильные решения на льду, контролировать Шипачёва или того же Радулова. Им же только дай шанс – они ими сразу воспользуются.  

– Нельзя не отметить, что этот «Салават» заметно более оборонительный, чем прошлый. Тот же Панин после одного из «зелёных дерби» говорил, что команда играет в откат...

– А что надо? Мне вот просто интересно, когда говорят, что вы вот в откат играете. Просто по 60 минут бегать и прессинговать?  У нас есть план на игру, и мы стараемся его выполнить. 

– Есть же пример «Торпедо» Ларионова, который играет ярко с не самым классным составом. Или «Северсталь» Разина…

– У каждого клуба своя игра, не могу отвечать за «Торпедо» или «Северсталь».  

– Сам этот оборонительный стиль вам и команде нравится?

– Нравится не нравится... Мы люди подневольные, нам дают задание. Скажу по оборонительному хоккею. Да, раньше Уфа играла так, что пропустит пять, а забьёт шесть. Но сейчас просто нет такой возможности. У нас, если посмотреть, за игру есть моменты забить, но мы их не всегда можем реализовать. Если бы, условно, мы выигрывали 2:1 каждую игру, то нам бы говорили что-то про оборонительный хоккей?

– Если бы выигрывали, то нет. Но, когда проигрываете…

– Мы ответственны за результат, да. Тогда, получается, не хватает реализации и стабильности.

– При этом, у «Салавата» едва ли не меньше всех бросков по воротам в сезоне. Вы третьи с конца. Тоже ведь системная черта?

– Третьи с конца?! Серьёзно?! Я, кстати, не знал этого. Но, сто процентов, без бросков не бывает голов. И ничего с этим не сделаешь. Это хорошее замечание, я донесу до команды это.  

– Если возвращаться к разговору о стабильности, то нужно и указать сложность Востока, в котором вообще у всех были длинные серии поражений. На Западе вообще пятая команда Запада набрала очков больше чем лидер Востока. То есть, на Западе меньше конкуренции?

– Здесь и хоккей другой, во-первых. Но у нас действительно до сих пор непонятно, кто выйдет в плей-офф. Мы вышли против Нижнекамска и влетели. Это чисто наша ошибка была. Ты ощущаешь, что до последнего все будут кусаться. Но я не знаю, с чем это связано, не могу понять.

– Недавно «Амур», кстати, обыграл «Сибирь», проигрывая 0:3 по ходу…

– Я знаю. Это вообще! Как такое бывает? О чём я и говорю. Ты только недонастроился против команды, которая идет ниже тебя в таблице, и играешь как будто против команды легенд. «Сибирь» сейчас хорошо играет, до сих пор в лидерах, ещё и дома вела 3:0! Ну как?!

«В некоторых моментах Козлову сложно»  

– Чем крут Николай Цулыгин, который в «Салавате» как раз отвечает за защиту?

– У меня позиция такая – он наш тренер и не зря работает в «Салавате». Он профессионал своего дела. Если брать какие-то личные качества, то с ним всегда можно поговорить, и он тебе нормально объяснит. Бывает такое, что меня какой-то вопрос тревожит, я что-то не понимаю, и надо подойти и обсудить с ним игру. Я подхожу и общаюсь, всегда делюсь, он поддержит. Он дал мне понять, что я способен на большее.  

– Можете назвать основные принципы игры «Салавата» в обороне? На чём вы в основном концентрируетесь, каждый день проговариваете?

– Например, мы 90 процентов своего времени на льду играем с Пашей Коледовым. Постоянно с ним видео смотрим, пытаемся о чём-то договориться. Мы стараемся с ним играть активно и агрессивно, а также с учётом того, что тройка нападения хочет от нас видеть. Стараемся играть близко, закрывать зоны.

– Как объясните, что вы сыгрались именно с Коледовым после своего перехода в 2020 году? Вашу пару за эти три сезона практически не разъединяли.

