Руслан Нигматуллин: «У меня первый тренер появился в 21 год»

Известный в недавнем прошлом голкипер и воспитанник казанской футбольной школы Руслан Нигматуллин сейчас больше известен как музыкант. Но спортивная редакция «БИЗНЕС Online» решила поговорить в один из приездов бывшего спортсмена в родной город о любимой игре, карьере, школе вратарей собственного имени и превратностях судьбы.

«Я ВОСХИЩЁН НОВЫМ СТАДИОНОМ»

- В каком плане футбол присутствует сейчас в вашей жизни?

— Я, по большей части, участвую в футбольной жизни ветеранов «Спартака», там очень хорошо развито ветеранское движение. Общаюсь ли я с моими бывшими партнерами по командам, в которых играл? По большей части, нет. Скажу даже, что многие из бывших футболистов со своими прежними женами не общаются (смеётся). Жизнь футбольная и послефутбольная — это, я вам скажу, две большие разницы. Из моих друзей-знакомых, оставшихся по футбольной карьере, в круг моего нынешнего общения входят Платон Захарчук и Женя Варламов, с которыми я вместе играл в челнинском «КАМАЗе». С супругой Захарчука работает моя жена в нашей фирме, занимающейся дизайном интерьеров. Что касается самого Захарчука, то он работал в «КАМАЗе», сейчас тренирует вратарей в команде Оренбурга, где работает главным тренером наш общий партнер по «КАМАЗу» Роберт Евдокимов.

- А, если не «спартаковских», а «рубиновских» ветеранов? К примеру, предложили бы сыграть на новом стадионе «Казань Арене» в футболке «Рубина», которую вы ни разу в жизни не надевали.

— Как спортсмен, я восхищен новым стадионом, на котором побывал, и создалось ощущение, что был на чем-то, сравнимом с «Сантьяго Бернабеу». Это не стадион, это стадионище! Как я сказал брату: «Я бы здесь потренировал учеников школы Нигматуллина». Если устроят на новом стадионе матч ветеранов «Рубина» или казанского футбола то я только «за»! Так и напишите, что на меня можно рассчитывать!

- Вы сейчас тренируете в «Школе вратарей Руслана Нигматуллина». Для чего?

— Честно говоря, в первое время я был очень разочарован тем, что пришлось завершать спортивную карьеру в полном расцвете сил. Для меня это бы настолько серьезный шок, что я просто не мог думать о футболе, разве что играть в него. Постепенно я отошел, успокоился, снова начал следить за футбольными событиями, возвращаю в него собственное присутствие, благодаря созданию школы вратарей Руслана Нигматуллина.

У меня первый тренер появился в 21 год, когда я уже оказался в рядах «Спартака». В основном же, мы тренировались под руководством полевых игроков, которые давали, чаще всего, банальные упражнения. В остальном же мы были самоучками, советская, а потом и российская школа вратарей — это самоучки. Вот, кто из бывших вратарей работает сейчас в Казани тренерами? Александр Иванов, Алексей Семенов. А в интернате есть кто? Виктор Гришин? А, помимо него, есть тренеры, которые бы работали непосредственно с вратарями? Нет?! Ну, это определенная недоработка.

- Вы же в футбол пришли уже в подростковском возрасте…

— Очень поздно по нынешним меркам, в 13 лет. До этого занимался баскетболом, вольной борьбой, легкой атлетикой, лыжным спортом, если говорить о занятиях физической культурой. Остальную часть моих занятий занимала музыка, когда я на фортепьяно занимался, в хоре пел, с еще одним мальчиком, и тридцатью, кажется, девочками. В футбольную секцию я пришел очень поздно, поэтому стремился нагнать своих сверстников по группе Ильдара-абы Гибадуллина в «Электроне» экстенсивными методами. Использовал для этого практически каждый свой шаг. Например, домой никогда не поднимался на лифте, более того, преодолевал один лестничный пролет на правой ноге, второй — на левой, тем самым, закачивая их. И через три года занятий футболом, уже в свои 16 лет я был в составе команды мастеров челнинского «КАМАЗа». Все очень просто, я пришел в вид спорта с наполеоновскими планами. Сейчас пытаюсь то же самое внушить старшему сыну Руслану, который занимается в школе «Локомотива» и в моей вратарской школе. Но ему необходимо самому быть мотивированным на успех, из-под палки такое не дается. Это процесс внутренней концентрации. Младший сын пока выбрал второе направление жизнедеятельности отца, он у меня занимается музыкой.

