Ирек Гимаев: «Больше всех крови выпил Моисеев»

Ирек Гимаев был первым игроком «Салавата Юлаева», который попал в сборную и уехал из Уфы в топ-клуб. В интервью спортивной редакции «БИЗНЕС Online» он вспомнил о первом сезоне уфимцев в высшей лиге чемпионата СССР и переходе в ЦСКА, а также рассказал, почему не хочет работать в Уфе.

Ирек Гимаев. Фото: nhliga.org

«ЗРЯ В УФЕ УБРАЛИ ЮРЗИНОВА-МЛАДШЕГО»

— Ирек Фаритович, вам нравятся перемены, которые происходят в «Салавате Юлаеве»?

— Появление Семака в клубе радует. Это человек, который хорошо разбирается в хоккее и переживает за уфимский клуб. Но что не радует, это моё сугубо личное мнение, что убрали младшего Юрзинова. Я вижу, что это хороший тренер. И команда при нём играла, а не просто бегала. Дай Бог, чтобы с новым руководством у клуба всё сложилось. Уфа — хоккейный регион и не хочется, чтобы наш вид спорта ушел в тень.

— Сейчас помимо прочих перед клубом ставят задачу возвращать своих. С вами не связывались?

— Вернуться в Уфу? Ну нет. Вроде все на своих местах. Таких разговоров не было, хотя мы виделись с Сашей. Он приезжал на Байкал, играл в хоккей в составе сборной мира.

— С тех пор, как завершилась ваша карьера когда вы были наиболее близки к тому, чтобы вернуться на родину?

— Я прожил долгую жизнь в Москве, скоро будет 10 лет, как живу в Калининграде. Меня всё устраивает. Не так часто, как хотелось бы, но я приезжаю в Уфу. За командой слежу. Из родственников у меня там только брат остался и родня со стороны жены. Когда по телевизору говорят об уфимцах, меня это радует. За местный спорт переживаю до сих пор.

— Что брат должен сделать, чтобы поднять уфимскую хоккейную школу?

— Его пригласил Семак потому что созрели определённые перемены. Школа вроде есть, но игроков нет. Очень бы хотелось, чтобы плоды появились быстро. Чтобы «Салават» питался своими спортсменами. У нас были в своем время Марат Азаматов и Владимир Воробьёв, которые целыми командами выпускали игроков — по 5 — 6 человек выходили на серьёзный уровень.

— Воробьёва, кстати, в школу вернули.

— Я очень рад. Это человек уникальный. Я с ним вижусь иногда. Смотрю как-то — он в футболе. «Владимир Иваныч, как?!» Он немногословный: «Ну вот так». В кого не ткни пальцем из известных юлаевцев — воробьёвские.

«МИХАЛЁВ ОСТАВИЛ ДОБРУЮ ПАМЯТЬ»

— С Михалёвым давно общались?

— Время от времени виделись, но не скажу, что часто. Вспоминаю свою молодость. Я начинал карьеру в Уфе и Михаль опекал меня. Не было такого, чтобы он видел во мне конкурента. Помогал и словом, и делом.

— После гибели Сергея Михайловича выяснилось, что он дружил со всеми.

— Он был очень коммуникабельный и добрый. Дружил. Хорошую память оставил.

— Что отличало Михалёва от остальных?

— Он не был деспотом, не был жёстким. Пытался словом донести до сознания, почему нужно делать именно так, а не иначе. Объяснял: «Парень, это твоя жизнь, это ТЕБЕ нужно». Другой же просто скажет — беги туда, делай то. У меня очень хорошие воспоминания об уфимской команде. О тех людях, с которыми я начинал. Это и дядя Валя Колечкин, и Казаков, и Быков, и Мурдускин, Михаль, Чередник… Обо всех можно говорить и обо всех хорошие воспоминания.

«В ПЕРВЫЙ СЕЗОН В ВЫСШЕЙ ЛИГЕ „САЛАВАТ“ ОБЫГРАЛ „СПАРТАК“ ЯКУШЕВА»

— Сезон-78/79 помните?

— Прекрасно помню. «Салават Юлаев» впервые сыграл в высшей лиге чемпионата СССР. Это большой след, который оставил в уфимском хоккее Валерий Саныч Никитин. Это был для нас шок. Совершенно изменились нагрузки. Было очень тяжело.

— Какой матч особенно запомнился?

— Мы попали в элиту хоккея из первой лиги. Все было впервые. Матчи все были незабываемы. Выходишь, против «Спартака» Якушева, или ЦСКА в котором гремела тройка Михайлов-Петров-Харламов. Поверьте, это для нас для всех было испытанием. Каждый матч был большим уроком.

— В тот год Уфе удалось сыграть вничью с московским «Динамо» Юрзинова-старшего, за которое играли братья Голиковы, Первухин, Билялетдинов.

— Вот этого я не помню. То, что у «Cпартака» выиграли помню, а ничью с «Динамо» нет.

— Каково это было вообще, за один год вырасти от игрока первой лиги до игрока сборной СССР?

— А я и не вырос до игрока сборной. Видимо Тихонов видел перспективу, поэтому начал потихоньку привлекать. Сначала за вторую сборную, потом был Кубок вызова. Всё делалось правильно. Почему у нас сейчас молодёжи не дают вырасти?

— Почему?

— Надо подпускать потихоньку. Одна игра, две. Подпускать. Огромное спасибо Белоусову — человек умел это делать, растил игроков. За другие школы мне тяжело сказать. Так же и в то время, я сначала пытался проявить себя во второй сборной, потом позвали в ЦСКА.

— От ЦСКА прятались?— Понятно, что прятался, и не один год. Никитин и Азаматов, которым я верил и доверял, говорили: «Рано!»