– Мы с ним и до этого знакомы были. Я к нему подошёл и сказал: «Паша, давай сразу договоримся, как будем играть и что делать». Сразу появилось взаимопонимание. Он ко мне прислушивался, а я к нему. И у нас стало получаться.

– Вы больше друзья или всё же просто товарищи по команде?

– Если бы мы были просто товарищами и коллегами, то, понятное дело, так хорошо не играли. С человеком надо хорошо общаться. Даже так получается, что мы сидим всегда в самолёте рядом. Или покушать тоже вместе можем сходить. Но это не значит, что я с другими играю плохо. У нас же есть система.

– Вы – левша. В хоккее сложнее играть против хоккеистов с нетипичным хватом? В баскетболе или футболе эта сложность чувствуется, ведь большинство праворукие, и им сложнее перестраиваться.

– Тяжело в некоторых моментах. Смоделируем ситуацию выхода 2 в 1 против тебя. Если игрок с шайбой с правой стороны от меня и если он тоже леворукий, то мне немного проще играть. У него сильная сторона не в центре. Но если против меня выходит праворукий, то ему легко передачу отдать на дальнюю и легко бросить с центра. Игра намного усложняется. Всё зависит от ситуации. 

– Козлов объяснял, что вы в том числе и за счёт левого хвата играете в большинстве. Но в этом сезоне у «Салавата» с ним не всё так хорошо. В чём трудности?

– Тут много всего. Наверное, когда не получается в большинстве разыграть хорошо, то, может, стоит больше бросать. Но этому же надо больше времени уделять в тренировочном процессе.  

– Как Константин Кольцов объясняет вам принципы большинства?

– У нас есть тренерское задание, которое он рисует, показывает на видео. Дальше перед игрой в день раскатки мы встаём разыгрывать большинство.  

– Поменялся ли как-то Виктор Козлов, став главным тренером?

– Конечно поменялся. Думаю, он и сам это понимает. Но не в плохом плане. Он по-другому, мне кажется, работает уже с командой, по-другому видит всё. Думаю, что он наберёт своего опыта, который ему будет позволять хорошо вести команду. Он же и в прошлом хороший игрок. То есть какие-то игровые моменты он, сто процентов, понимает хорошо. В некоторых моментах, думаю, ему сложно. Много думает над тем, как можно сыграть в том или ином эпизоде. Ведь он же мастеровитым всегда таким был. Возможно, он моделировал ситуацию, как бы он сыграл. Бывали люди, которые видели поляну, с очень высокой техникой, пониманием игры. И они бы разобрались в каких-то моментах. А мы не можем, потому что у нас всё по-другому немного.

«Была возможность выйти в финал конференции, а там уже и финал Кубка Гагарина. Это совсем другой хоккей»  

– Давайте вспомним ваш обмен в 2020 году из ЦСКА. Как это происходило?

– Всё произошло быстро. Мы прилетели в Екатеринбург, приехали на арену, Игорь Валерьевич (Никитин – ред.) подошёл ко мне и сказал, что так и так. Тут скрывать нечего, я всю жизнь в ЦСКА играл. И на тот момент я воспринял всё очень непросто. Поскольку всё прошло быстро и я переходил в Уфу, то я затем успокоился. Мне сразу позвонили оттуда, рассказали, объяснили. И я понял, что жизнь на этом вообще не заканчивается. Я, когда приезжал с ЦСКА к «Салавату», видел болельщиков, как команда живёт. Я прекрасно понимал, что это хороший город.

– Сейчас этот обмен воспринимается, скорее, в плюс «Салавату». Ведь Никита Сошников как-то и затерялся в ЦСКА, а хорошего защитника найти сложно. Вы сами думал думали этом?

– Что касается ЦСКА, то обид нет. Учитывая, как у них дальше складывается судьба. Я благодарен за всё. А по поводу Сошникова не могу дать какой-то комментарий. Он хороший хоккеист.  

– В коллектив вы сразу влились? Слышал, что первое время вы оставляли впечатление такого столичного и немного высокомерного парня, из-за чего не всё сразу клеилось.