«СПАСИБО ЖЕНЕ КРАНАТОВУ И НИЯЗУ АКБАРОВУ, ЧТО ПОМОГЛИ МНЕ С ДЕБЮТОМ В «КАМАЗЕ»

- …Зато рано начали профессиональную карьеру.

— Правда, не обошлось и без везения и доброго отношения ко мне со стороны других людей. Что касается попадания в «КАМАЗ», то я попросил о протекции Женю Кранатова — известного казанского голкипера, ныне тренера, а он связал меня с Ниязом Акбаровым, в тот момент игравшим в челнинском клубе. И, когда я, приехав в Челны, заявился в клуб со словами: «Я хочу, чтобы вы меня просмотрели», — там пошли мне навстречу. Не было бы счастья, да несчастье чужое немного помогло. В «КАМАЗе» была нехватка вратарей, и меня взяли. Там мной очень серьезно занимались, не с точки зрения вратарского мастерства, а с чисто физической нагрузки. Плюс, я был очень мотивирован, занимался самостоятельно, и за три года я из новичка превратился в основного голкипера команды российской высшей лиги. У меня, в начале спортивной карьеры, все важные вехи проходили через три года. В 13 пришел в футбол, в 16 стал дебютантом профессиональной команды, в 19 — ее основным голкипером.

- С чем связан такой короткий промежуток от начала занятий футболом до дебюта в профессиональном спорте?

— Я всю свою спортивную жизнь к чему-то стремился. Занимаясь в Казани, стремился в профессиональную команду. Попав туда, стремился стать основным вратарем. Потом начал стремиться в лучшую команду страны, на то время это был московский «Спартак». Там не получилось, ушел в «Локомотив», откуда стремился попасть в сборную страны. Попал в нее, провел запоминающийся сезон 2001 года, по итогам которого стал лучшим везде — вратарем, футболистом, спортсменом. Начал стремиться в чемпионат Италии. Здесь, правда, чуть меня подвело. Я попал в серию А, переход оказался неудачным. Может, я бы еще больше жалел, если бы остался в российском чемпионате. Скорее всего, самым правильным было переходить после чемпионата мира 2002 года. Может, тогда бы я нашел более интересный вариант продолжения своей футбольной карьеры.

- Чем еще запомнились выступления в итальянском чемпионате?

— Чуть позже, после того, как я поиграл в серии А, там разразился скандал с договорными матчами. Сразу скажу, «договорняков» в период моего выступления там я не видел. Единственное, что я был шокирован отношением нашего тренера Альберто Малезани к себе. Я приехал в чемпионат в ранге основного голкипер сборной, участника чемпионата мира. Об этом были наслышаны президент клуба «Верона», болельщики меня ждали в основе. Но наставник сделал ставку на местного, 36-летнего голкипера. С ним в составе мы проиграли 13 матчей подряд. Наконец, я получил шанс в середине этого 13-матчевого провала. Основной тогда сломался в начале игры, я начал играть минуты с двадцатой в матче с «Интером». Попал по итогам тура в символическую сборную, но, увы, следующий матч я снова отсидел в запасе.

«ТРЕНЕРА МОЕГО КЛУБА В ИТАЛИИ НАДО БЫЛО „ЗАИНТЕРЕСОВАТЬ“, ЧТОБЫ ОН ВЫПУСКАЛ МЕНЯ НА ПОЛЕ»

- Почему?