— Тихонов тогда сам просил за вас?

— Когда тебя приглашают в сборную, а потом говорят: «Парень, у тебя есть шанс»… Тут сложно отказаться. ЦСКА — это базовый клуб сборной. Тихонов мне так и сказал: «Или ты попадаешь в ЦСКА, или дальше ковыряешься».

— Приехав в ЦСКА удивились нагрузкам?

— Мы думали, что в Уфе пашем много… Оказалось, в Уфе были цветочки. ЦСКА — это академия. Три звена сборной, четвертое звено выходило первым во второй сборной. Было непросто.

— В Уфе порадовались за своего воспитанника?

— Думаю, что да. На тот момент еще не было игроков, которые уходили в топ-клубы. Боюсь соврать, но кажется, я был первым или одним из первых.

ПАРЕНЬ ИЗ УФЫ ПРОТИВ БОББИ КЛАРКА

— О чем вас расспрашивали в Уфе после первой командировки в сборную?

— Когда мы выиграли Кубок вызова у нас была встреча на заводе с работниками. «Салават Юлаев» же тогда был командой от 40-го завода. Расспрашивали, как там, что… Не помню, если честно, что рассказывал.

— Самое яркое впечатление с того Кубка вызова.

— На турнире в 79-м впервые играла сборная НХЛ. Обычно на Кубке Канады каждый играл за свою страну, а в той команде были и канадцы, и американцы, и шведы, и финны, я не помню точно. Сейчас просто говорить, а тогда парню из Уфы выйти против Бобби Кларка, всех остальных звёзд…

— В сборной СССР тоже было полно звёзд.

— Это второй тяжелый момент — не подвести команду. Я играл в одной команде с Валерием Ивановичем Васильевым. Как я мог его подвести?! Человек, который и добрым словом поможет, и сам под шайбу ляжет, и лицо может подставить, если это он делает, то что говорить обо мне. Я тогда молодым щеглом был.

— В «Салавате» вы играли на позиции защитника, а в сборной вышли в нападении. Почему так?

— Это было не первый раз. Я и в молодёжной сборной так играл. Если надо было для команды, то играл в нападении. Иногда ситуация подсказывает, что нужен нападающий.

— С кем в тройке играли?

— Когда меня первый раз вызвали в сборную, в нападении я играл с Якушевым и Лебедевым. А последний матч на чемпионате мира в Москве в 79-м уже был в паре с Лутченко в защите.

«ХАРЛАМОВ ПАХАЛ, КАК И ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ»

— Кто самый талантливый игрок, с которым приходилось играть?

— В ЦСКА, что ни игрок — величина. Мне посчастливилось, что я застал Михайлова-Петрова-Харламова, застал Третьяка, с которым вместе поиграли. Всю эту плеяду — Жлуктов, Капустин, Балда.

— Балда?

— Хелмут Балдерис (смеется). И соперники, извините, Якушев, Мальцев, Валерий Иваныч Васильев. Для меня они были небожителями. Посчастливилось играть с ними и набираться опытом.

— Был кто-то, кому всё давалось легче, чем остальным?

— В ЦСКА? Нет. Все пахали и работали.

— Даже Харламов?

— Все пахали. Тот же Харламов пахал, как бобик.

— Когда с кем-то из игроков того времени говоришь об Иреке Гимаеве, все вспоминают вашу травму, когда вратарским коньком вам разрезало лицо. На вашем веку какая травма была самой жуткой?

— Жуткая это та травма, после которой человек выбывает надолго. Она может быть и незаметной для зрителей. Иногда человек весь в крови, а на самом деле ерунда, в следующей смене выйдет играть.

— Свою травму вспомните?

— Да не хочу я её вспоминать. По молодости было, лез под пули.

— Наткнулся на ваше интервью семилетней давности, где вы признались, что вашим любимым тренером был Анатолий Тарасов. Вы же с ним не работали?

— Я с ним не работал, но от тех же звезд с которыми играл наслышан о его школе. Я был воспитанником и Юрия Моисеева, а это тоже его школа. Плюс все мы смотрели фильм «Легенда 17». Тарасов — всеми игроками уважаемый тренер. Главное, что справедливый. По большому счёту они сделали наш хоккей таким — атакующим. В который сейчас, между прочим, играют канадцы.

— Тихонова боялись в команде?

— Что значит «боялись»?

— В прямом смысле.

— Вот был Юрий Иванович Моисеев. Больше всех крови выпил он. Чисто физически. Но морально с ним проблем не было. А с Тихоновым наоборот. Давил психологически.

— Его решение, которое произвело на вас впечатление.

— Когда в 79-м году играли Кубок вызова он на последнюю решающую игру выставил всю молодёжь. Мыша поставил — Владимира Семёновича Мышкина. Нас молодых всех выпустил. Были удивлены.

— Вы тогда выиграли 6:0.

— Получается, что Тихонов угадал. Но в то время это было непонятно. Да и сейчас.

ДОСЬЕ «БИЗНЕС Online

Ирек Гимаев, советский хоккеист, защитник, заслуженный мастер спорта СССР

Родился 2 сентября 1957 года

Карьера: «Салават Юлаев» (1976−79), ЦСКА (1979−1987), «Одзи Сейси» Япония (1987−1991), «Олимпия» Любляна (1991−92).

Достижения: чемпион мира (1979, 1982, 1983), обладатель Кубка Канады (1981), обладатель Кубка Вызова (1979), чемпион СССР (1980−87).

Читайте также:

Павел Валентенко: «С господином Скудрой у нас разошлись взгляды»

Григоренко в «Салавате». Pro et Contra