– Я на самом деле открытый человек. Если ко мне человек нормально относится, я от него никогда не отвернусь или ещё что-то. Я не иду напролом, пытаясь добиться общения. Я могу, наверное, не первым навстречу пойти, но я не какой-то там... У меня не было адаптации в плане переезда из Москвы в Уфу. Ко мне все хорошо с первого дня относились в клубе. Уфа – это хороший город.  

– Какое Томи Ламса первое впечатление оставил?

– У нас сразу была встреча с ним и тренером по физподготовке, который хотел понять, в какой я физической форме. Томи мне всё вкратце объяснил, но не стал обкладывать информацией, чтобы я не загрузился, думая, как играет Уфа. Объяснил основные игровые моменты, тактические аспекты и всё. Томи Ламса сам такой – с ним и поговорить можно, он и эмоциональный. Интересный специалист. У меня хорошее впечатление оставил за два года работы.  

– Ламса со стороны мягким воспринимается. А как он с игроками себя вёл?

– Он мог так и так.  

– Вы прониклись к Ламсе дополнительным уважением, когда он не стал уезжать в марте вместе с другими финнами?

– Не только я проникся. Я уважаю любое решение, но поступок Ламсы нас удивил, и стоит ему отдать должное. Он молодец.

– Сам отъезд финнов стал неожиданностью, ударом? Как вообще оценивали шансы на выход в финал год назад?

– У нас хорошая команда была. Конечно, возможно, где-то не хватило иностранцев. Но, опять же, мы сплотились где-то больше, такой момент был. Конечно жалко, что только второй раунд. Была возможность выйти в финал конференции, а там уже и финал Кубка Гагарина. Это совсем другой хоккей. В финале то вообще идёт игра «от ножа». Все говорят, что плей-офф – это игра до первой ошибки. Потому что никто не раскрывается. Нет такого, что раскроемся и забьём 10. Бывают исключительные матчи, но в основном это 2:1, 3:1 в пустые ворота, 3:2 даже редко.

– Не думали о том, что вы или тот же Кадейкин выиграли от исхода легионеров, потому что получили большие роли?

– Понятное дело. Но здесь у любого шанс есть. Любого лидера убери из любой команды и появится шанс для других.  

– Вернёмся к вашему первому сезону в Уфе. Вот вы приезжаете, и в первый же год с «Салаватом» в плей-офф отлетаете 0–4 от «Ак Барса» без шансов. А до этого фактически играли в доминирующей команде, брали Кубок Гагарина, были ещё в двух финалах. Какие тогда были ощущения?

– (Хватается за лицо). Во-первых, конечно, я вообще в шоке был. Но самое главное – от кого. И я это понимаю. Я потом неделю просто ходил, мне плохо было. Я сейчас вспоминаю это состояние, просто какая-то безысходность была. Это было, конечно… Ну что тут сказать?

– Как пересобирать себя после такого?

– Там же сезон закончился. И жена, семья помогают.

«Для меня нет разделения на хороших и плохих тренеров»  

– Было ли символично, что проиграли тогда не только «Ак Барсу», но и Дмитрию Квартальнову, который и для вас немаловажный тренер в карьере?

– Я к нему хорошо отношусь. У меня с Квартальновым принципиального ничего не было, что я от него вот отлетел. Принципиальным был именно «Ак Барс».

– Вы ведь в основе ЦСКА именно при Квартальнове закрепились. Чем он силён как тренер?

– Тогда было построение новой команды и от нас не просто требовали, а много чему учили, делали поблажки и только потом требовали. Было, на самом деле, очень тяжело в плане всей ответственности. Не было такого, что этот период был для меня суперпростым и я его легко прошёл. Я каждый день выходил и понимал, что за плохую тренировку можно получить. Было очень много работы вне льда и зала в плане разборов видео и тактических моментов.  

– Квартальнов считается специалистом, хорошо работающим именно с молодёжью. Как это проявляется?