— Тренер мне объяснял, что я должен пройти акклиматизацию. А выяснилось, что его просто «не заинтересовали». То есть, когда в команду приходит новичок, тренер должен быть «финансово заинтересован» в его приходе, иначе, тот рискует не дождаться своего места в основном составе. Для итальянского клуба мой переход был очень выгоден, там за меня не платили. Но, оказалось, что выгоду эту прочувствовали не все.

- Какие матчи вы считаете лучшими в своей карьере?

— Оба матча с австрийским «Тиролем», футбольные болельщики поймут, что я имею в виду. Матч сборных Югославии и России. Поединок «Локомотива» и «Спартака», когда я играл за «железнодорожников» и вытащил пенальти на 95-й минуте. Кубок России, когда я в составе «Локомотива» вытащил три пенальти из трех в игре с «Амкаром». В итальянской карьере был матч «Верона» — «Интер», о котором я уже сказал. В израильской карьере, я не помню, что за матч был, но я там потащил пять или шесть выходов один на один. Счастливые болельщики вынесли меня со стадиона на руках. Правда, обольщаться этому не стоило, потому что, после проигрыша в следующем матче те же болельщики закидали меня камнями. Для меня это было откровением. Я же видел те же лица, которые неделю назад скандировали: «Нигма! Нигма!». А тут камнями метятся. Что сказать — арабский город, южные, темпераментные люди, горячая публика библейского города Назарет.

- Мало кто знает, но ваш дебют в сборной России состоялся еще когда вам было всего двадцать лет. Только это была студенческая сборная страны, под флагом которой «КАМАЗ» выступал на Универсиаде.

— Да, я сыграл два матча на Универсиаде в Баффало (США) в 1995 году. Мы туда выехали практически всей основой «КАМАЗа», представляя при этом студенческую сборную России. Против Голландии я отыграл в воротах, отстоял на ноль, отразив пенальти, а в матче за пятое место у нас не хватало нападающих, и я вышел играть в поле против сборной Японии.

До той поездки я даже не знал, что такое Универсиады, а потом, побывав на ней, понял, что это те же олимпийские игры, только для студентов. Студенческий городок, общение с участниками других сборных, со спортсменами своей страны, выступающими в других видах спорта, это очень познавательно. Если говорить о «КАМАЗе», то у нас была достаточно взрослая команда, студенты лет под тридцать, а остальные участники, все-таки, привозили студенческие сборные своих стран. Если говорить об отношении к Универсиадам со стороны организаторов, то мне запомнилось очень красивое открытие и закрытие соревнований, и, в целом, достаточно серьезное отношение со стороны принимающей стороны. Было очень круто, нельзя думать, что только в России к Универсиаде отнеслись с повышенным вниманием. Это, на самом деле, серьезное соревнование, к сожалению, на то время, не слишком освещаемое со стороны СМИ.

Из-за своей музыкальной загруженности я не был на стартах казанской Универсиады. Зато сейчас пользуюсь «наследием Универсиады». Мне, как коренному казанцу, очень приятны те изменения, которые произошли в моем родном городе.

- Заключительный вопрос. Вы едва не оказались в разбившемся в Казани в ноябре самолете. Причем, вашу семью, я слышал, судьба не первый раз хранит.

— Моя мама могла оказаться в том самолете, в котором летел разбившийся в 1979 году футбольный «Пахтакор». Тогда футболисты на рейсовом самолете летели на матч чемпионата страны. Моя мама отдыхала в Одессе, а мы с отцом Каримом Хусаиновичем оставались в Казани, младший брат Рамиль в то время еще не родился. Так вот, маме и еще одной женщине продали два билета на одно место. Они начали спорить, и в аэропорту приняли соломоново решение — никого не посадили в самолет. Они потом, когда узнали, что случилось с самолетом, обнялись с той женщиной и переживали каждая свое. Я же тоже собирался прилететь в Казань на самолете тогда в воскресенье, и вполне мог оказаться в том злополучном самолете. Но передумал, и приехал на поезде. Судьба…