– Пару раз я  очень сильно это почувствовал (смеётся). Конкретно Квартальнов как главный тренер вёл общий рисунок игры и больше отвечал за нападающих. Он стоял возле них и на тренировке больше по нападающим был. А среди защитников был Никитин, персонально он объяснял мне всё. Но пару раз и Квартальнов тоже.  

– Сложно не вспомнить ту самую серию со СКА в финале Запада 2015 года. Объясните, как можно проиграть, ведя 3–0 в серии, чего раньше не случалось?

– Какую-то ошибку назвать? Наверное, это не ко мне (долгая пауза). Я много просто думал об этом. Что касаемо игры, то там много чего произошло. Если говорить об атмосфере, то это другой, опять же, вопрос. И стоит ли делать акцент именно на неё? Я не уверен. Ну вот случилось так. Оказывается, вот, сенсация. Месси чемпионат мира выиграл первый раз, хотя столько было у него возможностей. Вот сенсация случилась. И вот мы...

– Читал недавно, что Квартальнов после третьей победы устроил какой-то вечер, чтобы немного расслабить команду…

– Я тоже это читал. Но тут смотря кто как воспринимает. Не было концерта никакого. У нас же любят приукрасить всё, каждый для себя что-то вообразить. Было такое, но больше в очень уединённом кругу лиц. Это в гостинице было.

– Что обиднее воспринимается – такой вылет после 3–0 или вылет 0–4 от «Ак Барса»?

– (20-секундная пауза). 0–4. Блин, но и с 3–0 хотя тоже… А вот вы как считаете? 

– С 3–0, наверное, обиднее. Потому что 0–4 постоянно кто-то отлетает. Но, с другой стороны, это «Ак Барс»…

– Да, и я к этому. Это две разные ситуации и два очень плохих момента. Но из них нужно выносить пользу. 

– Потом в 2016 году вы проиграли с Квартальновым уже в финале. Хотя он самый побеждающий тренер в КХЛ, большой специалист, но без трофеев. И из-за этого он некоторыми болельщиками воспринимается не самым удачливым тренером. Какой он для вас?

– Месси тоже не выигрывал долго. 

– Ну это чемпионат мира. До этого Месси вообще всё на клубном и личном уровне выиграл…

– В любом случае, для меня Квартальнов – профессионал с большой буквы. Кто бы что не говорил. Для меня вообще нет такого разделения на хороших и плохих тренеров. Я так вырос и воспитан. Конечно, бывают разные моменты. Но моя карьера складывается так, что я не могу сказать, что сталкивался с «физруком». Я от каждого тренера получаю что-то новое, учусь. Это может быть разное, но все тренеры – мастера.  

«За ЦСКА взялись люди, которые поменяли всё»  

– Как охарактеризуете Никитина, с которым вы проиграли в финале 2018-го «Ак Барсу», а через год взяли Кубок Гагарина?

– Он по-другому объяснял. Не скажу, что с Квартальновым что-то не так было. Просто Никитин работал по-другому. Уже команда была на то время построена, и всё шло к этому – подбор игроков, наш настрой. На момент взятия Кубка у нас был пипец какой сильный состав. 

– Никитин недавно отметился фразой, сказав, что хоккей – не шоу-бизнес. Согласны с ним?

– В Америке это шоу-бизнес, всё на коммерции, зарабатывают большие деньги. В России у нас по-другому немного складывается весь спорт, не только хоккей. И, опять же, это его мнение. Тот, кто не согласен, – пожалуйста, оспаривайте. Но хейтить за это? Я не знаю. У каждого своё мнение. 

– Вот в 2019 году вы наконец выигрываете Кубок. Были ли тогда эмоции после тех обидных поражений? Или чувствовали себя обессиленным как после марафона?

– Конечно, были эмоции, радость. Но у меня именно в тот момент, как с плеч упало. У меня же тогда ещё и сложный сезон сложился. Была травма, я весь сезон с ней играл.

– А те предыдущие два поражения в финалах, ещё можно финал МЧМ-2012 вспомнить – это не подкашивало морально?

– У меня не было такого. Это делает тебя сильнее, на самом деле. Но дойти до финала – это же тоже непросто. Ты приобретаешь какой-то опыт. Любой проигрыш – это опыт.  

– Ваше становление совпало и с возрождением ЦСКА как топ-клуба. Как вы себе это объясняете, будучи человеком изнутри? Появлением больших денег?

– ЦСКА – это не просто клуб. С советских времён он был основой сборной, всё выигрывал. У ЦСКА были очень большие проблемы, плохие сезоны, недофинансирование. И никто не понимал, почему с ЦСКА это происходит, это должен быть другой клуб. И за него взялись люди, которые поменяли всё и вывели его на прежний уровень.  

– Кстати, из тех армейских времён сейчас в «Салавате» с вами только Панин играет. Он для вас пример хоккеиста?

– Не могу сказать, что я по примеру слежу за кем-то. Но есть люди, которым я симпатизирую благодаря их действиям или достижениям. И я могу для себя взять какую-то пользу, сделав это в своём исполнении. Но если обобщить, то от каждого игрока можно что-то взять. Как от Гриши, так и любого другого.

– Но можете объяснить, за счёт чего Панин классным капитаном и защитником остаётся в свои 37 лет?

– Некоторым игрокам по достижению определённого возраста то ли сложно, то ещё что-то. По разным причинам. А у Гриши есть желание, и он именно работает. Не просто: «Я хочу».  

– Болельщики шутят, что в этом сезоне вы будто немного его функции и «обязанности» переняли, став чаще удаляться…

– Да блин, опять же, здесь дискутировать можно на эту тему бесконечно. Вот, хорошо, я до конца регулярки перестану удаляться. И что, мнение поменяется? Я не знаю.  

«Есмантович – человек, который хочет выигрывать»  

– На ком вы росли в хоккейном плане? Были ли любимые хоккеисты?

– Я не скажу, что были какие-то суперлюбимчики, на которых я молился. Но я помню, что, когда мне как раз лет 12 было, Саша Овечкин выстрелил в НХЛ. Или ещё Малкин. Такие вот игроки. А так много игроков можно назвать, которым я симпатизировал и у которых чему-то учился. 

– Почему именно защитником стали?

– Наверное, так определили. Мне сказали, что я спиной хорошо катаюсь. А защитнику это нужно. 

– ЦСКА – важная веха в вашей карьере. Что вообще значит быть армейцем в спортивном плане? Есть ли в этом какая-то особая философия, идея?

– Есть, да. Это то же самое, если сейчас позвать наших молодых ребят и спросить у них, что значит быть уфимцем. ЦСКА – это максимальные требования. Ты должен отдавать себе отчёт и понимать, что с тебя будут требовать максимум всегда. Что бы ни случилось. И это клуб с большой историей, там все руководители не просто так оказались. И они за всем следят. 

– Переживали за ЦСКА в финале прошлогоднем? Следили?

– Конечно следил. Молодчики, выиграли. У меня не было никакого негатива. 

– Удивились, что они с 1–3 отыгрались и Фёдоров как тренер-дебютант победил?

– На самом деле, такое часто бывало у ЦСКА, что они умеют отыгрываться. И, когда они горели в серии, они же ещё и в матче проигрывали. Это колоссальная работа, которую они проделали. Вот так вернуться. Респект.

– Эта работа по ходу проделывается какими-то точечными решениями и изменениями? Или первостепенно всё же заложенная изначально база важнее?

– Не было такого, что Фёдоров пришёл и всё поменял. Сто процентов была база. Там игроки, которые уже в ней тренировались, система была настроена. Да, по-своему видел Фёдоров, и он это преподнёс. Всё вместе это опять сработало. 

– Во время игры за ЦСКА много пересекались с Фёдоровым, который тогда в руководстве был?

– Он постоянно был с командой и помогал в работе на льду и вне льда. 

– Каким для вас был Игорь Есмантович, как для игрока армейца?

– Человек, который хочет выигрывать. И это реально очевидно. Что бы кто не говорил. 

«Иногда понимаю, почему в регионах не все любят москвичей» 

– И вот вы чуть больше двух лет назад переезжаете в Уфу. Помните свои первые впечатления от города и команды?

– До этого я не обращал внимания, когда с другими командами приезжал. Но тогда помню, что как только прилетаешь, едешь из аэропорта и начинаешь всматриваться во всё. И там вдоль дороги есть большая надпись – Уфа. А потом по-башкирски – Уфа. Как часто говорят с любовью, знаменитые три шурупа! И это первое, что вспоминается. Но воспоминания хорошие. 

– Освоились ли уже в Уфе за два года?

– Да, я уже без навигатора езжу по городу. Для меня первое время сложновато было за рулём, но потом освоился. Здесь много одностороннего движения. Я мог не повернуть вовремя, и потом приходилось делать крюк большой.  

– Что вообще нравится в Уфе и Башкирии москвичу?

– Наследие, как республика живёт, какие у нее ценности. Всё равно люди с республики другие, нежели москвичи. В Москве люди жизнь по-другому видят вообще. Здесь меня поразило, что я иногда сидел с ребятами где-то, обедал. И люди подходят максимально вообще открыто. Ну и, понятное дело, что здесь вообще всё близко, без пробок. Если это называть пробками, то это не они. Замечательная природа, которую надо продолжать ценить. Ещё, мы ездили на озёра, водопады. Мне все это очень сильно понравилось. 

– Как в Москве люди видят жизнь? Деньги, успешный успех, претенциозность?

– Нет конечно. В плане того, что город живёт совершенно по-другому. Там люди постоянно торопятся, вообще все. Там сколько людей живёт? 12 миллионов официально, а так и все 20 миллионов. Плюс люди с Подмосковья едут, там все носятся вообще. Тебе, чтобы успокоиться, вообще лучше не выходить на улицу. Ритм жизни совсем другой.

– При этом, уровень жизни и обустройства города тоже высокий. Вы были в разных городах и столицах мира. Можете назвать Москву лучшим или одним из лучших городов мира? Я лично каждый раз удивляюсь, когда приезжаю.

– Это сто процентов. Я сам не понимаю – как? Я, когда ещё жил в Москве, до всего этого и никуда ещё не уехал – всё что надо было. Любые возможности, в которых ты можешь себя реализовать. Или тебе могут предоставить любые услуги или товары. Вообще всё есть, всё работает всегда. Дворники, муниципальные службы – всё. Там всё на виду и всегда всё делается. Я просто вот был в Италии. И там я мог прийти днём купить что-то поесть, а мне говорят: «Извините, у нас фиеста, мы не работаем». И в аптеке, главное то же самое. Я говорю: «Как закрыто то? Мне надо». Нет. Люди по-другому вообще устроены. 

– Какой вы москвич? Есть вообще какой-то типаж классический?

– Стереотипный москвич… На самом деле, я тоже таких встречаю иногда и понимаю, почему в регионах не все любят москвичей. Иногда такие попадаются. Но описать типичного москвича не знаю как. Тот, который торопится везде. 

– Единственный сезон вне Москвы и Уфы вы провели в «Адмирале». Чем запомнился Владивосток?

– Перелётами.  

– Дальний Восток – это другая немного жизнь и другая Россия?

– Другая. Начиная от местности. Вот я все время жил в Москве, а прилетел во Владивосток – там везде горы. Вот вообще везде. Но это как мне показалось. Ветра очень сильные. Климат другой. В плане того, что зимой жёстче. Если там ветра начинают дуть, то, мне кажется, там невозможно ходить, тебя сдувает. Но я полюбил этот город, в нем есть своя замечательная аура. Прекрасный залив, много морепродуктов. Я обожаю рыбу, мой рацион практически полностью из неё состоит. И для меня был кайф, что её там много, она супервкусная, свежая и недорогая.

«Я Щитова не увольнял и никакого отношения к этому не имею»  

– Как вам уфимские болельщики? Они более требовательные, чем армейские?

– Ну Уфа живёт хоккеем. И люди здесь все, можно сказать, смотрят хоккей, обсуждают его, комментируют, болеют за команду. И это видно.  

– Но вам пишут гневные сообщения в комментариях или в личку?

– Пару раз писали гневное прям очень плохое. И безумного много было очень хорошего. Но, мне кажется, везде такое, что тебе что-то могут написать. Но одно дело, когда человек комментирует. Он может, имеет право высказать свою точку зрения. Как-то обоснованно что-то доказать или объяснить. Но не когда человек на личность переходит и желает чего-то тебе или твоей семье, угрожает.

– Это заряжает как-то или раздражает?

– Мне вообще всё равно просто. Я пару раз случайно увидел, но нет смысла это больше комментировать.

– Не следите за телеграмм-каналом Рината Баширова, где вакханалия происходит после поражений? И после побед тоже иногда. Там прямые оскорбления.

– То есть закономерность есть и в любом случае прилетит? И какой мне вывод надо сделать? Я не знаю. Ну это нормально? Ладно, если в малолетнем возрасте ребёнок троллит. Ну окей. Но, если уже человек состоявшийся такое пишет, то как это ещё комментировать? 

– В этом большом разговоре нельзя не вспомнить историю хоккейного эксперта Никиты Щитова, которого в 2021 году отстранили от работы на БСТ после критики вашей игры. Что же там случилось на самом деле?

– Я видел данный момент и просто могу дать оценку того, что сказал комментатор. Он Маннинена ребёнком назвал, перепутал фамилии игроков. Но ещё раз скажу: я его не увольнял и никакого отношения к этому не имею. Я не знаю, это что за бред вообще? Откуда он пошёл… Вот лично моё мнение – он комментатор, его смотрят люди. 

– Эксперт – сам бывший игрок «Салавата» …

– Я вообще никак не принижаю его прошлые заслуги и так далее. Он комментировал матч. И его люди смотрят и прислушиваются. Вот можно сейчас открыть статистику и посмотреть блокированные шайбы. Я не боюсь шайбы, что она в меня попадёт. Но мне говорят, что я её испугался. Ещё раз, если кто-то думает, что я его уволил – это бред полнейший. Я же голы свои смотрю. И после матча меня отметили в соцсети на моменте с пропущенным голом. Я захожу и слышу, что там происходит. Какими ещё могут быть мои эмоции, когда мне говорят, что я испугался? Я подошёл к пресс-атташе и спросил, что это вообще такое. Я разве не имею права поинтересоваться, зачем он так сказал? А что дальше происходило я вообще не знаю.

«Почему нельзя говорить на повышенных тонах?»  

– Я также слышал, что в этом сезоне вы сам в команде стали вести себя больше, как дядька по отношению к молодым. Можете порой прикрикнуть, когда кто-то ленится. Как к этому пришли?

– Ну не прикрикивал. Если я ошибся, то спокойно приду на лавку и скажу, что это я. Но всегда во всех командах к молодёжи относились так, что не должно быть разгильдяйства. Понятно, что есть лидеры и спрашивать всегда будут с нас. Это сто процентов. И это правильно, что с лидеров спрашивают результат. Но состояние команды всегда определяется по молодому игроку. Лично меня учили всегда так, и это действительно так. Я и сейчас могу спокойно подойти к Лале (Данилу Алалыкину – ред.) или Башке (Данилу Башкирову – ред.), поговорить с ними. И, если на повышенных тонах, то ладно. А почему так нельзя? Я же его не обзываю, не посылаю куда-то. Мы же просто на повышенных тонах, я пытаюсь донести. Не вижу в этом ничего плохого.

– Ничего плохого. Просто другие могут вести себя по-другому, более отстранённо, отвечать только за себя. Почему вам хочется иногда чему-то поучить?

– У нас талантливая молодёжь, кто бы что не говорил. Когда я был молодым и мне что-то объясняли, я иногда думал, мол зачем это всё. Или почему так сильно придираются. Теперь с возрастом всё понимаешь. Но на моём пути встречались игроки, которые этого не понимали. И я не могу сказать сейчас, что потом с ними происходило и где они сейчас. Хочется, чтобы ребята с таким талантом правильно прошли все этапы становления и взросления.  

– Эта уфимская молодёжь отличается менталитетом или стилем игры, например, от армейской?

– Сто процентов. Сейчас вспомню, кто в то время в ЦСКА был талантливой молодёжью. Вот именно, чтобы прошёл всю систему. Карнаухов – ладно. Он за счёт своих данных очень сильный игрок. Максим Мамин, ну Толчинский.  

– Кучеров?

– Он уехал в Америку рано. Но я не могу сходу вспомнить, кто сейчас играет в ЦСКА из той молодёжи. Вот Толчинский, армеец – хороший пример. Но он пришёл в ЦСКА, когда состав уже был поставлен, и ему всё равно не так много доверяли.

А теперь в «Салавате» – Лала, Башка, Муха (Шакир Мухамадуллин – ред.), Пустозёр (Алексей Пустозёров – ред.), Егор Сучков, Данил Аймурзин, Ярик Цулыгин. Очень много местных игроков, которые сейчас зашли и играют. У них есть возможность очень хорошая. В ЦСКА такого бума, что одновременно столько молодых зашло не было.  

– А что насчёт отличий стиля и менталитета? Чувствуете ли какое-то отличие московского хоккея от уфимского?

– Да. Я когда пришёл, увидел, как люди с одного борта на другой пасы отдают, раскаты, техничный хоккей. И финны, и все ещё были. И я такой: «Ого! Окей, cейчас будем пробовать». Поэтому, наверное, болельщики хотят, чтобы мы по 5–6 шайб забрасывали.

«Не понимаю, почему нас с раннего возраста не обучают финансовой грамотности»  

– У вас есть высшее образование. На кого учились?

– Спортивный менеджмент. Но это сложно сказать, что учился. Наверное, если бы сейчас был выбор, то я бы, наверное, что-то по-другому сделал. Хочется всё время развиваться и, наверное, больше бы этому внимание уделил. 

– Помните название своей дипломной работы?

– На самом деле, недавно о ней думал. Нет, не помню. Вот поэтому я и говорю, что поменял бы что-то.  

– Вы говорили, что раньше играли в видеоигры, но перестали. Сейчас не играете?

– Ну вот у меня дома компьютер стоит, но очень редко.  

– А во что раньше играли?

– Ну с детства – это каэска, когда с пацанами собирались играли. Потом в PUBG играли. Да и не хочется сейчас. Очень редко захожу, когда вообще делать нечего и я один, если пацаны собрались тоже.  

– А чем тогда в свободное от хоккея время заняты?

– Если жена здесь, то семейные и бытовые дела, которые надо решать. А в плане досуга, то смотря, где и с кем. Мы очень сильно любим гулять, разговаривать. В кино сейчас вообще не на что сходить.  

– Вообще не на что! Вот второй «Аватар», разве что...

– Я даже специально недавно посмотрел первый. Но вторая часть тоже ведь долго идёт?  

– 3 часа 15 минут…

– О, ну это точно надо дома смотреть. Иногда что-то почитать могу, посмотреть на айпаде ютубчик. Вот сейчас время 6 вечера – нужно домой, поесть и отдыхать.  

– Какая любимая книга?

– Любимых книг особо не могу назвать. Но последнее читал такое больше экономическое – Кийосаки. Что-то новое, интересное.  

– «Богатый папа, бедный папа»?

– Да, её как раз полностью прочитал. Очень интересно. Я реально не понимаю теперь, почему нас с раннего возраста не обучают финансовой грамотности. Это же очевидный оказывается элемент. Вот мы же изучали в школе биологию, хотя она мне как-то пригодилась в жизни?